Лужа

- А что тут у вас за разбор полетов? В подъезд зашел, так уже снизу слышно было, - я присел на табурет в кухне и требовательно уставился на приятеля, - Где накосячил опять?
- Да, не я, Анька пришла, злющая как фурия...
- Что с ней?
- Не знаю, - Саня озадаченно поскреб в затылке, - Сестрица, конечно, та еще штучка у меня, но в таком состоянии я ее последний раз лет пять назад наблюдал, когда бывшего своего на пинках с лестницы спустила.
- А было за что?
- Было... - он закурил и выпустил дым в открытое окно, - Вроде не мальчик, а обставлять свои блядки не научился. Анька, конечно, терпеливая, но не до такой же степени.
- Может ренессанс личной жизни? Новый герой?
- Вряд ли. Не похоже. А спрашиваю, что стряслось - не отвечает. Но что-то там есть. Может ты поговоришь? Тебя она уважает.
- Меня-то за что уважать?
- Ты слушать умеешь, —глубокомысленно произнес приятель. А это для женщин самое главное.
- Ага. Я не ёбарь-террорист, я пиздобол-задушевник, хочешь сказать?
- Знаю я какой ты террорист-задушевник... Не, действительно, может тебе скажет? Сходи, выясни? А то не хочется мне опять виноватым быть не пойми в чем.

Я подхватил два стакана и начатую бутылку сухого Алиготе и вышел из кухни. Перед закрытой дверью Аниной комнаты разлегся здоровенный рыжий кот Федя.
- Ваше сиятельство! - обратился я к коту - Не соблаговолите освободить проход?
Федя открыл глаз и посмотрел на меня, не двигаясь, однако, с места.
- Федор, не вынуждайте меня применять не конвенционные меры! Руки заняты, поэтому мне придется отпихивать вас ногой. Вы же этого не хотите?
Федя лениво поднялся и проследовал к дивану. Я осторожно постучал в дверь.
- Аня, это я. Разрешишь войти?

* * *

- Блин! Это шанс! Это был реальный шанс получить хорошее место. Аудитор в «Кванте» - это очень неслабые заработки и гарантированный пакет. И квартиру наконец себе купить, а не здесь кантоваться до конца своих дней!..
- Так что мешает-то? - я подлил вина в стакан Ане.
- Ты что, не понимаешь?! Ты посмотри на меня!
- Смотрю, - я с удовольствием окинул взглядом стройную фигурку, - Всё на месте.
- Арне! Мне уже за тридцать! Ну кто возьмет на работу разведенную тридцатилетнюю бабу с ребенком? Хоть и с высшим экономическим и свободным английским? Когда куча молодых соплячек с ногами от ушей и модельной внешностью в очередь стоят?
- Это ты так сама себе решила или кто надоумил?
- Да, дали понять... Нет, конечно, и резюме их устроило и к генеральному на собеседование записали, но скорее так... Для проформы. Светка поделилась, что шефу там в принципе разницы никакой кого именно на работу брать. А подбором кадров руководит его то ли замша то ли кадровичка. И естественно у нее есть кого туда пропихнуть, - Аня шмыгнула носом, — Вот так. Вот поэтому я такая сегодня. На Сашку еще наорала ни за что...
- Да он не обижается, Ань. Всё нормально... Скажи, а тебе действительно так хочется получить это место?
- Хочется! Конечно, хочется! И зарплата не то, что сейчас, и добираться недалеко, и садик по дороге. И я знаю, что я смогу там себя проявить... Да что, об этом?! Все равно не возьмут...
- А если возьмут? - осторожно поинтересовался я.
- Чудес не бывает, - вздохнув, произнесла Аня.
- Собеседование когда?
- Восьмого. В понедельник. В десять.
- До восьмого еще неделя. У нас уйма времени.
- Не смеши меня, - Аня грустно улыбнулась, - Ты что, сможешь их генерального убедить меня взять?
- Почему нет? - я потянулся к бутылке.
- Еще скажи про доброе слово и пистолет... - иронически произнесла Аня.
- Ну, не настолько же радикально! - усмехнулся я, подлив ей вина, - Уже шутишь, это хорошо!.. Как его зовут и где его найти?
- Зовут его Борис Анатольевич Воронов. А найти ты его сможешь на Бали, где он в данный момент отдыхает от трудов праведных и будет там пребывать еще пять дней.
- Откуда сведения?
- Да Светка поведала. Дескать, наше начальство отдыхать изволят и будут только в понедельник.
- Уже информация, - я пока понятия не имел, как помочь сестре друга, но нужно было хоть каким то образом зарядить ее положительными эмоциями и успокоить, - Давай-ка, допьем вино, приведем себя в порядок, заставим Саню завести ваш старый пепелац и поедем в садик за Мишкой. А потом все вместе смотаемся куда-нибудь на природу.
- Окстись! - Аня кивнула на окно, - Дождь пошел, какая природа?
- Тогда - в кино! - я поднялся с дивана.
- Слушай, - Аня с надеждой посмотрела на меня - Ты правда можешь что-то сделать?
- А что я с этого таки буду иметь? - изобразил я одесского еврея.
- Юморист! - грустно улыбнулась Аня, - Ладно, иди на кухню, я сейчас. В кино так в кино.


- Странный народ - женщины. Я, конечно, понимаю, что работа и все такое, но нельзя же так нервничать по этому поводу.
- Саня, женщины существа эмоциональные. Да и Аню обнадежили сперва, а потом видимо дали понять, что не пройдет она. А генеральному их, я думаю, пофиг кого брать - не царское это дело.

- Но попробовать-то можно что-то сделать? Что мы знаем? Имя, фамилию, отчество, место работы. Нужно собрать информацию по максимуму. Давай думать. Кто из знакомых может иметь какое-то отношение к тому, чем занимается «Квант» ?..

* * *

- Ха!.. Беня! Он на нашем потоке учился! - Бородатый мужик в куртке-энцефалитке отхлебнул пива, - Я-то с ним не тусовался, у них своя компания была. Музыка, диски, хайлайф короче. А мы все больше в горы, да по скалам.
- Беня? - я удивленно отставил кружку, - Так он же Борис вроде? Или таки-все же Беня если поглубже поскоблить?
- Да не-е-е! - прогудел собеседник, ломая вяленую рыбешку, - Борис. А Беней его прозвали, потому как он в те годы под Бенни, ну который из АББЫ, косил. И прическа, и бородка. Ну и фанател по ним дико - я как-то ему загнал плакат рекламный - не помню уже где спер - так он, не раздумывая, два червонца за этот плакат отдал. Мы на них тогда, помнится, бухла набрали. А сейчас, да, я слышал - поднялся круто.
АББА... Разбередил воспоминаниями этот бородатый Андрей. Не скажу, что я был таким жутким фанатом АББЫ, чтобы отдавать за плакат половину стипендии, но слушал их с удовольствием. И по сей день слушаю - все-таки есть музыка, которая не стареет.
Зайдя по дороге в ларек, торгующий всякой видеопродукцией, в надежде найти что-нибудь посмотреть на вечер, в куче видеокассет я вдруг обнаружил одну с надписью «АВВА The movie».
- Купить что ли?..

Thank you for the music, the songs Im singing
Thanks for all the joy they
e bringing
Who can live without it, I ask in all honesty
What would life be?
Without a song or a dance what are we?
So I say thank you for the music
For giving it to me

Песня закончилась, по экрану поползли титры. Я уже потянулся, было, за пультом - выключить телевизор, но что-то вдруг шевельнулось в мозгу. Что-то, за что глаз зацепился при просмотре финальной части фильма. Я перемотал назад и вновь уставился на экран. Дождавшись момента, остановил фильм и долго смотрел на застывшую картинку с улыбающейся девушкой в огромных студийных наушниках. Затем подошел к телевизору и закрыл ладонью нижнюю часть ее лица...

- Ань! Есть идея! - Сашка ворвался в комнату к сестре, - Ты по-прежнему хочешь работать на «Кванте»?
- Вы что, нашли вариант? - Аня недоверчиво смотрела на возбужденно размахивающего руками братца и невозмутимо прислонившегося к косяку, меня, - Ну?! Давайте, не тяните! Только предупреждаю, спать ни с кем не буду за то, что на работу возьмут.
- И со мной? - вкрадчиво поинтересовался я, усаживаясь в кресло.
- А с тобой я еще разберусь! - тут же, развернувшись, она наградила меня легким подзатыльником, - Ну, говорите, что придумали!
- Аня, - осторожно начал я, - Ты готова поменять имидж? Кардинально поменять? Прическу, макияж, стиль - всё.
- Зачем? Мне и так хорошо.
- Ладно. А если это поможет тебе получить место, которое ты так хочешь?
- Говори яснее! Не люблю, когда вокруг да около! Излагайте, что придумали, а я сама решу, что делать!

Я развернул купленный в давнишней лавке постер АББЫ и ткнул пальцем на улыбающуюся Аннифрид,

- Посмотри на этот плакат и на себя в зеркале! Вы с ней очень похожи!
- Да нифига не похожи, с чего ты взял?!
- С того, что я все-таки несостоявшийся архитектор, и меня учили видеть прекрасное. И, смею надеяться, учили неплохо. Ну, не то, чтобы совсем похожи, согласен. Ты красивее. У ней нижняя часть лица тяжеловата. А у тебя всё пропорционально. Так вот. Знакомая гримерша у меня есть. Хотя гримировать-то и не потребуется особо. Постричь и перекрасить. Ну?!
- А почему это, я должна быть как она? Мне не нравится ни ее стиль, ни ее прическа.
- А тебе хочется работать в «Кванте»? - влез Саня.
- То есть вы хотите сказать, что я должна в этом образе пойти на собеседование и меня возьмут?
- Умница! - похвалил я, - Именно в таком облике ты должна прийти на собеседование. Песни петь тебя никто не заставит. Достаточно внешнего вида.
- И возьмут? - иронически прищурилась Аня.
- Скажем так, у тебя будет значительно больше шансов получить это место. Какая тебе собственно разница? И, потом, неужели самой не интересно попробовать выглядеть по-новому?
- Авантюристы! - вздохнула Аня, - Чай пить будете?

- Слушай, как тебе вообще такое в голову могло прийти? - Саня сидел рядом со мной на скамейке около театра, - Я бы даже и помыслить не мог. И главное, как тебе Аньку убедить удалось - меня она вообще слушать бы не стала. Она к тебе точно неровно дышит.
- Да брось ты! Мы слишком разные. Она меня просто уважает.
- Я брат, я вижу.
- Ты еще жениться мне предложи!
- Да я не предлагаю. Хотя было бы неплохо мне тебя родственником заполучить.
- Родственник... Гони рупь, родственник! Два рубля. И пошли пиво пить...

Я осекся, уставившись на неслышно подошедшую Аню. Или это была не Аня? Гримерша Валя превзошла себя. Перед нами стояла почти неотличимая от настоящей, той, из семидесятых, Фрида. Тряхнув волосами, Аня улыбнулась, глядя на наши вытянувшиеся физиономии.
- Ну? Такая я должна быть?..
- Отвал башки! - пробормотал Саня, - Давай, мы тебя выдадим за настоящую?..
- Настоящей сейчас уже за пятьдесят, - успокоил я его, - Так что вряд ли получится...

* * *

Аня, в новом, уже даже самой начинающем нравиться, облике, бодро направлялась на собеседование. Судя по всему, психологическая обработка, которую мы с ее «непутевым братцем» еще раз проделали накануне вечером, дала свои результаты.
- Да, что я теряю, в самом деле? - рассуждала она на ходу, - Возьмут - хорошо! Не возьмут - нечего расстраиваться! Значит у Бога для меня припасено что-то лучшее... Но об этом лучше не думать. Возьмут! Не могут не взять! ... Вот ведь, змей! Сумел же убедить!.. Ему надо было не на архитектора, а на психолога учиться! - подумала она, направляясь к переходу, напротив своего будущего - а как же иначе! - места работы, - Обязательно возьмут!

Размышления Ани были прерваны возмущенным гудком клаксона.
Тонированная «девятка», сотрясая окружающий воздух рваным ритмом и неразборчивым рэповым речитативом, внезапно выскочила в правый ряд и под рев прямотока, на уже меняющийся красным сигнал светофора, вывернула с перекрестка и понеслась по проспекту в сторону набережной. Белая «Тойота», уворачиваясь от неизбежного столкновения, вильнула к тротуару, и из-под колеса, попавшего в выбоину на асфальте, заполненную водой после недавнего дождя, вылетел грязный фонтан, щедро окропивший белую блузку и светло-голубые джинсы. Аня, замерев, уставилась на мокрую блузку, затем перевела взгляд на расходящиеся по джинсам разводы и машинально посмотрела на часы. До собеседования оставалось двенадцать минут...


- Девушка! Пожалуйста, простите! - водитель Тойоты, остановившейся у тротуара, приблизился к ней виновато протягивая платок, - Я не нарочно! Кто же знал, что этот придурок решит выскочить? Я на рефлексе вправо вывернул, а тут эта лужа некстати...
- Как нельзя, некстати, - потерянно проговорила Аня, машинально взяв платок и оттирая мокрую блузку, уже понимая, что ни на какое собеседование в таком виде она не пойдет, - Да нет, я вас не виню. Я же видела всё..., - она помолчала, затем тихо проговорила, - Не судьба, видать...
- Я, судя по всему, поломал ваши планы...- удрученно вздохнул он, - Скажите, чем я могу вам помочь?.. Вы куда-то опаздываете? Давайте я вас отвезу?
- Если только на работу взять, - продолжая безуспешно тереть платком рукав блузки, ответила она, - Я на собеседование шла, к десяти... Теперь уже никуда не опаздываю...
- Жаль, что я не директор, а то бы обязательно взял, - он несмело улыбнулся Ане, - И всё же я чувствую себя очень неловко. Конечно же, я готов компенсировать испорченные вещи, вы только скажите сколько я вам должен. Позвольте угостить вас кофе? - он кивнул на открытую веранду кафе, где под зонтиками официант расставлял на столиках пепельницы.

* * *

Борис Анатольевич Воронов, генеральный директор НПО «Квант», сидя на просторном заднем сиденье новенького Мерседеса 600 SEL, размышлял о скоротечности времени. В частности, о том, что две недели на Бали просвистели как один день, и нужно вновь включаться в работу. Включаться очень не хотелось. «Бросить всё и уехать в Урюпинск!» - вспомнил он старый анекдот...
В колонках негромко играла Arrival - Борис Анатольевич оставался верен своим музыкальным пристрастиям, и АВВА для него была, как первая любовь, еще с институтских времен. Водитель Валера, зная вкусы начальства, всегда держал наготове пару дисков с музыкой.
Светофор переключился на красный, Валера мягко затормозил и остановился, дожидаясь зеленого. Борис Анатольевич расслабленно глянул в окно и внезапно вздрогнул и подался вперед. Да нет! Быть не может! Глюки что ли посетили?!
За переходом, около белой «Тойоты» стояла Аннифрид Лингстад. Настоящая, как из клипа Fernando 1976 года! И, как будто по заказу, зазвучала из динамиков эта песня, напоминая о днях, когда он был молод, весел и влюблен...
Борис Анатольевич, прильнув к стеклу, не мог оторвать взгляда от девушки, которая о чем-то говорила с высоким, коротко стриженым мужчиной, поправляя волосы, цвета темной меди. Такого сходства в реальной жизни просто не могло быть. Галлюцинация?! Но - как?! С 1976 года прошло много лет. Он понимал, что она - не настоящая, что настоящей сейчас уже не меньше полтинника и так выглядеть она не может, даже при всех успехах нынешней пластической хирургии. Но мозг говорил одно, а глаза видели другое. Он поймал себя на мысли, что хочет открыть дверь и кинуться к ней, девушке своей юношеской мечты.

Светофор поменял свет на зеленый, Валера плавно тронул машину.
- Нет, - сказал Борис Анатольевич сам себе, откидываясь на мягкую спинку, - Отдых отдыхом, но до такой степени расслабляться нельзя. Нужно включаться в работу... нужно включаться в работу!
Он потер виски и тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, а волшебный голос продолжал звучать, будя в душе далекие воспоминания:

Though we never thought that we could lose
Theres no regret
If I had to do the same again
I would, my friend, Fernando...

* * *

- Кофе?.. - Аня оттянула блузку, украшенную грязно-серыми разводами, - Вам придется отвезти меня домой и подождать, пока я переоденусь. А потом... Ну, потом можно и кофе.
- Конечно! Извините, я как-то об этом совсем не подумал, - смутился он.

Аня с интересом посмотрела ему в глаза и неожиданно для себя почувствовала, что начинает неотвратимо в них тонуть - таким восхищенным, заботливым и понимающим был этот взгляд ... - Господи! Что я делаю?.. - трепыхнулась где-то на задворках сознания слабая мысль...

Олег, онемев, стоял, не в силах отвести взор от зеленых глаз незнакомки. Мысли беспорядочно метались в голове: - Может, это - судьба?! Ну, не молчи, дубина!.. Куда делось твое красноречие? Ты офицер или где?!. Развивай наступление! Таких девушек - одна на миллион! Если упустишь -потом ведь места себе не найдешь!..

* * *

- Ну, как? - столкнулся я через неделю с Аней, сбегавшей по широкой лестнице подъезда, - Взяли?
- Нет! - просияла улыбкой Аня, отрицательно качнув головой, - Не взяли!
И, предупреждая закономерный вопрос, продолжила одновременно и радостно, и сердечно, - Я тебе очень благодарна... Очень-очень! - она, коротко прижавшись, чмокнула меня в щеку.
- Вы с Сашкой всё замечательно придумали, но вмешался неучтенный фактор.

- И... Какой?.. - осторожно поинтересовался я.
- Лужа... Обыкновенная лужа.

ХОДЯТ КОНИ...

- Товарищи! Прекратили разговоры! Это понимаете, серьезное мероприятие и нужно подходить очень ответственно! Что у вас там за смешки на задних рядах?! Ничего смешного здесь нет! Это праздничный концерт, между прочим. Концерт к международному дню солидарности трудящихся! В то время как...

- Наши космические корабли бороздят большой театр... - тихонько, под нос себе, но так, чтобы слышала симпатичная соседка, проговорил Игорь...
Соседка, рыжеволосая «комсомольская богиня» из медучилища, пригнулась, едва сдерживая рвущийся наружу смех.

Оратор, горкомовский партийный функционер, жег глаголом, призывая, грозя и требуя... Видимо, от результатов проведения этого концерта зависела его дальнейшая карьера. Публика в лице комсомольского актива различных учебных заведений города, переживала неизбежное. Ну, какие, нахрен, концерты?! Весна, май... ну сходим на демонстрацию, ну покричим «ура»... Ну и всё? Зачем сгонять народ еще и в душный зал, чтобы сидеть там два часа, слушая патриотические речи, стихи и песни? Ну, мы же и так сознательные! Зачем вот это всё?..

... - И вы лично будете отвечать за то, чтобы от ваших комсомольских организаций была стопроцентная явка! Кто не придет - пусть пеняет на себя! - гремело с трибуны, - Техникумы и ПТУ - я вас особо предупреждаю! Речное училище! Если не будет полного численного состава - на Колыму поедут, баржами управлять!.. Я об этом позабочусь! Лично аттестую!..

- Ну, понеслось... - уныло прошептал на ухо соседке Игорь, - Давай свалим отсюда, потихоньку? А?..
- Свалишь тут... - прошептала в ответ девушка, - Пока этот дуболом на трибуне -куда дёрнешься? Сечет в оба глаза...

- Ну-ка! - заметил тот Игоря, - Вы-вы!.. Вы что себе там позволяете?! Ну-ка встаньте! Вы ведь у нас откуда? Из железнодорожного? Вот! Значит - в концертной программе должен быть номер от вас. Вы лично за это будете отвечать, да! Как его фамилия?..- обратился он с трибуны в президиум, к сидящему с края, комсомольскому руководителю, - После собрания подойдете ко мне!

— Вот, влип!..- пробормотал себе под нос Игорь. Соседка сочувственно посмотрела на него и тихо шепнула, - Я подожду...

* * *
- Ну, вот, не было печали!.. - Лёха укоризненно посмотрел на Игоря, - Сидел бы тихо там и не отсвечивал, так нет!
- Да, я то при чем?
- При том, что наверняка ведь выпендриться решил перед очередной юбкой, так?

Игорь уныло потупился.

- А то, что кабаки и бабы доведут до цугундера, видать запамятовал? А теперь к нам прибежал, потому что больше не к кому? Ну и что ты нам предлагаешь там играть - Про Ленина, который такой молодой или про отваги колокол?
- Любовь... весна... а вот и комсомолка! - глянул в окно Саня, - Это не к тебе? - обернулся он к Игорю, - Красивая... Рыжая. Люблю рыжих...


Игорь был секретарем комитета комсомола железнодорожного техникума. Вряд ли можно назвать его идейным - обычный парень, вовсе не думавший о партийной и комсомольской карьере - просто волей обстоятельств оказавшийся на этом посту. Ну, и с родителями повезло - папа его являлся не последним человеком в отделении железной дороги, так что место после техникума Игорю уже было обеспечено. Видимо, и это обстоятельство, каким-то образом, тоже повлияло на то, что его кандидатуру вышестоящие партийные товарищи решили выдвинуть в вожаки. Тем более, «уже отслужил, дисциплину понимает — значит справится».
Комсомольскому собранию, дружно проголосовавшему «за», было откровенно пофиг кого выбирать - лишь бы скорее всё это закончилось и можно было разойтись по своим, куда более важным делам. А Игорь, подумав, пришел к выводу, что какие-никакие плюшки он с этого иметь будет - и имел. Во всяком случае, друзьям своим, которые играли в «вокально-инструментальном ансамбле» при Доме культуры железнодорожников, помогал, чем мог.
Помощь заключалась в том, что он всеми правдами и неправдами выбивал из фондов дефицитную тогда фирменную аппаратуру и инструменты. Его стараниями, группа «Контакт», как они себя именовали, была обеспечена гораздо круче остальных - мы все жутко им завидовали!

Понятно, что хоть и ворчали друзья, но отказать Игорю было бы не по-товарищески. Некрасиво было отказывать - без помощи Игоря играть бы им пришлось на отвратительного качества, вечно ломающейся аппаратуре советского производства. Да и вообще, парень он был хороший и компанейский, несмотря на должность, к которой относился с неким философским равнодушием.

- А кто этот хмырь, что тебя за жопу взял? - поинтересовался я, как раз заглянувший в тот день в гости к товарищам по музыкальному цеху.
Даже не столько в гости, сколько по делам - привез из очередной поездки в Москву, хитрую электронную приставку, именуемую Спейс-драм. Приставку спаял для меня друг, работавший тогда в лаборатории института физики АН СССР и имевший доступ к дефицитным радиодеталям и микросхемам, и которую мы со звукорежем группы, Лёхой, сейчас собирались опробовать в деле.

- Да, Серафимов из горкома , заместитель завотделом культуры. Прислали откуда-то - рвет жопу, аж дым из-под копыт. Старается показать себя... Судя по повадкам, отставной замполит - насмотрелся я на таких!

- И фамилия-то подходящая, - хмыкнул я, - Серафим Иваныч Огурцов, прямо как по заказу...

- А Борисовна? - хором поинтересовались Виталя с Антоном.

Елена Борисовна, добрейшая и милейшая дама, занимавшая эту должность уже не первый год, всегда относилась к «лохматым и наглым» с некоторой снисходительностью. Как-то умудрялась находить со всеми общий язык и приходить к компромиссам. Возможно, и потому, что имела музыкальное образование (и серьезное образование!), а не совпартшколу. Мы, однажды, имели удовольствие наблюдать, как она, в процессе профессионального спора с руководителем джазового отделения музучилища, подошла к роялю и наклонившись, небрежно, сходу, проиграла какой-то очень сложный музыкальный фрагмент.
Да и репертуар, который утверждался в отделе культуры, и без которого тогда ни в кабаках, ни на танцах не сыграешь, она старалась особо не кромсать, руководствуясь принципом «что не запрещено, то разрешено».

- А Борисовну куда-то перевели, я даже и не знаю куда, - Игорь открыл окно и помахал, призывно, своей рыжей подружке. Та кивнула и направилась ко входу.

- Щас вернусь, - он спрыгнул с подоконника и быстро скрылся в коридоре.



- Куда подключим? - Леха деловито вертел в руках привезенный мной, матово-черный блок приставки, - Ты его опробовал хоть?
- Я - нет. Негде было. Но не грузись, там фирма веников не вяжет - не я первый покупал. Зато я слышал какие эффекты выдает - вообще улет!.. Так... Сюда кабель к предусилку, сюда на вход... Чего бы сюда?.. Во! - полез я к барабанам, - Щас охренеете! Саня, микрофоны где у тебя?
- Ну-ка, брысь от кухни! - Саня подскочил к установке, - Сам всё сделаю, вас только запусти сюда, - ворча, он отсоединил микрофоны от микшера и подал мне хвосты кабелей.
- Так-с... - втыкая джеки в гнезда, бормотал я, - Этот от бочки? Ага... Этот от рабочего... Эти? - поднял я взгляд на Саню.
- Синий - к альтам, белый - к железу, черный - к чарлику, - Саня скептически смотрел на мои манипуляции. Лёха, прикидывая, выставлял на глаз уровень звука на микшере.
- Ну, попробуем, - я щелкнул тумблером, на панели загорелся зеленым светодиод, - Маэстро, прошу к инструменту!
Саня взял дрова(палочки), устроился за установкой и вопросительно посмотрел на меня.
- Интро из «Smoke on the water» изобразите пожалуйста, маэстро! - Я взглядом испросил разрешения у Антона и потянулся к гитаре. Тот, кивнув, включил комбик и пододвинул мне ногой педаль, а сам взялся за бас.

На хорошей гитаре и играть приятно. Хоть мне и очень далеко было до уровня ребят, но уж вступление к хиту всех времен сыграть мог. А вот когда пошли барабаны!..
Звук, дополненный реверберацией и новым эффектом, летал по залу, отскакивая от стен, закручивался спиралью и рассыпался на осколки...

- Бляяяя!!! - прекратив играть, в обалдении произнес Саня, — Вот это - супер! - он ударил по тарелке, звон, нарастая, унесся куда-то к потолку, - Реальный Спейс и реальный драм!

- Это что щас было? -влетел в зал Игорь, волоча за собой рыжую подружку, - Я вообще охренел!..


* * *

- Так с чем на концерте-то выходить прикажешь? - закурив поинтересовался Виталя, - Я так подозреваю, что этот хмырь потребует чтобы ты ему на предварительное согласование предоставил номер. Чтобы он, лично, проверил и одобрил.
- Ну да... - Игорь уныло кивнул
- А теперь представь, как над нами весь город ржать будет, - мрачно произнес Антон, - «Контакт» про Ленина и партию поет! Так офоршмачиться - это же не отмоешься потом!
- Надо нейтральное что-нибудь найти, - проговорил Игорь
- Да что тут найдешь, чтобы соответствовало? Что ни предложишь - всё не в кассу будет, - подал голос из-за пульта Лёха.
- Слушай!.. - медленно произнес я, - А если песня из фильма?.. О гражданской войне?..
Я вспомнил недавние музыкальные хулиганства своих московских приятелей, и идея начала формироваться в голове.
- Ух, какая тема!.. - подумал я, - А ведь может выгореть!..

- Гражданская война от темна и до темна?.. Да, ну нах! Тоже не лучше. Фигня революционная! - отрубил Виталя.

- Не-е-е!.. - я хитро улыбнулся, - Есть тема...



- Панкратов? Из желдортехникума? Вы номер к праздничному концерту подготовили?
- Да, Анатолий Иванович.
- Докладывайте!
- Это будет песня. Играет вокально инструментальный ансамбль.
- Что еще за песня? Какой такой ансамбль? Эти лохматые, которые на танцах играют?! Вы в своем уме?! - начал багроветь Серафимов.

- Подождите, Анатолий Иванович, не горячитесь - мягко вмешался сидевший в кресле у окна, высокий мужчина, лет тридцати пяти, в сером костюме - третий секретарь горкома партии. - Не забывайте, что в зале будет молодежь - им эта форма исполнения более близка. Работа с молодежью - дело очень непростое, здесь нельзя вот так, сплеча. Я понимаю... Вы в этом деле человек еще новый, поэтому давайте сперва послушаем товарища Панкратова, а потом будем делать выводы и принимать решения.


- А ведь он, похоже, не очень-то доволен назначением этого типа - размышлял Игорь, - Аппаратные игры во всем великолепии. Наверняка на место Борисовны уже был свой кандидат, а тут кто-то продвинул этого дуролома и сломал всю комбинацию. Значит третьему это назначение - не в масть...


- Ну?! Что у вас за песня? - раскрыл папку с бумагами Серафимов.
- Песня из фильма «Бумбараш». «Ходят кони над рекою». Вот текст.
- Тот раздраженно подвинул к себе листок, водя взглядом по строчкам
- И где тут патриотизм? Где тут, понимаешь, про международную солидарность трудящихся? У нас праздничный концерт, вы понимаете? Праздничный! А не это вот всё!..
- Ну, почему же, Анатолий Иванович? - негромко произнес третий, - Фильм героический, о гражданской войне. Снят, между прочим, по произведению Аркадия Гайдара, героя гражданской войны, который как раз и бился за счастье трудового народа. Где здесь вы находите несоответствие? По-моему, как раз будет неплохо. Фильм известный, все его смотрели. Герой, который ее исполняет - красноармеец, молодой парень, борющийся за светлое будущее. Так что я бы одобрил .

Третий, судя по всему, о чем-то догадывался, и конечно же сообразил, что не просто так эти «Кони». Но, поскольку лично он в данной ситуации ни за что не отвечал и ничем не рисковал, то решил не препятствовать ходу событий.

Серафимов, сопя, водил взглядом по строчкам: - А вот здесь что? Что за безграмотность? Почему хочУт? Правильно - Хотят! Вы, что, русский язык не учили?! - поднял он глаза на Игоря

- Не забывайте Анатолий Иванович, что песня от лица героя - малограмотного крестьянина. Но верящего в победу коммунизма. Тут как раз просматривается линия народа. Еще не полностью овладевшего грамотой, но убежденного в своей правоте, - заступился за автора текста неожиданный союзник Игоря.

- А почему конь прыгнул?.. Какая-то тут, понимаете, фига в кармане!.. Вам не кажется?

- Пить хотел, вот и прыгнул, - подумал Игорь, но озвучивать свою мысль не рискнул.
Судя по взгляду третьего, тот подумал то же самое, но терпеливо, как доктор больному, разъяснил Серафимову, что будь там какая-то антисоветчина, вряд ли это могло просочиться на широкий экран - Вы ведь не сомневаетесь в профессионализме худсовета, который разрешил к выходу этот фильм? Нет?..

- Ну, это, конечно! - сразу отступил тот, соглашаясь, — Значит, так и запишем. Железнодорожный техникум. Песня из фильма «Бумбараш». Исполняет вокально-инструментальный ансамбль дома культуры железнодорожников. Поставим в конце программы.
- А вот это правильно, - поддержал третий, - Это уже, так называемый, «легкий жанр», в конце дать - будет своевременно. И, потом, что у нас предпоследним номером? Танцевальная композиция? Культпросвет, если я не ошибаюсь?
- Да! - заглянул тот в папку, - Пять минут.
- Ну, вот... Занавес закроют, пока они танцуют, ансамбль всё подключит и будет готов к выступлению. Успеют за пять минут? - обернулся он к Игорю.
- Должны успеть, - неуверенно ответил Игорь.
- Не должны, а так точно! - вмешался Серафимов, - Вопросы есть?!
- Так точно! - вытянулся Игорь
- Задавайте!
- А вы в каком звании в запас уволились?
- Подполковник. Еще вопросы?
- Никак нет! Разрешите идти?
- Идите! - буркнул тот.

Игорь четко повернулся через левое плечо, едва сдерживаясь от смеха и желания отрубить строевым три положенных шага, но решил не доводить ситуацию до фарса и вышел из кабинета.

Третий поднялся из кресла, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, и отошел к окну...


* * *

Огромный зал Дворца культуры, куда для отчетности и красивой картинки согнали студентов, ПТУшников и школьников старших классов, был бы не полным, если бы новый заместитель заведующего отделом культуры не сумел доставить сюда еще и два взвода солдат местного гарнизона - их организованно привезли и провели строем, усадив на балконе. Теперь заполняемость была стопроцентной и он, сидевший в первом ряду, напыщенный от сознания собственной значимости, сверялся с планом концерта и довольно отмечал, что всё идет как надо, без сбоев и накладок. Вот, что значит армейский подход и четкое руководство!


- Танцевальная композиция «Любовь, комсомол и весна»! Исполняет агитбригада культпросвет училища! - звонко объявила ведущая.
Заиграла музыка, на сцену бодро выбежали девушки в стройотрядовских куртках и красных косынках.
Серафимов, видимо, вспомнил, что он не только заместитель заведующего отделом культуры, а еще и мужчина, в некоторых местах. С одной стороны, строгие партийные принципы сурово осуждали: - Это же разврат! Никакого стыда! Юбки по самое никуда - трусы видать!
С другой стороны, альтер эго жарко нашептывало в ухо: - Эх, вот этих бы девок, да в баньку, да оттянуться там от души!..

Покерфейс он держать не умел. Третий, сидевший рядом, краем глаза наблюдавший за реакцией Анатолия Ивановича, откровенно потешался в душе над борьбой противоположностей, ясно проявлявшихся на лице бывшего замполита, сохраняя, впрочем, маску благожелательной заинтересованности происходящим на сцене.

Девушки закончили номер, зал дружно аплодировал - ну, хоть и комсомол, и весна, но танцорки были чудо, как хороши - приятно посмотреть! Особенно активно старались сидевшие на балконе, солдаты - оттуда раздавались восторженные крики. Ну еще бы - в казарме им светили только танцы со шваброй и ночные мечтания под одеялом...


- Песня из кинофильма «Бумбараш» - объявила ведущая - Исполняет вокально- инструментальный ансамбль дома культуры железнодорожников.

Разъехался занавес. Парни, уже включившиеся в аппаратуру, подошли к микрофонам. Шум в зале утих. Хотя не особо - раздавались перешептывания и ехидные смешки. Группу хорошо знали, и то, что «Контакт» вдруг играет на таком мероприятии, публику откровенно забавляло. Тем более, что одеты они были неожиданно прилично - в брюках и белых рубашках, а не в джинсе и футболках - обычном рокерском прикиде, в котором их привыкли видеть на танцах и в прочих местах.


- Хоодят кооони

над рекоооою


- А-капелла начал Виталя.


- Ищут коооони

Водопооооою -у-у


- подхватил Антон.


Зал притих - всё-таки голос него был очень красивый - низкий баритон с бархатной хрипотцой, напоминающий Леонарда Коэна.


Анатолий Иванович сидел, умиротворенно расслабившись.


- К речке не идут
Больно берееег круууут...

На этих словах а-капелла закончилось и пошла музыка.
Но совсем не такая, какую ожидал услышать обалдевший Серафимов...

Пульсирующий ритм баса нарастал, напоминая собой мощное лопотание вертолетного винта и полностью заполняя собой зал. Вступили ударные - мало того, еще и с новым эффектом, заставляющим звук, как будто оттягиваться, резко обрываясь и уходя в реверберацию.


-Ни тропинооо

чки полоогой,


- выводил Виталя, виртуозно работая бас-гитарой


-Ни ложбинооо

чки убогоой,


- вторил ему Антон, четко подавая ритм на своей черной, с золотом, «Музиме»


Ну, как же как жеее _ кооням быыыть


- раз... два... три...отработал бридж на барабанах Саня


Хей!

Кони!

Кони хочут пииить!..


Зал восторженно взревел, узнавая!.. Какие там еще кони?!
На праздничном концерте, посвященном дню международной солидарности трудящихся, сейчас гремела Another Brick in the Wall из последнего альбома легендарных Пинк Флойд! И все зрители это знали - ну кто же не слышал знаменитую «Стену»?!


Не слышал ее, пожалуй, лишь ошарашенный Анатолий Иванович - он осознавал только, что сейчас эти волосатые наглецы своим выступлением свели на нет всё подготовленное и спланированное им мероприятие. И что, наверняка, в зале найдутся стукачи, которые с удовольствием донесут в красках наверх, что он не справился с возложенной на него задачей.

Серафимов возмущенно поднялся, но тут же плюхнулся назад в кресло и посмотрел на третьего. Тот перевел взгляд со сцены на него и пожал плечами,
- Ну, что же, будем разбираться...

- А?.. - бывший политрабочий захлебнулся возмущением, - А вот это?! Это же безобразие! Это нужно прекратить! Немедленно! - надрывая голос и стараясь перекричать музыку, обратился он к третьему.

Тот, успокаивающе, похлопал его по рукаву пиджака, показав глазами на возбужденную донельзя публику и отрицательно покачал головой, наклонившись к уху Серафимова, - Не стоит, Анатолий Иванович. Вы же не хотите эксцессов, а они сейчас в таком состоянии, что отреагируют неадекватно. Молодежь - они ведь максималисты. Беспорядки могут возникнуть. Нам это не нужно, тем более здесь, во время концерта.

- А эти?!. - Серафимов все никак не мог успокоиться, тыча пальцем в сторону сцены, - Эти-то что?! С ними что будем делать?!

- Я же сказал. Разбираться. А сейчас пусть доиграют.


- Вот и прыгнуул

Конь буланной


- продолжали издеваться над Серафимовым со сцены...


- С этой кру_чи

окаянно-ой


Зал дружно, в такт, хлопал, топал и активно принимал участие в этом безобразии...


- Ой ты синя-а-я река-а-а


- сполохи разноцветных лучей прожекторов метались по сцене. Световик, подогретый четвертинкой водки, сидел в углу регуляторной, я же, наставляемый им, попеременно включал-выключал группы ламп, стараясь делать это плавно и быстро...



Хей!

Больно!

Больно глубока-а-а!

Больно!

Больно глубока-а-а!

В мощный ритм баса и ударных вплелось пронзительное соло гитары Антона.
Публика билась в экстазе, солдаты, такое впечатление, вот-вот готовы были свалиться вместе с балконом на головы сидящим.


Такого финала скучного планового концерта ожидать, конечно никто не мог!


Музыка вдруг резко оборвалась, оставив только редкие, как дождевые капли, короткие жестяные щелчки ковбэлла.

Свет разом погас, сцена погрузилась в темноту. Сверху падал лишь пронзительно-голубой луч, в котором стоял Антон, сжимающий обеими ладонями, стоявший перед ним, на стойке, микрофон:


Хоодят кооони

над рекоооою

Ищут коооони

Водопооооою -у-у

__ к речке не идут...


Антон сделал паузу и тихо выдохнул в микрофон:

- Больно...


Последнее слово утонуло в восторженном рёве слушателей! Пожалуй, такого триумфа группа не испытывала давно, если когда-либо испытывала вообще - зал неистовствовал, в экстазе, не желая отпускать их со сцены. Виталя поднял руки над головой, приветствуя публику, разразившуюся новой волной восхищенных криков.

Спохватившийся Серафимов подорвался и понесся к кулисам пресекать безобразие и накручивать хвосты ответственным за мероприятие.


Третий поднялся с места и неторопливо направился вслед за ним.


Занавес медленно закрылся...


* * *

Постучав, и услышав короткое «Войдите», Игорь приоткрыл тяжелую, обитую дерматином, дверь и зашел в кабинет

- Вызывали, Сергей Николаевич?..
- Вызывал, - с непонятной интонацией произнес третий, - Проходи, садись, - он кивнул на стул, справа от себя.

Игорь прошел и осторожно сел на краешек стула. - Ну, чего, - думал он, - В тюрьму не посадят - вроде нет такой статьи. Из комсомола выгонят?.. Не такая уж и беда, если разобраться... Из технаря попрут? ... хотя если дуплетом и из комсомола, и из технаря...

Третий прервал его размышления: - Ну, что?.. Рассказывай.
- О чем? - попытался включить дурака Игорь.
- Об идеологической диверсии, которую вы учинили на праздничном концерте, посвященном дню международной солидарности трудящихся! - заглянув в бумажку, лежащую перед ним, прочел Сергей Николаевич.

Игорь молчал, ожидая продолжения.

- Как тебе это вообще в голову пришло?! Эту музыку на такое мероприятие притащить?!
- Так ведь Серафимов лично утвердил. Я-то здесь при чем?
- Сам знаешь, при чем, - ровно проговорил третий, - Знаешь ведь? - остро глянул он.
- Так о музыке-то речи не было, - осмелел Игорь. - Речь шла о песне. Если бы он хотя бы спросил, или лично послушать захотел... А так - какие ко мне претензии? Текст он прочитал и разрешил - вы же помните...
- Да помню я, помню... - Сергей Николаевич, вздохнув, задумчиво побарабанил пальцами по столу, - С огнем играешь... Серафимов тут целое сочинение состряпал, в духе незабвенного 37-го. Крови жаждет, - он брезгливо отпихнул от себя зажатые скрепкой листки, - Ну, и что прикажешь с тобой делать?

«Понять и простить», - вертелось на языке у Игоря, но он благоразумно молчал.

- Молчишь... И правильно, что молчишь. Ты хоть представляешь, какого слона из этой мухи раздуть можно?! Ладно, Серафимов - тебе реально повезло, что у него одна извилина, и та фуражкой натерта. А будь на его месте кто-нибудь более умный и подлый - биографии вам подпортить мог очень качественно!.. Ты о себе не думаешь, ладно, а о друзьях подумал? Им ты этим выступлением проблемы создать мог очень нешуточные. И изображали бы они уотерсов и гилморов, в колхозном клубе, если даже не на поселении!.. И то в самом благоприятном случае!..

- Однако, - удивленно подумал Игорь, - А третий-то ох, как непрост, оказывается! Есть у него второе дно, да какое!.. Горком горкомом, а за партийной оболочкой, на деле-то, похоже - неплохой человек. Который и в музыке сечет, и разговаривает нормально, по-человечески - не лозунгами и демагогией... Флойдов по именам знает, а это уже о многом говорит...


- Ну, ты хоть понял, что вы сейчас по краю прошли?!

- Понял, - поник головой Игорь.

Третий молчал, испытующе глядя на него.

- Правда, понял, Сергей Николаевич, - посмотрел ему в глаза Игорь, - И выводы сделал. Больше не повторится.

- Надеюсь... - помолчав, веско и строго проговорил третий, - Ну, а теперь давай о серьезном, - он открыл ящик стола и вытащил оттуда картонную папку с тесемками:

- Вот что, товарищ Панкратов, я считаю, засиделись вы в секретарях, - он сделал паузу и продолжил,

- Пора бы вам уже и повыше...

Работал я когда-то в Сумгаитском ВТУЗе. Обучался там в то время более чем необычный студент, бывший житель Индии. Лицо без гражданства. Как он попал в СССР - не знаю. Я его спрашивал, зачем он уехал - он сказал "гулял". Полные имя и фамилия - Ансори Мухаммед Шафи Габибулла оглы - чисто турецкий вариант (да и азербайджанский) Учился в азербайджанском секторе - азербайджанский знал хорошо (фактически это же турецкий язык). Женат был на армянке-парикмахерше, она его и содержала - иди, проживи на стипендию. Сыну в 1975 году было 7 лет.
Ну, и как было не взять такого феномена в стройотряд? И взяли в том самом 75-м году. А участвовал наш отряд в строительстве железной дороге Архангельск - Карпогоры. И я в том отряде был комиссаром 2-го линейного отряда в составе сборного.
А строил дорогу строительно-монтажный поезд. Жили его работники в поселке Белогорский, в бараках. После работы мужики умудрялись допиваться до положения риз.
А мы жили у трассы в армейских палатках. В поселок ездили по выходным - в баню, а потом потанцевать с местными девицами на танцплощадке.
И вот сидим мы с Ансори рядышком на танцплощадке. Не танцуем - не любители. Подваливает мужик, более чем тепленький. И заводит с Шафи беседу: "Узнал я, что ты с Индии. И прошу тебя от всей души: когда вернешься - агитируй всех за Советскую власть. Это самая правильная власть. Не смотри, что мы живём в бараках - работа такая. Обязательно агитируй!"
Вообще-то Ансори в Индию не собирался. Я потом узнал, что он так и остался в Сумгаите, где мирно окончил свои дни.
А в тот день мне с трудом удалось прервать их общение

1 сентября

В этот день выпускники 10А класса 155-ой московской школы собирались, чтобы отметить её окончание. Сначала собирались ежегодно, потом реже. Ходили в школу, поздравляли учителей, дарили цветы и конфеты. Потом вдруг заметили, что учителя им не рады. Сначала обиделись, а потом призадумались и поняли, что обижаются зря. Это для них окончание школы было событием, которое бывает раз в жизни, вехой вступления во взрослую жизнь, а для учителей это было многолетней рутиной. Каждый год малыши приходили в первый класс, а старшеклассники уходили из 10-го. Их лица и имена стирались из памяти учителей, их заменяли новые отличники и двоечники, хулиганы и будущие врачи, инженеры, актёры и певцы. И наш выпуск перестал ходить в свою старую школу, а потом и ходить стало не к кому...
Нынешнюю встречу, как и все прочие, организовал неугомонный Лёва Хейфец, впрочем, уже давно не Хейфец, а Поляков. Кроме обычной школы, Лёва ходил ещё и в музыкальную, учился играть на баяне и на всех школьных мероприятиях неимоверно доставал зрителей исполнением одной и той же пьесы «Пингвинчики». Неестественно длинные суставчатые лёвины пальцы, ползающие по кнопкам баяна, почему-то неприятно напоминали клешни камчатского краба. А так-то Лёва был парнем хорошим и незлым. Впрочем, музыкантом он так и не стал, после армии гонял по Ленинградке троллейбус 12-го маршрута, а потом вдруг стал дамским парикмахером, причём, говорят, очень хорошим и дорогим. Поди ещё запишись к нему перед праздником! Исключений для своих Лёва не делал и ставил одноклассниц в общую очередь.
В этот раз Лёва снял на весь вечер маленькое кафе-стекляшку, чтобы не мешали чужие. Всё было как обычно. Сначала бестолковая суета в раздевалке, возгласы: «Ой, а ты кто?!», смех, поцелуи, неестественно громкие и радостные голоса. Потом расселись за столики и притихли.
Помолчали. Потом с бокалом в руке поднялся Лёва. Первый тост провозгласил за встречу, второй за учителей, а третий - за тех, кого уже нет с нами. В этот раз, похоже, обошлось без потерь. Пришли все, кто был на прошлой встрече. Немного постаревшие, немного погрузневшие и седые, но ведь это не считается?
Постепенно народ оживился. Общий разговор развалился, люди разбились на группы. Женщины разглядывали специально принесённые альбомы, хвастаясь истинными, а чаще придуманными достижениями своих детей и внуков, мужчины подсели к водочке.
Три человека сидели отдельно и тихо разговаривали. Это никого не удивляло - мужская компания, возникшая в начальных классах, продержалась до выпуска. Кроме своих, им никто особо и не был нужен, поэтому к ним и не подходили.
За столом сидели Лысый Пряник, Снукс и Леший. Лысый Пряник, вопреки кличке, имел благородную седину, широкие плечи и военную выправку. Просто в детстве он переболел корью и, как тогда было принято, родители остригли его наголо. Волосы потом отросли, а кличка прилипла навсегда. Пряник служил в контрразведке КГБ, носил полковничьи погоны и отличался крайним немногословием. Болтливый Леший утверждал, что любой негодяй, пробыв час на допросе у Пряника, проклянёт свою судьбу и расколется до задницы просто от скуки. Пряник молча улыбался. Как обычно.
Маленький щуплый Снукс тоже был полковником, но авиационным, он служил в управлении Главного инженера ВВС. Леший однажды приехал в Главный штаб на Пироговке по своим кинематографическим делам и был удивлён тем, с каким уважением встречные офицеры приветствовали тихого и застенчивого Снукса. Похоже, чего-то Леший о своём школьном друге не знал.
Ну, а Леший был кинорежиссёром. Толстенький, весёлый, условно кудрявый. Условно - потому что кудри у него остались только на висках. Он лихо писал сценарии о работе милиции, сам же ставил по ним телевизионные и художественные фильмы. Фильмы нравились зрителям и критикам, обаятельный актёр в роли майора милиции, а после следователя по особо важным делам, приятно тревожил нежные женские сердца. Фильмы нравились и в МВД, относились там к Лешему благосклонно, а на Петровке 38 он был практически свои человеком, чем иногда пользовался на съёмках, склоняя молодых актрис к нескромным отношениям. Ну, Леший и есть Леший, всегда таким был.
- Эй, военный, поди, стяни со стола коньячок и закусить что-нибудь, а то разговаривать насухо скучно, - велел Пряник. Снукс послушно встал и отошёл к столам, вернулся с тарелками и бутылкой подмышкой.
- Так, коньячишко! - радостно сказал Леший, разглядывая этикетку, - это дело! Разливаю?
- Много лишних слов, - поморщился Пряник.
- Понял, товарищ командир! - дурашливо щёлкнул под столом каблуками Леший. - Ну, погнали наши городских!
Выпили, сморщились, закусили.
- Экая, прости господи, мерзость, - задушенно сказал Леший. - Не знаю, чем вы там в своей конторе глубинного бурения занимаетесь, но это вот не коньяк, а диверсия! Не пора ли обрушить сверкающий меч правосудия на головы бесстыдного жулья?! Народ ведь травят!
- Терпи, Леший, - усмехнулся Снукс, - небось, привык в своих Каннах «Камю» на халяву жрать. А здесь вам не тут!
- Зависть - тяжкий грех! - отмахнулся Леший. - Да и потом, какой «Камю»? Там знаешь какое жлобьё? Поят дешёвым винищем, а у меня от него обсёр, pardonne-moi.
- Грассируешь красиво, бабам должно нравиться,- усмехнулся Пряник. - А так - клопов танками не давят. Вот ты писатель, инженер человеческих душ, ну и прижги их глаголом. Чего на нас-то всё валить? И своего, знаешь, выше крыши. И потом, не нравится коньяк - найди водку.
- Ой, мальчишки, а чего вы тут в темноте как сычи? Вот, горяченького покушайте! - одноклассница, фамилию которой никто из троицы не смог вспомнить, подкатила тележку с тарелками, сгрузила их на стол, чмокнула Лешего в лысину, рассмеялась и покатила дальше.
- Гайдай уже «Самогонщиков» снял, не нам, убогим с ним равняться, - сказал Леший. - А спиртное поди опять Валька Фёдорова закупала, а ей что дёшево, то и хорошо!
- Это которая Фёдорова? - поинтересовался Снукс. - Не помню её.
- Да вот та, с сиськами по полпуда, видишь?
- Ага, вижу. Обширная женщина. А ты не сиди, а то водку всю выжрут. Давай-давай, метнулся кабанчиком.
- Пфуй, как неинтелигентно! - не остался в долгу Леший, но к столам сбегал и водку принёс. - Вот, «Петровская», вроде ничего...
- Эта пойдёт, - кивнул Пряник, - разливай, надо парней помянуть. Пора уже.
Первым из их компании ушёл Валя, он погиб в Афгане. Валя тянул к своим горящий Ми-24 буквально зубами, а потом, когда силы были уже на пределе, он вдруг увидел посадочную площадку и своих в окопах. Люди махали руками, что-то кричали и пускали красные ракеты. «Да вижу я, вижу, парни, не беспокойтесь», - облегчённо подумал Валя, и тяжёлая машина буквально рухнула на площадку, которая на самом деле была минным полем. Перед его залитыми кровью глазами сверкнуло бело-синим, а потом уже не было ничего.
Потом умер Саня. Он гонял баржи по северным рекам, десятки раз рисковал жизнью, и ему всё сходило с рук. А умер он в Москве после пустяковой операции, которая, казалось, не могла пройти неудачно. А он на следующий день встал с кровати и мгновенно умер.
Третьим был Серёжа. Он умер совсем глупо. В последние годы сильно пил и хлебнул какой-то дряни из хозмага. Его собутыльники ослепли, но выжили, а Серёжино сердце остановилось, потому что годом раньше он перенёс инфаркт.
Андрей умер давно, в тридцать лет, от инсульта, его даже не считали. И вот теперь их осталось всего трое.

Чем чаще празднует Лицей
Свою святую годовщину,
Тем робче старый круг друзей
В семью стесняется едину,
Тем реже он; тем праздник наш
В своём веселии мрачнее;
Тем глуше звон заздравных чаш
И наши песни тем грустнее.

- тихо сказал Леший.
- Ну перестань, не трави душу, - раздражённо сказал Пряник. - Пока мы помним, они живы. Наливай!
Выпили, закусили хрусткой капустой.
- Вот, другое же дело, - одобрил Снукс. - Ты лучше расскажи, что сейчас снимаешь.
Леший оживился.
- Отцы, фильма ожидает получиться грандиозной! - Леший, рисуясь, всегда говорил не «фильм», а «фильма», по-старорежимному. - Значит, сюжет такой: бывший власовец после войны скрывается в Союзе, но потом вдруг решает сбежать за границу и начинает убивать всех, кто его знал...
- Так это уже где-то было, - удивился Пряник.
- У меня не было!
- Ну ладно, не было и хорошо. Снимай на здоровье. На премьеру не забудь пригласить, особенно, если там кормить будут, а то знаю я тебя, мохноногого. Как деньги занимать, ты первый, а как пригласить куда - не дождёшься.
- Так там иностранцы будут, тебе же нельзя!
А я конспиративно, - усмехнулся Пряник. - Ты, главное, пригласи. И чтобы на двоих, я с женой приду. И этого вот тоже, - он ткнул пальцем в Снукса, - он точно сам не попросит. А, кстати, Снукс, чего это ты всё время молчишь? Давай, колись, чем занимаешься?
- Да ну, это скучно, оно вам зачем? Лётчики-пилоты, бомбы-пулемёты и всё такое.
- Не увиливай! Мы все тут к секретам допущенные!
- Ну как хотите, сами виноваты. Значится, так. Мы сейчас занимаемся переходом от экипажно-групповой системы эксплуатации авиационной техники к системе эксплуатации техническими расчётами.
- А?.. Чего? - Ты давай вот без этого всего! - поперхнулся Леший. - Понимай, с кем говоришь!
- Ладно, ну смотри. Раньше, до войны, самолёты были простыми, поэтому для их подготовки к полётам хватало механика и техника по пулемётам. А сейчас в группах обслуживания по 70 человек! Каждый свои гайки покрутит, и день кончился. Получается, что летать просто некогда. Когда американцы приняли на вооружение FB-111, то на прессухе заявили, что этот самолёт может летать только ночью, потому что весь день его готовят к полётам. Это серьёзная проблема, отцы, и мы пытаемся её решить.
- Н-да, пожалуй, из этого сюжет не выдоишь, - вздохнул Леший. - тут не то что драмы, а даже драмы идей нет.
- Ну почему же? - усмехнулся Снукс. - Например, укладчица парашютов Юлия безответно любит метеоролога Эдуарда, а он не видит вокруг ничего, кроме своего метеолокатора.
- Чур меня, чур, аминь, сгинь, рассыпься! - замахал руками режиссёр.
- Ну хорошо, давай тогда про твою «фильму» поговорим, - покладисто предложил Пряник.
- Да погодите вы! - всплеснул руками Леший, - может, и фильмы никакой не будет!
- Почему не будет? - удивился Пряник. - Что тебе помешает? Ты же как бульдозер, когда в творческой течке, ну, то есть, во вдохновенном состоянии. Цензура что ли прижимает?
- Да какая сейчас цензура! Если контрреволюции и порнографии нет, остальное всем пофиг. И потом, я же лауреат! Если что, могу министру набрать!
- «С Пушкиным знаком. Ну как, брат Пушкин? Да так как-то всё... Большой оригинал!» - съехидничал Пряник.
- Батюшки, жандармы классиков читают! - ахнул Леший, округлив глаза.
- Почитываем-с, да, не без того.
- Пряник, а чего ты на «жандарма» не обиделся? - спросил Снукс.
- А чего обижаться? Серьёзные люди и работали серьёзно. И ведь мало их было совсем...
- Как так?
- Ну сам посуди. Вот Февраль, революция, царь отрёкся. А в Питере из лидеров оппозиции никого! Например, от большевиков только молодые Сталин и Молотов. А Плеханов, Ленин, Троцкий, эсеры, анархисты - они ведь потом приехали. А почему? Да потому, что жандармы поляну подстригли под ноль, как английский газон. Кого в ссылку определили, кого на каторгу, а все прочие в эмиграцию сбежали. Так-то. Но это всё дела минувших дней, преданья старины глубокой. Леший, ты так и не ответил, в чем проблема? Может, помощь нужна?
- Да бюджет, мать его... - вздохнул Леший, - как ты поможешь?
- Что, денег не дают?
- Почему не дают? Дают... Но безналичные! А мне налик надо!
- А тебе не всё равно?
- Нет, не всё равно! Мне директор картины, знаешь, как говорит? «Дайте мне половину бюджета, но налом, и я таки обеспечу ваш будущий гениальный фильм всем необходимым, и ещё на премию всей съёмочной группе хватит! Ну ведь дикость! Вот нужны мне костюмы, так изволь заказать их в мастерских киностудии и ждать полгода! А если они не подойдут?! А если в мой воспалённый от творческих потуг мозг придёт новая идея?! Опять полгода ждать? Так у меня вся группа разбежится! А Меир Соломонович пошьёт что надо в два раза дешевле и в десять раз быстрее. Но я не могу ему заплатить безналом! А нала нет! Не-ту!
- А, вот ты о чём грезишь, - усмехнулся Снукс, - понятно теперь. Я тут одну повесть от скуки прочитал, «Смерть Петра» называется. Там Пётр встречает на берегу Невы рыбаков, ну и садится с ними ухи похлебать. А они - прикинь, Леший - начинают царю объяснять преимущества хозяйственной самостоятельности! Вас там что, всех бешеный экономист покусал?
- А что, я не прав?! - не на шутку рассердился Леший, - нет, ты скажи, скажи!
- Да будет вам, ну что вы как дети, давайте лучше водочки накатим, - примирительно сказал Пряник.
- Водка водкой, но пусть он скажет!
- Вы хочете песен? Их есть у меня, - вздохнул Снукс. - Ну тогда сиди и не елозь, пожалуйста, будет тебе лекция по политэкономии социализма. На пять минут, но всё же. Скажи мне, отрок, в чём своеобразие экономической системы СССР?
- Она вся своеобразная, - отмахнулся Леший, пытаясь поймать вилкой скользкий маслёнок.
- Пятьдесят восьмая статья, - заметил Пряник. - Пятнашка плюс пять по рогам.
- А ты не пугай, гражданин начальник, я к этим пассам равнодушный!
- Ну-ну...
- Нет, Леший, ты всё-таки ответь, это важно.
- Отстань, ну не знаю я!
- Вот! А всё почему? Потому что лекции прогуливал или в аудитории девок за коленки щупал, некогда тебе было препода слушать.
- А то ты слушал...
- Представь себе. Так вот. Особенность советской экономики в том, что в ней работают два вида рублей: наличные и безналичные.
- Подумаешь, бином Нютона!
- Не перебивай. Единственной полноценной валютой у нас является безналичный рубль. У него есть разновидности - инвалютный, переводной, но это мелочи. И опять спрошу: в чем отличие рубля безналичного от наличного?
- В названии!
-Бестолочь! Безналичный рубль имеет ту особенность, что на него можно купить средства производства. Всё что угодно. Заводы, дома, пароходы. Именно безналичными рублями в стране обмениваются хозяйствующие субъекты. Это - кровь экономики. А наличный рубль - не валюта. На него граждане могут приобретать только ограниченный набор товаров и услуг, перечень которых и цены на них директивно определяет государство. Например, «Москвич» ты купить можешь, а УАЗ - нет. Поэтому наличные рубли экономисты называют не валютой, а трудовыми квитанциями.
Система, конечно, кривенькая и уязвимая, но в условиях распределительной экономики она работает, но при одном условии: свободного перетока безналичных рублей в наличные быть не должно! Конечно, совсем без него не обойтись, например, он нужен для выплаты зарплат, но государство его объёмы контролирует жесточайшим образом. А ты предлагаешь самое страшное, что только может присниться в кошмаре нашему Минфину. Ты, по сути, хочешь обналички. А её при социализме не будет никогда. Нынешняя советская экономика, конечно, ущербна с рождения, но и капитализм не лучше.
Пряник, я тебя умоляю, не сверкай глазами. Мой партбилет ничуть не хуже твоего, знаешь ли, и я тоже за Советскую власть.
Но вот признаюсь вам, мужики, что есть у меня один страх. Даже не страх - ужас.
Пройдёт не так уж много времени, и дорогой Леонид Ильич отправится в Страну вечной охоты. Кто его сменит? Такой же ветхий Гришин? Черненко? Или Романов? Да там всё Политбюро такое. Всё это старые, больные, уставшие от жизни люди. Они если и видят признаки надвигающейся катастрофы, то ничего сделать уже не могут, да и не хотят. А проблемы будут нарастать. Китайцы уже почуяли беду, но им сказочно повезло, у них есть Дэн Сяопин, он широко мыслит и интересно работает. А у нас кто? То-то что никто.
И вот придёт час, когда народ озвереет от власти старцев, и в Кремль войдёт секретарь какого-нибудь Задрищенского обкома, глупый, но жадный до власти. Он не умеет думать на десятилетия вперёд, ему надо удержаться у кормушки вот прямо сейчас, понимаете? Ему надо будет что-то пообещать людям, чтобы всё получилось вот прямо завтра. А что он может пообещать? Только рынок, это же так просто и очевидно, вот как Лешему. Конечно, не сразу, не сразу, сначала разрешат какие-нибудь артели по заготовке рогов и копыт. А для них что надо? Свободный переток между налом и безналом. И вот как только перегородку сломают, и начнётся ураганная обналичка, страна рухнет. Из неё побегут сначала республики с национальных окраин, а потом Дальний Восток, Сибирь и Урал. Это закон жизни: людям кажется, что выживать в одиночку легче. Армия, КГБ и МВД какое-то время продержатся на энтузиазме и присяге, но вы же понимаете... У офицеров на руках старики и дети, а их надо кормить. И всё. И вот тут грянет армагеддец, ангелы затрубят в трубы и свернут небо. История прекратит течение своё. Вот так-то, братики-сударики.
Снукс замолчал, налил себе полную рюмку и залпом выпил.
Лешему давно хотелось перебить Снукса, высмеять его, свернуть разговор на шутку, но он глянул на чекиста и его язык стал неповоротливо твёрдым и шершавым. Пряник неотрывно смотрел на своего друга, его лицо заледенело, и было горестным.
«Значит, всё правда, - подумал Леший. - А ведь им ещё страшнее, потому что они всё видят и понимают, а сделать ничего не могут. Вот, значит, как оно как будет... А я-то со своей дурацкой фильмой...Пижон, фигляр!»
И теперь нестерпимо страшно стало и ему. Как талантливый художник и человек, хорошо знающий историю, он явственно представил себе ужас распада огромной страны.
А их одноклассники лихо отплясывали под магнитофон, сдвинув столы и стулья к стенам.
Первое сентября 1982 года заканчивалось. Леониду Ильичу Брежневу оставалось жить два месяца и пять дней.

Похождения Пети и Коли 1. Курящий козёл.

Вот говорят "козёл", "козёл", подразумевая под этим существо злобное, упрямое и во всех отношениях непотребное. А ведь бывают среди этих рогатых представителей домашней рогатой живности милейшие дружелюбные создания. Именно такой обитал на окраине одного из райцентров Тверской области, где ндцать лет назад ваш покорный слуга, будучи молодым мастером, строил школу.
Козла звали Борька - весьма популярная кличка для всякого домашнего зверья на излёте 90-х. Скотина постоянно паслась на пустыре между забором стройплощадки и частным сектором. Довольно быстро суровые мужики-строители сдружились с козлом и даже подкармливали животное хлебушком. Словом, идиллия, но...
Вот всегда это "но". Оно поджидает нас за каждым углом с тех самых пор, как, принявши образ змея сподвигло Еву с Адамом на несанкционированное потребление фруктов. Грехопадение свершилось, и человечество с тех пор расплачивается за это, то и дело попадая в тенета змея-искусителя. Да и не только человечество.
В Борькином случае змей оказался един в двух лицах, и звали эти ипостаси неназываемого Петя и Коля. В свободное от сбития с пути истинного домашних животных, они трудились сварщиками в нашей ПМК и, к моему великому несчастью, были моими подчинёнными. Как нибудь я расскажу и о других их похождениях, а сейчас будет история с зоологическо-психологическим уклоном.
Итак, эти гаврики научили Борьку курить. Как им удалось довести приличного козла до такого грехопадения - великое ХЗ. Но удалось. После чего на объекте, а особенно на улицах прилегающего к стройплощадке частного сектора, для курильщиков начался форменный ад. Стоило закурить, как, не пойми откуда, появлялся Борька и издавал повелительное блеяние. Если кто не понимал с первого раза, этот рогатый рэкетир бил рогами курильщика куда придётся. До тех пор, пока тот не бросал сигарету и не спасался бегством. Козлина аккуратно губами поднимал сигарету с земли, с наслаждением затягивался и выпускал дым через нос. Выглядело это, как иллюстрация в трактате по демонологии. Нет, даже не так - как картинки в расплодившихся тогда газетёнках и листовках, повествующих о Всемирном Массонском Заговоре. Козлиная морда, рога, борода, раздутые ноздри, из которых вырываются клубы сизого дыма, и хриплое блеяние...
Пробирало до печёнок. Особенно если сидеть на дереве/заборе/столбе, словом, там, куда запрыгнул, спасаясь от рогатой сволочи. Козёл же смачно докуривал до фильтра или гильзы, если это была папироса, фильтр выплёвывал, гильзу сжирал и уходил на поиски новой жертвы. Стройка села в осаду. Забор поставили не хуже, чем у древней Рязани. И дополнительно обнесли колючей проволокой. Ворота сколотили из доски-пятидесятки в два слоя. Татар бы не удержали, а козла смогли, хоть и с трудом. Так что внутри периметра образовалась безопасная для курильщиков зона.
Сварщиков Петю и Колю за такие достижения благодарные сотрудники раза два или три побили. Без серьёзного вреда здоровью, а вразумления для. Тогда же они получили погоняла Куклачёвы х...вы.
Что стало дальше с героями этой истории я не знаю - в конторе перестали платить, я уволился и устроился в проектный институт, потом меня позвали на 2 года под знамёна герцога Кумберляндского, но до сих пор, бывая в тех краях, курить я как-то опасаюсь...