Любовь и артиллерия

В тот год нам очень повезло с практикой: вместо положенного после первого курса крейсера и морской пехоты у нас был шлюпочный поход и учебный корабль «Гангут». Но от морской пехоты совсем отвертеться не удалось, и нас, уже почти второкурсников, повезли в Казачью бухту в бригаду МП для «ознакомительной экскурсии». Морпехи, надо отдать им должное, подошли к делу серьезно. Выкатили, выставили и выложили все, что у них было из техники и вооружения на тот момент. Нас разбили на группы, и мы передвигались от одного «экспоната» к другому, слушая комментарии представлявших оружие и технику офицеров-морпехов. Посмотреть на что было - вот тебе и плавающие танки, вот амфибийные высадочные средства, артсистемы, стрелковое оружие всякое-разное, начиная от знакомого калаша, заканчивая доселе нами невиданным гранатомётом «Пламя». Да и сами офицеры были очень колоритны: старлеи и капитаны с седыми висками удивляли нас, привыкших к высоким флотским званиям наших моложавых училищных офицеров, пожалуй, даже больше, чем само вооружение. Почти в самом конце нашего обхода мы добрались до невзрачной пушки. Уж чем-чем, а пушками поразить воображение севастопольских пацанов довольно трудно. Бастионы, 30-ая батарея, Сапун-гора -это далеко не полный перечень, где артиллерия разных времен и народов была облажена вдоль и поперек. Слегка удивил представляющий пушку офицер с необычно высоким для морпеха званием майор, но он удивил еще больше, когда начал свой доклад:
- Стомиллиметровая пушка калибром сто миллиметров использует стомиллиметровые снаряды, калибр снаряда сто миллиметров...
Несмотря на наши сдавленные смешки, он спокойно продолжил, и это продолжение достойно было бы гораздо большего, чем мое скромное перо. Я даже не могу с точностью сказать, что же мы услышали: гимн артиллерии, ода противотанковым пушкам, песнь песней стомиллиметровому калибру? Мы стояли как завороженные и слушали, слушали, слушали. Всеми фибрами души мы понимали, как не хватало такой стомиллиметровой пушки Красной армии, наши сердца возликовали, когда рассказ дошел до принятия ее на вооружение. Мы были там, в далеких сороковых, возле этой пушки, когда её стомиллимитровые снаряды остановили железные лавины панццергренадерских дивизий, мы видели, как ее стомиллиметровый калибр проламывает стены кенигсбергских крепостей. Мы были с этой пушкой в Корее и Вьетнаме, наши глаза наполнились влагой, когда мы узнали, как ее несправедливо сняли с вооружения в годы волюнтаризма, наши души воспряли, когда справедливость восторжествовала и стомиллимитровая пушка калибром сто миллиметров заняла свое достойное место в артвооружении Советской армии. Прекрасное не вечно, стихли последние звуки волшебной музыки, то есть, конечно, это майор закончил свой доклад.
- Какие будут вопросы, товарищи курсанты?
Мы стояли оглушенные, какие могут вопросы к Моне Лизе или Лунной сонате?
Что тогда меня дернуло поднять руку, глупое мальчишеское пижонство, желание пошутить, не знаю, но себе этого не прощу.
- Товарищ майор, а какой калибр у этой пушки?
Я физически ощутил, как волна ненависти поднимается и идет от моих товарищей. Стоит майору моргнуть глазом, и меня схватят мои же друзья, и как несчастного сипая привяжут к стомиллиметровому стволу и меня разорвет опять же стомиллиметровым снарядом на тысячи кусочков.
Но настоящая любовь, даже если это любовь к пушке, милосердна и великодушна, она выше всяких глупостей и неудачных шуток. Майор даже, похоже, ждал этот вопрос:
- Калибр пушки? Докладываю: сто миллиметров.
Конечно, я любил свой корабль, любил свой реактор и турбину, но тот далекий севастопольский майор навсегда остался для меня образцом высоких и чистых чувств к своей технике.