1986/87 год. Конец декабря. Неделя до наступления нового 1987 года. Вызывает меня наш шеф, Виктор Палыч, и сообщает, что обороноспособность Страны Советов в страшной опасности, поскольку с полигона в Оренбургских степях не вывезено по сю пору ценное оборудование. И мне с двумя добровольцами предоставляется возможность совершить подвиг с радостным перелетом Москва-Оренбург-Москва с грузом этого гребаного барахла.
На предложенную возможность совершить подвиг я ответил многоэтажными матерными выражениями (после того, как вышел из кабинета Палыча в коридор).
Итак в холоднючую зиму ваш покорный слуга и еще двое несчастных добровольцев - Игорь и Андрей - движемся в аэропорт и грузимся в холодный, как морозилка холостяцкого холодильника АН-36. Весь полет мы честно пытались заснуть. Но лавки этого военно-транспортного орудия пытки придумал хитрожопый садист - на эти гадские подставки невозможно ни лечь ни сесть по-человечески. Помучав положенные несколько часов наш борт сел в аэропорту Оренбурга.
Выяснилось, что в самолете, где мы за дорогу чуть не дали дуба, очень тепло, а вот НА УЛИЦЕ.... Там было -15 и сильнейшая метель. Почти ощупью мы добрались до сияющего огнями здания аэропорта, поминая по дороги Палыча, его маму, папу, бабушку и прочих родственников по женской и мужской линии до седьмого колена.
Когда мы слегка отогрелись в здании (потому что +10 внутри это почти тропики по сравнению с наружей), выяснилось СТРАШНОЕ: никто из нас не взял с собой ЕДЫ!!! Если к тому времени (1987) столичные города испытывали проблемы с едой, то периферийный Оренбург проблем не испытывал - кушать тут не было с 1917 года. В аэропортовском буфете удалось разжиться полбуханкой темного хлеба и тремя бутылками мутноватого "Жигулевского". Все это было тут же выпито и съедено. Бутылка пива, зажеванная черняшкой, произвела на субтильного и непьющего Игоря волшебное действие. Он почему-то решил, что находится на Черноморском пляже и принялся раздеваться прямо на лавочке в зале аэропорта. Попытки насильно одеть коллегу не привели к желаемому результату: скорость его раздевания была сильно выше скорости нашего одевания. Я первым проявил благоразумие:
- Да бросьте его, ребята, замерзнет - сам оденется.
Игорь был оставлен под наблюдение Андрея, а я отправился искать машины, которые должны были привезти оборудование еще вчера.
Несколько раз обежав рысью территорию аэропорта я не нашел никаких следов пропавшего каравана. Учитывая усилившуюся к ночи метель, мороз и близость Нового Года с массированными закупками горячительного, меня стали посещать всякие нехорошие мысли относительно судьбы нашего оборудования.
К часу ночи на улице стало темно, как у негра в жопе. Спать хотелось мучительно. С большим трудом мне удалось разместить моих хлопцев и себя на раскладушках в холле гостиницы для лётного состава. Причем наши койко-места находились в полутора метрах от гигантского бормотальника, который каждые полчаса объявлял задержку рейсов в связи с нелетной погодой.
В шесть утра мы были подняты в вертикальное положение и выпихнуты на мороз не приходя в сознание могучей рукой администраторши тёти Маши.
Сознание вернулось ко мне в районе полудня. Проклятая добросовестность, вбитая в подсознанку комсомолом и партийными родителями, заставила совершить очередной круг почета в попытках обнаружить пропавшую экспедицию.
О чудо!!! Машины стояли на задворках аэропорта ровным рядком, двигатели работали: видимо они только приехали. Подходя, я обратил внимание, что из машин некто не выходит, а в ближайшем ко мне Урале водитель лежит грудью на руле и не шевелится. Я побежал изо всех сил, предчувствуя страшное. Но воображение меня в очередной раз обмануло.
Все оказалось очень просто и не страшно. Весь личный состав экспедиции был мертвецки пьян! Опытные водители из последних сил героически доползли до стоянки, поставили машины в ряд и дружно вырубились прямо на рабочем месте. Из троих водил растолкать удалось одного. Две другие машины пришлось вести на летное поле нам с Андреем. После вскрытия у самолета КУНГов, в нем были найдены еще два бесчувственных тела, вооруженные ПМом. Это были сопровождающие секретный груз 'уполномоченные'.
Задолбавший нас груз вместе с подлежащими вывозу телами был фантастически быстро перекидан в самолет при помощи бортмеханика Коли, который смог реанимировать самолетный тельфер, поломавшийся еще пять лет назад. Секрет геройства был прост - весь экипаж был московский и ребятам совсем не улыбалось встречать Новый Год у черта на рогах.
Итак, в кучу посередине салона засунут последний ящик, натянута защитная сетка и наш самолетик порулил на взлетную.
Наверное, меня мучили предчувствия. Я обратил внимание на озабоченного бортмеха Колю, который колупался у кормового люка. Люк несколько раз открывался и закрывался. Я подошел.
-Коля, что случилось?
-Да блокировка, сука, не срабатывает! Наверно замерзла. Показывает негерметичность отсека.
Коля воткнул длинную отвертку под кромку люка и заорал в миркрофон:
-Закрывай! Ага, бля, сработала!
Оставив торчащую отвертку в закрытом люке, Коля с видом человека, выполнившего гражданский долг, отправился в кабину.
Мне это совсем не понравилось, но я промолчал. Не спалось, и я побрел в кабину летчиков. Там с удивлением обнаружил совершенного незнакомого полковника, который в момент моего появления занимался важным делом - откупориванием и разливанием шампунсика. Пилоты весело чокались не вставая со своих мест, а автопилот загадочно пошевеливал штурвалами, как будто принюхивался. Я понял, что чужой на этом празднике жизни и удрученный вернулся к окошку в салоне. Часа через полтора полета я обратил внимание, что выхлоп левого двигателя стал вроде как черным и через равные промежутки времени из него вылетают какие-то черные штучки, похожие на болты. Метнувшись к другому окну и сравнив картину понял: это он, ПИЗДЕЦ! Поймав пробегающего мимо Колю, я без слов сунул его мордой в иллюминатор. Увидев выражение Колиного лица, убедился - это действительно ОН! Коля рванул в кабину и в этот момент из двигла повалил уже совершенно конкретный черный дымина. Двигатель застопорился, зато второй заорал не своим голосом, работая за двоих. Черный дым прекратился и вместо него пошла белая слякоть - это сработало автоматическое пожаротушение. Самолет заметно снижался, но под ним я не разглядел ни хера, кроме голых заснеженных палок зимней тайги.
Как добрый (в душе) человек, счел необходимым разбудить коллег и описать им ситуацию. Свежеразбуженные по мере осознания впали в ступор. Оставив Андрюху и Игоря в прощальном опупении, поскакал к пилотам выяснять, сколько жить еще осталось и успею ли я еще в этой жизни выпить, если у них есть. Незнакомый полкан в рубахе и подтяжках сидел за штурвалом с выражением 'А вот хуй тебе!' на лице. Самолет летел с перекосом, правым боком вперед. В этот момент полкан вышел на связь с диспетчером:
- Борт 38456! Пожар в левом моторном отсеке, остановка двигателя. Сажусь на аварийную с прямой, прошу освободить полосу!!!
Увидев меня, оживился:
- Давай своих алкоголиков всех в кабину, можем хвостом зацепиться!
И подумав, добавил:
- Останемся живы, я тебе лично пизды дам за такую погрузку! Ты уж не обижайся, пожалуйста.
На посадку мы заходили весело: я сидел на сундучке, на моей шее штурман, под ногами на корточках Коля и два бесчувственных секретных тела на полу. Остальные личности, находившиеся на борту, изображали из себя вертикальные шпроты.
Полкан не подвел и вышел на полосу с первого захода. Самолет коснулся бетонки шасси и поехал, не желая опускать морду. И тут мы все как один невольно стали нажимать легонько на пол кабины ногами - вперед, вперед. Полкан ювелирно сработал тормозами и переднее колесо плавно опустилось на бетонку. Наконец наш самолет с закопченым двиглом встал прямо посередине ВПП.
Когда нас оттащили тягачом в угол летного поля первый пилот помогал полкану отодрать пальцы от штурвала. Мы, экипаж и пара принявших вертикальное положение, но все ещё мутноглазых секрета вышли на летное поле. Полкан пошел ко мне, закатывая правый рукав куртки. И тут один из 'секретных' недовольно изрекает:
- Полковник, объяснитесь, что мы тут делаем, когда МЕНЯ в Москве ждут!
Круто развернувшись на 90 градусов, полковник с хряком режет своим немаленьким кулачком в морду недовольного и после этого не спеша откатывая рукав говорит тихим вежливым голосом:
- Видите ли, к сожалению мы сели на запасном аэродроме из-за проблем с левым двигателем. Через пару часов вы сможете продолжить полет на другом самолете нашей авиакомпании!
Последовавший за этим десятиминутный хохот носил, без сомнения, несколько истерический характер.
P.S. Видимо, этой десятиминутной разрядки было недостаточно, потому что после этого случая около месяца спал я очень плохо, мучимый перемежающимися кошмарами.
P.S.S. А подобранная Колина отвертка с желтой ручкой до сих пор лежит у меня дома. Хотя, думаю, отвертка была здесь не при чем, он же не в двигатель ее воткнул!

Помылся сам - помой машину!

Однажды, на очередной юбилей гвардейского истребительного авиационного полка, где мне довелось начинать службу, было решено пригласить ветеранов, бывших офицеров части. Ветеранов разбили на группы, каждой из которых придали молодого офицера "для особых поручений" или, как выразился замполит, - гейшами поработать... Трое из них достались мне, ну, или я им - как поглядеть. Ветераны оказались, как на подбор, небольшого роста, крепенькие, в тщательно сбереженной парадной форме старого образца.
Весь день субботы они стойко переносили тяготы и лишения научно -практической конференции, встреч с молодыми воинами, осмотра музея боевой славы. Вечером мероприятия плавно перетекли в банкет, где мои подопечные также проявили себя с лучшей стороны.
Поздним вечером я отвел их в гостиницу. Неугомонные деды извлекли из багажа коньячок, порубили закуску и приступили к веселью. Поскольку пить с ветеранами нам было категорически запрещено, я за стол не сел и задремал в кресле.
Разбудили меня громкие голоса. Оказывается, престарелые сталинские соколы не сошлись по поводу формы глиссады снижения на каком - то Богом забытом аэродроме, причем из его названия я даже не понял, на каком он континенте. Деды же все помнили досконально, но, почему - то по - разному.
Дискуссия стремительно разгоралась, приобретая опасные формы, и вдруг кто - то сказал:
- А давайте Аркаше позвоним, пусть он скажет!
- Правильно, - загомонили остальные, - слышь, старлей, какой у вас позывной на коммутаторе на Москву?
Я осторожно поинтересовался, а кто собственно такой, этот Аркаша?
Выяснилось, что Аркаша трудится генерал - лейтенантом в Главном штабе ВВС и занимает должность не то зам. Главкома по безопасности полетов, не то Главного штурмана.
Представив себе, как старший лейтенант будет ночью звонить генерал - лейтенанту, я мысленно содрогнулся и попытался вывернуться:
- Так Аркаша, наверное, спит, - первый час уже...
Осознав справедливость моего замечания, огорченные ветераны допили коньяк и разошлись по комнатам.
На следующее утро двоих дедов нужно было везти в Москву на поезд. Под это дело командир отдал свою "Волгу" с водителем. Выехали очень рано, я на 'правой чашке' клевал носом, на заднем сидении тоже было тихо.
Вдруг по салону пополз подозрительный запашок, перебивая характерный запах сапог водителя. Оказывается, несгибаемые ветераны свернули голову фляжке с коньяком, перочинным ножиком порезали на платке яблоко и потихоньку реанимируются.
Через час мы уже подъезжали к Москве, плакаты 'Слава труду!' и 'Москва -
город герой' мелькали все чаще, и вдруг с заднего сидения раздалась резкая команда:
- Стой! - Водитель послушно остановился у ближайшего кармана.
- В город - герой Москву на грязной машине въезжать нельзя! Помыть!
Привычный к офицерской дури боец послушно поплелся искать воду, а я прогулялся до ближайших кустов. Возвращаюсь и вижу, что мои подопечные дружно... писают на колеса "Волги"!
- Так, - удовлетворенно произнес один, нетвердой рукой застегивая брюки, - колеса мы вам помыли. Пожалуй, можно ехать!

27.09.01

Однажды в полете

Слушая переговоры летчиков - истребителей с землей, я всегда поражаюсь, как они понимают друг друга? Сказать, что качество связи скверное, значит не сказать ничего: в эфире булькает, рычит, квакает, иногда через это безобразие пробивается искаженный голос летчика. Я, конечно, имею в виду открытые каналы... Добавлю, что все борта используют один, общий канал. Для того, чтобы хоть как - то упростить радиообмен, летчикам и расчетам боевого управления строжайше предписывается общаться только строго определенными фразами. Но это в теории.
Как - то в истребительном полку ПВО шли учебные полеты. Сначала взлетела пара 'на слетанность', а затем подняли 'спарку', т.е. двухместный истребитель. Один из летчиков вернулся из отпуска и, чтобы он восстановил навыки пилотирования, его 'вывозили'. Спарку пилотировал майор Можар.
Поскольку вывозной полет штука рутинная и вполне безопасная, на земле тщательно следили за парой, а про спарку забыли.
И тут - ведомый пары потерял ведущего! И, как выяснили потом, совершил две грубые ошибки: начал маневрировать, не разобравшись, где ведущий, и выполнил маневр в сторону Солнца. Через несколько секунд последовал удар: самолеты задели друг друга. Уяснив таким способом, где ведущий, ведомый оценил ситуацию и доложил на землю:
- 'Беркут', я ведущего таранил, горим!
Услышав такое, руководитель полетов враз забыл про правила радиообмена и заорал в эфир:
- Пожар, прыгайте!!!, пожар, прыгайте!!!
И тут голос подал майор Можар со спарки:
- 'Беркут', да у нас вроде все нормально...
- Какое, на х#й, нормально, пожар, прыгайте!!!
Услышав снова свою фамилию, дисциплинированный Можар перевел самолет в горизонт, приказал прыгать летчику из задней кабины, и выпрыгнул сам...
Тем временем, на КП личный состав расчета боевого управления бегал по потолку и качался на люстре: вертолеты поисково-спасательной службы искали пилотов столкнувшейся пары, после интересного разговора со штабом Воздушной армии лицо РП по цвету не отличалось от околыша его фуражки и тут раздался телефонный звонок:
- Докладывает майор Можар! Катапультирование выполнили, самолет потерян, говорю из сельсовета деревни Гадюкино!
Внезапно на КП наступила звенящая тишина. РП, роняя трубку, удивленно произнес:
- Бл#дь, еще один...

30.09

КТО КОГО?
В тот раз полеты закончились поздно - часа в 2 ночи, а следующий день был нелетный, парковый, поэтому я рассчитывал отоспаться.
В сладкий утренний сон неожиданно влез гул мощных моторов и лязг гусениц. Казалось, что на нашей тихой радиолокационной точке началась танковая битва под Прохоровкой. В грохот боя неожиданно вклинился матерный вопль. 'В прорыв идут штрафные батальоны' - подумал я и окончательно проснулся.
На улице меня ожидало феерическое зрелище. Оказывается, два неразлучных прапора - хроника, которых даже командир части за глаза иначе, как 'Маркс и Энгельс' не звал, поспорили, кто кого перетянет: КРАЗ или трактор.
Спор решили разрешить экспериментом. Взяли КРАЗ - 214 и Дт -75, соединили их за форкопы жестким буксиром и стали заводиться. В этот момент на точку прибыл начальник узла наведения. Подавив естественное изумление, ротный одной тщательно продуманной фразой навел твердый уставной порядок.
После того, как вы#$анные прапора удалились по рабочим местам, начальник занялся мной. Вкратце смысл его сентенции сводился к тому, что с такими долбо#$ами, как начальник дежурной смены, легко можно проспать и Третью Мировую...
Я решил обидеться и пошел готовить себе завтрак. Через четверть часа на кухню заявился ротный:
- Эй, военный, ты машину водишь?
- Вожу...
- Тогда пошли.
- Куда, товарищ майор?
- Туда, #$%^! Надо же все - таки разобраться, кто кого... Чур, я на тракторе!

15.09.01

Чрезвычайно рад, что наконец появился сайт для славных армейских историй. Всемерно спешу сообщить и парочку своих зарисовок по данной теме.

Итак зарисовка ?1:
Военка института.
Нач. военной кафедры полковник Лукин А.С. (если фамилию и инициалы прочесть правильно получаем look in ass) открывает вводную лекцию словами:
- Товарищи курсанты! Я не хочу сказать, что на военной кафедре вам будут выкручивать руки, но через пару месяцев вы убедитесь в этом сами!

Зарисовка ?2:
На сборах.
Строй стоит на плацу. Выходит майор:
- Товарищи курсанты! Есть программисты?
Я и пара моих товарищей незамедлительно выходим из строя:
- Мы!
Майор: - Вот предписание, на три дня коммандируетесь в штаб, устанавливать на компьютер бухгалтера Windows 98! С освобождением от всех прочих работ и занятий.

Ну кто знает, тот поймет, что потратив 20 минут на установку винды мы остальное время изображали бурную деятельность при начальстве, а без начальства просто отдыхали. В то время как наши товарищи на 35 градусной жаре пидорасили (да-да, именно этот термин) керосином вертолеты.

Неделю спустя. Картина та же - построение. Выходит майор:
- Товарищи курсанты! Специалисты по Интернету есть?
Уставшие от керосина и вертолетов курсанты толпой выпрыгиваю вперед.
Майор (указывая пальцем) - Ты, ты и ты - берите лопаты и бегом копать траншею для прокладки телефонного кабеля!

Вот пока и все. С приветом Bankir