В израильской армии отношение к оружию чрезвычайно интересное. С одной стороны - трепетное, с другой пофигистическое...

"Оно мне как подруг, да!"

Курс молодого бойца в израильской армии - это тема для бесконечных историй. Чего стоит только КМБ длительностью два (!) дня для секретуток и писарей. Называется - "тиранут 00". Говорящее название, не правда ли? Но в 1998г. минимальный КМБ составлял около одного месяца и назывался 02. Уровень подготовки не хочу обсуждать, скажу прямо - выходцы такого КМБ поступали в нестроевые части, и единственное, что требовалось от них, это не перепутать ствол автомата с прикладом. Но жизнь штука странная, и среди серой массы халявщиков, болезных, туповатых и т.д. попадались жертвы военного психолога (КАБАНа - кацин бриут нефеш - офицер здоровья души). Зачастую мнение его основывалось на двух предпосылках: В армии служить должны все. Но тот, кто хочет в боевые части - сумашедший. Не хочу оспаривать мнение дипломированного специалиста, но встретить бы этого товарища на темной улице...

Одной из жертв такого специалиста был парень кавказкого происхождения, отдававшийся службе всей душой. Не знаю, был ли в тот призыв на нестроевом КМБ более исполнительный и физически подготовленный солдат. Приказы командира воспринимал буквально, во время марш-бросков волок на себе 2-3 малохольных будущих писарей или програмистов вместе со всем их снаряжением, на стрельбищах стрелять мог с закрытыми глазами. К винтовке (М-16-А1), старенькой, потертой, измученной бесчисленными поколениями солдат, он относился предельно трепетно. Легче было найти посреди пустыни воду, чем нагар в казеннике его винтовки. Он правдами и неправдами сменил у оружейника треснушее цевье (мадпесим), купил за свои деньги хороший ремень, купил специальные чистящие средства и отдраил от ржавчины все детали... Перечеслять можно долго, однако такое отношение к оружию еще не выходит за рамки обычной любви к своему (пускай и временно) оружию. Всю глубину его любви к нему мы выяснили несколько позже.

На КМБ мы спали в стандартных, 20-местных палатках. Изголовья раскладушек стояли возле стенок, а так как автомат солдат во сне должен хранить под подушкой, зацепив ремнем за раскладушку, то наш сержант проверял правильность хранения очень просто - он просовывал руку в щель палатки (их оставляли для вентиляции) и касался ствола. Если есть ствол - есть солдат. Нет ствола - нет солдата. Или это не солдат... И в одну из ночей он таким образом попытался нащупать автомат кавказкого (читай - горячего) еврея. Не нащупав его, он попробывал определить, на месте ли солдат, легким похлопыванием в окресностях изголовья...

Мы проснулись от страшного рева и шатания палатки. Парень, вообразив что его любимый автомат хотят похитить, ринулся на обидчика прям сквозь стенку палатки. На наше счастье (всех тех, кто спал с ним в одной палатке), палатка оказалась существом разумным и пропустила кавказца сквозь стенку. Те кто жил в таких палатках, должны понять, насколько это героический поступок - проломиться через ее стенку. Мы же, проснувшиеся от страшных звуков, выскочили наружу спустя несколько секунд через выходы. Не совсем было понятно - где, кто и кого бьет - но звуки были характерные. Наконец один из нас, видимо более проснувшийся, сообразил, что жестокая битва идет между палаток, в тени. После этого он выволок из тени упирающегося и кричащего «Я убью эту ****, этот террорист мой автомат украсть хотел!» На шум уже подбежал другой сержант, и после короткого разбирательства стало ясно, что не было террориста, не было похощения, а было неправильное хранение автомата в обнимку под одеялом. Результат: один сильно побитый сержант, один оставленный на выходные на базе солдат.

Правда, нам было не совсем понятно, для чего спать в обнимку с автоматом, и на прямой вопрос, типа зачем ты спишь с автоматом, он тебе что - друг?:) Мы получили не менее прямой ответ - «Оно мне как подруг, да!»

"Мерзкий тип"

А вот обратный случай отношения к оружию. Спустя два с лишним года, стал я на одной базе сержантом караульного взвода. Солдат постоянных у меня в подчинении не было, но способом ротации ко мне попадали все служащие базы - офицеры (и приравненные к ним прапорщики) как начальство, солдаты как подчиненные. База наша была хоть и не большая, но не смогла избежать присосавщихся трутней. В израильской армии трутни называются "спортаи мицтайен" (отличившийся спортсмен). Эти солдаты службу не несут, она их с трудом выносит. Но если на крупной базе несколько таких трутней теряются в общей массе, то на небольшой даже парочка таких начинают разлагать коллектив. Пример - несение караульной повинности. Саша - механик-электрик башен танка Меркава. Так как электрики в башнях много, а ломаться она любит по поводу и без повода, приходится ему кататься по разным базам, где расквартированны эти танки и чинить их на месте. Но время поездки - вещь гибкая. И порой, только вернувшись с одной базы, ему приходилось заступать в караул (это после суток тяжелой и грязной работы) вместо уехавшего на спортивные сборы спортсмена, а сразу после сдачи поста уезжать на другую базу. Но все-таки человек - не блоха, и сколько не прыгай, а приземляться нужно.

В армии государства Израиль увольнительные (пасы) выписывают на различные сроки. Максимальный - полгода. Но даже хотя бы раз в полгода тебе придется явится на базу для продления увольнительной. И в этот момент, пока старая увольнительная уже закончилась, а новая еще не началась, можно хитрого огурца взять за жабры. Что и было проделано. Заявив прапору (расару), что кровь из носу нужны новые батареи для раций, я упросил его сьездить на главную базу за ними именно в тот день, когда должен был вернуться спортсмен (назовем его Ицик - имя значения не имеет). Составил список караульных и подсунул его на подпись в тот момент, когда ему уже некогда было вчитываться в фамилии. И вписал в него Ицика! Правда, если бы я знал, чем это закончится...

Ицик явился на базу, как всегда в гражданском, на автомобиле, без оружия (его можно хранить дома под двумя замками, либо в полицейском участке) и сразу направился к кабинету расара за новым пасом. Его сопровождали ухмылками все ребята, которые были в курсе событий, то есть полбазы. Наткнувшись на запертую дверь, он совершил глупый поступок - зашел в кабинет командира базы. А у того на столе лежал список караульных на те сутки. В результате Ицик вылетел через 15 минут, сопровождаемый матами командира (не в форме! без оружия! а тебе в караул!) и судорожно сжимая в руке увольнительную на ПОЛЧАСА для того, чтобы сьездить домой за формой и оружием. Сразу за дверью Ицик заметил все рускоязычное население базы, которое лежало пластом от хохота, и понял все... Он пригрозил мне всеми карами небесными, в ответ я спокойно показал на часы. Оставалось двадцать минут. Ицик сообразив, что карать меня пока некому, а его вполне могут, и вместо очередных сборов он вполне может загреметь на губу, принял стратегически правильное решение и полетел на машине до дому...

Через два часа я вместе с командиром, довольно потирая руки, ждал его на КПП. Командир оказался свойским человеком, когда я ему обьяснил суть комбинации сказал:
- Хорошо придумал! Может, этот футболист куев подаст рапорт о переводе, и нам наконец пришлют еще одного механика взамен...
Мысленно прикидывая, какие статьи упомянуть в рапорте на этого опозданца, я ждал. Ицик не появился через час. И не появился через два. И только на исходе третьего часа из подьехавшего автобуса вывалился измятый Ицик в форме. Как оказалось, кошелек с правами он забыл на столе комбазы и по закону подлости доблесные ДПСники тормознули его и мурыжили до выяснения обстоятельств. Пока он обьяснял это комбазы, я пытался понять - чего же с ним нету... Вроде, и беретку прицепил на плечо... И ботинки военные... И автомат...А ГДЕ АВТОМАТ?!!!

-Ицик! Где оружие? Ты как в караул заступать собираешься?!!
-Автомат? Какой автомат? Ах, автомат... ААААА!!!! Водила! Мерзкий тип! Я же просил его напомнить мне, чтобы я забрал из багажника автобуса автомат!!!!

То что случилось дальше, это уже совсем другая история...
1.45

«Залет»
Преамбула:
«Доступ на пост «АСТ» разрешается: командиру части; начальнику поста; дежурному по посту (рядовой состав)... начальнику смены - в сопровождении начальника поста»
Амбула:
Отгадайте загадку, что можно делать на таком замечательном посту рядовому 5 периода службы ефр. Лукьянову, на смене 02.00 - 08.00? Ответ: можно делать все. Можно спать, читать, готовить парадку, варить чифир, курить и вообще расслабляться по полной. Так было и на этот раз. Кроме того, на пост был допущен благодаря 2-х летней дружбе, схожести интересов и вольному трактованию уставов и инструкций рядовой другого поста Рассказов. Пост этот имел еще одно неоспоримое преимущество. Он единственный был оборудован тремя штатными (!) кассетными магнитофонами «Маяк», на которых можно было слушать неуставные кассеты с неуставной музыкой.
Сегодня был особый праздник: рядовому Рассказову была прислана из дома кассета с новым альбомом «Iron Maiden», благодаря тщательно спланированной случайности избежавшей блудливых рук старшины. Соответственно, оргия была в разгаре: плотные клубы дыма окутывали орущие колонки, и уже стояла на столе трехлитровая банка с водой, и уже опущен в нее бурбулятор - чудовищный плод пытливой солдатской мысли: 6 спаянных сопротивлений общим размером в кружку, провода от автомобильного «прикуривателя», кипячение 3 литров воды за полминуты - всякие современные электрочайники стыдливо удаляются.
Вот тут-то он и подкрался. «Дверь тихонько отворилась», как говорили классики, а за ней стоял начальник поста майор Мазур. Стоял он не очень устойчиво, но взгляд был свиреп и хищен. «Э- э- э... бля... пизды ...ВСЕМ!!!... завтра...» С этими словами майор хозяйственно собрал бурбулятор, открыл сейф, достал из него двухлитровую флягу со спиртом и удалился.
Поутру после дежурства смена «вместо чтоб поесть- помыться» и лечь спать, была доставлена на развод. С торжественным докладом выступил командир части.
«... во время несения боевого дежурства!... презрев уставы и инструкции!...злостно нарушив дисциплину!... подвергнув угрозе рубежи родины!...ефрейтора Лукьянова понизить в звании до рядового, рядовому Рассказову трое суток губы за - минутная задержка с обвинением (так как формально обвинить особо не в чем) - за НАРУШЕНИЕ ТЕХНИКИ БЕЗОПАСНОСТИ ПРИ ПРИЕМЕ ПИЩИ!!!! »

1.07

Казбек

- Таварищ старшлийтинант, ну падарите мне планшет!
- Отстань, Казбек, ну на кой он тебе ляд сдался?
- Таварищ старшлийтинант, ну очень нужно!

Сверчок Казбек, алтаец, был у моего отца, старлея, зампотеха отдельного химбата, правой, а заодно и левой рукой. Кадрированный батальон, где офицеров было больше, чем срочников, не располагал большим выбором тех, на кого можно было положиться. А на Казбека положиться было можно. Невысокий, коренастый, кривоногий от сызмальства приученности к седлу, с какой-то невероятной индейской жизненной хитростью, он был незаменим и искренне предан своему командиру.
Неоднократно он из разных передряг вытаскивал моего отца, тогда еще сопливого в общем-то городского пацана, сразу после после института брошенного в карельские леса. Он помогал обеспечить прокормом нашу семью - прежде всего мою мать и полугодовалого меня, когда с отцом ходил на «охоту», стреляя из «калаша» в лося наповал одним патроном.
И вот однажды Казбеку пришла пора на дембель. Помимо многих важных дембельских причиндалов, ему понадобился отцовский офицерский планшет.
- Казбек, ну скажи мне, на кой хрен он тебе?
- Таварищ старшлийтинант, когда я приеду в свой колхоз в хромовых сапогах и с планшетом, меня сразу сделают бригадиром...

Против такого аргУмента отец не смог устоять, Казбек уехал на дембель с планшетом.

А через 20 с лишним лет мы с отцом были на Алтае. Командировка была длинная, нудная и скучная. Мы целыми днями ждали наших «партнеров», которые нас динамили, гуляли по алтайскому лесу в окрестностях озера Ая, и отец рассказывал мне истории из своей молодости.
- Вот черт, - сказал как-то он, - забыл я фамилию Казбека, он ведь теперь с моим-то планшетом, небось, теперь - большой начальник!

Иорданская долина, мы (опять!) охраняем поселение. В отличие от религиозной дыры под Хевроном, кибуц Гильгаль выгодно отличался светским населением, зелёным пейзажем и четырьмя девушками-связистками, квартировавшимися в соседнем домике. Из недостатков были патрули военной полиции, невероятная вонь и мухи от птичников (2000 индюшачьих голов, а где головы - там и жопы, которые гадят) и коровника, хреново поставленный подвоз продуктов.
О последнем и пойдёт речь.
Продукты должны были подвезти именно в тот день, когда мы сменили откарауливших своё товарищей. Продукты не привезли. Связались по рации с дивизией, спросили когда привезут. Получили ответ "Не сегодня", немного поматерились и смирились с судьбой. Надо сказать, что уехавшие товарищи были людьми запасливыми и не лишёнными совести, кое-что мы "по сусекам наскребли" и не голодали. А вот перед ребятами в соседнем поселении проблема встала, можно сказать, в полный рост. У них запасов не оказалось, и они сели на вынужденную диету.
Итак ночь, часов так одинадцать. Сидим вдвоём на КПП поселения, охраняем, тиха израильская ночь. Действительно, тихо, это не Газа, где что ни ночь, так цветомузыка из трассирующих. Слушаем радио, армейскую радиостанцию "Галей ЦАХАЛЬ". Идёт передача "по заявкам", звонят солдаты из частей разной степени удалённости от цивилизации, передают приветы, заказывают музыку... Оп-па, знакомый голос, у соседей один товарищ захватил с собой сотовый (тогда ещё редкость) и позвонил на радио:
- Привет!
- Привет!
- Откуда, солдат, звонишь?
- Вообще-то мы из авиации, но сейчас поселение в Долине охраняем.
- Ну и как там, тихо?
- Да вообще тут неплохо, только вот жрать сильно хочется.
- А чего так?
- Да в дивизии на нас забили и продукты не подвезли!
- Что ты говоришь?! Хорошо бы командование нас слушало... Какую песню будешь заказывать?
...
Послушали, посмеялись, щас коммандование дивизии будет по ночам радио слушать! В полночь нас сменили, и мы завалились спать. В 2:00 нас разбудили, приехал грузовик из дивизии и водитель, весь какой-то дёрганный, стал молча выгружать ящики с провизией. Выгрузив примерно, на глаз, тройной паёк он молча влез в кабину и укатил. Сказать что мы удивились, нет, мы просто о_уели. Распихав продукты по холодильнику и кладовой, мы начали по рации узнавать у дежурного в дивизии и у соседей, что это было. Картина вырисовалась следующая:
Это был шанс один на тысячу, но именно в эту ночь командование услышало. Точнее, у замкома дивизии была бессоница и он слушал радио. Информацию он воспринял болезненно и тут же вскочил в джип и поехал в вверенную ему часть. Когда чуть заполночь замком ворвался на базу, выросший на югах личный состав наконец понял, какой он северный пушистый зверь (писец), причём зверь оказался на редкость упитанным, а потому полным.
Кладовщик, ответственный за распределение подовольствия по постам в поселениях, отправился под арест, даже не продрав зенки, туда же отправился водила, которому было влом везти продукты. Зампотыла подняли с постели, и он лично открыл склады и выдал продукты. Подняли дежурного водилу, загрузили грузовик, выделили солдата для охраны и отправили по поселениям. Всё это сопровождалось порыкиванием замкома, который обещал научить всех Родину любить и беспорядки нарушать, причём на редкость подробно описывал позы предполагаемого учебного процесса.
На следующий день он устроил генеральную ревизию продуктового склада. Оказалось, что пользуясь тем, что поселения охраняют солдаты, командированные с другой базы и даже из другого рода войск, которые кроме того нихрена не понимают в той ведомости, которую им дают подписывать, кладовщик позволял себе некоторые вольности в комплектации пайка. В течение всех трёх недель нашего там пребывания мы получали задолженности из дивизии. Сменившись, мы поразили прибывшую смену видом забитого до отказа холодильника и кладовки. :)

1.45

. Кастрюли, на 30л, на 50л, поддоны, и опять кастрюли, и противни, противни... И всё полное каких-то окрызков и ошмётков, и всё в осклизлой накипи застывшего жира...

Рядовой У. уныло оглядел мойку кухонной утвари. День тянулся бесконечно. В незапамятные времена какой-то мудак в погонах решил, что для мытья кастрюль хватит одного солдата, с тех пор день наряда на кухню становился судным днём для любого солдата нашего отдела (традиционно назначавшегося на этот почётный пост). У. с 8 утра драил кастрюли, сначала оставшиеся со вчерашнего ужина, постепенно (по мере поступления) переходя к тому, что поступало с обеда. Форма промокла насквозь и покрылась пятнами, в ботинках хлюпало, руки распухли от горячей воды, но груда чистой посуды росла и внушала робкую надежду, что через пару часов это издевательство наконец закончится.
В мойку зашло нечто с фигурой беременного орангутанга и мордой неопознанного крупного рогатого скота. Это был прапоршик и главповар. С брезгливой миной он пощупал пальцами вымытые противни и молча свалил их обратно в лоханки для грязной посуды.
- Ты что тут делаешь, ты тут дрочишь или делом занимаешься? - заверещал прапор на вконец опупевшего от такого фортеля рядового.
- Так ведь это... всё чистое было, я уж почти закончил..., заканчивал... - попытался оправдатся У.
- Ты это мытьём называешь?! Да там жира столько осталось, что дотронутся противно, и что это за чёрные пятна? Противни должны блестеть, понял придурок, БЛЕСТЕТЬ! Завтра санитарная проверка на кухне, из штаба.
- Так не отмывается лучше, пригорело давно, не берёт мыло.
- Мыло, значит не берёт? Хорошо. Пошли!
Прапорщик потащил У. на кухонный склад и всучил ему пачку железных "мочалок" и какую-то банку.
- Тут в банке сильнейший жироудалитель. Пока всё блестеть не будет, с мойки не уйдёшь.
- А перчатки? Нельзя этим голыми руками мыть.
- Ты что, у мамы на кухне или в армии? Кончились перчатки, так перебьёшся. Давай, пока всё не будет блестеть, наряд не закрою.

Около одинадцати ночи У. пошатываясь вышел из кухни на улицу и побрёл к себе. Руки горели огнём. Ввалившись в комнату, он начал потихоньку раздеватся, тихо шипя и матюкаясь от боли. С соседней койки показалась заспанная морда соседа:
- А-а эт ты. А чё так поздно?... Бли-и-ин, чё у тебя с руками?
- Да, повар, мать его, заставил какой-то х_йнёй посуду мыть, без перчаток.
- Так тебе в дежурную санчасть надо. А на повара рапорт накатай, только сделай запись у дежурного в журнале сейчас и когда из санчасти вернёшься.

...Дежурный оторвал взгляд о телевизора и уставился на У.
- Чего тебе?
- Так это..., в санчасть иду.
- Ну и иди, лечись на здоровье. Чего тебе от меня надо-то?
- Мне сказали в журнале запись сделать, для рапорта.
- Для рапорта? Ну, давай запишем. Та-ак, 23.10 рядовой У. направлен в санчасть для оказания срочной медицинской помощи в связи... Что там у тебя?... Ни х_я себе! Ты чего, руки в кипяток совал? Ладно,... в связи с ожогом обеих рук. Давай иди, зайди по возвращении.

... В санчасти врач-резервист долго рассматривал передние конечности У.
- Ну и как тебя, солдат, угораздило? Аккамулятор на руки вылил?
- На кухне прапорщик заставил кастрюли жироудалителем мыть, без перчаток.
- М-да, добрые у вас прапорщики. Фельдшер! Записывай, химический ожог второй степени. Бери солдата в прцедурную и повязки с "Беофином" на обе руки. Так, солдат, вот тебе больничный на двое суток и справка для дежурного. Рапорт напиши обязательно, если что, я подтвержу.

...Два дня спустя в кабинет командира базы (полковника) робко постучали. На пороге нарисовался тот самый прапорщик.
- Вызывали, командир?
Полковник поднял взгляд от бумаг. На столе лежал рапорт от рядового У., выписка из журнала дежурного и справка из санчасти. Полковник посмотрел на прапора и спросил:
- Это правда?
- Так этот сучёнок ещё и рапорта пишет?! У нас комиссия на носу, а он выкаблучивается! Перчатки ему подавай!
- Молчать! Значит так, умник, есть два варианта: либо я начинаю служебное расследование и ты вылетаешь из армии без пенсии и выходного пособия, либо ты прямо здесь и сейчас пишешь мне рапорт с ПРОСЬБОЙ о переводе в Увду с понижением в должности и больше я тебя на этой базе не вижу.
Прапор хмуро посмотрел на командира, сел к столу и, обиженно сопя, начал писать рапорт.

1.51