Лучший курсант факультета

Встречаются в природе курсанты, которые выделяются из основной массы. Случаются и такие, которых можно выделить и из уже выделенных. Их имена вписаны в анналы истории и на памятные доски, о них рассказывают ещё много лет после выпуска, их ставят в пример.
Одним из таких был он. Саженного роста, богатырского телосложения и в учёбе умница, каких поискать. Поступил в конце «срочки», на которой был хлебопёком, замкомвзвода, старшина курса, окончил училище с золотой медалью...Не курсант - радость командиров и преподавателей. Счастье просто, а не курсант. Назовём его Иваном. А фамилию ему дадим, скажем, Ландяк.
В то время, когда Иван был молодым лейтенантом, рухнул Союз, а вместе с ним и большинство устоявшихся связей, без которых порою возникал жуткий бардак. Так в закрытом городе С. не стало хлеба. Совсем. Командование АТБ*, где наш герой был начпродом, приняло волевое решение о развёртывании полевого механизированного хлебозавода. Всё как положено: ХПКашки*, ТМка*, электростанция, палатка и...полярная ночь...
Ландяк справился даже лучше, чем на «отлично», обеспечив хлебом не только свою часть с соседними, но и всё население города. Об этом случае много писали в военной прессе; в частности, мы, будучи курсантами первого курса, прочли это в «Советском воине».
Ну а написано это было ещё по-старому, по-советски, скажем так. С излишним пафосом. Мы хохотали над фразой: «Волновался Иван Ландяк - давно не выпекал он хлеба!», на пять лет училища она стала одной из самых цитируемых. Даже когда мы тащили якорь, то именно так и подкалывали друг друга: волновался Иван Ландяк!
О якоре мы обязательно чуть позже поговорим, а пока приведу рассказ подполковника Котенко Александра Васильевича, который, съездив старшим практики в Североморск, посетил АТБ, где тогда служил наш герой:
Заходим мы с ним в столовую - чистота, порядок.
- Есть будешь?
- Давай.
Девчонки-официантки начали суетиться.
- Иван Богданович, кушать будете?
- Мне как всегда.
И девчата в тарелку, больше похожую на тазик, наложили своему начальнику горку пельменей, залив сверху борщом.
- А Вы что кушать будете?
Я даже рот не успел открыть, как Ландяк, кивнув для убедительности, пробасил за меня:
- Он тоже так любит.
И передо мной тоже появился небольшой тазик с пельменями в борще.
__________________________________________
*АТБ - авиационно-техническая база - подразделение тыла, обеспечивающее один или несколько авиационных полков.
*ХПК и ТМ-3м - хлебопечь конвейерная и тестомес, основные составляющие армейского полевого механизированного хлебозавода.

Время сампо народ шныряет короткими перебежками, если кому куда надо. Вдруг смотрим - прямо по курсу ЗИЛ*. Сразу все дружно принимают вид благочестивой учебной группы и под командой нашедшегося среди нас сержанта дружно и, как положено - в ногу, идут к учебному корпусу. Зелинский тормознул нас и, разобравшись, что такого подразделения не существует (ещё бы - на рукавах разное количество курсовок!), изрёк:
- Я думал это строй курсантов, а это - массовые одиночки!
__________________________________________
*Здесь: заместитель начальника училища полковник Зелинский Леонид Иосифович, зверюга (в строевом смысле) не приведи,Господь

О шпаргалках

Если преподаватель экономической теории полковник Т-в Владимир Иванович считал, что хороший конспект (и даже толковая шпаргалка!) - это уже честно заработанный своим трудом «уд.», то каперанг П-н М.П. шпаргалки не выносил ни под каким соусом! И объяснял это тем, что мозги курсанта свежи: «это офицерам-слушателям академии можно делать шпаргалки, потому что после 25-ти лет мозг уже сохнуть начинает...». Старший же преподаватель кафедры технических средств тыла подполковник Парамонов Михаил Иванович (за глаза - Парамон. Он же Парамаунт, с пикчерз или без таковых ) был особенный - он вообще никого и ничего в этой жизни не любил (по крайней мере, нам так казалось), кроме наиближайшего к тексту пересказа учебника по его дисциплине. А ещё он экзаменационные билеты не раскладывал по столу, а держа их в руке, как шулер карты, спрашивал, какой хочешь по счёту снизу или сверху. У него были две замечательные фразы-перла, которые он постоянно, буква в букву, повторял, стращая нас:
1) Смеётся тот, кто последний!
и
2) Дело рук утопающих - самих утопающих!, произносимые скороговоркой.
Ох, не любили мы его! Но долго ли коротко ль, а день зачёта с оценкой в диплом, после четырёх семестров изучения этих самых технических средств, настал.
Сидим в аудитории, готовимся к ответу, немного завидуем тем, кто ещё за дверью. Потому что у нас колотун-мандраж такой силы, какого мы доселе ещё ни на одном зачёте или экзамене не испытывали. А товарищи наши, кто пойдёт после, завидуют нам. Потому что у нас через полчасика-час всё уже закончится, а им ещё только предстоит, а как известно, «ожидание смерти...». Да к тому же в классах техсредств прохлада, а у них на улице - больше тридцати и от солнца укрыться негде.
Призна́юсь, шпаргалками я пользовался, но
а) очень редко
б) только своими
в) только летом
г) не по всем (и далеко не по всем!) дисциплинам.
И сегодня - как раз такой случай! Если п.п. «а», «б» и «г» читателю пояснять не надо, то «в» - непременно. А всё просто! Потому что шпаргалки у меня были особенные, не как у всех, и метод их применения - тоже. Бралась тетрадная скрепка и делалась обыкновенная маленькая тетрадка нужным количеством листов форматом в половину спичечного коробка. Эта тетрадка намертво крепилась к концу крепкой чёрной нитки и находилась в левом рукаве. Второй конец нитки, шедшей из рукава в рукав через спину, пришивался к правому рукаву в районе предплечья. Длина нитки подбиралась опытным путём с таким расчётом, что, когда руки выпрямлены, шпаргало-тетрадка находится в висячем положении чуть выше левого локтя. Когда сидишь и готовишься - достаёшь её из рукава и читаешь с ладони, слегка сгорбившись. При шухере - расправляешь плечи, правая рука тоже чуть выпрямляется, шпаргалка благополучно «уползает» на своё прежнее место выше левого локтя, и ты, дыша полной грудью, уже смело смотришь в грозны очи преподавателя. Личное изобретение! Так почему летом-то, спросите вы. А вы попробуйте провернуть этот трюк зимой, одетым в «тройку»*(а то и в шинель!)! - ничего у вас не получится! А летом, в рабочем платье, - элементарно*.
И вот Парамаунт засёк меня, резво встал и со словами «Так! Что у Вас там?!» почти кинулся ко мне, а ротный Коля Логинов - за ним. Процедура была отрепетирована мной много-премногократно, как в театральных ВУЗах спектакль, и проделываю я её без сучков и задоринок, более того, умудряюсь не показать вида, что вообще понял, что разговор обо мне. Подлетают, и снова:
- Что у Вас там?!
Встаю и недоумённо:
- Где?
- Не делайте из меня дурака! Задирайте рукав!
Да пожалллста! Задираю рукав робы до локтя, и Логинов с Парамоновым на несколько секунд впадают в когнитивный диссонанс, потому что на мускулистом голом курсантском предплечье синей шариковой ручкой, буквами сантиметра в два высотой написано: «СДЕЛАТЬ ШПОРУ!».
Коле впору давать нюхнуть нашатыря, он пожирает меня гневным взглядом (хотя я-то знаю, что ещё больше его за/бал этот из принципа принципиальный преподаватель), и, набрав воздуха, молча, разводит руками, и то откроет рот, то закроет - как рыба, переводя взгляд то на меня, то на Парамонова, который очухивается первым:
- Это что?!
- Памятка.
- ?!?!
- Ну, я хотел сначала сделать, а потом передумал, поздно уже было - спать хотелось. Почти до четырёх утра учил.
Коля так и молчит, разинув рот с глазами и разведя руки.
- Ну что ж! я всегда говорил, что (выдаёт свой первый перл про того, кто смеется)! Поэтому раздевать я Вас не буду, но Ваше время истекло! Командира я попрошу покинуть класс, а Вы следуйте за мной!
Колё́к, так же не дыша, покрасневший, с закрытыми глазами, в полуобморочном состоянии, с миной «Ну всё, пиzdets!», медленно плетётся к выходу, а Парамон, злорадно хохотнув, остановился у ПАЦ-8* и выдал свой второй перл (про утопающих)...
Когда я через полчаса вышел, скрипнув тяжёлой подпружиненной дверью, из нервной прохлады в спокойную жару, то увидел вокруг себя полтора десятка сочувствующе-ненавидящих вопросительных пар глаз своих товарищей, а Логинов, стоявший чуть поодаль, сжав кулаки и беззвучно что-то говоря лишь губами, медленно, не моргая, начал движение в мою сторону.
- Товарищ командир, оценка «отлично»! - доложил я, для пущей уверенности показав ему обе свои открытые пятерни.
Не дойдя до меня полпути, осознав произошедшее, Коля медленно закрыл глаза, выдохнул и молча сел тут же - на бетонку. Ему протянули бутылку воды, к которой он надолго присосался. Потом оторвался, посмотрел на меня, тяжело вздохнул, покачал головой и снова, не сказав ни слова, присосался к минералке...
P.S. Нитка в рукаве робы, как правило, отрывалась через одну-две стирки сама.
P.P.S. Что же касается пометок на билетах для товарищей, то мы всегда использовали метод, который надёжней всяких точек, сделанных ручками или карандашами: проведя по полу аудитории пальцем, оставляли на билете отпечаток. Всегда прокатывало.
_________________________________________
*Тройка (форма одежды N3) состоит, кроме прочего, из фланелевки суконной, на каждом манжете обыкновенных рукавов которой - аж по две пуговицы золотистого цвета диаметром 13 мм (помню до сих пор), а у рабочего платья рукава широченные, почти бесформенные и безо всяких пуговиц.
*Однако повторять этот трюк без основательной тренировки, зная только теорию, весьма опасно.
*Одна из промышленных стиральных машин, используемых в Вооружённых Силах.

В начале лета года моего поступления пришёл новый начфак. Но позволю себе вспомнить (по рассказам старших) его предшественника, капитана 1 ранга Щербатюка Григория Михайловичя, который до нашего факультета командовал атомной стратегической подводной лодкой, был представлен к званию Героя Советского Союза. Его умелые действия спасли экипаж. Чудаковатый был товарищ...

Дорога в облака

...Даже на ограниченной территории военного училища, в котором есть и флотские, и армейские курсантские подразделения с общим сухопутным командованием, это всё-таки два разных мира.
Как уже упоминалось, территория за нашим факультетом была закреплена самая видная, можно сказать - лицо училища. И естественно, что за любые «прыщики» на этом самом лице нас драли регулярно и нещадно. На самом «челе» этого лица в нашем ведении был замечательный угол - место, где наши холодные баталерки* вплотную подходили к забору по периметру училища, через который пол-училища в самоход бегало (вторая половина - в другом месте, но то место было не на нашей территории, поэтому нас оно не волновало). И если мы «ходили» по забору аккуратненько в ботиночках, то армейцы-то - в сапожищах наваксованных! Да и больше их количественно в пять раз... В общем, на этом почти 3,5-метровом светлом заборе от этих самых хождений регулярно появлялись чёрные полосы, разраставшиеся за субботу-воскресенье, они превращались в большое жирное чёрное пятно, которое - поверни голову направо - было видно сразу при пересечении линии первого КПП. И каждый понедельник нашего начальника факультета тыкали фэйсом в это пятно. И каждый понедельник мы с краскопультом по новой окрашивали охрой этот долбанный угол, а каждый вторник - на второй слой. Со следующего понедельника - новый цикл, и так много лет...
Наконец наш начфак нашёл выход, и забор с утра в понедельник был чистым. Большое начальство, глянув направо при входе и не увидев привычного пятна в злосчастном углу, на нашей территории и не появлялось недели, наверное, две. Потом прибежало внеурочно (по доносу, должно быть) и приказало убрать «это безобразие». Всё безобразие заключалось в том, что во время одного из ПХД* мы под чутким руководством начальника факультета выкопали в этом углу пару лунок и вставили в них небольшой трапик, забетонировав. Вторым концом трапик касался забора, причём на такой высоте, что когда стоишь на верхней балясине, то кромка забора аккурат чуть выше пояса, то есть перемахнуть через забор стало проще простого, не касаясь.
- Щерррбатюююк*!!! Паччему?! - топот ногами, клацанье зубами, брызганье слюнями. - Убрать немедленно!!! Я вам покажу!...Я вас научу!...
- Есть! - ответил наш начфак, и всё снова вернулось на круги своя с недельным циклом взъёбки-покраски.
И показали. И научили. Ничего умнее не придумали, как измазать верх забора солидолом... И-ди-о-ты... Ведь хоть чем мажь или в два раза выше забор построй - всё равно курсант будет лазить, если ему очень хочется.
А хочется ему регулярно.
P.S. Если подумать, то рациональное зерно в том «безобразии» было, ведь кроме чистоты цвета забора, поддерживая которую курсанты отрывались от учебного процесса, при преодолении забора-препятствия с помощью этого самого безобразия наверняка было бы меньше травматизма.
______________________________________________
*Холодная баталерка - зимняя каптёрка, если по-сухопутному.
*ПХД - парко-хозяйственный день.

Начфаки тоже люди

Как-то раз два КИФовца* Валера Гордеев с Мишей Наумовым убыли после отбоя в самоволку. Всё прошло удачно во всех смыслах слова, возвращались рано-рано утром, слегка подшофе. Было уже светло, но трамваи и автобусы ещё не ходили. Идти далеко и долго. Вдруг по пустынной дороге их догнала белая «Волга» ГАЗ-24, что было одновременно и редкостью и удачей, потому что на их взмах руки водитель любезно остановился. Скомандовав ему «До Лядова!» друзья-товарищи, воодушевлённые этаким везением, по пути рассказали водителю несколько новых анекдотов, вышли на автовокзале у площади Лядова, поблагодарив благодетеля и щедро заплатив ему за проезд три рубля. Перепрыгнув через забор, просочились в казарму и до подъёма ещё успели с часок вздремнуть.
В это утро вместо зарядки весь факультет был выстроен на плацу по команде недавно назначенного нового начальника факультета полковника Н-ва Виктора Ивановича, который лично пошеренгово внимательно осматривал лица курсантов, в результате чего двое - Гордей с Наумом - оказались выведенными из строя. Пока строй принимал божеский вид, Н-в забрался на трибуну, и с неё произнёс:
- Товарищи курсанты! Я всё понимаю! Понимаю, что весна и хочется к девочкам! Понимаю, что хочется немного выпить! Понимаю даже, что можно сходить в самоволку! Но не узнать начальника факультета и совать ему трояк за проезд - э-то-го-я-не-по-ни-ма-ю!
Деньги он им вернул, а ребята пол-отпуска благоустраивали факультетскую матчасть.
P.S. Долго ходили упорные слухи о том, что в то утро начальник факультета сам возвращался из самохода, а не от супруги, но, как говаривал наш начальник курса, что положено коту - не положено котёнку!