Дуэль

Человечество, точнее? его менее отесанная часть, выдумала массу способов для выяснения отношений, снабдив их соответствующими ритуалами и регламентами. Дуэли на шпагах навевают мушкетёрскую романтику, на ножах переносят во времена флибустьеров, в какой-нибудь Бриджтаун, на пистолетах напоминают о потерях российской поэзии. По-своему интересна дуэль на огнетушителях между командиром дивизиона живучести и помощником командира в коридоре гостиницы одного из полярных судоремонтных городков. Чаще всего виновата женщина (привет от старика Фрейда), cherchez la femme, как говаривали французы, а за ними весь мир. Белокурая бестия или роковая дама пик, но чаще почему-то рыжая оторва. Простите, увлекся, я вообще-то о другом.
К барьеру были вызваны мы на своём атакующем ядерном пароходе (671РТМК) и стратегическое ракетно-ядерное горбатое чудовище (667БДР). По замыслу стратегов, в 20:00 мы с нашим спарринг-партнёром должны были войти в полигон. Поискать друг друга, используя пассивные акустические средства. Точнее, мы должны были больше искать, а они больше прятаться. А в 00:00 начиналась война.
Кто не спрятался, я не виноват. Атака имитировалась трехчастотным импульсом «Скатины» (Скат-М - акустический комплекс). Чтобы мы, не дай бог, не столкнулись под водой, дуэлянтам выделили различные диапазоны глубин, хотя и это не всегда спасало. Наши доблестные «глухари» (как мы ласково называли акустиков) поймали супостата играючи. Шумел и хлюпал он во всех подсистемах. «Ревущая корова» - точнее не скажешь. Метод уклонения у условного противника был прост, как два куска хозяйственного мыла. Три часа летел самым полным, периодически меняя курсы, а потом затаился, встав на стабилизатор глубины без хода. Мы вцепились в него, как мангуст Рики-Тики-Тави в хвост кобры и изготовились к заключительному броску. Вот только затормозить нам не удалось. Уравнительная цистерна осушаться категорически отказалась. Главный осушительный насос заходился в конвульсиях. Трюма - пожалуйста, а из уравнительной - хоть бы хрен. Помпами подсушили всё что можно, наплевав на режим «Тишина». Снижаем ход до 40 оборотов и тонем, курам на смех. Дифферентовка подводной лодки дело тонкое. Какая тут война, когда затаиться с добычей не можем. Командир высказал самотопам из дивизиона живучести всё, что думает о цистернах, насосах и обслуживающем их персонале, но ситуация не разруливается.
На 60 оборотах описываем хитрые циркуляции под стратегом, как собачка вокруг любимого столбика. Минуты тянутся липкой масляной жижей. Неподвижный силуэт бомбовоза неотвратимо надвигается своей многотонной массой. До внезапного начала войны ещё две минуты, а расстояние до цели неуклонно сокращается. Ближе четырех кабельтовых приближаться запрещено, да и выстрел в упор в реальной обстановке мало отличается от подвига Талалихина.
- Стреляйте, товарищ командир! - тихонько просит старпом.
- Расстояние до цели 4,5 кабельтовых! - вторят акустики. А до «войны» ещё полторы минуты.
- Нет, я не агрессор, - решил командир, - механик, стоп турбина!
И почти сразу, нырнув метров на 20, мы, вяло шкандыбая, уклонились от ночного тарана. Ровно в час «Ч» БДР имитировал атаку на нас звуковой какофонией. Завершив циркуляцию, мы ответили ему тем же.
А когда он дал ход - ещё разок. А потом через три минуты ещё контрольный, так сказать, акустический выстрел. Разошёлся наш командир не на шутку.
На флотском разборе с предъявлением карт с маневрированием и прочей документации оказалось, что стратеги стреляли в белый свет как в копеечку, абсолютно не слыша нас. Командующий флотом, находившийся у них на борту, сразу объявил ребятам оргпериод для повышения организации службы. Ошвартовал лодку на бочки, чтобы не разбегались. Победу в дуэли присудили, конечно, нам, красавцам.
После подведения итогов к командиру подошёл умудрённый жизненным опытом начальник отдела боевой подготовки флота капитан 1 ранга Ушаков.
- Николай, я, - говорит, - всё понимаю, но что за кордебалеты ты перед залпом выписывал?
- Прицеливался, - отвечает Николай Николаевич, - с двумя тоннами отрицательной плавучести.
- Виртуозы, мать вашу за ногу.