ПОХИЩЕНИЕ В ЕВРОПЕ

Утром на учения. Промозглая польская осень забирается за воротник шинели. Подобие ужина с грохотом болтается по желудку. Вещмешок с сухпаем за спиной.
«Через Красный Городок*?» - «Нунах! Руками еще махать... По «панщине**»!!»
Группа писарчуков составила подобие строя и двинулась в обход крепостной стены Красного Городка в родные пенаты - штаб Северной группы войск.
Польша. Свидница. Ноябрь 1988 года. До триумфальной победы Солидарности остается еще полгода. До дембеля - полтора... До выезда на учения - ночь. За эту ночь надо склеить кучу карт, все сложить-собрать, и еще поспать бы...

- Эй, савецкий! Спитшки машь? - три силуэта подпирают друг друга. Тепленькие. Лет по тридцать. Им весело, чего бы не до@#$ться до русских «оккупантов» с глупыми вопросами. И почему полякам кажется смешным просить у русских спички? Только потому что по-ихнему это с п#$дой созвучно? Так наши же об этом не знают, потому и не смеются. Наши вообще не знают польского... Диву даешься: несколько лет прожить в стране и не выучить ни «здрастьте-досвиданья», ни «спасибо-пожалуйста».
- Хей, русский, дай пану спитшки!
- Spierdalaj, pan, nie mamy właśnie czasu! Nie widzisz, w służbie jesteśmy!*** - ах, как люблю я польский язык! Даже когда в жопу посылаешь, все равно - с каким шляхетским достоинством это звучит! Как приятно наблюдать состояние тихого шока собеседника, когда советский солдат говорит языком Мицкевича и Пруса почти без акцента...
- Ale... Coż powidzałesz?
- Mówiłem, że nie mam właśnie ani czasu ani zapałek. Cieść!****
Легкий ступор. Один из троих взаимноподпертых - явно трезвее остальных и потому пытается соображать. Те двое улыбаются исключительно собственным пьяным мыслям. Однако мыслительный процесс достигает апогея.
- Ты - это по-польски говоришь? - спрашивает он уже не на коверканном русском, а на родном.
- А ты разве не слышишь? - так же по-польски отвечаю.
- Эй, ребята! Этот парень говорит по-польски также как мы с вами! - сквозь привычную внешнюю неприязнь к «оккупантам» пробивается сначала удивление, а потом радостное, совершенно славянское дружелюбие.
Двое подпирающих согласно кивают, поскольку в звучании родной речи для них нет ничего удивительного.
- Тебя как зовут?
- Женя... Эугениуш.
- Здорово! Меня - Рышард. Выпьешь с нами?
- Не, брат, мне на службу...
- На, закури! - мне суют пачку довольно говенных местных сигарет, но все же лучше «Примы». Сам не курю, пацанам пригодится.
Мы уже братаемся с моим новым польским другом. Мы уже поем «Kolorowe jarmarki» и «Niech żyje wolność!»*****. Вконец обалдевшие мои коллеги-писаря мягко намекают на необходимость пойти поклеить карты... Меня не отпускают, нежно облапив в нетрезвом дружеском объятии.
Пьяные мозги, как известно, рождают намного больше оригинальных идей, нежели трезвые. Внимательно осмотрев меня мутнеющим взором, друг Рышард изрек:
- А ведь ты - поляк. Самый настоящий поляк!!! Курвы советские, забрали парня в свою армию! - возопил он и погрозил кулаком кирпичам Красного Городка. - Мы должны тебя спасти! Мы тебя украдем!
«Здрасте-приехали!» - подумалось, - «Вот особист-то обрадуется моему чудесному спасению из рядов Советской Армии! Надо валить...»
- Знаешь, друг, давай завтра, а?
Я медленно отдаляюсь от качающейся троицы, машу рукой на прощанье - и наш импровизированный строй скрывается за углом кирпичной крепостной стены. Из-за угла нестройными пьяными баритонами доносится песня: «Тьомная нотш, толко пули щвищтьят по щтьепи...»


Примечания:
* Красный Городок - основная резиденция советских войск в г.Свиднице. Целый квартал мрачных зданий, похожих на замки, выстроенных еще немцами из темно-красного кирпича. Вокруг стена с колючкой, на входах-выходах КПП, внутри патрули... Даже интересно, снесли все это или еще нет?
** «панщина» - на наречии советских воинов вся остальная территория Польши, не обнесенная советской колючкой. Идти по ней красным воинам не рекомендовалось, но во-первых быстрее, во-вторых - без проверок документов, отданий чести и прочих тягот воинской службы. И воздух свободы...
*** «Шел бы ты в жопу, дружище, времени нет! Не видишь разве, мы на службе»
**** - Но...Ты что-то сказал?
- Я сказал, что нет у меня ни времени, ни спичек. Привет!
***** «Разноцветные ярмарки» - помните Марылю Родович? И еще «Да здравствует свобода!», тоже неплохая застольная песня :)

Конец идиота
============

- Нир, скажи мне - а секс без резинки - это очень плохо?

Нир поднял красные глаза от монитора и пристально посмотрел на Семёна.

Семён был, что называется, первым парнем на деревне. Красивое лицо с правильным чертами, высокий рост, плечистая фигура. Зелёная сухопутная форма сидела на нём, как влитая.

Когда Сёма, прибыв в часть, сидел на лавочке у строевого отдела, женщины-военнослужащие выстраивались в очередь у окошка, чтобы полюбоваться на красавца. Успехом у женского пола Сёма пользовался оглушительным, однако же, сумев повеситься ему на шею и провстречавшись неделю-другую, девушки быстро с ним расставались.

Причина тому была крайне проста - Сёма, молдаванин по происхождению, представлял из себя гремучую смесь анекдотического "размороженного чукчи" и законченного московского сноба.

Нир напряженно уставился на Сеню. Через четыре секунды цифирь у него перед глазами сменилась Семёновой физиономией.

- Что?
- Секс без резинки - это очень плохо? Понимаешь, я тут с одной... без резинки... Теперь вот не знаю. У тебя же папа - венеролог?

Нир вспомнил красавицу Женечку, уведенную у него из под носа движением Сёминой брови, и пододвинул ему стул.

- Садись, разговор будет долгий. Значит, так. Какие могут быть последствия. Ну, во-первых, беременность. Если залетит - придётся тебе жениться. Но это ещё полбеды, тыщи за три можно организовать химический аборт. Конечно, если ты сумеешь её уговорить. Но это ерунда. Самое страшное - это венерические заболевания. Значит, начнём по порядку. Гонорея. Ты когда того... потрахался?
- Вчера, - пробормотал Семён.
- Таак... Значит, ещё недельку внимательно следи за своими ощущениями. Если из члена польётся гной или станет больно писать - бегом к врачу. Осложнения могут быть самые разнообразные. Например, простатит. Ты знаешь, что такое простатит? Это воспаление предстательной железы, находится прямо над членом. Знаешь, что делают при воспалении простаты? При воспалении простаты делают массаж - пальцем через задний проход.

Омри, с интересом наблюдавший за развитием событий, подключился к разговору:
- Кстати, это небезопасно. Можешь втянуться и стать голубым. Знаешь Амира из отдела логистики?

Амир был полным и законченным гомосексуалистом. При этом ни простатитом, ни даже простудой он никогда не болел.

- Амир тоже подцепил гонорею. Потом у него воспалилась эта... как её?
- Простата, - подсказал Нир.
- Да. Ему стали её массировать. Сначала ему просто полегчало. Потом привык. Потом понравилось. С тех пор... ну ты в курсе...

Стало тихо.
Семён переваривал полученную информацию. Его лицо постепенно вытягивалось и бледнело.

- Дальше, следующая опасная болезнь - это сифилис. Значит, недели через две у тебя на лучшем друге вырастет здоровенный прыщ. Тоже, сразу к врачу. Курс лечения сказочный - будут колоть антибиотики прямо в головку.

Омри зашипел, живо представив себе процедуру лечения.
Семён заёрзал и закинул ногу на ногу.

- А ещё от сифилиса может быть рак яиц. А рак яиц - это только ампутация. Знаешь Михаль, системную администраторшу?

Михаль раньше занималась женской тяжёлой атлетикой, брила усы и курила по две пачки сигарет в день.

Семён, утративший под грузом свалившейся на него мудрости способность мыслить даже в зачаточном состоянии, кивнул.

- Так вот, она раньше была мужчиной.

Омри поперхнулся, зажал рот и, отвернувшись, выбежал на улицу.

- Куда это он? - удивлённо спросил Сеня.
- Блевать, - уверенно ответил Нир. - Она его вчера прижала в углу и вынудила целоваться. Не отвлекайся. Раньше она была мужчиной, звали её Михаэлем. На выпускной она поехала к проституткам на Алмазную Биржу, заразилась. Потом - рак яиц, ампутация. С горя сделала операцию по перемене пола. Теперь - вот.

Семён был уничтожен, растоптан, повергнут. Ощущая неземное блаженство, Нир решил добить его окончательно. Открыв ящик стола, он вынул одноразовую бритву из кулёчка и протянул её Сёме.

- Ты вот что. Ты сходи, выбрей пах и ноги. На всякий случай. А то могут быть мандавошки. Иди прямо сейчас, а то у нас завтра коллективный выезд в Эйлат на два дня, а мне ещё надо программу доковырять...

Семён побежал в сторону душевой.

- И вот ещё что, Сеня! - крикнул Нир, которого осенило в последнюю минуту - Тебе вообще стоит воздержаться от секса некоторое время, а то могут быть осложнения. Импотенция там всякая.
- А как долго? - Семёнова голова снова показалась в дверях.
- Месяца три, не меньше. Ну всё, иди бриться.
- Ага.

Нир блаженно откинулся на кресле, предвкушая завтрашнюю прогулку.

И предчувствия его не обманули.

В половину первого ночи, в гостинице, куда их привезли после дискотеки, в дверь Нира и Омри постучали.

Взъерошенный Нир открыл дверь, приготовившись, по ситуации, либо продемонстрировать готовность к подвигу, либо грязно выругаться. На пороге стоял довольный Сеня, покрытый травинками:
- Нирушка, со мной тут одна хотела... того..., но я не дался! Спасибо тебе, что предупредил, если б не ты - был бы я импотентом!

Наутро их повезли на пляж, где Сенины бритые ноги произвели настоящий фурор. Особенно они понравились Амиру, и не надеявшемуся на такое счастье. Амир ходил вокруг Семёна и глядел на него, мечтательно прикрывая глаза. Он уже слышал от девиц, что Сеня какой-то не такой последнее время, и почему-то вообще не интересуется женским полом.

Но Семёна это не тревожило. Он вообще ничего не замечал. Погрузившись в себя, он с тревогой прислушивался к собственным ощущениям. Всё время нервно пил минеральную воду. И каждые пятнадцать минут бегал осматривать себя в туалет.

Ближайшие три месяца воинская часть могла спокойно обустраивать личную жизнь.

http://www.livejournal.com/~ilyad

Это, вероятно, байка, хотя точно неизвестно ....
На взгляд совсем не военного человека, но всё же не дальтоника , военные делятся на зелёных и черных т.е армия и флот, но вы ж знаете, у евреев всё не как у людей, в палитру введён ещё один цвет, светло-песочный - авиация. Так и тянет написать "цветовая дифференциация штанов", причём в этой форме ходят не только летуны, но и тех. обслуга и зенитчики. Вот про них как раз и пойдёт разговор. Кстати, авиация и примазавшиеся к ней очень гордятся своей формой: типа, элита армии и всё такое. Так вот, в израильской армии есть один зенитный батальон, который носит обычную зелёную форму, а вот и рассказ, как они докатились до жизни такой.

Каждый год проводятся учения, смысл такой: зенитный батальон комплектуется резервистами, они цепляют к своим моторным тележкам всякое зенитно-ракетное барахло и в режиме полного радиомолчания едут прятаться на просторах ридной Израильщины, которые, в смысле просторы, птице не пролететь, зайцу не пробежать и вообще весь Московский зоопарк эти просторы не загадит... за один день. Батальон получает сутки, чтоб спрятаться, а потом пара глазастых летунов отправляеться искать пропажу и, как правило, быстро находят и говорят: "А вот и мы, извольте прятаться снова". Такие скачки продолжаются 2-3 недели, после этого посвежевщие и отдохнувшие вояки возвращаються по рабочим местам и радуют родственников и сослуживцев свежими военными байками в основном на тему, кто сколько выпил. Ввиду полной безнадёги укрыться от авиации, зенитчики движутся мелкими перебежками от одного пивного навеса до другого. В нашем случае батальон искали 2 недели и не могли найти. Летуны обшарили север и юг, но следов не было. Зенитчики испарились. Выяснилось всё, когда в штаб учений позвонил владелец одной достаточно фешенебельной гостиницы из Эйлата и вежливо поинтересовался, нельзя ли убрать тягачи с гостиничного пляжа? Оказалось, что все 2 недели батальон жил гостинице, питался в гостиничном ресторане и вообще, жировал у тёплого моря. После того, как их отозвали, владелец выставил армейскому руководству счёт за прожитое и съеденое. В результате мы имеем эту байку и зелёных зенитчиков, как чужеродный прыщ на теле славных израильских ВВС.

Конец недели
============

Неделя у Лёши не могла взять и просто так закончиться. Должна была быть какая-то веха, какое-то ритуальное действо, отмечающее границу между буднями и выходными.

Таким действом, как нетрудно догадаться, была символическая рюмка водки, выпиваемая Лёхой прямо за рабочим столом.

Утром в четверг он доставал из запертого ящика стола фирменную рюмку "Абсолют" и початую "детскую" бутылку Финляндии. Потом выходил в коридорчик, тщательно мыл рюмку, протирал её насухо и помещал вместе с бутылкой в морозилку. Лёша старательно маскировал продукт банкой замёрзшего хумуса, осторожно поглядывая по сторонам.

Обед в офицерской столовой подали в час дня. Отобедав и поболтав с миловидной лейтенатшей из строевого отдела, Лёша вернулся в кабинет и начал предвкушать. В принципе, выходные предвкушала, наверное, вся база, кроме заступающих в караул и выбывших по болезни, но Лёхины мысли носили предметный характер.

Он представлял себе, как стихнет шум на улице, и как на блюдечке возникнет перед ним заиндевелая рюмка, полная прозрачной влаги. Он ощущал ледяной холод стекла, через край которого польётся слегка вязкая водка в рот и по пищеводу в желудок. Он практически видел, как ощущение холода сменяется приятным жаром, как поднимается к нёбу послевкусие, как тепло и нега разливаются по телу, вымывая усталость и стресс и наполняя все члены ленивым блаженством...

В это время в коридоре послышались шаги. Шаги остановились на кухоньке, недалеко от Лёхиной двери, и голос его непосредственного начальника, майора Ади Барзилая, громко сказал:

- Нир, назначаю тебя ответственным за этот сектор. Напоминаю, что новый прапорщик шутить не любит, чистоту и порядок будет блюсти любой ценой, даже ценой хороших отношений с передовыми армейскими программистами. Поэтому - он кивнул секретарше - Сиван, записывай - раковину освободить от грязной посуды, для чего всю её перемыть. Из шкафа всё вынуть, шкаф протереть от пыли и грязи, полки застелить бумагой. Холодильник...

Лёха навострил уши.

- ... холодильник освободить от просроченных продуктов. Если есть возможность - разморозить и помыть.

- Ади, а может, не надо? - послышался просящий голос Омри. - Он что, будет лазить по холодильнику, искать прокисшие йогурты?

- Что значит "не надо"? Я вам что? Шутки шучу? Ну-ка, открывай! Так, что тут у нас? Этот хумус - он тут зачем? Для биологических экспериментов над призывниками? Бациллы выращивать для прививок? В помойку!

Банка со свистом пролетела через кухню и грохнулась в мусорное ведро.

- Майкл Джордан грёбаный, - послышался сдавленный голос Нира.

Ади не унимался.

- Так, а это что? Что это, я вас спрашиваю? Не надо на меня смотреть так, будто я голая супермодель! Это водка! В помойку!!! Ай...

Раздался звон разбитого стекла, и даже через дверь кабинета запахло спиртом. Лёхины мечты рассыпались блестящими осколками и растеклись по грязному полу лужицей. Онемев, Лёха схватил свой М-16 и выскочил в коридор.

- Чья это водка? Омри? Нир?

Омри и Нир с мольбой смотрели на бушующего командира. Нир терял сознание уже на второй бутылке пива, а Омри умел пить только арак. Оба молча помотали головой.

- Алексей! Это была твоя водка?

В этот момент Лёха ощутил, как физическая и моральная усталость, копившиеся всю неделю, наваливаются на него тяжёлым мокрым одеялом. Он глухо сказал: "моя".

- Через десять минут ко мне в кабинет, на беседу! - выговорил Ади. - Нир, Омри: осколки убрать, пол помыть, помещение проветрить. Когда закончите, доложите, проверю лично.

Лёха прошел в кабинет и сел за стол. Горе его было безутешно. "Изер чёртов!" - думал он. "Мало того, что целую неделю мозги конопатит. Щас ещё и наденет на глобус... мехом наружу вывернет... хорошо, если в личное дело не пойдёт. Водку разбил, сцука. Ну всё, выходной накрылся".

Водку Лёхе было жальче всего. Он ехал домой на автобусе, и теперь вместо благодушного спокойствия и предвкушения второй рюмочки дома, с селёдочкой, ему предстояла унылая и утомительная тряска, отягощенная мыслями о службе.

Сквозь дверной проём на убитого горем Лёху глазели Нир и Омри.

Лёха встал, с отвращением посмотрел на их довольные морды и ушёл в другой конец коридора, к двери командирского кабинета. Он постучал в дверь, мысленно уже воображая себе, как будет оправдываться тяжёлым детством в условиях бесчеловечного тоталитарного режима и окружением, привившим ему алкоголизм.

- Войдите, - сказал Ади. - А, это ты. Заходи, закрой дверь, присаживайся.

Лёха сел. Говорить ему не хотелось. Он смотрел на столешницу прямо перед собой.

- Алексей, - Ади начал внушение. - Среди основных моральных ценностей нашей армии, если помнишь, числятся "воинское товарищество" и "личный пример". Ведь ты же офицер. Какой пример ты подаёшь срочникам? Что они подумают, глядя на тебя?

Что-то стеклянно звякнуло. Лёха не поднял взгляда.

- Сам посуди. Мало того, что ты приносишь и наверняка распиваешь спиртные напитки...

- Это ещё надо доказать, - буркнул Лёша.

- ... ты ещё и не делишься со старшими по званию.

Лёха повернул голову. На столе стояла "детская" бутылка Финляндии и две рюмочки "Абсолют".

Лёха протёр глаза и помотал головой. Натюрморт не исчезал.
Улыбающийся во всё веснушчатое лицо Ади открыл бутылку и налил в обе рюмки. Протянул одну из них Алексею, вторую поставил перед собой.

Лишившийся дара речи Лёша чокнулся с Ади и выпил.

Ади позвонил в интерком:
- Сиван! Передай всем, что проверки сегодня не будет. Я с ним поговорил, он зайдёт на следующей неделе.

Из коридора послышались крики восторга.

- Уж извини, Алексей, не удержался. Наколол я тебя.

Лёха откинулся на спинку стула. Он ощущал себя Атлантом, с плеч которого только что сняли небесный свод. Лёха прикрыл глаза, и почувствовал, как тепло и нега разливаются по телу, вымывая усталость и стресс и наполняя все члены ленивым блаженством. В Средиземном море тонуло солнце, а на Лёшу надвигались выходные. Неделя определённо удалась...

http://www.livejournal.com/~ilyad

Мальчика призвали в армию. Встревоженная бабушка расспрашивает его по телефону о солдатском быте:

- Вас хоть кормят-то по-человечески?
- Все нормально, шведский стол, самообслуживание. Вчера клубнику свежую привезли, креветок. Только одно ограничение - накладывать на терелки столько, чтобы ничего не оставалось. А подходить за добавкой можно сколько угодно.
- Форму стираешь?
- Да что ты! Мы форму и белье сдаем в прачечную.
- А подъем? Сержант, наверное, вас криком будит?
- У всех мобильники с будильниками. Начинают голосить на всю казарму, мы и просыпаемся.
- Расскажи еще что-нибудь...
- Не могу, бабуля, у нас сейчас марш-бросок. Бежим в полной выкладке. Вернусь, перезвоню.

Русский мальчик в норвежской армии.