ГИТАРРО

- Так что случилось с лодкой?
- Она утонула...
Так однажды разговаривали два пижона, совершенно не знающие и не чувствующие предмета обсуждения. Я - тоже пижон, но с привилегией. Я получил ее от офицеров подплава, с которыми воевал в Холодную плечом к плечу?...килем к перископу! и пил на монобрудершафт, когда не руки соединяются серьгой, а пальцы, выбивая стаккато вниз по кружке за погружение и щелчок по донышку - за всплытие. И когда выпьешь - получается стройное легато, переходящее в вальс по кругу. Подводный вальс.
Однажды был приглашен на него.
Мы стояли на Камчатке, и было прекрасное теплое лето. Тайфун уже пронесся...и стало тепло. А 'Нэнси' помчалась дальше - крушить Чукотку. Очень неугомонная Нэнси... Рэйган. Постштормовая зыбь улеглась и дала нам встать к стенке Петропавловска совсем рядом со знаменитой сопкой Любви. Для кого-то Любви, для нас - Любителей выпить.
Спустившись с нее, на борт 'Чарли' поднялись два бледных ангела с темными нимбами вокруг глаз. Один из них представился: 'Сися. С РТМов. КВВМУ. Есть желание вас, надводных чмырей, перепить'. Смелый ангел!
Сися был сильным : сам взобрался на сопку, тяжело глотая воздух, пил наравне, но спускался вниз головой, бережно поддерживаемый нами за ласты. Ангельского ничего не осталось, только рыбье. Рыба стремилась домой под воду в аквариум.
Позже, когда мы шли в поход, зная, что где-то рядом внизу плывет тот 'аквариум', а в нем - Сися, я имел возможность наблюдать за его собратьями и удивляться...и восхищаться...и жалеть этих неземных людей. Подводных инопланетян. Инопланетных рыбов.
Вот один из них - ихтиологический командор, одетый в разуху без знаков отличия. Худой, невысокий, лысый, естественно, лицо бледное до зелени, глаза раскосые. Это от перископа. По-первости, пытались назвать его пареньком, но он улыбнулся и назвался контр-адмиралом. Позже мы оказывали ему все возможные знаки внимания, но он лишь смущался и шел на пелорус, где часами смотрел на звезды. Солнца он не видел - он его боялся. Его кожа боялась. Он называл нас счастливцами, а сам с тоской смотрел вниз... в глубину, мысленно пересчитывая своих 'рыбок'. Улыбался он, только увидев кильватерный след иностранного корабля. Торпеды пускал...губами: 'Пу-у...полстараз...полстадва'. Попадал всегда.
Попал и тогда: его 'аквариумы' сели на хвост иноземному бомбовозу и протащили его через пол океана. Вот такая работа была у Сиси. И мало о ней кто что знает. Знают другое: 'Флот развален! Катастрофическая аварийность! Вы посмотрите, как все гладко на американском флоте!'
Расскажу Вам об американском флоте. Об их 'безаварийности'...

Раннее утро у стенки завода. Никто не играет с гидроприводом... Все наглаживаются, напомаживаются, строятся и убывают слушать речь заместителя Министра. А у причала судоверфи лежит, покачиваясь, атомная подводная лодка. И не осталось у нее ни охраны, ни верхней вахты.
А в 4 часа дня, устав ждать начальство с политического собрания, на борт атомохода прибывают две группы: акустики и ядерщики. Прибывают раздельно, о присутствии друг друга не ведая. И начинают играть с гидроприводом...
Ядерщики: 'Что-то у нас нос провис? Эй, сбегай, добавь пять тонн воды в кормовые цистерны!' Парень сбегал в центральный пост лодки и добавил.
Акустики, влезая в открытый носовой люк и спотыкаясь о тянущийся через него вглубь корабля тугой жгут кабелей: 'Бараны, коффердам не поставили! Люк-то открыт! Чего это у нас нос приподнят? Бардак! Брат, сгоняй, добавь воды в носовые цистерны.' Брат сгонял и добавил.
Ядерщики: ' Да, что ж за..! Мы ж дифферентовались только - что. Ну-ка, слетай - добавь еще воды в корму'. Слетал.
Акустики: ' Нет, так работать нельзя! Опять носом кверху. Пулей! Еще воды в нос!'
Так они и вывешивали лодку четыре часа!!! А в 8 часов вечера, когда акустики пошли ужинать, ядерщики тоже решили закрыть море на замок. Закрыли, предварительно продув кормовые цистерны, которые они закачивали водой все это время.
Что сказал бы Архимед в такой ситуации? Он сказал бы : 'Она утонет!'
Правильно, она и утонула в 8 часов 55 минут. Сильно булькала и фонтанировала... Пытались рубить топорами кабели, чтобы закрыть тот носовой люк, но не успели.
А, возвратившееся со встречи с заместителем Министра ВМС США Джеймсом Д. Литтлом, флотские начальники вместо боевого корабля увидели 30 миллионов долларов, утопленных в водах реки Напа, впадающей в залив Сан Франциско. Лодка называлась 'Гитарро'...

Так бы и закончил рассказ на этом, но память не позволяет. Бегает вокруг, хвостом машет и скулит: ' А помнишь?'.
Помню - помню. Успокойся! Рассказываю.
'Гитарро' была атомной многоцелевой подводной лодкой класса 'Стерджен'. Ей в свое время дали бортовой номер 665, который был цифрой близкой к... Сложно дать этому определение. Американцы придумали наиболее точную формулировку: On the edge of fucking up, то есть - совсем награни. А, когда она еще и утонула у пирса и из нее после подъема три месяца вычерпывали ил и грязь, терпение экипажа лопнуло - лодка получила официальное прозвище Mud Puppy - Грязесос. А что такое 'Гитарро'? Это гитарный скат, проводящий свою жизнь, медленно плавая у дна или лежа в илистом грунте, в который он закапывается. А еще его можно схватить за хвост. Он не опасен. Все сходится, кроме последнего. Она была опасной. И сделали ее такой люди, дав 'Гитарро' темную родословную. Она им мстила, но всегда награни. Еще бы одну единицу в ее номер, и все - Total FUBAR!
- А помнишь май 1984 года?
Отстань, помню и никогда не забуду.

Весь май того года мы встречали 'Гитарро' на выходе из Сан Диего и тащились за ней к Сан Клементе. Там, у северного побережья острова на гидроакустическом полигоне ВМС США лодка испытывала новое оружие, первой пустив из подводного положения крылатую ракету 'Томагавк'. А в том мае она стреляла новыми торпедами. 'Чарли' крутился рядом и облизывался.
И 17 мая 'Гитарро' стреляла, а мы облизывались. Как чувствовали...
Она вдруг всплыла, открыла верхние люки и стала дымиться! Повторюсь - атомная лодка дымилась под Сан Диего. Нет, не так - у огромного города Сан Диего горела атомная лодка. А у нас сразу захлопнулся рот, чуть не откусив язык. 'Гитарро' же, наоборот, рот раскрыла на ширину рулей глубины и закричала в открытом эфире: 'Всем кораблям! Пожар в аккумуляторном отсеке! Сломанное копье!'.
Через десять минут у лодки кружились пять боевых американских кораблей. Через час их было уже двадцать пять, потому что 'Сломанное копье' - это сигнал об аварии с участием ядерного оружия.
Пытавшемуся приблизиться и предложить помощь 'Чарли' тут же ответил атомный крейсер 'Тракстан':
- Лучшая помощь с вашей стороны - отойти миль на десять!
Мы отошли...на три и получили возможность поименно переписать все крупные американские корабли, базирующиеся в Сан Диего, чувствуя себя карманниками в паникующей толпе. Забыв о правилах связи, крейсера и эсминцы орали друг на друга как шопники на сезонной распродаже: атомный крейсер 'Калифорния' орал на 'Тракстана', отвоевывая право управления спасательной операцией, 'Тракстан' грозился командованием 3-го Флота, эсминцы отжимали фрегаты, борясь за место в ближнем охранении. А 'Гитарро' звала на помощь и дымила. И тут ее вырвало - лодка отстрелила двенадцать торпед, находившихся у нее на борту, самостоятельно борясь за живучесть. И победила!
Уже слегка покуривающую и атипично подкашливающую 'Гитарро' подцепил буксир и потащил к Сан Диего! Не в море, а к огромному городу! Остальные бросились собирать плавающие торпеды. Мы тоже хотели помочь, но нас оттеснили от прилавка.
Что же на самом деле произошло и насколько серьезна была авария - не известно до сих пор. Любые попытки найти информацию об этой аварии окончились одним - скупой строкой в официальном сайте ВМС США - "17 мая 1984 года пожар на ПЛА 'Гитарро' в ходе учений".
Один из многих, оставшихся неизвестными до сих пор. Ведь только за десять лет с 1980 по 1990 годы у американцев случилось 1600 аварий ( крупных и мелких) на атомных кораблях. Есть в том списке и 'Тракстан', и 'Калифорния', и сама 'Гитарро', сбрасывавшие радиоактивную воду в Сан Франциско, Сан Диего , на Гуаме и в Филиппинах.

Вот пишу, а мне за Сисю и его братьев обидно! Зря их освистывали...
Не только у нас случался Total FUBAR - Fucked Up Beyond Any Recognition.

Балл - 1.8695652173913

КИНУТЫЙ РОДИНОЙ

Корабли как человеки. Есть яркие, удачливые, долгоживущие, есть малозаметные, серые и рано уходящие 'под нож'.
Вспоминая танцующую у берегов Канады 'Терра Нову', представляю беззаботную легкохарактерную барышню без возраста, привлекательную даже в военном фраке мышиного окраса.
А вот - Оно. Зовут 'Гитарро'. 'Сальса, фиеста, текила!' - подумаете Вы. Нет! Звучит красиво, на деле - сплошной брейк дэнс, потому что ломалась часто, тонула у причала и горела эта американская подводная лодка, которую родной экипаж называл не иначе как 'дочерью сумасшедшего конструктора'.
Другой пример - корабль, похожий на менеджера мелкой оптовой компании, суетящийся и постоянно оказывающийся в передрягах. Служил бы в русском Флоте, назывался бы фрегат 'Облом'. В американских ВМС он носил имя 'Кирк'. Сейчас называется 'Фен Янг' и служит Тайваню перед уходом на пенсию.
А тогда полный сил 'Кирк' шустрил под вывеской 7го американского флота, выведывая секреты конкурента своей конторы - Тихоокеанского Флота СССР.
Я много раз встречался с ним в море, но первый раз всегда самый интересный.

Мой корабль только что возвратился в базу после 4 месяцев отсутствия, последовавших с двухнедельной передышкой за шестимесячным походом. Впереди пара недель послепоходовых отчетов и - долгожданный отпуск! Но осуществимы ли личные планы на Флоте? Осуществимы, если ты умеешь шхериться. Если ты юн и прямолинеен, место твоего отпуска - боевой поход в море!
И вот я стою перед комбригом, которому явно неловко, но и наплевать одновременно.
- За неделю успел отдохнуть? - участливо спрашивает он, смело глядя мне в затылок рикошетом от переборки.
- Ничего, тащкаперанг, скоро отпуск...
- Правильно... Но лучший отдых - в море! Собирайся, сбегаешь на недельку к Находке - рыбу половишь!
- Тарщ капи...
- 30 узлов ходил? Нет! Завтра прочувствуешь! В 09.00 быть на 33 причале. О прибытии доложить командиру БПК 'Ташкент'!
Утром я, мичман и двое матросов стояли на юте этого железа, которое обещало прокатить нас 30-узловым ходом. Довольно скоро, по флотским меркам, часов в 10, но вечера, отвязались, дали ход и действительно пошли очень быстро. Но недолго...
Сидя в каюте помощника командира, спросил у усатого каплея:
- Долго под Находкой шкиряться будем?
- Паренек, мы в Индийский океан на боевую службу идем! - отозвался он.
Уснул я умиротворенным: что воля, что неволя... Ночью снилась Индира Ганди, но не как женщина, а как символ моего нескорого возвращения домой. Ее насильно везли к Брежневу, но не как символ, а как женщину...
Утром, проснувшись от шума аврала, увидел в иллюминаторе совсем не Ватинанунантапурам, а Техас (Шкотово -17) под Находкой. У слишком разогнавшегося БПК полетел котел, и его экипаж 'очень сожалел' о невозможности выполнения боевой задачи.
Старпом 'Ташкента' вывел нас на стенку и показал, куда нам дальше идти. Лучше бы к стенке поставил! Или бы послал, куда обычно посылают! Его палец указывал на полуржавый тральщик, именовавшийся 'Запал', но выглядевший как 'Попал'.
Таким он и оказался.
Вам приходилось плавать на Корабле Дураков? Нет, нет - экипаж тральца был юным и славным. Каждый по отдельности член... Но вместе они были бандой из 'Ералаша': к концу первых суток в море при волнении в 5 баллов у них отказал дизель-генератор, топливо которого почему-то смешалось с питьевой водой в цистернах; на завтрак, обед и ужин подавались только сухари, когда в тюрьмах дают еще и воду; молодой летеха - штурманец (неделя в должности) валялся в ногах у командира - старшего лейтенанта, умоляя подойти к берегу для определения места корабля, но не знал, в какой стороне она - Земля! Когда наконец нашли американца, за которым, как оказалось, мы должны были следить, то послали в базу сообщение: 'Обнаружил фрегат Кирк. Прошу сообщить его координаты'.
База 'удивилась', но дала и координаты, и...замену. На смену 'погибающему, но не сдающемуся' 'Попалу' прибежал красавец 'Федор Литке' - почти гражданское научно - исследовательское судно. Белый флот! А тралец убежал в ночь. Добрался ли до базы?
Вот и наступила работа в семейных умиротворяющих условиях. Задач у команды 'Литке' было две: держать визуальный контакт с американцем, который и так валялся в дрейфе, и не дать молодому механику убить свою еще более юную жену-буфетчицу, пользующуюся вниманием капитана. Капитана убивать было нельзя - он ведь капитан и единственный военный на судне, а военные имеют личные пистолеты. Вот почему их убивать нельзя.
Пока они все бегали друг за другом и громко кричали, я сидел на ходовом мостике и вел журнал наблюдений:
- 09.00 - фр ВМС США 'Кирк' начал подготовку к полетным операциям.
- 09.10 -09.30 - прогрев двигателя вертолета 'Си Спрайт' 33 эскадрильи, бортовой 17.
- 10.00 - взлет вертолета в направлении госграницы.
- 10.00 - 12.00 - полет вдоль тервод. Ведение фото и радиолокационной разведки.
- 12.15 - посадка на борт фр 'Кирк'.
Один из 'налетчиков' машет в нашу сторону, улыбается. Зовут Гордон Перманн - фотограф эскадрильи. Дедушка с бабушкой у него 'с Одесы'. Хороший парень - сейчас переписываемся, а тогда я конечно же не знал его имени. Тогда я называл его 'янк поганый', а он меня 'краснопузый комми'. Тогда было весело...Тогда за свои слова и поступки отвечали.
Вот 'Кирк' и поступал, а мы отвечали. Послал вертолет по кромке тервод раз, второй, третий - мы ответили, вызвав истребитель Миг-23. Тот полетал над 'Кирком', поревел двигателями, предупреждая, и довольный улетел. А 'Си Спрайт' опять подскочил и - к терводам! Но мы же предупреждали... И произошло то, о чем Гордон до сих пор рассказывает со страхом, хотя и побывал в разных передрягах. Прилетели два 'крокодила' - боевые вертолеты Ми-24 эскадрильи, только что выведенной из Афганистана. И началось то, от чего даже у меня, стороннего наблюдателя, тапки вспотели. Гордон же сегодня говорит, что думал:'Как жаль погибать от рук соплеменников'.
Первым делом 'крокодилы' зажали американца в 'бутерброд'. Очень плотно, но без масла. Когда верхний Ми-24 с ревом ушел вверх, прячась на фоне солнца, нижний начал пытаться подравнять американцу брюхо своими лопастями. 'Си Спрайту' было щекотно, и он подпрыгивал вверх под 'циркулярную пилу' второго 'крокодила', который ложился на крыло и с ревом проносился в нескольких метрах от носа янколета. Устав, Ми-24е затеяли игру - кто срубит его хвостовой винт. Когда же американский 'валенок' взмолился в эфире, что ему срочно нужна посадка, так как топлива осталось всего на десять минут 'до всплеска', 'опричники' сжалились, но ненадолго. Один из них завис над кормой 'Кирка' и задумался. Очнулся он, когда 'Си Спрайт' 'запел о майском дне'. Почему май? Зима на дворе, а он все: 'Мэйдэй, Мэйдэй'! Приземлился американец, чуть не подломив стойки шасси. А 'крокодилы' встали парой и начали отрабатывать боевые заходы на фрегат. В том месяце Гордон больше не летал:
Потом 'Литке' ушел в базу, а я остался еще на две недели следить за фрегатом с борта гидрографического судна 'Галс'. Так ровно через тридцать дней я возвратился во Владивосток, а 'Кирк' унес Гордона Перманна к новым приключениям...

На его голову свалился тяжелый авианесущий крейсер 'Новороссийск' и...чуть не придавил. Ударное соединение крейсера 'промахнулось' мимо Японии и почему - то пошло в сторону Мидуэя и дальше к Гавайям, что для американцев было непривычно и 'не по - исторически сложившимся правилам'. Слегка не дойдя до Оаху, 'Новороссийск' развернулся и потащил бедного 'Кирка' к Камчатке, показывая, как надо воевать. Вокруг все летало и стреляло. Гордону понравилось. Его грудь наполнилась гордостью за 'историческую родину'. Но на родине, если 'кинут' на Привозе, то 'кинут' по - крупному.
Возвращаясь на юг, советское соединение решило сократить путь и не идти вдоль Курильской гряды, а прорваться в Охотское море через льды ее проливов между островами Симушир и Итуруп. Здесь его встретил атомный ледокол 'Родина'. Вот эта 'Родина' и 'кинула' Гордона, а вместе с ним и весь экипаж американского фрегата. Ледокол легко пробив проход во льдах, пробасил 'маленьким боевым кораблям': 'Чего встали? Ласты за спину, в колонну по - одному, вперед марш!'
И тут случилось чудо - 'Новороссийск' вызвал на связь американца и предложил встать третьим (с конца) в колонне из двенадцати кораблей. Какая честь быть третьим (хоть и с конца) после 'Новороссийска' и крейсеров его сопровождения! Какие милые эти русские! Один за другим начали втягиваться в пролив, ширина которого между островами составляла семь миль. В эйфории забыли, что советские терводы - 12 миль! Советский авианосец в сопровождении пяти боевиков быстро проскочил узкость и скрылся за горизонтом, а седьмой, восьмой, девятый, одиннадцатый и двенадцатый корабли его соединения почему - то остановились, зажав десятого, которым был 'Кирк'!
- Ребята, мы же не дети в игрушки играть! - возмутился фрегат.
- Прости, старик, но...фрегат ВМС США! Вы находитесь в территориальных водах Союза Советских Социалистических Республик! Немедленно покиньте их! - заржали с советских кораблей, продолживших движение вперед мимо обрастающего льдом как слезами обиды 'Кирка'.
Американцу пришлось развернуться и поплестись домой в Йокосуку малым ходом - на среднем ходу не хватило бы горючего. А сзади его 'пинал в спину' советский сторожевик - конвоир, оставленный для присмотра. 'Пинал' и издевался, бегая вокруг двадцатиузловыми ходами, восемь дней. Дойдя до широты Владивостока, показал средний палец и скрылся в тумане.
'Кирку' повезло - ему хватило топлива дотянуть до Японии.

Гордон, правда - интересные были времена?!

Балл - 1.9246861924686

БЫЛИ "ПАРКЕТНОГО" КРЕЙСЕРА-20 или “Потёмкин-2”

- Нэ так, нэ так надо было дэлат! - запальчиво кричал дежурный БЧ-2 (ракетно-артиллеристской боевой части - прим. Авт.) старшина 1-й статьи Джабраилов.
- Ты прямо как Володя: "Мы пойдём другим путём..." - съехидничал дежурный трюмный старший матрос Коробов.
- А что, Али дело говорит. Хрен ли они в Одессу поперлись? Надо было в море оставаться и корабли потрошить, - к спору подключился дежурный электро-технического дивизиона старшина 2 статьи Евгеньев.
- Не, ну ты дал! Они революционеры или пираты? - рассудительный дежурный телефонист старший матрос Маратов попытался остудить горячие головы.
Киноманы "паркетного" крейсера бурно обсуждали, нет, не очередной голливудский блокбастер, а "классику российского кинематографа" - фильм Эйзенштейна "1905 год". В воскресенье демократичный зам разрешил весь день транслировать телепередачи по кубрикам, и оказавшийся в дневной сетке телевещания старый фильм не остался незамеченным экипажем корабля. А сейчас, во втором часу ночи, вынужденные бодрствовать матросы потихоньку стеклись в ПЭЖ и делились впечатлениями от увиденной (многими впервые) эпопее потёмкинцев.
- Али, а как, по-твоему, надо? Оружие они захватили - раз, офицеров постреляли - два, топливом в Одессе заправились - три. Всё грамотно сделали. - Дежурный дивизиона РТС старший матрос Хабибулин не поддержал земляка.
- Офицеров, вроде ж, вешали или топили? - Маратов не позволил отклониться от сценария фильма.
- Во-во, офицеров - только вешать! - Евгеньев вчера чуть не закоротил автомат в ГРЩ, за что был немилосердно выдран командиром группы.
- Жека, и кого б ты первым повесил?
- У нас, что ли?
Разговор обрёл кровожадную направленность. А увлеченность сыграла с матросами злую шутку. На посту живучести за полупереборкой с вечера разбирался с документацией оставшийся в боевой смене комдив живучести. Внимания он к себе не привлекал. Дежурившие в ПЭЖе и думать о нём забыли. Подтянувшиеся позже просто не заметили. А комдив выгонять "чужаков" не стал, мудро подумавши, что лучше, на всякий случай, иметь вахту под рукой и неспящей, чем разыскивать потом по дальним шхерам. Но после последних слов электрика он отложил бумажки в сторону и прислушался.
- Пэрвым вэшать - старпома! - рубанул Джабраилов. Возражений не последовало.
- Точно, - подумал, комдив, - должность такая собачья. Профессиональный, так сказать, риск.
- Тогда вторым - нашего Мопса, - Хабибулин материализовал в слова всеобщую матросскую ненависть к К-7, которого в силу врожденного хамства не жаловали и младшие офицеры.
- М-да, чутче надо бы к людЯм относиться. Глядишь, и пригодится - комдив отдал должное справедливому выбору новоявленных линчевателей, - и кличка как приклеенная. Хоть фоторобот составляй.
- А третьим вашего комбата. Вечно руки распускает! - Маратов, коренной петербуржец и недоучившийся студент, уже давно и успешно замещавший в рубке дежурного по кораблю, до сих пор не привык к грубым нравам выпускников калининградской "пулеметной школы".
- Зама, зама нашего! - вмешался электрик.
- Он же, вроде, безобидный? - уточнил Хабибулин.
- Он - чмо, а чмошникам в революции не место! - Евгеньев явно метил в комиссары.
- От оно как, - подумал комдив, - а Лёньчик вечно перед матросиками стелется.
- Штурмана следующим, - предложил телефонист, - Достанет всех своей пунктуальностью.
Очередь на эшафот продолжала расти. Матросы с пылом обсуждали достоинства и недостатки очередной кандидатуры. Комдив за переборкой раскачивался в кресле и обеими руками зажимал рот, чтобы не расхохотаться в голос, выслушивая краткие, но на удивление ёмкие характеристики офицеров из уст моряков.
- Коробок, а что будэм дэлат с вашим ...? - и тут комдив замер, услышав свою фамилию.
- Не-е-е, его-то за что. Он - нормальный, - после короткой паузы ответил трюмный.
Комдив сделал три глубоких вздоха, - "Коробок, Коробок, ах ты ж мать...", - взял со стола книгу и уронил на пол.
- Бля, там же... - полушепотом вспомнил Евгеньев. По трапу часто застучали каблуки. ПЭЖ затих. Комдив, потягиваясь, вышел со своего поста.
- Тащ капт..., - зачастил дежурный трюмный.
- Ох, надо ж так, на посту заснуть, - оборвал комдив, - У нас всё нормально? Я - в каюту. А ты, Коробков, бди!
И про себя добавил: "ГУМАНИСТ!"

Балл - 1.9367588932806

Александр Покровский. "Расстрелять". Это книга, которую я сегодня читал. И вычитал нижеприведенную историю. Так как я являюсь сотрудником спецслужбы, лично мне эта испория наиболее близка. Да и вообще, имхо, прелесть :)

Наконец пришло для вас время узнать, что всех химиков на флоте называют
"дустами". За что" позвольте спросить? Извольте: за то, что они травят
народ! Сидя на ПКЗ, я проводил с личным составом тренировку по включению в
ПДУ - в портативно-дыхательное устройство, предназначенное для экстренной
изоляции органов дыхания от отвратительного влияния внешней среды.
Первые ПДУ на флоте называли "противно-дышащим устройством" - за то,
что кислота пускового устройства ПДУ, которая должна была по идее
стимулировать регенеративное вещество этого средства спасения на выдачу
кислорода, иногда поступала сразу в глотку ожидающему этот кислород.
Я видел только одного человека, который продержался при этом более двух
секунд. Это был наш старший лейтенант Уточкин, оперуполномоченный особого
отдела.
Я его честно предупредил о том, что возможны сразу же после включения
некоторые осложнения и что проявления терпеливости в этом конкретном случае
с большим сомнением можно отнести к признакам воинской доблести.
- Жить захочешь - потерпишь! - сказал он мне.
Против этого я не нашелся чем возразить; он включился и показал мне
знаком, что все идет как по маслу. Когда все идет как по маслу, я обычно
запускаю секундомер и, вперясь в него, снимаю норматив.
Через пять минут я оторвался от секундомера, посмотрел на испытуемого и
заметил, что глаза у опера Уточкина чего-то лишились.
Прошло еще десять секунд, и Уточкин, чмокнув, откупорил рот. Изо рта у
него повалил белый дым.
- Ну его на хер, - сказал опер Уточкин, взяв завершением фразы верхнее
"си", - не могу больше!..

БИУС

Я и не видел её даже. Ну было-было, чего уж там, входили эти женщины, математички, физички и даже начертательные геометрички и орали им: “Смирна-а-а!!! Тащ преподаватель, классы такие-то на занятия....” Так то давно было, в карасиные первокурсные годы, заполненные теоремами Коши и правилами Лопиталя с квантификациями чего-то там физического и запахом пота и прогаров дремотных от усталости первокурсников. Тут-то другое дело, почти господа офицера и сияющие офицерские ботинки и аромат арабского одеколона только оттеняют робы, как нюанс, временную меру на пути к лейтенантским погонам. И кафедра-то, кафедра-то — от одного названия голова кругом идёт: Боевые Информационные Управляющие Ситемы и Электронно-Вычислительная Техника, БИУС ЭВТ. Шутки, что ли!? Вам задачку на уклонение от сил ПЛО противника, или как там, на выработку данных стрельбы ракетным комплексом из Центральной Атлантики да по Бостону — зрелость, ребятки!! Профессиональная зрелость, поддерживаемая зрелостью половой, а что четверть уже женатых и даже дети имеются, и амбицией, размером с тот самый подводный ракетоносец, на котором данные БИУСы-то и стоят.

И тут она!! Я - дежурный по потоку, и до начала лекций минут пять ещё, знаем только, что ФОРТРАН учить будем, чтоб ему неладно, дипломы уже без компьютерной обработки и не принимаются даже. Ну, я и ждал там капраза с кафедры, там одних кандидатов и докторов наук, как грязи, но вошла она и взглядом - раз на мою повязку. Волновалась она очень, так как знала, это уж точно, первый контакт - это оценка. Циничная, с раздеванием глазами, с липкими взглядами поверх одежды, пытающимися угадать обводы самых значимых женских мест для последующего обсуждения в перерыве в курилке.

Батюшки Свят!!! Я только, встретившись с ней глазами, понял, что она преподаватель!!
- Смирна-а-а!!! Товарищ Преподаватель! Классы..., - а сам гляжу в её глаза, которыми она меня свербит поверх своих очков. А глаза-то, мама моя родная, и этот аромат, даже не аромат, а так намёк на него. Она заметила мои раздувающиеся ноздри:
- Вольно, садитесь, - и уже полушёпотом ко мне, - это Эсти Лодер.

Ах, вот он каков, вход в интимный мир женщины. ЖЕНЩИНЫ, да девчонка же почти, а уже женщина, и слово-то какое красивое, женщина, и я уже причастен. Не к этим, прыгающим на курсантскую форму и будущие оклады, потаскушкам — а сколько их в пятилетней курсантской жизни бывает-то много, да с повизгиванием по ночам и влажными от похоти губами, щепчущими: ”Ну скажи, ну скажи, что любишь....” Нет, вот стоит ОНА, и ведь некрасивая в общем-то, но что-то уже запало в душу, и, идя в аудиторию, от доски видно уже, как 60 мужиков почему-то начинают потупливать взгляд. И только потом уже находится слово—класс, в смысле качества.

Бледная губная помада, хорошо сидящий со вкусом подобранный костюм — ничего вызывающего, но вот от этого почему-то и ноет в сердце и картины какие-то в голове странные и не у меня одного. Как же ты попала-то сюда, девочка моя милая. С этой почти ренессансной сдержанностью и голосом ещё вибрирующим от волнения:
- Лабораторные работы, все без исключения, привязаны к вычислительному центру училища...машины ЕС единой серии или Минск-30...перфокарты....

В перерыве в курилке все как один — ни слова о ногах или груди. А стройная ведь, изящная и тут кто-то на полном серьёзе и прочувствованно:
- Да на глаза посмотрите, у неё на лице уже всё написано!!!
- Оно самое, это вам, мужики, не Дуньку Табуреткину драть или тёлок из бюро машинописи (машинной писи)...
- Это класс, ребята, это женщина для любви....

Долго ищутся точные эпитеты и вдруг находится один — одухотворённая. Да-да, то самое, что на языке вертелось у всех и после перерыва взгляды уже на её руки, на это изящество и ловля взгляда, этих умных глубоких, излучающих иронию и всё ещё волнующихся глаз, поверх очков. К концу пары мы были загипнотизированы и влюблены, даже те, кто женаты. Да не в неё даже, а потом будут, будут одно предложение за другим к ней и, что она забыла то в Лицце или Техассе — а в то, что воплотила она, закрутив пространство и время в аудитории в карусель чувства, что есть она, другая вселенная, управляемая по другим законам. И нет в ней напомаженных ярких похотливых масок, срываемых в угаре танцев и стыдливо отведённых взглядов на следующий день и мучительных метаний между юношеской пылкостью, как суммы кинетических энергий сперматазоидов и гормональных фонтанов, и вылупляющейся взрослостью, в которой глаза и руки говорят больше, да кричат о том, что любовь человеческая сложна и многомерна.

Всё встало на свои места с ней. То, о чём мы знали и читали и тайно до боли хотели, вдруг воплотилось перед нашими глазами — женщина, ультимативная в своём совершенстве духовном и телесном, в совершенстве человеческом. По окончании лекции ей открывали дверь и толпились за ней, пропуская из аудитории и плывя в шлейфе её духов и глядя сверху на макушку её головы и по-глупому улыбаясь от того странного, почти невозможного прилива нежности, который трудно было вообразить в этой среде....

Её больше не обсуждали никогда, а на выпуске на кафедру притащили огромнейший букет цветов, для неё. В тот год женились много, особенно перед выпуском и было очень странно наблюдать, как неожиданно много девчонок-программисток стали лейтенантскими жёнами, а затем как декабристки, за мужьями, поулетали по окраинам огромной страны, от Камчатки до Североморска. В тот год и у меня случилась встреча с почти такими же глазами и сжатыми изящными руками...

Изящные руки на погонах и взгляд ироничных подслеповатых глаз поверх очков и шлейф духов у двери: ”Я буду ждать, родной...” Я знаю, уже 21 год и двое детей спустя, знаю это....я изучал БИУС ЭВТ...