Новый год среди картин и брони

Было раннее утро 31 декабря 197* года. Город еще кое-где дымился, и постреливали еще на улицах, но власть уже переменилась. Партизанская бригада выбила отряды коллаборационистов, пытавшихся учредить тут свое правительство в пику нашим союзникам, обосновавшимся в столице. Накануне штурма мы доставили нашим друзьям полдюжины БРДМов, что и послужило решающим фактором в быстрой победе над прислужниками колониализма.

Мы уже хотели озаботиться местом более менее комфортабельного ночлега, как к нам вдруг заявился заместитель комиссара по культуре нового правительства камарадо Жозе. Он радостно сообщил, что нашел для нас прекрасную виллу, где мы сможем отдохнуть. И от имени народного правительства награждает нас партией деликатесов, отбитых у противника, и добавил, лучась благостной улыбкой: "Вы сами можете выбрать себе то, что вам по вкусу". И показал рукой на стоящие неподалеку два рефрижератора. При слове "сами выбрать" Тарасюк сделал стойку, умиленно-ожидающе посмотрел на командира и, дождавшись отмашки, хищно ринулся к обреченным на разор и потрошение рефрижераторам. Так как халявы не бывает, было ясно, что от нас хотят какой-то услуги. Так оно и оказалось...

На старинной пригородной вилле, где жил некий чудаковатый отставной столичный чиновник (куда-то пропавший во время штурма), была частная коллекция чуть ли не эпохи Возрождения. Это были картины Григорио Лопеша, Жорже Афонсу, Кристобаля де Фигейреду, Франциску Энрикиш и еще кого-то. Даже Арканя, как знаток той эпохи, слышал только одну из тех фамилий. Короче, за этой коллекцией, имеющей огромную культурную ценность, приедут завтра, или самое позднее - послезавтра, аж из самой столицы, а нас, как наиболее надежных по части культуры камарадос, попросили пожить на этой вилле и присмотреть за достоянием республики. Причем, охранять виллу будет снаружи рота команданте Пепешаша. Не успели мы удивиться странной фамилии, как перед нами нарисовался добрый молодец в камуфляже и с ППШ на груди. Это несколько разрядило атмосферу и уже через полчаса мы выдвинулись к месту новой дислокации.

Домик стоял над обрывом глубокой лощины и был несколько не стандартной архитектуры, то есть - он был двухэтажным, но на первом этаже из окон была только массивная дверь, окованная железом, окна второго этажа были закрыты такими же массивными ставнями. Дом бы обнесен невысокой стеной в форме буквы "П", почему-то проломленной в нескольких местах со стороны ворот, и буквально кишел автоматчиками, и что характерно - с ППШ. В принципе, кишевших автоматчиков было не больше тридцати, но кишели они как полная сотня. Команданте доложил, что его людям запрещено заходить в здание вручил нам ключи, размерами похожие на городские, и отправился строить своих автоматчиков, а мы приступили к обследованию охраняемого объекта. Первый этаж был занят всевозможными службами и огромной кухней с полным набором посуды и прочих аксессуаров. Были даже дрова и уголь для кухонных печей, а в подвале был генератор. На втором этаже были спальни, гостиная, столовая (туда вел старинный кухонный лифт) и большой зал с картинами. Картины были исключительно на религиозные темы, по стилю напоминавшие грубоватые копии Веласкеса, так что, мы по-быстрому про них забыли и приступили к подготовке Новогоднего стола. А на кухню заносили и заносили продукты, отобранные Тарасюком. Небольшую звякающую коробку Барон демонстративно не заметил, но большую конфисковал и, улучив момент, спрятал её в выставочном зале, подумав, что туда уже точно никто не пойдет своей волей. Виду того, что ёлок в данной местности не водилось, Аким выстриг елку из можжевельника, и получилось вполне пристойно. Вместо звезды приделали какой-то местный экзотический цветок, ну, а гильзы и патроны разных калибров вполне подошли, как елочные игрушки. Часть народа предавалась радостям кулинарии и сортировки, а Таракан с Акимом, Птицей, Борькой и Тарасюком пошли прошвырнуться по окрестностям. Барон приказал поставить на подступах к стене какую-нибудь шумовую сигнализацию, а у Тарасюка как раз остались от прошлых гешефтов пара ящиков каких-то странных китайских взрывпакетов, - вот из них наши Кулибины и Бертольды Шварцы и решили сделать псевдо-растяжки.

Ну, а потом пришло время новогоднего застолья. Мы, естественно, пригласили к себе команданте Пепешаша, - он учился в Союзе, следовательно, водкой и матом владел в совершенстве, и в застолье вписался. Стол был богатейший, и на нем было все: от мяса и консервированных омаров до ананасов и французского шампанского, коньяк так же присутствовал. Когда булькающее содержимое в маленькой коробке кончилось, народ потребовал продолжения банкета, и командир дал информацию о нахождении нашего винного подвала. Электричество работало только на первом этаже, на лестнице и в столовой, где мы расположились, так что Аким пошел в зал с картинами, взяв с собой фонарик, но достаточно быстро вернулся и сказал, что ничего не нашел, причем лицо у него было странно задумчивое. Я, заподозрив нештатное умыкание спиртных запасов, решил проверить: поднялся наверх, и зашел в зал. Зал был полностью погружен в темноту и я, включив фонарь на максимальный режим, пошел в сторону места, где оставил коробку с бутылками. И тут я почувствовал на себе чей-то взгляд, а вернее - взгляды. Боковым зрением я увидел, что слева на меня смотрят какие-то лица, но находятся они почему-то выше уровня человеческого роста, я уже положил руку на кобуру и собирался качнуть маятник, но тут до меня дошло... Это картины! А ощущение, честно говоря, было не самое благостное, и, я бы сказал, - зябкое. В зависимости от угла освещения казалось, что фигуры на картинах даже шевелятся, но вне зависимости от угла освещения все глаза были направленны прямо на меня. Больше всего хотелось повернуться и ретироваться быстрым шагом, переходящим в бег, но негоже командиру показывать слабость на глазах у подчиненных. Так что, я бодро принес ожидаемый ящик в столовую и непонимающе встретил испуганно-вопросительный взгляд Акима. А тут и подошел Новый год по Московскому времени, в фужерах (именно в фужерах) запенилось шампанское, прозвучали тосты и, не успели мы осушить свои емкости до конца, на улице грянуло. Не очень сильные взрывы пошли буквально пачками, и тут вдруг, метрах в двадцати за забором, над зарослями и проплешинами стали расцветать разноцветные огни салюта, и в их мерцающем свете стали видны чьи-то фигуры с оружием в руках. Но тут зафырчали ППШ, а с чердака, разрушая великолепие Новогодней ночи, ударил РПД-44, ибо праздник - праздником, а караул по распорядку. Пепешаш кинулся на улицу командовать своими, а мы заняли места согласно боевому расписанию, и первое, что сделал наш штатный радист Птица, так это то, что связался с комендатурой. А взялись за нас всерьез и, судя по действиям нападающих, это были не простые ребята с плантаций, и было их чуть ли не под сотню. Тяжелого оружия у них не было, было несколько ручников, но пользовались они ими лихо. То есть очень грамотно прижали автоматчиков огнем к земле, да и нас достаточно сильно нервировали своей точной стрельбой по окнам.

Скорость БРДМ-2 по хорошему шоссе - километров девяносто, до города было километров восемь и шоссе было плохим. Так что через четверть часа боя Барон приказал поджечь грузовики, стоявшие во дворе (все кроме одного, того самого, на котором Тарасюк вез трофеи). При свете горящих грузовиков атакующие наемники были очень хорошо видны, особенно хорошо они были видны на фоне белых стен виллы башнерам с подъехавших БРДМов. Четыре КПВТ стали, как вшей, вычесывать наемников четырнадцати с половиной миллиметровым гребешком. Обошлось без потерь, пара царапин не в счет. Если, конечно, не считать за тяжелое ранение моральную травму нашего старшины, произошедшую с ним после озвучивания цен на спасенные нами полотна. Ведь четверть от миллиона американских карбованцев, да умножить на пятьдесят семь грошей... (В Советском Союзе за найденный клад, давали 25% премии от общей суммы)

А энное количество лет спустя, второго января, мне позвонил приятель и пригласил вечером навестить его племянника, работающего в Третьяковке. Мы приехали к нему часов в шесть, и пока то да сё (у нас с собой было), незаметно наступил поздний вечер, и молодой искусствовед предложил нам пройтись по ночному музею, с фонарями естественно. Мда, ощущеньице, я вам скажу. Врубели и Васнецовы будут круче любых европейцев эпохи Возрождение. До сих пор помню влекущие в Бездну глаза Демона, смотрящие из темноты, косящий взгляд Грозного царя и гипнотизирующий взгляд Алеши Поповича. Протрезвели мы в момент, а я ловил себя на том, что периодически искал у себя на поясе любимый Стечкин.

А вы говорите - живопись.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ППШ - Пистолет Пулемет Шпагина. Самый массовый пистолет-пулемет Второй мировой войны, выпущено было 6 000 000. После войны воевал по всему миру, и в регулярной армии и в партизанских отрядах, и до сих пор то в Африке, то в Азии слышен фырчащий звук его очередей.

Опасные Малютки, или Взаимовыручка при проведении спецопераций

Весьма не этично дарить подарок, а потом забирать его назад. Поэтому начальство решило лично не пачкаться, а провести данную невежливую акцию нашими руками.

Дело было в том, что одно антиимпериалистическое движение, внезапно изменило делу Социализма и перебежало к буржуинам, причем, не по любви, а по голому расчету. От нас шло только оружие, а империалисты дали денег, что было гораздо вкуснее. А наше руководство как раз отправило им очередной подарок: пару грузовиков с интересными дивайсами под милым названием 'Малютка'.
Это творение конструктора Непобедимого было незаменимо в том случае, если надо остановить вражеские танки. Эти борзые 'Малютки' были просты в употреблении, как винтовка Мосина, и жгли все НАТОвские бронемодели в песи и хузары, недаром НАТОвцы прозвали их Sagger, то есть - тигель, ну, а как их прозвали танкисты ЦАХАЛ, потерявшие в этом "тигле" больше восьмисот танков, я не могу привести тут из скромности*.
Мы уже почти подарили бывшим друзьям дюжину комплектов 'Малюток' с БК, но по радио пришел приказ, не имеющий двойного толкования, и мы, шуганув для порядка встречающую сторону (пулемёт РПД-44 - очень подходящий инструмент для шугания нежелательных личностей), возглавляемую местным генералом, чем-то напоминающего майского жука, удалились на сопредельную территорию. В процессе шугания, лендровер генерала перешел в цепкие руки старшины Тарасюка. И как сказал Андрей в своё оправдание: 'У цього хруща там куча продуктів, а ми ще й не снідали'.
В приказе было сказано, что так как от аэродрома мы уже отрезаны начавшейся между двумя местными движениями разборкой (третье движение пребывало в сторонке и ждало кто победит, чтобы под конец присоединиться к победителям), груз должен быть вывезен на одну из сопредельных территорий и, по высшим политическим и оперативным соображениям, должен быть уничтожен именно в конкретном районе, контролируемом одной из воюющих сторон. Короче, выражаясь по-простому, обломки должны были сработать в качестве подставы, но начальству, естественно, виднее.
На данную территорию мы вышли без проблем, но потом возник вопрос в какую сторону выводить инструкторов, оставшихся не у дел, и пока суд да дело, мы прикорнули в распадке, где наша колонна была не видна ни с суши, ни с воздуха и тут как раз подоспело контрольное "музыкальное" время. Прием тут был неуверенным, и на ходу радисты связь не гарантировали, так что, привал оказался кстати.
От командования не было ничего нового, но на одной из дежурных частот пошел позывной от коллег-союзников. У геноссен были проблемы, и по ряду причин мы не могли им не помочь. Коллеги должны были с помощью приданного местного батальона перекрыть рокаду и грохнуть или захватить колонну с боеприпасами, идущую к недругам тех, кого они обучали, кстати, этими недругами были как раз те, на чьей территории мы должны были рвануть свой груз. Но проблема была в том, что приданный батальон так и не появился в точке рандеву, куда геноссен, как и положено пунктуальным адептам циркуля и молота, прибыли точно в срок. Ребята почему-то думали, что нас не меньше батальона, и несколько приуныли, увидев колонну из пяти разномастных машин и максимум полуроты на них, состоящей из наших ребят и неудавшихся инструкторов 'Малюток'. Но они в который раз недооценили славянскую смекалку...
Нет, нация ребят с циркулем, конечно, весьма не глупая и, как говорится, её представители выдумала колбасу и обезьяну, но, что все это значит по сравнению с Тарасюком и Акимом.
Начал, естественно, Тарасюк. Узнав, что тонкие провода высочайшего качества, по которым управляются ракеты, являются одноразовыми, он сначала возмутился, что столько добра пропадает зря. А потом, вспомнив, что мы должны эти ракеты уничтожить, воспылал робкой мечтой изъять из ракетных пеналов бухты кабеля, на которые можно выменять 'усе, що завгодно: від слона до зенітной установки'. Аким же, мыслящий менее меркантильно, сразу же воспылал и воскликнул:
- Командир! Ведь один хрен нам приказано 'Малютки' уничтожить, так, давай, их уничтожим, стуча ими по вражеской колонне, заодно и задание будет выполнено в точности, ну, и ребятам поможем.
И мы поспешили - обрадовали коллег, что хоть и не сможем помочь им захватить колонну противника, ну, а вот грохнуть, так со всем прилежанием. И так что мы имеем:

Две дюжины комплексов 'Малюток', то есть, - практически сорок восемь ракет в двух первых запусках (БК можно не считать, так как пустить их в дело всё равно не удастся);
Взвод инструкторов - 30 штыков;
Наша команда - 9 отчетливых орлов;
Союзники - 11 защитников дела Фридриха Энгельса;
Семь РПД-44 с кучей патронов в коробах;
Пара ящиков взрывчатки;
Сорок часов до начала операции;
Определенный опыт и немного везения;
То есть, - полный комплект для успешного выполнения двух заданий в одном флаконе.

К месту мы выдвинулись вовремя, и для засады оно было весьма удобное. От зеленки до трассы было не больше трехсот метров кочковатой почвы (типа не побегать, не спрятаться), вдоль дороги тут были глубокие кюветы (что очень к месту затрудняло съезд с неё) и для полного счастья тут был мост через пересохшее русло, причем, мост не охраняемый.
В ответ на наше удивление подобной безалаберностью очередных местных властей, союзники пояснили, что, во-первых, мост этот нужен всем и его, типа, никогда не взрывают, а, во-вторых, посты на этом мосту периодически вырезали по ночам бродячие иррегуляры, дабы разжиться оружием, и местные власти на посты решили наплевать. Ну, что же, значит, мы будем первыми.

Итак, наши инструкторы, только обрадовавшиеся возможностью лишний раз стрельнуть в боевой обстановке, стали расставлять свои грозные комплексы.

Сам комплекс 'Малютка' представлял собой небольшую ракету, установленную на специальном пенале, в котором она, заодно, и транспортировалась и нечто вроде площадки с джойстиком и перископным прицелом. Ракета была соединена с площадкой восьмисот метровым кабелем и после запуска управлялась джойстиком по проводу, который был, естественно, сверхпрочный и сверхтонкий. Сейчас это, конечно, смотрится раритетом, но тогда 'Малютка' считалась весьма грозным оружием, да и сейчас кое-где присутствует на вооружении.

К тому моменту, когда на дороге замаячил передовой броневик конвоя с боеприпасами, у нас все было готово. То есть, ракеты, пулемёты и Тарасюк были наготове.
Когда броневик лихо въехал на мост и бдительно замер в аккурат по середке, нагло вертя башенкой с пулеметом, Тарасюк дождался, когда подтянется колонна, и нажал на кнопку радио-взрывателя, после чего броневик и мост почили в Бозе. С шипящим свистом сорвались с лотков ракеты, и все больше и больше летело их в сторону обреченной колонны.
Полыхнули еще два броневика охраны, а потом взорвался первый грузовик, за ним второй и так далее. (Когда из одного грузовика, после попадания в него сразу двух ракет, брызнули в разные стороны сверкающими на солнце серебряными протуберанцами банки консервов, Тарасюк явственно застонал, показав, как ему хочется хоть немного покопаться в разгромленной колонне, но поймав грозный взгляд Барона, моментально притворился мышкой под веником).
Охрана и водители грузовиков, когда еще только рванула первая броня, так дружно и героически дунули в противоположную от наших позиций сторону, что пулеметы остались без работы. Приказ был выполнен, и все, кроме противника и частично Тарасюка, были счастливы и довольны.
Еще в течении двух часов почти счастливый Тарасюк выковыривал из не истраченных ракет катушки с кабелем, пока Барон на него не рявкнул, приказав поторопиться с подрывом остатков былой роскоши. Но Тарасюк был уже доволен, и провода он через несколько дней поменял на тако-о-о-о-о-е...

Но это будет уже совсем другая история про Маугли.

*В девяностых 'Малютки' жгли даже хваленые 'Меркавы'.

Теория совпадений или дороги которые мы выбираем

Мы сидели в ресторане аэропорта Мтвары и грустным взглядом провожали самолет, увозивший доставленный нами груз. Мы-то надеялись улететь вместе с ним, но начальству было как всегда виднее. Как говаривал майор Абвера Штейнглиц: "Работают одни, а деньги получают другие". Хотя, честно говоря, когда три дня назад этот маленький контейнер приняли от нас на ответственное хранение серьезные товарищи из еще более серьезной конторы, мы испытали явное облегчение, ибо интуиция буквально орала об опасности. Контейнер представлял собой нечто вроде матрешки, и самой маленькой частью в ней был химический снаряд с НАТОвской маркировкой. Так что, то, что мы добрались до аэродрома без потерь и вообще без боестолкновений, было чудом. А тут начальство решило, дабы жизнь медом не казалась, усложнить нам задачу. Нам приказали тайком достать жуткую начинку и припрятать, а сам контейнер, светя его на каждом углу, доставить в местный порт и в этот же день публично погрузить его на океанскую яхту "Амелия". Порт этот был похож на восточный базар во время погрома, наводнения и пожара одновременно, так что дюжина приданных нам добрых молодцев, в лицах которых ясно читался штангель-циркуль перекрещенный с молотком, была нам очень кстати, а то уж очень много народа кишело вокруг нас все это время, и добрые лица и намерения были отнюдь не у всех. Ох, и не хотела мировая буржуазия расставаться со своими секретами. И ведь не скажешь им, что, мол, отстаньте, это муляж, а настоящий снаряд заныкан в другом месте. Мы потом долго гадали, а что же там с этой засвеченной яхтой было потом...

В порту, кстати, пытались завербовать Тарасюка, когда он хотел обменять два тюбика зубной пасты на древнюю маску из черного дерева. Тарасюк честно довершил обмен, в процессе которого на все вопросы и предложения, не имеющие отношение к мену, отвечал Yes of Yes, после чего обездвижил вербовщика ударом в горло, таким же, но более жестким ударом вырубил его напарника и сдал злыдня кому надо в лице Таракана.


Пролетели годы, прошли десятилетия, наступил XXI век. Как-то 9 мая я застрял во Франкфуртском аэропорту: то ли Москва, действительно, не принимала по погоде, то ли немцы хотели испортить праздник, но вылет отложили всерьез и надолго. И пришлось тащиться в местный ресторан Гёте, и, войдя туда, я застал момент, когда трое мужчин, сидевших за столиком аккурат под портретом Иоганна Вольфганга, на чистом русском языке, не оскверненным отсутствием идиом, объясняли местным гитаристам, слоняющимся промеж столов, куда именно они засунут им гитары, если те будут мешать отдыхать исполнением вражеской музыки. Я тепло поздравил земляков с Днем Победы, и мы продолжили отмечать праздник вместе. До моего прихода за столом вспыхнула небольшая полемика, которая продолжилась и позднее. Речь шла о перипетиях судьбы и о том, что многие незнакомые друг с другом люди очень часто пересекаются в жизни сами того не ведая.

Самый молодой из присутствующих товарищей, назовем его Васей, был сторонником приземленно-циничной версии, что все это, мол, сказки, а согласно теории вероятности, процент реальности случайных пересечений людей и судеб, типа как в авантюрных романах, предельно мал. Двое его оппонентов, Миша и Саша, будучи людьми, более старшими по возрасту и гораздо более умудренными опытом, настаивали на том, что случайных совпадений в жизни гораздо больше, чем кажется их молодому другу, и стали приводить в качестве примера старые истории, о которых уже можно было поведать миру...

Миша рассказал, как в некоем Африканском порту куча каких-то жлобов принесла на его мирное судно какой-то гребаный ящик, с которым надо было добраться до ближайших островов, причем, начальством было сказано, что груз важный и возможны нюансы, в случае которых ящик нужно затопить на глубине исключающей подъем, но если что - свои прикроют. Причем, супостаты должны видеть, как этот ящик бросают в набежавшую волну. Так вот, когда корабль плыл по тревожным водам Индийского океана, над ним в выси величаво пролетел родной Ту-95, и вот позже выяснилось, что на том "Медведе" летал Мишин однокашник, вот такое вот совпадение. А плавание, по Мишкиным словам, выдалось тревожным, и уже в виду пункта назначения, два каких-то левых сторожевика попытались перехватить их мирное судно. Как было приказано, ящик был демонстративно сброшен в море, сторожевики, тем не менее, пытались продолжить перехват, но тут очень вовремя проявился крейсер Советских ВМФ "Дмитрий Пожарский", который погрозил нехорошим сторожевикам визгливым шипением барабет, шевелением стволов главного калибра и грозно-ленивым мявом многодецибельного ревуна. Сторожевики сразу притворились мирными рыбацкими шаландами, и со всех ног кинулись искать тунца на горизонте (видимо, для салата).

- Да-а-а-а... Всё-таки не обмануло тогда начальство на счет подмоги, - мечтательно сказал Миша.

И тут Саша выругался большим боцманским загибом, и выдал тираду на тему, что, мол, никакой подмоги не было, а просто крейсер "Дмитрий Пожарский" мирно гонял по Индийскому океану американский авианосец "Констелейшен", и в тот момент осуществлял обходной маневр, проводя параллельно учения экипажа, а ревун без всякой агрессии просто означал условное открытие огня, и ему до гальюна были разные маломерки, кишащие в акватории. Когда стихла не совсем цензурная реакция Миши, пришла и моя очередь...

Положив руку Мише на плечо, я покаянно сообщил, что если его судно называлось "Амелия", то к жлобам, притащившим ящик на борт, я имею самое прямое отношение. Мы стали радостно отмечать данные разъяснения, хохоча, выпивая и закусывая, но нам помешали странные звуки, издаваемые Васей. Он явно пытался что-то произнести, но подавился франкфуртской сосиской, и, наконец, прокашлявшись, наш молодой друг выдал, что его родной дядя служил на авиабазе в Могадишо, на той самой, на которой базировались Ту-95. А вы говорите...совпадения.

Пьяный Дед Мороз, как аксессуар Нового года

Я думаю, любой из нас неоднократно видел пьяного Деда Мороза. С детства помню странную веселость некоторых Русских Сант, в зрелом возрасте видел, как два Деда дрались из-за Снегурочки мешками, причем, Снегурочка в это время ловила тачку, на которой её, видимо, должен был увезти победитель молодецкого тендера. Пару раз общался с Дедами Морозами (по поводу слабости здоровья), которые ошиблись адресом.

Но самый классный, на моей памяти, Дед Мороз заявился в Военный госпиталь, где я имел честь находиться в Новогоднюю ночь. Заявился дедуля где-то без четверти двенадцать, и как он попал в госпиталь, мы так и не узнали, но он был охотно принят за наш стол, а стол наш был переполнен лекарственными напитками, и вот почему...

Не знаю как сейчас, но в наши времена, военный госпиталь был режимным объектом, и, дабы добыть вкусные жидкости, в просторечии именуемые коньяком, водкой и шампанским, приходилось проявлять определенную солдатскую смекалку. Наши две палаты, в составе пяти офицеров и двух курсантов, для того, чтобы все было наверняка, заказали лекарственную амброзию аж в трех источниках, с замыслом, что если сработает хотя бы один, то все равно хватит. Сработали все три!

Дедушка, сняв бороду, оказался мужчиной средних лет, был он актером детского театра, и, не успевая на электричку, да и на сам праздник, зашел в здание, где светились все окна, то есть, - к нам. Мороз прекрасно пел, знал бездну анекдотов и, когда ближе к часу ночи анекдоты подошли к скабрезной черте, Деда Мороза стали допрашивать на предмет, а где, мол, живут Снегурочки в этом лесу, на что этот зловредный старик задал встречный вопрос: "А у вас что, тут медсестричек нету?" А медсестры, попавшие на дежурство в Новогоднюю ночь, заперлись в административном отсеке, и на стук, и призывный звон стаканов, чашек и других суррогатов бокалов, равно, как и на гусарские комплименты, не отзывались. И Дед Мороз предложил себя, как секретное Троянское оружие: он вызвался проникнуть в прибежище Валькирий Гиппократа, очаровать, усыпить бдительность и потом пустить туда нас в гости. Мы выдали ему две бутылки шампанского. ПОСЛЕДНИЕ!!! И коварный Дед Мороз, поскребшийся в неприступные для нас двери, был туда впущен, и на этом все закончилось. То есть, - бесчестный дедуля завис там с нашим шампанским и нашими медсестрами. Вот и верь после этого Дедам Морозам.

Но погуляли мы хорошо, правда, как и кто опрокинул ёлку в вестибюле, так никто и не смог вспомнить.

Фигуры на шахматной доске данной истории располагались следующим образом...

Некий городок, ставший вдруг столицей победивших революционных сепаратистов, которые сразу после победы разделились на два непримиримых лагеря...

На знаменах первых проглядывали черты бородатого любителя халявных рейнских вин из погребов приятеля, а вторые были близки к ценностям, в том числе отображавшимся портретом некой блондинки, с развеваемым воздусями подолом (ни за что не отгадаете, кого я имею в виду).

На помощь своим неофитам бросились сразу два Больших брата под звездами разных цветов, но единственную дорогу, годную для проезда техники, перекрывал лагерь Легионеров, родом из страны лягушек и коньяка. Легионеры ждали эвакуации, и ссориться с ними никто не хотел, потому что, во-первых, были они весьма неплохими солдатами, а, во-вторых, в этом наваристом компоте для полного счастья не хватало только еще одной стороны.

Что было хреново, так это то, что поджимало время, ибо у сторонников автора Критики Готской программы силенок было существенно поменьше, нежели у их затуманенных кока-колой и джазом противников, причем, у этих прислужников империализма было несколько единиц ПЗРК Стрела-2, которые было необходимо локализовать и изъять, ибо их там быть не могло, а, следовательно, не было вовсе и никогда.

Короче, с раннего утра к Легионерам двинулись две делегации в оговоренном количестве по три человека. Ихний джип обогнал наш ровер, но мы не стали конфликтовать и двигались на полкорпуса сзади, и к воротам базы подошли вторыми, что, кстати, дало нам определенную информативную фору.

У принимающей стороны, кстати, была традиция, поднимать над всеми военными и гражданскими присутствиями свой триколор, и обязательно не маленьких размеров. Тут над воротами флаг имелся, также и еще перед воротами стоял часовой. Наши конкуренты прошли в ворота, не обратив внимания ни на шофера, ни на флаг, мы же, обратив внимание на это упущение, поприветствовали уставными жестами и часового, и флаг.

Встречающая нас делегация, состоящая из капитана, лейтенанта и адьютант-шефа, переглянулась. А когда мы все вышли на плац, там началась местная "Пионерская зорька" с построением, подъемом флага и исполнением гимна.

Как только флаг пополз по флагштоку вверх и заиграл гимн, все хозяева частично вытянулись по стойке смирно, и частично отдав при этом честь не по нашенски вывернутой ладонью, стали бодро подпевать гимну. Нашим конкурентом это было демонстративно пофигу, а вот мы...

Мало что откозыряли, так еще и тоже начали подпевать. А что, песня-то хорошая. Как-то там ... "Пройдемте граждане, не опоздайте, сейчас побатальонно будут выдавать автоматы Калашникова", короче - наши слова! Легионеры, стоявшие рядом с нами, изображали квадратных раков, то есть - глаза, как на прутиках, вытянулись в нашу сторону и были квадратными от изумления. А мы, не обращая внимания на эффект, вытягивали бессмертные слова: Aux armes citoyens, Formezvosbataillons, Marchons, marchons... и.т.д. (Двое из нас знали текст Марсельезы, а третий играл ушами в караоке).

Короче, после всех этих изысков наш имидж в глазах легионеров взвился до небес и, судя по всему, они отделили для себя зерна от плевел, то есть, с одной стороны были грубые типы, не уважающие святое - наши конкуренты, а с другой - благородные шевалье, уважающие флаг и поющие Марсельезу - естественно, мы.

Ввиду того, что нас принимал сам полковник, а конкурентов капитан, надежды на успех были ощутимыми. Нас угостили кисленьким компотом, выдаваемым тут за спиртной напиток. Мы жадно восхищенно и радостно на него накинулись, и Таракан, высосав три бокала, настолько опьянел, что выболтал военную тайну о том, что у противной нам группы революционеров есть ракеты Стингер, и если их не прижучить, то этими Стингерами эти нехорошие люди могут начать пулять по вертолетам наших гостеприимных хозяев во время эвакуации. После чего мы, естественно, выставили водку (много), и Таракан, ставший после третьего тоста, лучшим другом полковника, вымолил разрешение придвинуть нашу колонну к ихнему блокпосту, чтобы мы были под охраной доблестного часового легионеров.

В общем, через час-другой нас пропустили, наша высокая делегация присоединилась к колонне уже на противоположном выезде с базы, а конкуренты остались с носом, то есть "Капитал" оказался круче джаза, секса и кока-колы, и задание было выполнено в полном объеме.

Всё-таки не зря на кафедрах французского заставляли учить Марсельезу наизусть.

А Марсельеза - классная вещь, хотя из революционных песен мне больше нравится Марш 26 июля. Так что Музы пушкам не всегда мешают.