Спурт

'Советский пограничник должен стрелять как ковбой, и бегать, как его
лошадь'.
(Платон)

Видимо, это из области психологии, в коллективе людей с ограниченной
свободой время от времени циркулируют всевозможные слухи, причем
совершенно неправдоподобные и беспочвенные. По колониям гуляют майсы
о скорой амнистии, в пионерских лагерях об отмене отбоев, ну а в армии
о сокращении срока службы и т.п.
Попав в капкан Межотрядной Школы Сержантского Состава, что в
слабозаселенном пункте под уйгурским названием Чунджа, пришибленная
жуткими нагрузками фантазия не фонтанировала оригинальными мечтами.
К примеру, всю неделю муссируется слух, что в воскресенье отменяется
утренняя дистанция в 5 км, а на самом деле получается подъем по тревоге
в пять утра, и марш-бросок с полной выкладкой верст в 15. Или того хлеще,
говорят, что вместо вонючей капусты скоро начнут давать картошку в
столовой, в итоге получаем картофель-сушку (не могу без мимики описать
сей продукт), после которой капуста кажется изыском уровня фуа-гра.
Наша учебная погранзастава, количеством 50 душ(ар), 5 отделений по 10
человек, во главе каждого Сержант (уже дюжина зим прошла, но если б
встретил, застегнулся б на все пуговицы и честь бы отдал вздрогнув).
Гоняли нас здорово. Естественно, отделения постоянно соревновались. По
итогам суммы полученных оценок, победившее отделение поощрялось, правда
весьма оригинальным образом: в выходной выдавали по три пряника
мезозойской эры окаменелости, и по дороге на ПУЦ победившее отделение НЕ
несло такие вещи как АГС-17 и КВ станцию весом в добрый пуд. Дорога туда
в гору 6 километров бегом, и что интересно обратная тоже вверх, такой
вот топографический идиотизм после дня занятий в поле.
Состав отделения достаточно однородный по анкетным данным (русские,
среднее образование, разряд спортивный, ВЛКСМ, и т.п.). Но это на
бумаге, а на деле.. как обычно. Спортсмен реальный был один, КМС по
пятиборью Влад, а остальные как попало, то фехтовальщик, то
авиамоделист, то прыгун в воду (как я). Единственной возможностью
применить свои спортивные способности было попадание вторичным
продуктом в очко за ограниченный промежуток времени. Сам себе баллы
ставил за отсутствие брызг.
Центральный персонаж повествования - коллега по несчастью по прозвищу
Клиренс, занимавшийся на гражданке мотокроссом, и передвижение бегом ему
было противоестественно, как сами понимаете. Прозвище он получил после
того как пробегая 3-5 км он становился на четыре точки, и степень его
истощения на дистанции измерялась расстоянием от бляхи до земли
(дорожный просвет). От ситуации на дистанции его кликуха варьировалось
от Клитора до Климакса, имея базовый ник все же Клиренс. Не помню точно,
но чтобы не получить дополнительных четыре круга, нужно было уложиться в
12 минут за 3 км бега. Влад 'выбегал' без усилий из 10 минут, Клиренс
обычно останавливал секундомер на 15, и постояв раком брел еще четыре
круга. Реакция нас, уложившихся в зачетное время, была весьма не
положительной, и сопровождалась словами: 'Хуй не пряники, опять это
железо на ПУЦ тащить'. Пытались мы его ухватить за ремень и переть на
себе, но он просто отказывался передвигать ноги. В общем, наблюдая с
завистью за жрущими бонус сослуживцами, мы решили разработать акцию,
чтобы заставить бежать своего товарища побыстрее. Подговорив Сержанта,
придумали мы вот что. В очередной раз скучковавшись своим отделением, мы
наблюдали за агонией Клиренса после 'пятерки' на время. Подходят к нам
двое других сержантов и спрашивают у нашего:
- У тебя кто в отпуск-то едет?
- Да Влад скорее всего, быстрее его нет в подразделении!
Клиренс насторожился и засунул язык в отведенное уставом место. Мы с
понтом спрашиваем:
- А чего такое?
- Да приказом командира отряда по итогам ежемесячных КПЗанятий от
каждого отделения лучше всех пробежавший трешку поедет в отпуск на 10
суток.
Мы ахнули псевдовосхищенно, а Клиренс смахнул слезу со лба. Несмотря на
всю фантасмагоричность, он попался на крючок, и несколько дней не курил
даже.
И вот настал день КПЗ. Бежали мы по отделениям, причем стартовали
последней десяткой. Ну давай, не подведи, хоть на троечку пробеги,
подбадривал Сержант бедолагу, а Клиренс смотрел на Влада как ледоруб на
Троцкого. Стартовали, бежать семь с половиной кругов стадиона. Клиренс
сдох на пятом. Матом и веселыми пинками открыли второе дыхание товарищу,
Влад умышленно не торопился.
- Беги за Владом! Старайся не отставать!
К исходу седьмого круга выяснилось, что мы все имеем шанс прибежать на
твердую четверку. Влад начал прихрамывать. Как бьется мотоциклетное
сердце Клиренса, было видно даже со спины. Остался участок по прямой в
сотню метров, Влад 'хромая' бежит впереди Клиренса метрах в десяти.
Кричу:
- Клиренс! Спурт!
Хватило его только чтобы догнать лидера. И тут произошло неожиданное.
Запутавшись в собственных ногах, наш герой падает и хватает за голенище
Влада. Тот даже рук не выставил - лбом в асфальт. Как человек может так
быстро бегать на четырех костях? Уму непостижимо! Претендент на главный
приз финишировал крича в оргазме. Влад остался лежать. Когда его
откачали, первые слова были:
- Хорошо, что соревнования не по стрельбе!
Привычка обламываться регулярно не нанесла психике героя серьезной
травмы, а вот сдружились они с Владом намертво, как ни странно, и попали
потом служить на одну заставу самого высокого в СССР Мургабского
погранотряда.

P.S. Платон(ов) - фамилия моего командира отделения

Свиномошенничества

По причине отсутствия сети свинарников, но при наличии единственного, в
условиях приграничной изоляции, мы умертвляли самого дохлого поросенка,
или брали реально почившего, и предъявляли старшине на предмет
освидетельствования его ненасильственной мертвости. Затем закапывали
оного с целью утилизации. Ночью съедался молочный поросенок надлежащего
размера, а для отчетности в убавлении поголовья эксгумировался покойный.
И так пока хватало наглости, или поросят идентичных сдохшему. На вопрос
прапорщика: "А чего он так воняет убого?", следовало предположение о
неизвестной ветеринарии инфекции в свинском поголовье заставы. Поступало
распоряжение сжигать усопшее животное. Вонючий многопользованный
"материал" опять закапывался, а кремировался вполне здоровый поросенок,
с использованием вертела, и пряностей. Обнаружив пограничников с
текущими на жарящийся трупик слюнями у костра, старшина взблевывал
причитая, и выдавал к ужину дополнительную дозу харчей, мотивируя бонус
призывами прекратить поедать падаль.
В процессе очередной плановой инвентаризации свинского поголовья
старшиной Арбековым, злоумышленники в зеленых погонах умыкнули трех
особей, и спрятали в конюшне. Посчитанные же были прошнурованы и
пронумерованы биркой в ухо. Впоследствии, под покровом ночи выведенные
из делового оборота свиньи были реализованы оптом местному населению.
Местное население в одиночестве обмывая сделку нажрался до состояния
купленного товара, и на полпути в деревню утерял приобретенное
имущество. Имущество, в свою очередь, весело хрюкая побежало обратно в
родные пенаты. Утром, часовой с вышки, будучи законченным идиотом, и до
кучи мусульманином, поспешил доложить в канцелярию об экспансии по
направлению к заставе, "троих свинин" (цитирование дословное). Волей
случая оказавшийся в канцелярии Арбеков, радостно принял пополнение, и
оприходовал халяву, пробирковав естественно. Местное население, получив
пиzдюлей от своей жены, прибыл разбираться к начальнику. Злоумышленники
были приговорены к трем суткам гауптической вахты, после возмещения
материального ущерба потерпевшей стороне. Местный, купил за литр
самогона информацию об окончании срока службы злоумышленников, и около
года прятался, услышав зеленые погоны, или завидев стук копыт
дозора.

Комсомольцам XXI века.

Была у нас на заставе похоронена "капсула" послание комсомольцам
грядущего века. Под дембель в отсутствие начальства откопали мы её.
Как чувствовал я.
Там в контейнере из нержавейки, (цилиндрическая такая фиговина как
термос средних размеров), нашли лист пергамента с
оригинальным посланием, ну там, Партия Ленин, Комсомол. И убористый
текст в таком же духе. На обороте химическим карандашом: "Духу 2000
года призыва: служи сынок как я служил, а я на службу хуй ложил". И
подпись сержант Такой-то 1950-1953г.

И ниже, ровно до включительно 1990г. подписи, Одна и та же фраза.
Только года меняются.
И самое главное, половину объёма
этого контейнера занимало курево. Папиросы по большей части, кисетик
там был даже. Подписи все сержантские. Написал и я, тоже самое. Только
вот с куревом соригинальничали, положили сигаретку Мальборо (уже
появилось тогда, и стоило ровно в два раза больше моего месячного
сержантского довольствия = 25 рублей пачка) и посовещавшись
ещё коробок анаши. Курите комсомольцы. Прикопали как было, плиту
надвинули. Вот это я понимаю, связь поколений.

Буквально через пару дней случился путч 1991 года.

А жалко, вот бы посмотреть на замполита образца нового века в момент
вскрытия. Хоть бы кто дотумкался продолжить традицию дедов, но вряд
ли, застава наша уже на территории другого государства. Грустный
это день - день независимости.

Аллюр.

Фигурист

В г. Алма-Ата, при окружном управлении ПВ, расположена воинская часть,
где служит вся обслуга, ремзавод, комендатура, школа связи, и т. п.
Моего земляка и сослуживца по сержантской школе (МОШСС Чунджа, авось кто
отзовется) Димку Квартирмейстера, направили подлечиться в окружной
госпиталь после контузии полученной в Оше, (была там заварушка
небольшая). По прибытии в отряд, после госпиталя, он рассказал
занимательную историю. Передаю от первого лица.
Выписался я, и отправили меня в комендатуру, в "приежку", ждать оказии
для отправки к основному месту несения службы. Оказия никак не
подворачивалась, и начал я потихоньку дуреть от безделья. Работой не
нагружали (контуженный же) за ворота тоже не пускали, кому я нафиг
нужен, транзитник, увольнительную давать. Пришлось рисовать ее самому.
Перевел печать при помощи яйца сваренного, на бланк. Выскочил на волю, в
городе впервые, куда шагать не знаю. У прохожего спросил про
достопримечательности, отрекомендовали наведаться на Медео. Сел в
общественный транспорт, приехал. Побродил там, красотища, а как каток
увидел, аж засвербело, занимался в детстве фигурным катанием. Ну
выяснил, что в ближайшей гостинице, можно взять напрокат коньки. Оставил
в залог шинель с военным билетом, взял коньки, причем фигурные были
только белого цвета, а от беговых я отказался. Переобулся прямо на
катке. Ремень свернул в сапог, и отставил их около трибуны, на видном
месте, идиот, надо прятать было, побоялся что украдут, а так в поле
зрения. Прямо скажу видок получился весьма педерастичный, в ПэШа, то
есть галифе, плотно обтянутые икры, штаны расширяющиеся к бедру. И на
ногах белые коньки. Искусство требует жертв. Катаюсь, наслаждаюсь. Но
как водится, не долго музыка играла. Глядь, а около моих сапогов
нарисовался патруль, причем с красными погонами. Ремень вытащили читают
на нем фамилие мое. Общевойсковой патруль для пограничника, это тоже
самое, что валерьянка для кота. Сидеть на гарнизонной губе полная жопа.
Бьют там нашего брата почем зря. Значит надо валить, и пробираться к
своим. Прикидываю я все это в своей контуженой голове, и продвигаюсь к
забору. Заметили. Отделяется оттуда солдатик, и бежит ко мне. Ну, хоть
скорость у нас и разная, чую, не успеваю. Отбираю клюшку у сопляка
какого-то, принимаю солдатика ею по репе. Ставлю конек бойцу в
промежность, и под угрозой оскопления сымаю с него ремень, и сапоги.
Пока штык-нож с ремня сдергивал (за разоружение патруля можно и в дисбат
загреметь), много времени потерял, вижу бегут ко мне остальные оба. С
сапогами в руках через забор перелезть не смог, пришлось бросать. Да и
сапоги, честно говоря, так себе, кирза, мои-то юфтевые, да и ремень
деревянный, против моего кожаного, туфта полнейшая. Офицеришка смотрю
кобуру рвет, думаю кранты. Нет, не полезли за мной, офицер к турникетам
побежал, а второй солдатик своего горемычного коллегу бровями ко льду
прикладывает, экспресс-компресс так сказать, благо кругом льда хватает.
Забор-решетка пройден, и огородами к гостинице двигаюсь. Кругом асфальт.
Зима зимой, а снега хрен. Проскочил незамеченным.
Только отблески холокоста в моих глазах, разжалобили
гардеробщика выдать мне обратно шинель с военным билетом, под расписку,
куда переписал он номер в/ч, я клятвенно пообещал вернуть коньки завтра
утром, попросить обувь на время, уже совести не хватило. Босиком с Медео
тоже не пойдешь, начало февраля. На выходе из отеля взглянул на себя в
зеркало, и перекрестился (хоть и иудей). В шинели без ремня, и белых
коньках, я напоминал пленного белочеха бежавшего из Кащенко. Выглянул на
улицу, вроде тихо. Время к вечерней поверке, надо не опоздать. Как я и
предполагал, машину удалось поймать не сразу, при виде меня, они
наоборот прибавляли скорости. Тормознула "чебурашка". Там сидел какой-то
бабай, пообещал ему денег, которых у меня не было, пропадать так
пропадать, пусть меня хоть возле пограничной части арестуют. Приехали. Я
резко как понос выпрыгнул из москвиченка, и вихрем влетел на КПП.
Оторопевшие дежурные, даже не шелохнулись, когда я проскочил уже на
территорию. Да и деду этому потом вряд ли кто поверит, что подвозил
младшего сержанта пограничника обутого в белые коньки для фигурного
катания. Ну а по территории кустами-кустами, пробрался к "своей"
комендатуре. Слышу: "Равняйсь, смирно!" понял, что опоздал. Только
присел в курилке, чтобы расшнуровать эти долбанные коньки, тут меня и
засекли. Помдеж злой как собака.
- Выходи дорогой, весь строй транзитников тебя ждет.
Я и вышел. Встал в строй выше всех. Дежурный по части минут десять
просто говорить не мог. Молчал. Думал. Попросил (даже не приказал) выйти
из строя. Я вышел, "кругом" не успел сделать, а строй уже упал.
Получил я десять суток. Но что самое интересное, мне начкар коньки
вернул по выходу. Вот ведь какое дело, Бог не фраер, я потом эти коньки
какому-то прапору на яловые сапоги обменял, еще лучше прежних.

Штаны

Неотъемлемой частью заставского коллектива, конечно, являются дети и
жены начальства. Четыре офицерские семьи жили на территории в Доме
Офицерского Состава (далее ДОС), расположенном тут же рядышком. Четыре
крыльца с глухой стеной, все окна выходят на внешнюю сторону. Между
непосредственно заставой и ДОСом - дворик ничем не огороженный, в нем
качели, песочница с грибком, пара лавочек, веревки с бельем, в общем,
обычный гражданский двор в миниатюре. Окна столовой, ленинской комнаты,
библиотеки и сушилки выходят в этот двор. Когда там играют дети, или
фланируют офицерские жены, собираясь по вечерам, невольно все перед
глазами. Так уж получилось, что все офицеры - москвичи, их жены - тоже.
Барышни образованные, но без понтов, хлебнувшие кое-кто и Афганистана
даже.
А вот супружница прапорщика нашего Арбекова - провинциалка в самом плохом
смысле. Комплексовала по этому поводу жутко. Сквозь зубы называла нас
(солдат и сержантов) плебеями, одевалась чудовищно вычурно, имела
огромную жопу и несколько лишних подбородков на вые. Яркий пример ее
желчности. Сидим с Ольгой Юрьевной, женой замбоя, на лавочке, курим и
треплемся за политику (как раз после путча). Выходит Надька, видя это,
фыркает и говорит, мол, проваливай заниматься своими делами. Ольга
вроде заступается, а эта говорит - нечего сержанту тут болтаться среди
офицерских женщин. Я ответил, что прапорщик не офицер, и нечего пальцы
гнуть, но свалил естественно, чтобы не обострять, меньше вони.
Справедливости ради надо заметить, что Арбеков впоследствии просил в
частном разговоре не конфликтовать с его женой, понимая, что ее
претензии зачастую надуманны.
Переодеваемся как-то раз после наряда в сушилке и видим в окно, как
Надька вешает на веревки выстиранное, в том числе камуфляж и исподнее
мужа своего, который в данный момент находился на границе. Я вздыхаю:
'хоть бы кто мне камуфляж постирал, пока я в дозоре молодость прожигаю'.
Вдруг фельдшер наш Серега по прозвищу 'Кикоз' вскакивает и с
воодушевлением протягивает пятерню: "Замажем на блок Медео, что Надька
мне сейчас простирнет штаны, и еще на один, что еще и трусы в придачу
постирает!" - "Хе!", зная эту стерву, не раздумывая иду на пари. Серый
раздевается, снимает и свои темно-синие пробиркованные трусы. Глядя в
окошко, идентифицирует их с висящими в офицерском дворе. И цвет, и размер
трусов и камуфлированных брюк, похоже, одинаков. Я начинаю беспокоиться.
Одев подменку, Кикоз выбегает к веревкам, бросает в лужу рядом с
вешалами свои трусы и штаны, с веревки снимает аналогичный ассортимент,
и прибегает обратно в сушилку. Сидим, наблюдаем. Выходит Елена
Георгиевна, замполитовская половина, и видя плавающие вещи, кричит в
приоткрытую Арбековскую дверь: "Надь! У тебя тут одежду сдуло!"
Чертыхаясь, старшинская жена вынимает из лужи шмотки и уносит с собой.
Серега потирает руки. Сейчас она постирает, и курево у меня в кармане.
Сидим ждем. Надька не выходит. Я начинаю издеваться, типа может она с
твоими трусами мужу изменяет сейчас, пока он в отъезде. В общем, ничего
мы не дождались. Наверно она их дома повесила, заключил Серега. Не факт,
не соглашаюсь я, она может бирки просекла, и специально ждет мужа, чтобы
тебе сделать трепанацию.
Ну шутки-шутками, а наступает вечер. Арбековские штаны просохли в
сушилке, боевой расчет, и Серега в ночь попадает в ЧГ до утра. По
графику Арбеков приходит с нарядом часов в десять вечера, я тем временем
уже заступил дежурным. В канцелярии сидит замполит, и собирается там
торчать всю ночь. Доложившись, Арбеков договаривается с замполитом на
партию в нарды и уходит домой переодеваться. Минут через десять
прибегает Надька, ревет как белуга, на полрожи гематома, начинающая
синеть перманентно, глаза уже не видно. Заскакивает в канцелярию и
начинает, захлебываясь, жаловаться комиссару, дескать, муж ее унизил и
оскорбил ударив в глаз, просит оградить от изверга, так как грозился
пристрелить. Кто не спал из наших - тактично притаились, уши во все
стороны. Следом залетает Арбеков, и орет: "Где Бойко?!" (Серегина фамилия).
Я говорю, в ЧГ. Где его форма? На нем, видимо! Сам-то знаю, что ушел Серый
в маскхалате, а камуфляж с прапорскими штанами так и висит в сушилке.
Замполит закрылся с ними в канцелярии, но все слышно. Прихожу, говорит,
надеваю брюки, чую, не мои. Смотрю, точно, бирка Бойко! Трусы висят с
той же фамилией! Ах ты ж б-дь! Пока я на службе, ты с солдатами
трахаесся! И мамаша твоя такая же! В общем, крику минут на сорок, Надька
кричит - делов не знаю, не виноватая я, я этого Бойку и не видала
сегодня! С горя Арбеков притащил пузырь, и с замполитом они заперлись в
канцелярии. Надька ушла спать, прихватив из морозильника на кухне самый
лучший кусок свинины, чтобы делать примочки, видимо. Слава богу, что
вскорости Арбеков ушел спать в спальное помещение, бормоча при этом, что
порвет Кикоза как кружку Эсмарха, а замполит свалил домой, наказав
разбудить его по прибытии наряда, дабы не допустить жертв. Я тем
временем развел хлорки, забирковал Арбековские штаны фамилией Бойко.
Повозил ими по полу, придавая стремный вид, и повесил на место. По
радиостанции на запасной частоте Сереге обрисовал ситуацию, потребовав
зачесть его спасение от гибели в счет погашения сигаретного долга.
Утром ничего страшного не случилось. Арбеков был вял и неагрессивен.
Увидев бирку на Бойковском камуфляже, он матюгнулся и сильно
озадаченный ушел. Серега же штаны свои так назад и не получил. А Арбеков
с месяц жил с нами в казарме, пока его не помиловали.