Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся

Совершеннейшая, я вам доложу, чепуха! Что же это получается? Военные, что же: смеяться не умеют? Шуток, они, что ли, не понимают? Так, что ли?
Ответственно заявляю: любой военный только и ждёт удобного случая, чтобы поржать. Потому как смех - это, пожалуй, единственное, что может качественно скрасить солдатские будни, а хорошая шутка так и вообще способна придать бойцу сил, когда, казалось бы, и взяться им особо неоткуда. Так что враки это всё - «в цирке не смеётся». Будет смешно - засмеётся и история, которую я хочу вам поведать - тому подтверждение.
Случай этот произошёл со мной уже довольно давно в столице Чернозёмья - Воронеже. В ту пору я ещё служил в рядах нашей «непобедимой и легендарной», так что почти всё время уходило как раз на неё (службу, то бишь) и на семью, его (времени, то бишь) совсем не оставалось. Дети не видели меня неделями: уходил на службу - ещё спят, приходил со службы - уже спят. Проблема, многим служивым понятная и знакомая, а потому углубляться в её описание я не буду.
Конечно же, такая ситуация, рано или поздно, надоедает нашим верным боевым подругам и в один прекрасный день (единственный выходной, выпавший раз в месяц и то - случайно), жена безапелляционно заявляет: «Сегодня мы всей семьёй идём в цирк! Да, да в цирк! И не надо спорить тут, и отпираться! Ты когда в последний раз с детьми куда-нибудь выходил? А? Не помнишь? Ну то-то же!»
Спор, с твоей стороны, заочно проигрышный, (потому как жена, конечно же, на сто процентов права), а потому - ты хоть и бурчишь что-то себе под нос, но собираешься... в цирк.
Цирк в Воронеже в те времена (начало 2000-х) переживал не самые свои лучшие времена: денег, не то чтобы на развитие, а на поддержку штанов уже давно не выделялось, о чём красноречиво свидетельствовали растрескавшаяся штукатурка на стенах, да пожелтевшие от времени и сырости чёрно-белые фотографии в фойе, рассказывающие редким гостям о временах былой цирковой славы.
Тем не менее, мы приобрели билеты (на галёрку, ибо там дешевле) и заняли места в зале. Минут через пять на манеж вышла какая-то монументальная тётенька с, монументальной же, прической и заявила, что тот, кто желает - может пересесть туда, куда ему будет угодно (зал был заполнен от силы процентов на десять). Настроение сразу несколько улучшилось (халява всё-таки!), и все пересели на первые ряды. Ощущение чего-то значимого, чего-то давно забытого, неуверенно шевельнулось где-то глубоко внутри. Шевельнулось и сразу же затихло. А зря...
Конферансье объявил начало представления, грянули фанфары и началось: стареющие, совсем уже негуттаперчивые, гимнастки, грустные клоуны, вынужденно отрабатывающие почасовую оплату, грязные, измученные неволей, животные невольно навевали тоску и уныние, и я уже начал позёвывать, ловя на себе гневные взгляды супруги.
Но тут опять вышел конферансье и громогласно (во глотка-то лужёная!) объявил:
- Впервые на арене!!!
Все заинтересованно притихли.
- Проездом в Воронеже!!!
«Да кто там уже?!»
- Братья Прилучные!!! (фамилии, конечно, изменены) Встречайте!
Зал «разразился» жидкими «овациями», немедленно заглушенными грохотом оркестра.
Свет погас.
Вспыхнули прожекторы.
Занавес распахнулся и на арену, в клубах дыма, выехала затейливая металлическая конструкция, со стоящими на ней, тремя здоровенными мужиками.
Братья Прилучные были с головы до пят (даже волосы и труселя) покрыты бронзовой краской отчего они, пусть и отдалённо, но всё же напоминали античные статуи.
Гимнасты начали своё выступление, выписывая акробатические этюды такой сложности, что зачастую напрочь отвергали общепринятые законы физики. В общем - молодцы. Но тут случилось то, что случаться явно никак не планировалось: один из братьев (назовём его Прилучный-3), опираясь на плечи двоих своих родственников, одним прыжком сделал стойку на руках. Алле гоп!
Все вяло похлопали.
Одна рука ушла в сторону. Алле гоп!
Металлическая конструкция начала медленное вращение вокруг своей оси...
Прожекторы прибавили яркости, выгодно освещая всю икебану...
Прилучный-3, выждав театральную паузу, всё так же балансируя на одной руке, медленно развёл ноги в идеальном поперечном шпагате...
... резко выделяясь цветами, предусмотренными генетическим кодом, на общем бронзовом фоне, отбросив в сторону предрассудки и излишнюю стыдливость, из труселей (великоваты, видать, оказались на пару размеров), на всеобщее обозрение свесилось мужское достоинство Прилучного-3. Во всей своей «красе». В полном составе. «Капитан» и два «помощника». Алле гоп!
Не знаю, предусмотрена ли была программой такая вот «пасхалка» или нет (хотелось бы верить, что нет), но только номер этот не оставил равнодушным никого: женщины шумно вздохнули и более не выдыхали, мужики корчились от смеха в проходах между рядов, малыши искренне не понимали, почему мамы пытаются ладошками прикрыть им глаза.
Справедливости ради стоит отметить, что конфузом своим братья Прилучные раздосадованы не были (ну, или виду не подали), номер завершили достойно и, сдержанно раскланявшись, приняли в награду искренние аплодисменты восторженной публики.
Так что, возвращаясь к высказыванию, с которого и начался мой рассказ, со всей ответственностью заявляю, что военные в цирке всё же смеются. Иногда, но всё же...
P.S. Тогда я был в цирке в последний раз. По двум причинам: первая (и она же главная по версии жены) - «со мной стыдно выходить в люди!» (позорю всю семью), и вторая (главная уже по моей версии) - в тот день я смеялся в цирке. Не потому что надо посмеяться, а потому что было смешно. Пусть это так и останется. А то ведь как говорят: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся».