Слоник

... Была у какого-то юмориста в 70х миниатюра - насчет «Погуляли....А потом куда пошли?» Так вот в той миниатюре - слона то-ли покупали, то-ли продавали. Да-а-а...
А шутили мы на флоте порою - зло.... Но ведь нам - то в те поры так не казалось.

Ремонтировались мы в Николаеве. Вот и выделили из нашего экипажа команду - призывников из Калининграда привезти. Дело в общем - то во время нудных ремонтных будней - очень даже веселое, то есть собрались мы с энтузиазмом, получили командировочные, что там надо - собрали, и - на вокзал. Старшим у нас назначили начальника РТС - была такая должность до преобразования в химерическую БЧ - 7, мужик он был неплохой, в меру веселый, должностью своей не кичился, в общем, поездка ничего неприятного не сулила.
А надо ж было так совпасть, что буквально перед отъездом - зарплата произошла. Семьи у многих - в Севастополе, так что - не успели мы со всеми этими сборами даже женам денежку отослать.
Ну - долго ли коротко - погрузились в поезд. А так как зарплата исправно карман прожигала - у нас, как говорится «С собой было». То есть - взяли установленным порядков вкусной водки в привокзальном магазине, не менее вкусной колбаски по 2рубля 20 копеек, кое - что продовольственник от щедрот на дорогу подкинул, да и шило (СКВВЧ - спирт корабельный ворованный выдержанный в чайнике) - тоже в запасе имелось. «Сердце подводника» не только подводники, а и мы грешные практиковали - это, кто не знает - фляжечка из нержавейки, как раз в аккурат под внутренний карман тужурки выгнутая. Это сейчас в любом ларьке на любой вкус, а в те времена - только заводчане и выручали подобной необходимостью.
Так вот, загрузились мы в вагон, поезд тронулся - и немедленно налили. Потом еще. И еще. В общем, спать разбрелись по своим полкам глубоко ночью, и не вполне трезвые.
А где не поспать, как в поезде.... Да не тут - то было. Не успел я, кажется и глаза сомкнуть - как почувствовал - трясет меня за плечо кто - то. Не сильно, но настойчиво. Глаза приоткрыл - светло, ну то есть как минимум - утро. А трясет за плечо меня комбат наш, который тоже в команде был. И даже спросонья видно, что комбат - в хлам. То есть говорить - может, но не очень. И вот, трясет он меня и приговаривает невнятно так:
- Вставай, Боря, вставай, честь флота защищать... вставай.
- Какую честь, куда вставать?
А он одно
- Вставай, вставай, честь флота защищать. Негров поить.
Совсем интересно.
Ладно. Встал кое - как, дела утренник совершил, захожу к ребятам в купе. А там....
Старший наш, начальник РТС, Петя, лежит на нижней полке в режиме шланга. То есть такой же неподвижный и во все стороны податливый. Тут же, на той же полке - комбат сидит да четвертый наш товарищ. А вот напротив. А вот напротив - два негра.
Ну, то есть - не совсем негры, но ребята темнокожие, темнее арабов - всяко, а уж кто они там были - не ведаю. Столик в купе сервирован - то есть и водка и фляжечка заветная, и пара стаканов, и закуска. Негры - уж буду их так называть, неполиткорректно, чувствуется тоже приложились к культовому напитку.... Но потрезвее наших будут. А я значит - новые силы. Ну - новые - так новые. Приступили. Влили потихонечку в наших негритят по полстаканчика, а потом еще, и еще..... Хорошо сидим. Справно. Ребята эти - в Минск едут, учится в каком - то там институте, по-русски лопочут кой - чего, так что все путем.
А тут - пока усидели бутылку - вторую - наши - то хоть и хорошо дамши, но поддерживают - ну кроме старшего, тот - в ауте пребывает - и к Минску подъезжаем.
Выгрузили мы наших попутчиков на платформу, - те хоть и не очень уверенно - но на ногах стоят-таки, попрощались, поклявшись в вечной дружбе между народами, и поехали дальше.
А где - то совсем уж под вечер - наш старший очнулся. Очнулся, в себя приходить постепенно начал. Ну и первым же делом - что офицер проверяет? Документы не потерял? - Хлоп - хлоп по карманам - на месте. То есть - можно полу выдохнуть. Теперь - деньги. Хлоп- хлоп - а нету. То есть - нету зарплаты начисто. Заначка - вот она, на месте, а зарплаты - как не бывало.
.... А надо сказать, что в аккурат, когда мы в поезд садились - один из Петиных групперов - на побывку в Севастополь уезжал. То есть - как раз на вокзале болтался. Вот Петя ему зарплату и отдал. Передай, мол, жене. Дело святое, раз начальник просит.
Передать - то Петя передал, да видно в хлопотах административных, да под водочку - призабыл этот факт. И, наверное, бы вспомнил скорее всего, да тут -
Комбат наш, Володя, что меня на подвиг утром звал - глаза медленно - так на Пете сосредоточил (он - то не спал, все честь флота защищал, так что градус в нем - дай бог бродит) - и так же медленно говорит:
- А ты же зарплату - неграм отдал.
- Я? Зачем??!!!
- А слоника просил из Африки привезти... Очень, говорил дочка их любит...
- Врешь!!!
А сам - на нас посматривает.
А мы что. Хоть и не совсем в себе, но момент - тут же уловили. Морской бой скоротечен. Киваем.
- Да, Петя, ты что - не помнишь - когда они выходить собрались, ты вскочил, деньги достал, чуть не силком им всунул, адрес свой записал. А на перроне, когда прощались - так целоваться полез. Почти в засос...
Сказать, что Пете поплохело - это просто посмеяться.
Для начала он перерыл все свои карманы, сумку, и все, куда, по его мнению, можно было засунуть деньги. При этом он пытался себя успокоить, приговаривая, что мы - гнусные лжецы, и все это придумали, и вообще над ним издеваемся. Выражения при этом применялись в наш адрес... Кхэм....Как бы сказать...Да. Именно то, что все и подумали.
Бесполезно. Денег не было.
Последней каплей, окончательно погубившей остатки разума, была попытка с натуральной мольбой спросить у нас - не брали ли деньги мы. Мы хором отвергли подобные притязания, не на шутку повозмущавшись подозрениям. И подтвердили версию негров и слона.
Петя впал в кому. А военно-морская кома сопровождается потреблением. Так и дожили мы до полной повторной отключки - и следом легли спать. Тем более что спать оставалось немного, так как в Вильнюсе была пересадка.
Хмурое и весьма раннее - шесть часов - Вильнюсское утро грешно было не «отполировать» пивом, тем более что организм после вчерашнего требовал чего - то подобного.
Мрачный вокзальный таксист долго возил нас по каким - то буеракам, и наконец, доставил к источнику искомого. До сих пор, по прошествии стольких лет - так и не могу понять, где можно было купить пива в шесть утра в СССР.... Ну - почти в СССР.
Когда первые глотки живительной влаги упокоились на дне желудка, Петя, вспомнив глубину своего падения - попытался завести вчерашнюю песню..... И тут комбат Вова не выдержал.
- Да ладно тебе. Пошутил я. А мужики - кивок в нашу сторону - поддержали. Вспомни - ты же Валентину своему деньги на вокзале отдал....
Гамма чувств, отразившихся на похмельной физиономии Пети постепенно перешла из уныния в задумчивое воспоминание, потом облегчение, и уже явственно начала склоняться к гневу, когда паузу прервал наш дружный хохот. Присоединился к нему в конце концов и Петя.

Ну - а потом был Калград, и гарнизонная гостиница, и будни командировочных. Но во время одной из вечерних посиделок, Петя, хмуро посмотрев на нас признался.
- А знаешь, Вова, до сих пор удивляюсь, как тебя тогда в Вильнюсе не пристукнул. Просто, наверное, сил не было руку поднять....
Помолчав, Вова встал, порылся в вещах - и достал оттуда шикарный черный галстук - самовяз. Редкость в те времена - и протянул его Пете.
- Забыли?
- Забыли.....

Периодически, как правило, по весне или ближе к лету на флоте происходят воинские забавы под названием торпедные стрельбы, а самые масштабные - это атака Отряда Боевых Кораблей вероятного противника. Противника изображает группа надводных кораблей под самым высоким флагом - Командующего флотом, например. В море выгоняют все подводные лодки, все которые еще могут держаться на воде и иногда погружаться и даже всплывать. И вот вся эта железная толпа расползается по полигонам, через которые должен пройти ОБК или Конвой. Каждый пароход занимает назначенное ему место и ждет врага. Все это называлось Завесой.
Вот и мы попали как-то раз на это грандиозное по масштабам Северного флота мероприятие. «Завелись», отвязали веревочки, приплыли в назначенную точку, нырнули и ждем супостата.
В положенное время обнаружили гада, благо шумели надводные пароходы на все Баренцево море, определили самого главного, а дальше все как по-писанному. Надо сказать, что экипаж был у нас отработанный, сплаванный, «железо» свое, задача простая, тысячу раз отработанная, в общем, никаких проблем. Короче говоря, стрельнули, торпеды вышли, пошли к цели, все славно.
Старшим на борту у нас был Заместитель командира дивизии, назовем его Степан. Моряк он отличный и мужик не особо вредный, в море с ним мы бывали не один раз, и мы, и он оставались довольны. Надо сказать, что многие начальники наши в ту пору в море вели себя прилично, не то что на берегу, по пустякам к народу не приставали. Наверное, потому что в родной стихии все-таки. Тем более, все его фокусы и капризы мы знали, даже знали, что он любит на завтрак, поэтому все шло отлично, пока...
Пока не всплыли для поисков торпеды.
Учебная или практическая торпеда - это большая зеленая дура с красно-белой башкой, и видно ее очень хорошо на фоне морских волн. Но и тут удача, только всплыли, так и увидели нашу торпедку, и торпедолов к ней гребет очень шустренько. А то бывает и не дозовешься его, или еще хуже - торпедолов на подходе, а торпеда возьми и утони.
В нашем случае все хорошо, наблюдаем - торпедолов поднял торпеду, соседей видим, даже не по локации, а визуально. Море, солнце - просто красота. Все расслабились, на мостике толпа народу, смех, шутки, все друг друга угощают сигаретами - «Благоволение во человецах» одним словом.
С торпедолова запрашивают номер отстрелянной торпеды. Благодушный Степан просит пригласить на мостик минера, прямо так вот по громкоговорящей связи «Командир БЧ-3 приглашается на мостик» - герой дня все-таки.
Раз позвали - нет минера, два позвали - нет минера. Тут у начальников начинает прорезаться металл в голосе. Не принято не приходить по первому зову на мостик на подводной лодке. А он, минер, не идет!
У каждого или почти у каждого на лодке есть псевдоним и у минера тоже был, звали его на самом деле Виталиком, а псевдоним у него был Батяня. На мост ему все равно пришлось вылезти, делать нечего. Степан его ласково спрашивает:
- А что Батя, какой у нашей торпеды номер?
Батя молчит, как рыба об лед и ковыряет носком сапога железный настил мостика. Степан начинает злиться:
-Номер какой, спрашиваю!
Молчит Виталик. А тут еще радисты снизу запрашивают, какой номер торпеды сообщать на торпедолов.
-Ну ты что, Батяня, от радости язык проглотил? Командир, он что у вас онемел? Номер торпеды давай!
Снизу радисты:
- На торпедолове много торпед с других лодок, и Старший с надводного корабля запрашивает номера поднятых торпед.
Ситуация начинает накаляться. Степан пока не в ярости и нравоучительно говорит всем окружающим, что мол, когда он был командиром БЧ-3, мог не помнить свой домашний телефон или день рождения, но номера всех своих торпед знал наизусть, но чувствуется, что эта реминисценция дается ему с трудом - хочется разораться. На вопросы Командующего флотом надо отвечать сразу и без подготовки, несмотря на то, что эти вопросы задаются по радио и через других людей.
- Так что с номером?!... И нестандартная лексика в адрес ближайших родственников Виталика.
- Забыл...
Вид совершенно потерянный, сейчас заплачет.
- Пойди, посмотри в формуляре
- Формуляр забыл... на кране после погрузки.
- Что! Секретный формуляр на кране!
Опять нестандартная лексика и высокая экспрессия!
- Пошел вон вниз! И все вниз! Стадо, а не экипаж! Забыл! Он забыл!!! И так далее...
Но Командующему надо что-то отвечать, и начальники начинают думать, что же отвечать. Соответственно, портиться погода, натягивает тучки, ветерок просыпается, все становится плохо. Батяня, совершенно убитый идет в свой первый отсек с желанием произвести суицид. Несмотря на то, что описанные выше события происходили на свежем воздухе, в корпусе уже все всё знают. Настроение у всех портится, как и погода наверху. Ожидается раздолбон по высочайшему классу. И тут из-за стеллажей с торпедами раздается сдавленный голос:
- А я знаю, какая наша торпеда...
- Ну, и какая, откуда знаешь? - недоверчиво вопрошает Батяня.
- У нее на боевом зарядном отделении написано: «Кушка пидор»!
Эта радостная весть была немедленно сообщена на мостик. И вот по УКВ, на весь Северный флот идет запрос: «Прошу сообщить есть ли на боевом зарядном отделении одной из поднятых торпед надпись «Кушка пидор»? Торпеда с этой надписью выпущена с бортового номера такой-то. Старший на борту капитан 1 ранга Степан».
Вот так были прославлены на весь Северный флот матрос минно-торпедной части Кушка, его командир боевой части Виталик - Батяня и Старший на борту капитан 1 ранга Степан.
Капитан 2 ранга Орлов Александр. 18 лет службы в 1 Флотилии АПЛ КСФ (C)
http://avtonomka.org/bayki/smeshnie-istorii-pravdivie-i-ne-ochen/512-strelba-zavesoy.html

Более полувека назад в Северодвинске Архангельской области, на верфи «Севмаш», начали строить атомные подводные лодки. И тут же ученые озаботились: а ведь экипажам придется по много месяцев находиться под водой, нагрузка на психику огромная.

Начали придумывать, как облегчить морякам жизнь в простом корпусе. Помнится, на «Севмаше» было даже целое подразделение, работники которого выращивали птичек-рыбок для комнат отдыха атомных субмарин.

А психологи вовсю разрабатывали всяческие методики, чтобы эффективно сохранять психическое здоровье подводников. Но, ей-Богу, никто не придумал еще лучшего лекарства от хандры и стрессов, чем юмор и смех. Вот один из эпизодов «юмористической» битвы за психическое здоровье подводников. Уверен, что эта байка вполне может войти в учебники военной психологии.

Итак, подходит к концу автономное плавание. Атомоход уже которую неделю четко держит глубину 120 метров, как привязанный. В отсеках подводной лодки — полная расслабуха. Уже выявлены экипажные чемпионы по шахматам, домино и нардам, уже по третьему кругу читается взятая с собой художественная литература. Народ идет на вахту за пульты и на боевые посты с радостью — хоть какое-то разнообразие. В каюте замполита двухголосый храп сменяется бряцаньем кубиков о фанеру — замполит и особист (представитель особого отдела КГБ), прикомандированный в экипаж на автономку, режутся в нарды.

В одно из пробуждений мичман, техник ЗАС, штатный экипажный юморист и прикольщик, решает расшевелить экипаж. Мол, кто же, если не я? И направляется прямиком в каюту к командиру. По должности техник ЗАС — особа, приближенная к верхам, вход к командиру имеет свободный в любое время. То о нудной шифровке с базы доложить, то “добро” на передачу квитанции обратно получить. Командир долго слушает засовца, потом прыскает в рукав и благословляет того на подвиг.

Через полчаса техник подстерегает у гальюна замполита, закончившего ежесуточный обход боевых постов и что-то шепчет тому на ухо. Глаза замполита медленно лезут на лоб. Срочная информация такова: особист, с которым он уже третий месяц живет в одной каюте, только что тронулся умом. Дело понятное, человек третий месяц без дела мается. Залез, мол в шкаф в вашей каюте, пистолет достал и китайских диверсантов в засаде поджидает. Замполит, полчаса назад видевший особиста в каюте в добром здравии, бежит в командирскую каюту докладывать о происшествии. Технику ЗАС не верить нельзя — человек проверенный. К самым секретным секретам допущенный.

А техник тем временем тихо, по-стукачески скребется в замовскую каюту. Дверь тихонько открывается, тело “стукача” проскальзывает внутрь. В каюте техник с суровым и непреклонным лицом докладывает особисту о том, что у зама круто съехала крыша. Ходит с пистолетом по каютам и досматривает на предмет выявления китайских шпионов. Вот скоро должен и до вашей каюты добраться... Вы уж как-нибудь обезвредьте. Скажем, в каютный шкафчик залезьте (он как раз в рост человека) и оттуда нападайте. А я с вашего разрешения побегу командиру доложу.

Зам “добро” на обезвреживание тронувшегося особиста от ухмыляющегося командира получил. И пошел брать того со всей идейной убежденностью члена партии с двадцатилетним стажем. Возле каюты остановился, прислушался. Тишина. Тихонько открыл дверь. Та предательски скрипит. Сжимая в потной ладони рукоятку “макарова”, зам входит внутрь. Особиста на привычном месте, на койке второго яруса, нет. Ни спящего, не бодрствующего. Зато в шкафу кто-то нервно сопит...

В это же время особист, вцепившись обеими руками в такой же незаряженный “макаров”, наблюдает из шкафа через вентиляционную сетку за сбрендившим замполитом, тихо крадущимся по каюте с пистолетом в руках. Особист уже примеряется, каким образом ухватить свой пистолет, чтобы шарахнуть искателя китайских шпионов по голове...

Дикий двухголосый крик “Руки вверх!” поднимает с коек всех, кто в этот час спит между вахтами в каютах жилого отсека. И добрый десяток минут подвахтенным приходится разнимать в каютной тесноте зама и особиста, переплевшихся в схватке и молотящих друг друга по голове рукоятками пистолетов...

Две недели до окончания автономки весь экипаж, изнемогая от хохота, рассказывал эту историю каждый на свой лад. А потом еще месяца два после прихода из плавания весь экипаж, включая командира, таскали в особый отдел давать подписку о неразглашении...

Автор: Ольга Андреева http://www.klubsmi.ru/daigest/2735.html?task=view

Эти истории мне поведал приятель Олег Козырев, на даче которого мы славно отметили прошедший День Победы.

МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ

Старпом советской подводной лодки, несшей боевое дежурство у берегов Чукотки, был страстным охотником. Настолько страстным, что едва сойдя на берег, спешил не в объятия жены, а в леса, с ружьём наперевес... А ружьё у него было самое превосходное, дорогущее, с нарезным стволом, сделанное по спецзаказу... С этим ружьём он не расставался даже в плавании, и неустанно им похвалялся.

И вот однажды подводная лодка всплывает совсем недалеко от берега для каких-то нужд. Старпом выходит на палубу (или что там у подлодок?) подышать свежим морским воздухом, полюбоваться живописным скалистым берегом... И что же он видит? На самой вершине высокой скалы стоит гордый красавец олень. Бешено заколотилось сердце соскучившегося по стрельбе охотника.

«Несите ружьё! - приказывает он. - Сейчас я его, касатика, сниму. Скорее!»

Шустрый матрос мгновенно приносит футляр. Вся команда собирается посмотреть на выстрел, во главе с командиром. Старпом быстро расчехлят своё сокровище, спокойно и уверенно наводит ружьё на рогатого. Команда замирает.

Выстрел!

Восхищённые матросы видят, как с высокой скалы в море падает красавец-олень, увлекая за собой нарты, в которых сидят два чукчи.

Срочное погружение.



ПОГОНЯ

В застойные годы советский подводный флот был не хуже американского, наши атомные лодки были очень и очень даже хороши. Одной из них командовал самый молодой на Тихоокеанском флоте капитан первого ранга Дундуков. Был он требователен, решителен, смел и всегда точно, с инициативой выполнял приказы командования.

Однажды ему удалось невероятное. Его лодка сумела незаметно, тихо пробраться к берегам Сан-Франциско, миновать всевозможные заграждения и лечь на дно у самой мощной военно-морской базы США.

Лодка пролежала на дне несколько недель, записывая бесценную информацию. Матросы ходили на цыпочках, разговаривали шёпотом...

Наконец самым тихим ходом лодка поднялась и отправилась домой. И в самом конце зоны её таки засекли. Началась Большая погоня. Флот США много дней гнался за советской подлодкой через весь Тихий океан. Пока она была под водой, ей ничего не могли сделать, так как у неё была высокая крейсерская скорость. Но время от времени лодке нужно было всплывать, для пополнения запасов воздуха и продува чего-то там... Вот тогда расстояние опасно сокращалось... Но лодка вновь шла под воду, и всё начиналось сначала...

Но вот лодка благополучно достигла двухсотмильной зоны СССР. Её окружили свои корабли и самолёты. Американские эсминцы вынуждены были остановиться. Поняв, что он сумел выпутаться из сложнейшей передряги, переполненный чувствами облегчения капитан Дундуков поднялся на «палубу», снял штаны, нагнулся, и показал американцам две ослепительно белые ягодицы...

Вскоре, в Кремле ему была вручена звезда героя Советского Союза. А дорогой Леонид Ильич, узнав про недипломатичную выходку капитана, пошутил, что за две белые ягодицы можно было бы и две звезды вручить...

Но это не конец истории. Есть ещё и эпилог. В 90-е годы Америка победила в холодной войне, и воцарилась над миром, не подозревая ещё, что ей тоже скоро конец, ибо Китай.

Сын вышедшего в отставку по возрасту капитана Дундукова переехал жить в Америку, неплохо там устроился, и однажды пригласил к себе отца погостить немного в земном раю.

Так вот. Когда Дундуков сошёл с трапа самолёта, то вдруг увидел, что к нему направляется группа пожилых американцев, в военной морской форме. В руках у них развивались американский и советский флаги. Они сердечно поприветствовали нашего капитана, и вручили ему снимок, на котором были изображены его ослепительно белые ягодицы.

Нужно было видеть, как седовласые американские моряки и советский капитан обнимаются, плачут, и с умилением рассматривают фотографию капитанской задницы, как воспоминание о прекрасной молодости и ушедшей холодной войне.
(C)http://oleg-lasukov.livejournal.com/17357.html

Комбриг - всегда комбриг!

Комбриг возвращался из отпуска.
Нет, не так. Комбриг с семьёй возвращался из отпуска. Уже интереснее.
А давайте так: комбриг с семьёй возвращался из отпуска на Бечевинку. Что, уже весело? То-то.
Кто не знает, что такое «комбриг» применительно к Бечевинке, то это командир 188888882-й отдельной бригады подводных лодок, которая туда, на Бечевинку, базируется. Вернее, базировалась, потому что в 1994 году больших и большущих адмиралов неожиданно осенило прозрение, и они решили, что содержать Бечевинку флоту стало накладно. Гарнизон распустили и разграбили. Что не разграбили и не украли - так до сих пор там и валяется, торчит, ржавеет, гниёт. А бригаду лодок перевели, и прыгала она по кочкам-базам: сперва Завойко, потом Рыбачий, а теперь вроде как во Владивосток остатками. Череда мудрых стратегических решений.
Что такое Бечевинка - рассказ отдельный. Книжку можно написать, бестселлер будет.
А возвращался комбриг из самого славного города русских моряков - того самого, где на правом входном мысе высоченная стела торчит, в обиходе именуемая «Мечта импотента». Дело было летом. На то он и комбриг, чтобы в отпуск летом ездить.
Тут надо сказать, что вернуться в Петропавловск - это одно, это полдела, а вот вернуться в Бечевинку - совсем другое. Автобусы и прочий колёсный транспорт в Бечевинку не ходят - главным образом, по причине полного отсутствия хоть какой дороги. Гусеничный тоже. Остаются железная птица вертолёт (раз в месяц в исключительных случаях) и морем. Это либо буксиры «Авача» и «Олонка», переделанные в комфортабельные пассажирские лайнеры, либо жуткая лохань по имени «Тигиль» (морская болезнь навечно). Либо - оказия. Под оказией разумеется любое плавсредство, планирующее перемещение во времени и пространстве в сторону Шипунского полуострова с заходом в Бечевинскую бухту. Это может быть, например, катер-торпедолов, и тогда вы обречены на все прелести, какие он только может вам дать. Это может быть тральщик (немногим лучше торпедолова). Это может быть всё, что угодно, растянутое во времени на шесть часов восьмиузловым ходом, от плавбазы «Камчатский комсомолец» до непонятно зачем идущего в Бечеву ракетного катера проекта 205У. А есть ещё такое не самое редкое понятие - «попутная подводная лодка».
Ну, мало ли зачем она в Петропавловск из Бечевинки пришла. Всякие бывают поводы. Пришла, а теперь топает обратно. Попутный транспорт, однако.
Тем более - для комбрига.
Комбриг уютно расположился в полуразвалившейся гостинице МИС (знаменитый тараканий питомник) и первым делом прямо оттуда позвонил на родную бригаду. Опечаленный оперативный на том конце провода грустно констатировал про себя факт, что лафа кончилась, и сообщил комбригу, что от пирса номер восемь гарнизона Завойко на завтра планируется выход лодки, которая пришла туда с Бечевинки неделю назад по причине такой-то и такой-то. Утром комбриг с семьёй и чемоданами прибыл в Завойко. О! А вот и она, «Варшавяночка». Чёрная красавица.
- Смирррна!!!
- Вольно.
- Вольна! Здра-жла, тащ комбриг!
- Здорово, здорово. Хе-хе, я ещё в отпуске, я сегодня пассажир, так что...
- Ну что вы, комбриг - всегда комбриг, - прогнулся командир лодки.
Впрочем, почему это - «прогнулся»? Всё ж правильно.
- Как вы тут без меня?
- Нормально, тащ комбриг, через полчаса съёмка со швартовов.
До Бечевинки чуть больше полусотни миль. Переход, конечно, в надводном положении. Чемоданы, баулы и прочий комбриговский скарб, включая объёмистую супругу в сарафане, кофте и импортных босоножках, оставили в ограждении рубки (в верхний рубочный люк всё это просто не пролезло бы). Супруга, прикрыв глаза, дышала залетающим с мостика свежим воздухом и с наслаждением впитывала угадывающийся снаружи хмельной морской простор. За кормой кричали бестолковые чайки. Погодка баловала. Слева по борту величаво проплыли Три Брата, лодка вышла в открытый океан и повернула налево.
Сынок вместе с папой юркнул в прохладные недра лодки. Ему, как и папе, там всё было интересно. Но если сын интересовался лодкой вообще и с восторгом лазил по всем отсекам, то папа первым делом осмотрел центральный и полез в журнал боевой подготовки. Оказалось, что лодка вот уже целый месяц вовсю отрабатывает курсовую задачу номер три.
- Вот и прекрасно! - потёр руки. - Проверим, а то и примем пару элементов. Ну-ка, где тут у нас...
Ну, комбриг - всегда комбриг.
Бегло пролистав ЖБП, комбриг решил, что хватит рыться в бумагах и пора скомандовать «срочное погружение».
- Дык, тащ комбриг, там же в ограждении рубки...
- Я вам что, идиот? Без фактического погружения.
- Есть, понял.
И понеслась.
Можно представить выражение лица комбриговой супруги, сидящей в ограждении рубки на чемоданах, когда всё зазвенело, заверещало, загромыхало и захлопало, когда все с мостика внутрь попрыгали, а потом прямо перед ней мохнатые руки со стуком захлопнули верхний рубочный люк. ИЗНУТРИ!!! Лодка ощутимо дёрнулась, изнывая от желания нырнуть в глубину. Бедная женщина вдруг почувствовала себя невыразимо одинокой посреди широкого Авачинского залива. Бездна вод была готова принять её. Впереди наметилась незапланированная аудиенция у морского царя с катанием на морских коньках и собиранием жемчуга без акваланга. Чего она там кричала и кричала ли - сейчас не скажет никто. Это знает только вечный и вольный ветер Тихого океана. Между тем снятие нормативов внутри прочного корпуса закончилось, и удовлетворённый уровнем боевой слаженности экипажа комбриг самолично откупорил верхний рубочный люк, чтобы вылезти «на улицу» к любимой супруге и родным чемоданам. И тут же получил импортным каблуком. Прямо в румяную дыню. Чуть не свалился мешком обратно в центральный.
Потому что у жены офицера воинское звание на ранг выше, чем у самого офицера.
Контр-адмиральша она то есть. Была на тот момент. Имела право вонзить каблучок. Ещё как имела. Ибо частенько было за что.
А малолетний сын продолжал радостно ползать по недрам лодки и играть «в папу».
(С)
http://filibuster60.livejournal.com/615994.html