ДВА РАССКАЗА О МОИХ ДЕДАХ

Я хочу рассказать почтеннейшей публике о своих дедах. участвовавших в Великой Отечественной Войне. Один из них погиб в конце 44-го и похоронен в Норвегии. Другой прошел всю войну, прожил долгую и непростую жизнь и ушел от нас год назад. Мы , родившиеся в 60-х - внуки тех , кто воевал. Мы последнее поколение, слышавшее их рассказы. Наша обязанность сохранить память о наших дедах и передать ее нашим детям. Эти рассказы - мое посильное участие в сохранении памяти...

Скверный характер (Дед Гриша.)

«Странно видеть себя в матросской форменке б/у, когда привык к врачебному халату или кителю. Странно держать в руке СВТ, когда рука привыкла к скальпелю. И вообще, все это странно, но, увы вполне реально. А что делать? Характер такой - скверный».

Примерно такие мысли посетили матроса Отдельного штрафного батальона Черноморского Флота, в недавнем прошлом военврача третьего ранга Григория Абрамовича Н****

Преступление, за которое доктор загремел в штрафбат, было сформулировано как «нанесение тяжелых телесных повреждений вышестоящему командиру». Проще говоря ,будучи послан в тыл за медикаментами и перевязочными материалами из бригады морской пехоты, зубами державшей позиции под Туапсе, доктор Н**** обнаружил явный их недостаток на складах при наличии большого количества спирта и сульфидина у спекулянтов на базаре. Дальнейшие поиски привели доктора к интенданту первого ранга,начальствовавшему над этими складами. Между командирами завязался неформальный обмен мнениями закончившийся отправкой интенданта первого ранга в госпиталь со сломанными носом и челюстью и проломленным черепом. Череп был проломлен рукояткой нагана принадлежавшего интенданту. Сказались привычка доводить все до логического конца и скверность характера. ( Я могу в это поверить с учетом нашего фамильного темперамента и того ,что по рассказам бабки, дед был почти два метра ростом и соответствующей комплекции).

Военврач третьего ранга Н**** был доставлен в коммендатуру и через неделю трибунал вынес приговор - семь лет лагерей с заменой полугодом штрафбата.

А что было до этого? Детство в еврейской слободе Херсона, школа, где он как губка впитывал в себя знания, помощь отцу на мельнице. В мединститут не приняли как сына бывшего нэпмана, работал в инфекционной больнице санитаром, потом призвали в армию. Здесь повезло - направили в Военно-медицинское училище имени Щорса, которое готовило фельдшеров. После выпуска - снова везение - служить направили в отделение гнойной хирургии при клинике Военно-медицинской академии. Там трудолюбивый и любящий свое дело фельдшер был замечен и ему было предложено продолжить образование на специальном факультете. Был такой, который готовил из фельдшеров военврачей с учетом уже полученных знаний. Так сбылась его мечта стать врачом.
Потом была служба в базовом госпитале в Севастополе.
Потом война. Н**** добровольцем попросился в отряды морской пехоты, направляемые на помощь Одессе. Там ему пришлось не только оперировать в примитивных условиях, но и часто самому выносить раненых. Был момент, когда к полевому медпункту прорвались румыны и медперсоналу вместе с легкораненными пришлось взяться за винтовки и даже сходить в рукопашную.

Потом был ад Севастополя от первого до практически последнего дня (он ушел с одной из последних подлодок, эвакуировавших госпитали) и болота под Туапсе...

Командир штрафбата встретил его с улыбкой :

--- Доктор, я твой крестник. Здорово ты меня в Севастополе заштопал. Помнишь, ни лекарств, ни спирта не было. Ты по живому в ране ковырялся .

Доктор не помнил. Таких случаев было много. Всех не упомнишь. Да и вообще, в сложивщейся ситуации он чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Батальон готовили к высадке с торпедных катеров. Каждый из штрафников, а это были в основном боевые офицеры разжалованные за различные проступки (или поступки), отлично понимал что готовится большая десантная операция их используют как первый эшелон. Н**** это понял по-своему и всеми правдами и неправдами где только мог доставал бинты и перевязочные пакеты. На замечание взводного что он тут не врач, а штрафник, он ответил,что свои прямые обязанности бойца он выполнял и будет выполнять наравне со всеми, а это вроде как на общественных началах, ведь диплом у него не отобрали.

Вечером 10 сентября 1943 года батальон был посажен на торпедные катера и малые охотники. Десант шел в Новороссийск, прямо в порт. А на молу и волнорезе их ждали 88-милиметровки и эрликоны. Не один раз описано как мол и волнорез были разрушены торпедами и как на то, что осталось от них, высадились, согласно официальной советской истории, бойцы 393-го батльона морской пехоты. На самом деле это был офицерский штрафбат.

Вооруженные только легким оружием штрафники на штыках вынесли немцев с территории порта. Добрая половина из них погибла под кинжальным пулеметным огнем с элеватора. Штрафники не считаясь с потерями ворвались в здание и после рукопашной очистили элеватор. Пытавшиеся сдаться в плен немецкие пулеметчики были просто выброшены в окна с 40-метровой высоты. В этом бою Н**** получил касательное ранение в плечо. «Ну все. Кровью смыл, - подумал он, - теперь бы еще живым остаться».
Поскольку ранение было нетяжелым, он решил остаться со своими, тем более раненых никто не вывозил, а вся военная медицина в захваченном порту была представлена одним перепуганным насмерть фельдшером и парой санинструкторов. Пришлось доктору Н**** на какое-то время задержаться в порту и помочь им. Правда ненадолго. Штрафники углублялись дальше в город.
Из-за неожиданного ухудшения погоды вторая волна десанта задержалась и штрафбат оказался отрезанным от порта. Образовался «слоеный пирог.»

Группа, вкоторой был Н**** очистила от немцев 6-этажный дом в районе железнодорожного вокзала. Дом стоял таким образом, что из его окон можно было обстреливать и вокзал, и все подходы к нему. Завязался бой за дом, который длился практически непрерывно более суток.
Н**** сначала стрелял из СВТ, потом, когда был убит пулеметчик, залег у трофейного МГ. Он оказался метким стрелком и толковым пулеметчиком.

В перерыве между атаками его второй номер, бывший командир торпедного катера, удивился:

--- Ну и глаз у тебя, доктор. Где ты так стрелять насобачился?

На что Н**** ответил :

--- А ты знаешь какой доктору глаз нужен чтоб кишок лишку не отхватить?

Посмеялись. Оставалось только смеяться, потому что положение было средним между хреновым и очень хреновым. Патроны еще оставались, но практически кончилась вода, все были ранены и контужены.

Они отбили еще три атаки. Потом еще одну. Кончились патроны. Живых из 16 человек осталось шестеро, из них двое были тяжело ранены. Потом за станцией началась артиллерийская и пулеметная стрельба, затем все стихло и к дому подошли танки. Оказалось наши танки....

По рассказу человека,бывшего с Н**** в этом бою, доктор, получивший еще два ранения - в бедро и грудь - первым делом разругался с командиром танкистов, на его взгляд не слишком расторопно занявшимся эвакуацией раненых, потом вконец ослабев от потери крови, позволил вывезти и себя. Что поделать. Характер такой - скверный.

Потом был госпиталь, награждение солдатским орденом Славы 3 степени и возвращение офицерского звания. После госпиталя его отчислили в резерв Военно-медицинского управления ВМФ.

Доктор Н**** отказался от назанчения ординатором в крупный госпиталь и буквально выдрал из начальства назначение в морскую пехоту на Север. Его жена, моя бабка крупно разругалась с ним по этому поводу, на что он ответил:

--- Ну извини меня, Сима, ничего с собой поделать не могу. Характер такой - скверный.

Как бы я хотел чтоб мой дед послушался бабку. Он мог бы дослужиться до высоких чинов или стать светилом хирургии, или просто вылечить многих людей.
Но он подчинился своему скверному характеру и своему не очень оригинальному пониманию долга человека военного, в особенности военного врача.

Майор медицинской службы Н**** погиб под Киркинессом, когда бои уже практически кончились. Случайная пара «фоккеров» проштурмовала эвакопункт где он оперировал раненного. Было двое раненных и один погибший - доктор.



-- Продолжение следует ---