УБИЙСТВО ЧЕКИСТА

Посвящается жертвам отравления

Они только что убили особиста и теперь не знали, что делать.
- Пошел я топиться! - подумал Фролыч и повернулся к двери каюты, не в силах больше смотреть на лежащего чекиста с закатившимися глазами, - Не ботаник ты, Василич, не ботаник! - вздохнул он, взглянув на белое сморщенное полотно, когда-то бывшее румяным анфасом и волевым профилем его друга.
- Думаешь - ошиблись? - ойкнул Василич.
- А ты их цвет помнишь? Точно желтые или красноватые? - тужился Фролыч.
В тот день, за сутки до выхода «Азии» в первый поход, они пошли на окраину Балтийска, чтобы отметить на природе предстоящий переход через три океана. Посидев, как полагается советским офицерам, в кустах с двумя белыми подругами по фамилии Литр, друзья, почувствовав, что солнце совсем опустилось, даже больше, чем они сами, ломанулись тропой хунвейбина через лесопосадку домой, на еще пахнущий заводской краской ССВ-493. В этой гуще Василич и заметил куст, изрядно беременный ягодой.
- Облепиха! - обрадовался Василич, но тут же засомневался, - Это ж не Приморье! Здесь она растет? Похожа, однако...Давай нарвем!
Быстро нарезав веток ножом и набив ими целлофановый пакет, друзья вскоре были на борту корабля в своей каюте. Ягоду отделили от веток, засыпали ею трехлитровую банку и, естественно, залили спиртом. Именно так и никак иначе готовится варенье на Флоте!
Достали напиток из рундука не скоро, только услышав контрольную команду: «Широта ноль градусов...Товсь...Ноль! Есть пересечение Экватора! Команде построиться на юте для празднования Дня Нептуна!» Изможденные после лазания через чистилище под знойным африканским солнцем, отмывшись от мазута, Фролыч и Василич наконец закрыли дверь каюты, наслаждаясь прохладой от кондиционера и предвкушая, ибо не вкушать в такой день - преступление. В банке же оказалась жидкость ярко-желтого цвета, подобная современному апельсиновому соку, что и вызвало их первое подозрение - советский орандж джюс тех времен был более надежного, унитарного для всех соков светло-коричневого цвета. Понюхали и застыли - не пахло ни чем,совсем,даже шилом. Разлили по полстакана и, зажмурившись, отпили по глотку...
- Амброзия! - крякнул Фролыч и всадил остаток в место для приема пищи.
Чудо-настойка была легка, в меру сладка и пилась, как чай! Потянувшись к банке для повтора, он услышал страшное, почти приговор.
- Фролыч, что-то мне кажется, что это была волчья ягода! - убил его Василич. Оттенка сатиры или юмора в его голосе не было. Были только кости с черепом на голубом фоне его глаз.
- Да нет, фигня! Мы же пока живы! - неудачно попытался успокоить его Фролыч. - Вообще-то, странный какой-то вкус... А давай кого-нибудь, кто в ботанике разбирается, позовем попробовать.
Выглянули в коридор. Там, естественно, оказался особист.
- Витьк, а Витьк? Выпить хочешь? - неуверенно спросили его.
Витька захотел. Очень! Поэтому предложенные пол стакана хряпнул разом, после чего и ответил на их вопрос: «Однозначно - облепиха! У сливы другой вкус! Наливай еще!»
Обрадованные, друзья налили чекисту полный стакан. Тот сел поудобнее на койку и благостно влил жидкость в святая святых, то есть - в себя.
Стало так хорошо и тепло на душе, что, проигнорировав присутствие контролирующего органа, налили по стакану и себе. Чокнулись, включили подъемные механизмы рук и ЗАСТЫЛИ: Витек, пустив слюну, закатил глаза и медленно сполз по переборке! Дальше была тишина - жуткая, зверская тишина.
- Кажется, это была волчья ягода...Отморячились! - прошептал Фролыч, подумав, что пора топиться.
- Кто? - не понял друг.
- Он - точно, а мы - наверняка. Не ботаник ты, Василич, не ботаник...
- Думаешь - ошиблись? - ойкнул Василич.
- А ты их цвет помнишь? Точно желтые или красноватые? - тужился Фролыч.
- Хрен его знает, вроде желтый. Может, обойдется? - всхлипнул друг.
- Нет, это редкий песец, стопроцентный. Смотри, как побелел!
Несчастные еще минуту стояли как вкопанные, пока не поняли, что перед тем, как топиться, надо сбегать за доктором. Они уже были в двери, когда вдруг услышали «Хррррррр» - протяжный богатырский храп из угла каюты.
- Ты знаешь, - сказал мне Фролыч при встрече, - с тех пор я люблю храпящих особистов. Храпит - значит, что жив!