Россия нас не балует ни званьем, ни рублем!

ПОЧЕМУ Я НЕ ЛЮБЛЮ ВОЯК

- Это колоссы на глиняных ногах. В своем деле - на войне - бывают хороши, а в женской психологии смыслят не больше, чем в буддизме. Кто такой «военный-красивый-здоровенный»? Как говорили в моем родном городе Хабаровске: прямая линия и ура! Неисправимое фатовство, уверенность в собственной неотразимости и ухаживания, простотой своей напоминающие бычий рев. Потом поспешная свадьба и гарнизонная скука какого-нибудь маленького городка, от которой даже мухи дохнут, плачущие сопливые дети, сохнущее на веревках белье, варварские забавы пьяных офицеров, чей словарный запас не превышает шестисот слов, безденежье, хлам и мусор ежедневной рутины. В советское время жена военного - это был какой-никакой статус. Хорошая квартира, солидная зарплата, различные привилегии, подневольные солдатики для хозяйственных нужд, спецмагазины и пайки. В жены офицеров шли энергичные, властные девицы, любящие командовать. Из тех, кто любого волкодава превратит в комнатную собачку. На таких женах-командиршах и держалась Советская Армия...
Даша Асламова
«КП» 31 января 2007 г.

ПОЧЕМУ Я ЛЮБЛЮ ВОЯК

В отличие от Даши, я «вояк» люблю! Люблю как класс. Как социальную группу. Как представителей особого вида Homo sapiens.
Да и было бы нелепо мне, внучке фронтового разведчика, дочке ПВО-шника, жене подводника с огромным семейным стажем, их не любить. Но это не слепое чувство, примитивно замешанное на родственных отношениях, оно мотивировано. И доказательства тому я постараюсь привести ниже.

НЕТ, ДАША, ТЫ НЕ ПРАВА!

Надо отдать должное Даше: неоднократно бывая в горячих точках, она имела возможность объективно оценить хотя бы профессионализм военных и честно призналась, что этого у них не отнять.
И насчет «женской психологии» с ней трудно не согласиться. Вот что да, то да. Вояки в ней действительно не сильны. Все мужское сообщество нашей необъятной Родины буквально по взгляду, по взмаху ресниц, молниеносно может понять, чего хочет женщина, а военные подкачали! Только вот почему рубрика, в которой напечатана эта статья, называется «женская логика»? Да потому, что логика, действительно, бывает мужской и женской. И мужчина, даже обладая самой тонкой душевной организацией, с минимальной вероятностью может определить, чего в данный конкретный момент творится в голове у находящейся рядом женщины.
Что касается «варварских забав пьяных офицеров»... Любой из нас наверняка может вспомнить, как, перебрав лишку, наши друзья врачи, предприниматели, инженеры и иже с ними, были еще теми «варварами» и «гуннами»! Но это же вовсе не означает, что они серые и необразованные люди!
Теперь о словарном запасе офицеров, который, по мнению Даши, «не превышает шестисот слов». И тут она отчасти права! К примеру, в обиходе у каждого российского моряка, действительно, порядка шестисот лексических оборотов. Но это только тех, которые включают в себя просоленный морскими ветрами, «выручающий в экстремальной ситуации», витиеватый русский мат. Но, поверьте, и другие слова, в том числе слова любви, они знают! Может быть, запас этих слов поменьше, чем у Владимира Даля, но вполне достаточный для того, чтобы после «поспешных свадеб», нет, не белошвейки со швейных фабрик, а выпускницы престижных факультетов столичных вузов бросали все и ехали за ними в самую что ни на есть Тьмутаракань. А едут они - перспективные врачи, юристы и журналисты не за статусом и «кошельком» (в нашей стране командир атомного ракетоносца получает зарплату на уровне машиниста метрополитена), а за настоящими мужиками - сильными и надежными!
Что греха таить, не каждое плечо с маленькими лейтенантскими звездочками на поверку оказывается надежным. И нередко, когда звезд становится больше или они увеличиваются в размере, блестящие в профессиональном плане офицеры бросают семьи. Бывает и так, что их некогда верные жены вдруг влюбляются без памяти и, забрав детей, уходят «к лучшему другу». И напиваются от избытка чувств, от безысходности ситуации брошенные и "счастливчики", и «варварски» бьют друг другу лица. Но случись, не приведи Господи, нештатная ситуация на лодке, не задумываясь рискнут жизнью, спасая коварного друга. А если все обошлось напьются вместе и опять раздерутся, лишив себя очередных званий и должностей. И вновь уйдут в море. На атомных ракетоносцах, которые выработали все ресурсы и не ремонтировались десятилетия. И будут выполнять на этих кораблях поставленные задачи, употребляя при эксплуатации этой, с позволения сказать, техники, все шестьсот вышеупомянутых лексических оборотов. А с корабля, бывает, идут не «на бал», а снова в море, только на другом корабле, поскольку специалистов, имеющих опыт и знания, катастрофически не хватает. Ведь сотни высококлассных офицеров не выдержав безденежья, бесславия, и каторжных условий службы, ушли на гражданку в коммерческие структуры, где заняли в большинстве своем «простые как прямая и ура!» должности директоров по экономической безопасности, коммерческих директоров и т.д.
А те, которые остались, служат не за страх, а за совесть. А когда бывают дома - возятся с детьми. И ходят на рыбалку. И учатся заочно в академиях и институтах. И дарят цветы любимым женщинам... И, конечно же, бывает, что вечером, собираясь с сослуживцами в неформальной обстановке, поминают «всуе» власти всех уровней, загубившие за пару десятилетий флот, который наводил на супостата страх на протяжении трех столетий. И делятся сокровенными мечтами о квартирке на «большой земле» да о хорошей машине. И опять уходят в море, и возвращаются уставшие, с синими кругами под глазами, но, как заметил еще Петр I, «несмотря на разум острый и труд непосильный, в любой час суток до баб и вина охочие»!
И мы их любим. Таких разных, но волею судьбы объединенных одним - своей принадлежностью к славному русскому воинству! Мы любим их. И эта любовь щемящая. Потому что они, эти вояки, возвращаются не всегда...
...Восемнадцать лет прошло с того дня, когда в 42-х семьях нашего города не дождались назад мужей и отцов, ушедших в поход на АПЛ «Комсомолец». Скорбь царила в те дни в каждом доме. Оплакивали если не отца и мужа, то друга, сослуживца, однокашника, соседа... Масштаб трагедии для маленького гарнизона - вселенский. Закрытые гробы в гарнизонном Доме офицеров. Фуражки на красной материи. Плач женщин. Непонимающие глаза детей... Тогда, в апреле 1989 года на гарнизон спустилась тьма.
...Восемнадцать лет прошло. Но, отправляя мужа в море на день или на месяц, у редкой женщины хоть на мгновение не закрадывается в душу леденящий ужас. Кусочек того апрельского мрака. Но... зажмуриваешь глаза и гонишь от себя эти мысли. Мысль материальна, и надо думать только о хорошем! Надо ждать.
А ждать всегда было нелегко. И не только морально.
Можно представить все тяготы и лишения женщин, которые приехали за молодыми офицерами в начале 60-х на холодный пустынный кусочек земли и, пока мужья, практически не вылезали из-под воды, испытывая первые атомные ракетоносцы, ютились с маленькими детьми в неотапливаемых бараках, не видя мужей месяцами. (Какие уж тут «хорошая квартира, спецмагазин и солдатики для хозяйственных нужд»!)
А как непросто было ждать мужа с боевой службы в начале 90-х... Когда жили уже действительно в своих квартирах, но с подселением - одна квартира на две-три семьи. Когда месяцами не выдавали зарплату. Когда в магазинах были пустые прилавки, и за килограммом картошки, если ее вдруг привозили, надо было выстоять на морозе пять-шесть часов. И дети были, действительно, все время «сопливые», потому что с мазутом были проблемы, и температура в квартирах не поднималась выше 12 градусов. А на улице ветер, выбивающий стекла. И глухая полярная ночь... И делили одну луковицу на три семьи, и перемалывали в муку «черные» макароны, из тех самых «спецпайков», чтоб напечь детворе каких-никаких блинов...
Но все плохое когда-нибудь заканчивается. Мужья возвращались, дети подрастали... И потенциальные учителя, врачи, экономисты, психологи становились специалистами реальными, взваливая на свои плечи и рутинную работу, и управление всей инфраструктурой города. Эти самые «жены-командирши», эти «властные и энергичные девицы, любящие командовать» вынуждены командовать и властвовать, чтобы гарнизонная жизнь не слишком отличалась от жизни в большом городе и чтобы «от скуки в городке не дохли мухи».
А НАПОСЛЕДОК Я СКАЖУ...
Жизнь каждого гарнизона полна историй, которые можно публиковать под рубрикой «Подвиг». Немало в ней и таких сюжетов, которые могли бы послужить основой для самых лихозакрученных мыльных опер. Любовь и ревность, верность и вероломство - все это в условиях обособленности отдаленного поселения проявляется наиболее остро. Именно в маленьких военных городках сохранились в первозданном виде такие понятия, как дружба и взаимовыручка. Здесь можно завалиться в гости в любое время дня и ночи без предварительной договоренности, точно зная, что тебе будут рады. Можно оставить ребенка любого возраста соседке на два часа, чтобы сходить с мужем в ресторан, или на две недели, чтобы съездить на сессию. Можно за две минуты найти, у кого занять соли или недостающие две тысячи долларов для покупки автомобиля... Да, у нас нет театров и филармоний и всего один музей - Боевой Славы. Но жизнь в военном гарнизоне нельзя назвать скучной и однообразной. Она кипит и бурлит... И после увольнения, переехав в большие города, бывшие заозерчане еще долго скучают по суровой северной природе и по теплым человеческим отношениям.
Марина Руденко
«Западная Лица» 2007 г.