Шоферские истории.
Из последнего.

Что день вчерашний нам подарил?..

А подарил он многое...
Жару, к 14 часам уже +34, огромную пробку на Литейном - от Некрасова до выезда на Пироговскую набережную, а также расплодившихся в невероятном количестве, "оленей" на улицах города. С тех времен, когда я был в Питере в последний раз, больше года назад, их число продолжает расти в геометрической прогрессии. Что очень печалит...
Пассажиры мои еще "на берегу", в Вантаа, когда планировали выезд, поинтересовались у меня во сколько лучше выехать. Я рекомендовал сразу после выселения из отеля, чтобы на границу успеть, но у них видимо, были причины не торопиться. А зря... Водитель всегда знает лучше. И обстановку на границе и количество машин, которое сегодня там будет.
По дороге они решили заехать в Выборг, затариться пивом. Потом проголодались и решили перекусить. Короче, минус еще два часа...
И, по всем законам подлости, случилось то, что должно было случиться.
Подъехав к шлагбауму на границе, перед МАПП Торфяновка, лошадка сказала: " Не могу больше! Устала..." и давление в системе по обоим контурам резко упало до критического. Ни сцепление не выжать, ни колодки отпустить...
Вылез посмотреть, послушать. Шипит в районе задней двери. Хорошо шипит... Погранец шлагбаум открывает, а нам не тронуться...
Пассажиры мои резко протрезвели и занервничали - еще бы! При таком раскладе, когда на часах уже 19 (не спешили с отъездом и потусили в Выборге), перспектива опоздать на финскую границу, которая должна закрыться через три с половиной часа, начала вырисовываться во всей красе. Пересекать границу пешком запрещено, автобусов попутных нет - раньше все ушли. Один только нас на шлагбауме обошел и тот полный...
Облачился в комбез, полез смотреть.
Первой ошибкой было то, что не надел перчатки. Взявшись за боковой люк моторного отсека, тут же обжег палец, на котором моментально вздулся здоровенный волдырь. Оказалось, от долгого зимнего стояния, фланец выхлопной трубы напрочь отгнил от резонатора (последний раз его варили в 2018м) и все раскаленные газы били в люк. За который я и схватился... Досадно...
Заполз под автобус, локализовал район шипения, начал искать. Фонарик сдох еще не вовремя, зараза!.. Нащупал трубку, пошевелил. Шипение усилилось. И ведь проходит в таком узком месте, что подобраться очень проблемно. Только двумя пальцами и достанешь. Полез дальше ее щупать, нашел дырку. Заткнул пальцем, шипение прекратилось. Пассажиры, столпившиеся вокруг, оживились.
"Надо лентой замотать!" - высказал предположение самый догадливый. Причем, полез в багажник и выудил из сумки рулон клейкой ленты для труб! Вот, длянапуркуа ему в Питере(!) на футболе(!!) лента для труб(!!!)?
Я даже офигел от такой неожиданности, но лентой тут не поможешь. Давление такое, что сорвет и сдует нахрен, как ни заматывай. Да и не подлезть. Потянул за трубку - вообще отломал. Ну, пластмасса... Металлическая бы сто лет простояла и никаких проблем не было..
Порадовали два момента. Что теперь теоретически появилась возможность ее заткнуть, и что жизненно важной эта трубка не является, так как по ней всего лишь идет воздух для открывания задней двери. А это уже лучше, лишь бы еще где не лопнула... Проблема теперь была найти подходящего диаметра болт, чтобы заткнуть им эту злосчастную трубку. Болты были. Много. Но беда в том, что все они находились в рундуке с инструментами, который не открывался, по причине той же нехватки давления. Замок -то пневматический!..
Время же неумолимо щелкало, и щелкало оно совсем не в нашу пользу...
И тут я вспомнил, что злосчастный болт, который я поймал в колесо в Тампере, не был выброшен, а валяется в бардачке. Вот, почему я его тогда не выкинул?!.
Кое как вкрутил в этот огрызок трубки, выбрался из-под автобуса и запустил двигатель.
Столпившиеся вокруг моторного отсека, пассажиры, замерев ловили звуки... " Не шипит!" радостно завопил кто-то и вся эта компания дружно ломанулась по местам. Давление понемногу начало расти, отсечной клапан выпустил первую порцию воздуха. Погранец на шлагбауме вопросительно поднял голову. Я махнул рукой, шлагбаум пополз вверх, мы медленно тронулись.

На таможне успел сходить умыться (грязный был, как трубочист) , вернулся, взял бумаги и пошел оформляться. Всё это время движок молотил, кондей работал и пассажиры мои, уже немного приободрившиеся, пили пиво в салоне. Оформился, вывел их из автобуса, пошли на паспортный контроль. Пройдя его, и загнав лошадку на досмотровую яму, заглушил двигатель. И после того, как прошел досмотр, закрывая рундуки, я наверное, уже по наитию, вытащил из инструменталки коробку с болтами, разной нужной мелочью и инструментом, и запихал всё это под свое кресло...
Ну, что тут скажешь? Стартер провернул, мотор завелся и через буквально полминуты, вместе с очередной сработкой отсечного клапана, раздался звонкий "Бынц!" и знакомое змеиное шипение. Заглушив двигатель, я вновь облачился в комбез и полез под автобус. Правда, уже в яму - а там всё же полегче. Да и погранец, добрая душа, фонарик дал. Болт, сделав свое дело, вылетел куда-то, да и искать его не было нужды, потому что коробка с нужным барахлом уже была у меня под креслом. Болт подберу, лишь бы выше где-нибудь эта злосчастная трубка не лопнула!...
На лицах пассажиров вновь нарисовалось уныние. Время неумолимо отсчитывало минуты до закрытия финской границы, а автобус по -прежнему не ехал...
Я могу представить всю гамму их переживаний!.. Но к чести, пытались помочь советами и не винили меня ни в чем. понимая, что техника подвержена поломатиям... Единственное, за что переживали, это о том, чтобы успеть на финскую сторону до закрытия границы.
Болт нашелся, даже лучше прежнего. Даже не болт, а длинная шпилька, которую я вкрутил туда до максимума и для надежности еще зафиксировал проволокой. И если теперь трубка не лопнет в другом месте... Но об этом лучше даже не думать!
Поблагодарил погранца, отдал фонарик, запустил движок. Стрелки на приборах по обоим контурам дружно поползли наверх.
Ну, теперь, Бог даст, доедем!
Сходил, умылся (в очередной раз, надеюсь, последний), погрузил пассажиров и тронулся от шлагбаума .
Лошадка, отдохнувшая и подлеченная, резво побежала к финской границе и, после ее пересечения, на втором светофоре, перед таможней, уперлась в длиннющий хвост из пятнадцати(!) автобусов. До закрытия оставалось меньше часа...
Правда, отсюда никто уже назад нас не отправит. И границу закрыли после того, как последний автобус (а он еще после нас подъехал), отчалил от таможни уже после 23...

Доехали... Без эксцессов. Даже кофе заскочили попить по дороге, на заправку. Прощаясь, благодарили. Надеюсь, что искренне... Для многих это была первая поездка в Россию вообще, и в Питер, в частности. Думаю, запомнится надолго!

Что за жизнь без приключений?! Просто ужас, а не жизнь!

Шоферские истории.
Из последнего...

Вчера, наконец-то, случился нормальный рабочий день, как в былые времена.

С утра отвез школьников в Хельсинки. Назад вечером их коллега обещал доставить - мы друг другу помогаем, обычно, когда свободны.
А я к обеду поехал в аэропорт забирать зробитчан-гастарбайтеров на сельхозработы с киевского рейса. Везти их не слишком далеко. Часть выйдет на полпути до Турку, часть поедет в Райсио. От аэропорта ехать два часа с небольшим.
На стоянке уже машин пять стоит - еле приткнулся. Там сейчас строительство идет, всё перепланировали и перестроили. А, поскольку последний раз здесь был еще до этого всеобщего вирусного безумия, аж два года назад, то найти дорогу смог лишь по наитию.
Подходят две девушки, смотрят на номер автобуса, сравнивают с информацией на телефоне, убеждаются, что пришли правильно. С интересом жду, что будет дальше.
- Hi! Is it bus from Lutta Line company? - на неплохом английском интересуется невысокая брюнетка.
- Yes, Lutta Line, - улыбаюсь первым пассажирам.
Получаю в ответ длинную фразу на английском же, из которой понимаю, едва ли половину. Ну, да, молодежь нынче образованная, а девушки, как выяснилось впоследствии, студентки с иняза...
- Может лучше на русский перейдем? - интересуюсь я.
- Ой! - расцветают они, - Как здорово, что вы по-русски говорите!
Беру чемоданы, укладываю в рундук.
- На входе - список пассажиров, там же ручка. Ищете свои фамилии, ставите галочку и занимаете места, какие по вкусу придутся.
- А скоро поедем?
- Как все соберутся, так и поедем. Но думается мне, что не раньше, чем через час. Погуляйте пока, если хотите, но далеко не отходите. В автобусе душно сидеть...

Оказалось, что я был слишком оптимистичен, думая, что через час отчалим. Помаленьку подходили пассажиры - кто-то уверенно и со знанием дела - видимо не в первый раз уже сюда на заработки, кто-то растерянно, не понимая куда идти и что делать. Помогаю, объясняю...

Забавные типажи попадаются.
Вот тетка, видимо считающая, что чем громче она говорит, тем лучше я ее пойму. Причем, говорит(почти кричит) по-украински. Такие, наверное, в каждой туристской группе есть - сколько раз наблюдал. Предложение перейти на русский то ли не услышано, то ли проигнорировано. Товарка ее, видимо более адекватная, спрашивает у меня по-русски, затем "переводит". Хотя, в то, что тётка не знает русского, трудно поверить. Ну, да Бог с ней...

Молодой мужик с золотой фиксой:
- А вы с России?
- Нет, я местный - улыбаюсь я.
- А откуда русский так хорошо знаете? - удивленно спрашивает его сосед.
- В школе хорошо учился.
- Здесь русский в школах учат? - недоверчиво интересуется фиксатый.
- Учат. В разведшколе. Хорошо преподавали, да так и не пришлось применить. В отставку выгнали, пенсия маленькая, приходится руль крутить. Хорошо, хоть сейчас с вами потренируюсь, чтобы язык не забыть..., - с трудом сохраняю серьезное выражение лица.
Запиликал телефон, я извинился и ответил (по-фински, разумеется) завтрашним заказчикам. Подтвердил время прибытия.
Не знаю, что было у них в головах после этих откровений - станут, наверное, потом односельчанам хвастаться, что с живым шпиёном общались, которых финны готовят против клятых москалей. :)))

Часа через два, после первых пассажирок, когда на уже пустой стоянке сиротливо оставался один только наш автобус, наконец, нашлись три последние тетки, которых привел к автобусу служащий аэропорта и сдал мне с рук на руки. Где они бродили целый час, в течение которого все остальные уже изнервничались - сие тайна велика есть.

Захлопываю багажник, поднимаюсь в салон, беру микрофон. Щас пошалим и Макарыча вспомним - давненько я его уроками не пользовался:
- Ну, що, Добридень, шановні пасажири. Сподіваюся все у зборі?
Вижу выпученные глаза фиксатого - там вообще, видимо, разрыв шаблона произошел.
- Этим моё знание державной мовы ограничивается, поэтому продолжу по-русски. Ехать нам до первой остановки примерно полтора часа, там я объявлю кому оставаться и продолжить путь - их десять человек всего. Кого не назову - те высаживаются. Ваши работодатели уже на месте, ждут, звонили. Розетки работают, вайфай включен, туалет в конце салона.
- Приємної подорожі - не удерживаюсь я и улыбаюсь фиксатому зробитчанину...

К чести пассажиров, я был приятно удивлен чистотой салона в конце поездки. Тепло прощались, благодарили за доставку. Я в долгу не остался, пожелал им удачи и больших денег.

Дай Бог, когда-нибудь устаканится там у них всё и не придется сюда на заработки мотаться...

Утром к построенному, но еще не открытому - открывать решено было в полдень - торговому центру подъехала "Газель", откуда вылезли трое молодых людей и, подойдя к охраннику, сказали что-то вроде: "Ну вот, мы приехали, встречайте нас хлебом-солью!" Охранник мрачно осмотрел эту, показавшуюся ему весьма непрезентабельной, троицу и вызвал по рации старшего смены. Старший смены, уже основательно затюканный противоречивыми указаниями руководства, тоже не воспылал радостными чувствами при виде этих троих и лишь поинтересовался причинами, сподвигших их с утра пораньше припереться на стройку, по которой и без них сновали толпы таджиков, спешно исправлявших выявленные недоделки или маскирующих новые, возникающие в процессе. Троица слегка потерялась от такого приема, но попыталась на пальцах объяснить, что они по приглашению, должны подвесить над ТЦ дирижабль с рекламным транспарантом. Тут пришел черед удивиться старшего смены охраны - в его представлении дирижабль был значительно больше кузова грузовика и в своем паническом звонке начальнику охраны он высказался в том плане, что с минуту на минуту ожидается подлет дирижабля, который будет сбрасывать что-то рекламное на крышу ТЦ. Начальник охраны был человеком спокойного склада характера, а потому первым делом спросил у "аэронавтов" о наличии письменного разрешения. Такового у них с собой не оказалось и переговоры тем самым зашли в тупик, толком не начавшись. Теперь уже "аэронавты" стали названивать своим контактерам и - слава мобильной связи! - примерно через сорок минут начальнику охраны перезвонил замдиректора нового ТЦ с просьбой пропустить таки "этих, с дирижбомбелем" на крышу. Перед ними распахнули дверь пожарного выхода и сделали приглашающий жест рукой. Трое покорителей воздуха осмотрели узкую лестницу и спросили, где тут лифт? А лифт не работает, отвечали им, ибо еще не сдан в эксплуатацию. Есть эскалатор на первом этаже, но вам он не поможет, ибо на крышу не ведет. Само затаскивание свернутого дирижабля и баллонов с газом по лестнице на крышу трехэтажного торгового центра несколько затянулось, ибо никаких помощников никто не выделил, лишь в конце процессии шел таджик с ведерком краски, замазывавший появившиеся от соприкосновения с тюком на стенах отметины. На крыше не оказалось подходящего места для крепления тросов дирижабля, а он должен был висеть на трех, для четкого позиционирования его над центром крыши. Хорошо, что нашлось ровное место, где можно было разложить оболочку. Но обычно этим занимались три человека, а тут двое продолжали подтаскивать тяжеленные баллоны с гелием по лестнице, все в том же сопровождении меланхоличного таджика с краской. Оставшийся третий пытался привлечь на помощь приставленного наблюдать охранника, но не преуспел, тот вообще с опаской отнесся к этому летательному средству, поскольку все его знания о дирижаблях ограничивались фотографией горящего "Гинденбурга", а потому он курил в кулак, стоя подальше, и помогать наотрез отказался.
Долго ли, коротко ли, но дирижабль был расправлен, баллоны затащили и газом наполнили оболочку. Дирижабль оказался таким толстячком метров шести в длину. К нему прикрепили рекламный транспарант "Мы открылись" и стали аккуратно поднимать над крышей. Успели буквально за несколько минут до торжественного открытия ТЦ. И вот когда приглашенный мэр готовился перерезать ленточку в цветах местного флага, с реки подул свежий ветерок, на крыше раздался скрежет и над входом в торговый центр завис этот самый дирижабль, на одном из трех тросов которого болталась оторванная труба выхода вентиляции с крыши, новенькая и блестящая.

Питомцев и ананас

Это случилось на второй год после того, как Питомцев покинул северную пальмиру с её расстреллями, тризинями и штукершнайдерами, и присоединился к нам в нашей унавоженной тихой гавани. Зимой он получил большой отпуск, проставился, и утром надцатого января мы отвезли его на вокзал и уложили в наглаженной парадной форме на диванчик в купе "Стрелы". Капитан напоминал недоделанную мумию Тутанхамона - стогий и чинный (я подрисовала ему тушью брежневские брови и удивленные глаза на закрытых веках на прощание), при полном параде, но все еще дышит, от этого чувство недоделанности мумии и возникало. Капитан ехал навестить старенькую маму на Лебяжьей, что могло пойти не так...

Но все пошло под откос еще в Бологом. В соседнее купе (как тесен наш мир!) приземлился бывший однокашник Питомцева, назовем его Сева, к примеру, такой же капитан, неудачник и мизантоп, как и наш. Но у Севы были с собой коньяк и гармонь-тальянка, и он тоже ехал к маме. Нашу мумию разбудили гневные причитания проводницы и переборы гармони. Звеня медалями и эполетами, Питомцев восстал, не просыпаясь, и пошел на эти звуки а-ля рюсс, как на пеленги. Подсознание русского человека всегда знает - гармонь, значит, наши. Ругают, значит, надо помочь. Когда Питомцев открыл глаза, проводница перекрестилась и отступила на два шага. Свет ночника за ее головой образовал неяркий, но отчетливый нимб. Всеж я хорошо постаралась - вид Питомцева с нарисованными глазами не вызывал отторжения, скорее смех. Но в коридорчике купейного вагона - одновременно и безысходность. Питомцев упал на колени (как он сказал, состав качнуло на стрелках, но я-то знаю, штормило) и протянул руки к проводнице, снова закрыв глаза.
- Уж три ночи... три ночи... три ночи - со скрипом проговорил он, преодолевая сухость гортани - я ищу его лагерь! И спросить мне некого! Проведите! Проведите меня к нему...Я хочу видеть этого человека!
- Еще один... - с тоской сказала проводница. Когда грузили капитана, как торпеду, она спала в своей каюте, чтобы позже принять ночную вахту.
- Матушка, отведи...
- Офицеры пошли, елкин пень... как малые дети. Гальюн в той стороне!
На слово "Гальюн" из купе высунулся однокашник Питомцева. Угукнул. Закрыл створки. И через минуту вышел весь. И встал между проводницей и капитаном.
- Жорж, какой монплезир! Я вижу чудное мгновенье. Мадемуазель, я отведу этого мизерабль в гальюн, эксэз муа за беспокойство.
- К черту гальюн, мон шер!
Дети лейтенанта Шмидта обнялись в коридоре, как на картине Дега - резко очерченные светотени в черных мундирах, алмазики слез, за окнами - неизгладимый простор.
- Услышу хоть звук, выкину обоих, и не посмотрю на заслуги перед Родиной.- четко сказала проводница, вздохнула, и ушла в каюту. За ней остался тонкий аромат диора и недосказанности.
- Какая женщина! Мы жалки ей, мон ами, мы всем жалки нынче, пасынки нашей великой матушки-России...
- К черту жалость! Где мы...?
Питомцев встал с колен и прильнул лбом к холодному январскому окну - за окном пронеслась, как упавшая звезда, сороковаттная лампочка над переездом. Следом за звездой унеслась и трель звонка-оповещателя.
- Мы в России, дружище. И скоро Петроград.
Питомцев глубоко вздохнул и тушь на его лице потекла...

Утро застало капитанов уже в вагоне ресторане, где с них рыдали все - от начальника поезда, до посудомойки-студентки МгиМО. Прибывший наряд милиции тоже рыдал, а я-то думала, этих ничем не пробить. Раскачали этот клуб, да-с... Наконец, прибыли в Питер. Карета стала тыквой, а милиционеры перестали плакать и стали просто милиционерами. Питомцев, Сева и гармонь оказались в холодной негостеприимной комендатуре Московского вокзала. Дежурный помощник коменданта, скучавший всю ночь, совершил роковую ошибку.

- Играть-то хоть умеете, сироты казанские?

Когда он перестал плакать о своей загубленной молодости, капитанов отвезли на Лебяжью. К маме Питомцева.

---

Итак, комендантсткий патруль доставил певцов революции на Лебяжью канавку, козырнул и уехал. Уазик растворился в раннем субботнем питерском утре, как зарплата в "Елисеевском". Мама ждала одного сына, но Сева решительно вошел в парадное следом за Питомцевым. Про то, что было в Питере, я знаю мало, но слышала, что за 72 проведенных в городе часа друзья успели делать маме Питомцева ремонт на кухне, выбить заколоченный еще в блокаду и заложенный кирпичами выход парадного в "колодец" (*по ошибке, когда шли за портвейном и хлебом, свернули с лестницы не туда), сходить в библиотеку (!) и в собес, спеть с балкона гимн в 6 утра под гармонь, встретить на Невском девушку-посудомойку со "Стрелы", провести ее в Эрмитаж без очереди и поселить её у мамы Питомцева по принципу "зато не скучно". Выпить 9 литров чая на всех, уговорить студентку 3 курса МгиМО в академе бросить работу на "Стреле" и ехать покорять дальний Север (у вас такой дивный голос, мон шери!), устроить концерт по заявкам для всех жителей двора, испечь ватрушки и довезти мамину соседку Розу Карловну Кессельбах-Зеленскую (92 земных года) до Гостиного двора на такси и обратно.

Утром четвертого дня на платформе на Мурманск стояли трое. Суровый, обветренный, как голень бахрейнского верблюда, капитан Питомцев с чемоданом (наследство), студентка 3 курса МгиМО в академе, бывшая посудомойка "Красной стрелы", а ныне Новая звезда Севера в лисьем манто мамы Питомцева, и капитан Сева, едущий к давно звавшим его в отпуск знакомцам из Умбозера. Они держались за руки, как народовольцы перед конными жандармами, и смотрели на часы. Сева уговорил всех поехать с ним, "потому что так будет интересно!" и "там так красиво зимой!". Падал хмурый питерский снег, зевали работяги-путейцы, скрипело в проводах. Подали, наконец-то, состав и одиссея началась.
Чем выше делались за окном сугробы, тем крепче делалась маленькая шумная концессия, безо всяких пошлостей и эксцессов. Пелись русские романсы, чинно поедалась вяленая треска под ледяное финское пиво, велись разговоры о демократии, небоевых потерях и трудностях студенческой жизни, кои знакомы всем. После Африканды перешли на чай с баранками и варенье из морошки, а к Апатитам уже все были трезвы и сосредоточены, плененные красотами Имандры. В Кировске носились по нерасчищенной еще вокзальной площади, кидались снегом, вызывая недоумение патрулей и счастливые вздохи старушек. Кировск тогда завалило и дороги пробивали аэродромные снегоочистители в паре с БТР-80, намечали путь фальшфейрами и врубались в снежные пласты, вскидывая их в воздух яростными шнеками. Потом на таком же БТР-80, пришедшем в Кировск за припасами и "кое-чем" еще, вместе с женами офицеров авиаполка и Севиным другом неслись по обледенелой дороге на Умбозеро. В брюхе транспортера и произошла первая встреча Питомцева с ананасом. Три ящика топорщились зелеными хвостиками и капитан начал зондировать всячески почву для того, чтобы как-то получить дивный фрукт в личное пользование. Что мол и закуска из них отменная, и как мол богаты они витаминами, которых он в детстве недополучил, и всякое такое. Разве что не пустил по ним слезу, ей-богу. Вот запали в душу ананасы и все - хоть режь человека, хоть ешь,а ананас - будь добр. Но за гулом дизеля и трелями гармони, за удалыми напевами офицерских жен никто не придал тоске капитана по витаминам особого значения. На Умбозере жизнь довольно активно взяла всех троих в оборот, временами они даже теряли друг друга из виду в чаде бань, охот, рыбалок, снегов, столов с яствами, спирта, пива и морошечного кваса. Студентка МгиМО пела на бис, отбиваясь от предложений руки и секса всякой макрели, пока не пришел командир полка, статный полярный волк, 750 часов налета выше семидесятой широты, косая сажень и гагаринские добрые глаза. Воинство враз остыло и подняло воротнички, сменился тон и тема бесед, все стали вежливы и на вы. Они сидели рядом и были очень красивой парой. Через два дня состоялась свадьба. Во время которой студентке МгиМО в академе вдруг позвлнила мама из Москвы, пришедшая встречать дочу из посудомойного рейса. Полковник взял из тонкой руки невесты трубку, казавшуюся в его длани деталькой Lego 2x4, и сделал знак всем молчать. Стало тихо, только выла метель за стенами ангара с укутанными бэкфайерами. Жених и его заочная теща беседовали минут 15 с перерывами на корвалол и водку, и в конце концов со слезами, но благословение было дано. Грянула гармонь, молодые обнялись и все завертелось в снежной кутерьме еще пуще, чем до этого.

Питомцев очнулся один. На жесткой деревянной скамье на вокзале в Мурманске. Он был одет в летные меховые ползуны титанического размера, так что ширинка была у него между грудей, а лямки дважды захлестнуты подмышками и завязаны сзади в узел, большой и обьемный, как пропеллер Карлсона. Сверху его грела такая же меховая куртка с погонами полковника и крылатыми эмблемами на рукавах. Рукава куртки доходили ему до середины бедер. Нижнего белья не было. В каждом кулаке Питомцев крепко сжимал за хвостик по ананасу. Судя по сантиметровой щетине, прошло Время. Сориентировавшись в гулком пустом зале, капитан с усилием разжал кулаки и поставил ананасы на подоконник.Не выпуская их из поля зрения, он обшарил карманы, нашел в ползунах документы, севший телефон и смятую купюру в пять тысяч. А так же записку - ты самый лучший, люблю тебя, навеки твоя, Элеонора. И номер телефона. Никакого подвоха капитан не заметил, сходил по стеночке до воинской кассы, взял билет до Москвы и приготовился ждать наедине с ананасами и приятной истомой. Десять часов. Через четыре капитан почувствовал голод. Он проплыл до буфета, но сдачи не было, и он ушел ни с чем. Он вышел на улицу, окунулся в пургу, эдакий мягкий мишка в своем костюме. Редкие прохожие едва останавливали на нем взгляд и спешили дальше к своим очагам и проблемам.

Тогда Питомцев, мучимый голодом, вытянул к лицу левую руку с ананасом и попытался его откусить. Он больно проколол десну и раскровил губу о жесткие щетинки плода. Взвыл, как попавший под фары волк, и с досадой швырнул ананас в метель. И так же второй... Умылся снегом, и стеная, вернулся в вокзал. Уже в поезде, гуляя в одиночестве среди пустого вагон-ресторана, он все вспомнил. И Элеонору. И как тащил из отсека БТР два литра ледяного "шила" и как свернул не к свадебному ангару, а куда-то в другую сторону, к жилым модулям. И как лишился нижнего белья, и почему на куртке погоны полковника, и как он оказался в Мурманске... он все вспомнил и лицо его, изможденное и небритое, осветила добрая и искренняя, как в раннем детстве, улыбка.

Автор: spisy-holo

https://spicy-holo.livejournal.com/387564.html

Дракоша
(«Не бойся жизнь переменить!» или экспресс-выпуск за десять минут)

Почему она выбрала себе такой ник на сайте дачников — никому не ведомо, кроме нее самой.
Вменяемым форумчанам было известно, что она одна, ей 50+ лет, оставила жилье в Питере сыновьям, сама переселилась на дачу и зарабатывала на жизнь продажей самодельных пирожков в пригородных электричках.
Не очень вменяемые форумчане об этом тоже что-о слышали, и каждый удобный случай использовали, чтобы ее попинать и попенять, заодно пройтись по ее происхождению, занятости, образованию и т.п.. Бог им судья.
Не очень давно стало известно, что Дракоша решила для себя что-то вроде «Соберись, тряпка!», и выучилась в неизвестном ПТУ по специальности то ли «Виноградарство», то ли «Виноделие». Судьба это заметила и организовала ей встречу с простым работящим мужиком, рукастым и честным. А заодно сподобила руководителей оного ПТУ (или колледжа?) обратить внимание на Дракошино прилежание в учебе. Ибо Ломоносовы с Северов босиком не каждый век приходят.
На сегодняшний день известно следующее: приобретено в собственность некое строение в Крыму, приспособлено к жилью, а сама Дракоша работает на винзаводе и параллельно осваивает высшее образование по технологии производства эфирных масел, и стипендию за это получает.
Кстати, тому строению-то, оказывается, около 120 лет! Оно и революцию помнит, и как нимцы улепетывали из него после недолгой оккупации, и еще много чего...
Может, и резервную ВПП для «Бурана» недалеко от него строили?