... И малярши выпали из окон

Как говорили мудрые - не приведи Бог жить в эпоху перемен. В одну из таких эпох, когда СССР уже лет пять как не было, а от России еще не очень многое зависело, имели место большие перебои в выплате денежного довольствия военнослужащим. В академии в нашем классе самоподготовки над списком расхода личного состава можно было увидеть дату «57 января» или «63 марта». Начальство бухтело, но крыть ему было нечем: пока февральскую получку не выдадите - будет продолжаться январь. Кто-то подрабатывал в охране, кто-то грузчиком и даже дворником. Некоторые офицеры, имевшие знания и опыт в электромонтажных работах, по ночам и выходным возмещали недостаток государева жалования на московских стройках.
В тот раз нам помогало «поддержать штаны» четырехэтажное здание, переоборудуемое под банк. На нижних этажах шел кабельно-розеточно-светильниковый процесс, а на верхних молдавские подданные фигачили чистовую отделку. Для отправления естественных надобностей было отведено единственное, а потому почти заполненное место у профнастилового забора. Чтобы не усугублять ситуацию, мужики по общей договоренности по малой надобности ходили не внутрь того самого места, а за него. Вся эта картина была обозреваема и "оборжаема" молдаванками-маляршами с четвертого этажа. Только соберешься облегчиться - наверху раздается «хи-хи», как будто они там не работают, а в театре упрощенного стриптиза сидят.
Двухметровый майор Сашка пополнил нашу команду в разгаре работы, и после знакомства с особенностями местных реалий, после пары хихи-сеансов в его верхней голове начал зреть коварный умысел. Раздобыв у фасадчиков полуметровый кусок пороизола толщиной в руку (резинообразная колбасина для заделки стыков в панелях), он занялся художественной резьбой, а затем колеровочно-малярными работами. После того, как творение высохло, Санька упрятал его куда надо и пошел «до ветру». Не прячась, встал боком к окнам (наверху захихикали) и не спеша, с достоинством достал из широких штанин крашеный пороизол, ловко спрятав за ним штатный инструмент, и приступил к «облегчению души». Издалека все это смотрелось настолько правдоподобно и внушительно, что четвертый этаж прерывисто задышал и зашептался (мы грызли рукава, чтобы не заржать). Этот артист завершил процесс, встряхнул «изделие» и несколько раз с грохотом обстучал его об забор...