БУ: СТРЕЛЬБА
Черное море. Полигон. Где-то вдали пахнущий кофе и восточными пряностями берег Турции. Стрельба главным комплексом большого корабля.
Далеко за горизонтом щит-мишень. Неимоверно большое количество задействованных сил и средств. Самолеты в воздухе, корабли в оцеплении...
Залп.
В хаосе специальных терминов, ругани и команд, свойственных ЦКП надводного корабля, стали заметно выделяться нервозно-тревожные нотки в докладах и запросах командира БЧ-2, суть которых в одном - ракета не управляется, потеряна и вообще неизвестно куда она улетела. Достоверно известно - контейнер пуст...
Бледные лица офицеров первого дивизиона. Психоз руководителей всех рангов.
При возвращении в базу, стало ясно, ноты протеста из соседней Турции не будет.
Время вспомнить, про оценку стрельбы. Двойка? Но тогда это двойка всему флоту...
Призывы еще раз посмотреть, оценить, в общем ... «объективно законтролить». Но никаких зацепок не вырисовывается, а известный и легко конструируемый вариант типа «промах в норме» и «цель изменила параметр» при такой стрельбе неуместны.
Спасти может только щит.
Флагманский специалист ракетно-артиллерийского вооружения, сокращенно - флаг РО или по старой традиции - флагарт, взяв с собой инженера БЧ-2, маленького, полного и добродушного старшего лейтенанта Василия К., убывает в одну из бухт Севастополя на осмотр только что прибуксированного щита.
Осмотр громоздкого плавучего сооружения, с кучей отражателей, мачтами-стойками и натянутой между ними сеткой ничего обнадеживающего не дал.
Результат плачевный. Признаков попадания ракеты нет.
Неожиданно флагарт начинает внимательно к чему-то присматриваться:
-Василий, глянь, - показал рукой на один из отражателей, с хорошо видной белой отметиной, - может быть это царапина от стабилизатора нашей ракеты?
Инженер, исполненный желания защитить «честь и достоинство» своего корабля, используя крупную ячею сетки, с риском для жизни долез таки до отражателя.
-Это не царапина, - трясущимся от страха высоты голосом, прохрипел он, - это чайка насрала!..
-Чего?
-Чайка нагадила, товарищ флагарт! - вместе с порывом ветра донеслось с вершины щита.
-Эх, Вася, Вася, - разочарованный флагман снял фуражку и, глядя куда-то вниз, с печальным вздохом добавил, - да какой я тебе уже флагарт...

Карьер, ещё карьер.
За полгода службы направленцем по передатчикам Гоги не сломал ничего. Причина была тривиальной - старлей Гога попадал на старших техников - лейтов, большей частью двухгодичников - оборванцев, разгильдяев и хамов. Попытки Гоги что-нибудь покрутить натыкались на мат и рукоприкладство. Рапорты наверх понимания не встречали, поскольку зам командира по вооружению, Мистер Лёня в технике сёк, а к техникам относился, как личной собственности. Полк был для него полустанком между Сирией, где он повоевал и Мозамбиком, где он собирался воевать.
Короче до шлицов Гогу не допускали. Полгода, пока за передатчики отвечал он, на подведении итогов проверок к нему вопросов не было. А уж службу по полку Гоги тащил просто блестяще. Его утренний доклад командиру смотрели как балет. Стоит ли упоминать, что проверки, в качестве дежурного офицера встречал тот же Гоги. Результат - его поставили зам. нач. службы вооружения и представили к внеочередному. Вручив не только передатчики, но и старт, который он сразу раскрутил.
Была очередная проверка с полка проходила вяло, как вдруг в кабину вломился Коля, зелёный, сразу после училища. «Там Гоги...посмотри...», только и смог сказать он. Посмотрели. Вверенная Вите аппаратура была сориентирована по сторонам света. Там были 2 шкалы - градусы и минуты, устроенные, как обычные часы - крутишь на градус, минутная стрелка делает оборот. Естественно допуск был плюс минус угловая минута. «Вот, я оставил, чтобы тебе показать как вы боеготовы» назидательно сказал Гоги. «А чё, всё в нулях (минутная стрелка была на месте)» не понял я. «А это ?!» Гоги ткнул пальцем в шкалу грубого отсчёта. «Допуск минута, а здесь почти треть деления градусных, куда это годится!» И он довернул ручку так, что градусная стрелка точно попала на 0. Но при этом минутная стала болтаться где-то в районе 10. «Так весь старт придётся крутить по твоей милости!» «Значит будем синхронизировать, все 6 пушек.» Дело было дрянь. Гоги не понимал как работают часы. Я попытался спасти ситуацию. «Слушай, вот когда в полку развод...» «В 8 ноль ноль.» «А это как - ноль ноль?» «Когда часовая стрелка точно на 8 стоит». «А минутная?» «Когда часовая точно на 8 встаёт, тогда минутная встаёт на 12». Я почесал в затылке. Логика была железной и военной. Если начальствующая часовая стрелка встала точно на 8, то подчинённая минутная обязана встать точно на 12. Надо было сдаваться. Но 2 года в армии не прошли даром. Следую учению Клаузевица я стал искать союзников и собирать коалицию. «Слушай, давай пока они пушки готовят, с АСУ полка проверимся, всё равно потом придётся». С формальной точки зрения я был абсолютно прав, а подвоха Гоги не заметил. В результате минуты через 3 он сообщил оператору АСУ полка, что полк повёрнут на 10 минут. Оператор полка был матёрый дед. Крутить он ничего не стал, зато доложил Вите - полковому разведчику о том, что полк неправильно сориентирован. Витя за 2 минуты разобрался в ситуации, но спорить с Гоги тоже не стал. Он сказал: «Доложи ответственному, я без его команды ничего крутить не буду». Ответственным был Мистер Лёня. Когда Гоги закончил доклад словами «...расхождение с истинным положением 10 угловых минут» Лёня секунд 20 помолчал, прикинул последствия и изрёк: «Ещё раз дашь команду что-нибудь крутить - я тебе в жопе расхождение сделаю». Спорить с подполковником кандидат в капитаны не стал и молча вернул стрелку на место.
Но всем стало ясно - не забей дед - сержант на команду, вслед за полком крутить на 10 угловых минут пришлось бы дивизию, а там и до Москвы недалеко. Гоги надо было убирать, но как можно убрать безукоризненного офицера. Правильно! Отправив его в академию.
На счастье войск ПВО страны, командир полка был ещё и дальновидным мужиком. Он ясно представил себе, что попав на паркет, Гоги не споткнётся, пить не будет, получит майора и сядет на подполковничью должность. Тогда он за здорово живёшь даст команду на поворот земной оси, а про боевую готовность можно будет забыть навсегда. Применили военную хитрость: в академию Гоги послали, но документы оформили неверно. Через две недели он вернулся в полк, недоумевая, как начальник строевой части, которому до пенсии оставалось полгода и который на бумажках собаку съел, мог допустить такую плюху. Но должность зам начальника службы вооружения была уже занята. Поэтому Гоги поставили зам начальника строевой с перспективой вскоре занять должность. Что он наверняка сделал, но я этого уже не видел, поскольку поезд «Владивосток - Москва» увёз меня туда, где сирены воют не по нам.

ГЛАС БОЖИЙ
(Почти по Кучу и его дяде Мише)

Товарищи немцы чертыхались и кляли Красную Армию, на чём свет стоит. РККА не вела ухом, прочно забивала сваи в западно-европейскую землю и резонно замечала, что чертыхаться надо было раньше. Как минимум, в 1933-ем. Дивизия, на правах победителя, заняла несколько строений на окраине небольшого городка, отмеченного далеко не на всех картах.
Среди прочих, архитектурный ансамбль слагало несколько зданий готической (вроде) постройки. Они взирали на мир узкими, высокими окнами, обрамлёнными толстыми стенами и давили на психику серыми, с обильными потёками плесени, стенами. В одном из зданий засел штаб дивизии. А вот костёл, давно заброшенный, но всё ещё дышащий запахами инквизиции, был отдан под ремонтные мастерские. Благо, зал был большим и без столбов посередине.
Двадцатый век бежал, бурно переживая холодную войну и прочие катаклизмы, которое человечество с таким тщанием и заботой водружало на свою дурную голову. Социализм в отдельно взятой части Германии процветал и развивался, эшелоны со служивым людом метались туда-сюда по Европе, олицетворяя братскую помощь и решимость защищать, усиливать, давать должный отпор и, конечно же, нести добро людям. Впрочем, нести добро людям, - понятие весьма расплывчатое. Никто точно не определил тогда, какое такое добро и каким таким людям нужно принести. А потому...
В одно прекрасное утро, у КПП остановился красный Трабант и, облегчённо вздохнув измученными подвесками, выпустил на свет божий громоздкую тушу старшего прапорщика Грачевского, Юрия Н(М?)иколаевича.

Приехал товарищ старший прапорщик заведовать ремонтными мастерскими дивизии вместо старого начальника, большого либерала и умницы, скопившего к пенсии марки и отчалившего на родную Сызраньщину.

Грачевский был родом из-под Свалявы (ныне - Закарпатская область Украины). Гордо обладал партийным билетом, идеологически был подкован не хуже Генсека, но старательно маскировал от окружающих лёгкую богобоязнь и уважение к народным поверьям. Жизнь зла, и довольно быстро Грачевский стал Драчевским-Дрочуном. Особый вклад в становление общественного псевдонима внесла его манера выражать свои, бездонные по глубине, мысли. Старший прапорщик обожал длинные, без знаков препинания, предложения. Обычно, почувствовав, что воздух в лёгких кончается, а сказать нужно ещё многое, Грачевский прибавлял в скорости, краснел, вытягивал шею, гоняя кадык с невообразимой частотой, начинал плеваться, но решительно отказывался вдохнуть свежую порцию рабочего тела.
-Кончил, - говорили сослуживцы, когда Юрий Н(М?)иколаевич, заплевав окружающих, умолкал.

Когда Дрочун впервые вошёл в помещение вверенного ему подразделения, лёгкий благоговейный озноб пробежался по его двойной холке и, превратившись в струйки холодного пота, спустился в казенные ботинки.

Личный состав обедал, и внутри была полная тишина. Из слуховых окошек под сводами высоких арок били снопы солнечного света. Перемешиваясь со слегка пыльным воздухом, они имели чётко обозначенные яркие границы и разбивались на противоположной стене правильными овалами. Вокруг солнечных лучей царил полумрак. Где-то, звонко отдаваясь в тишине, что-то капало. Атмосфера старого костёла так поразила нового начальника, что он довольно высоко подпрыгнул от неожиданности, когда сопровождавший его зампотех дивизии, решил напомнить о себе деликатным покашливанием.

-Божье место, - шёпотом сказал Грачевский.
-Чего? - возмутился зампотех, подозрительно глянув на прапорщика.
-Да так, ничего, - ответил старший прапорщик и углубился внутрь.

-Ну ты тут давай, осваивайся, - сказал зампотех и мотнув головой вышел. Тяжёлая, наверное, дубовая дверь, таинственно скрипнув петлями стукнула, оставив прапорщика наедине с его зарождающимися страхами. Осторожно ступая и пытаясь не дышать, он продвигался туда, где когда-то был алтарь, а теперь зияла закрытая воротиной дыра в стене и висел крюк крана-балки. С каждым шагом монументальный идеологический фундамент Юрия Никитовича слегка пошатывался и проседал. Новый начальник с честью боролся сам с собой. В какой-то момент сердце прапорщика чуть было не стало на прикол, когда пара голубей, громко захлопав крыльями и подняв облако птичьего пуха, перелетела с одного подоконника на другой.

-Свят,свят,свят, - скороговоркой замельтешил старший прапорщик и словно пропеллер, стал махать руками, пытаясь перекреститься. Православные кресты, беспорядочно разрезая воздух, неожиданно меняли направление, становясь католическими, а губы Юрия Николаевича скороговоркой бормотали все известные заклятия.
-Здравия желаю, товарищ старший прапорщик, - звонко прозвучало где-то за спиной, и у Дрочуна окончательно стемнело в глазах. Он медленно развернулся всем телом и увидел молодцевато вытянувшегося в уставной стойке воина, кавказской наружности.
-Ты кто? - сдавленным голосом спросил прапорщик, хватаясь рукой за край верстака
-Младший сержант Асланов, - отрекомендовался боец.
-А что Вы, .... Что ты здесь делаешь? - хрипя спросил начальник.
-Ну как. Служу я здесь, - ответил солдат и поспешил пояснить, - расстройство желудка у меня, вот, потому на обед не пошёл. Работу делаю.
Прапорщика вдруг разобрало. Он стал почему-то кричать, топать ногами, брызгать слюной и поносИть ни в чём неповинного бойца.
Потом мастерские стали заполняться непривычными к такому обращению солдатиками и, вскорости, весь наличный люд был занят ловлей голубей и отцарапыванием многовекового слоя помёта с бесчисленных подоконников и балок старинного здания, расположенных на уровне третьего этажа
Прапорщик метался от одного к другому, что-то выкрикивал, а сам думал и думал. Думал о том, что боец Асланян был свидетелем его, нового начальника реммастерских, позора.
-Знакомство состоялось, - удовлетворённо решил, зампотех, через некоторое время навестивший новичка.


Время шло. Дрочун потихоньку привык к новой среде своего обитания и уже не реагировал столь болезненно на всякий-каждый звук, издаваемый старинным строением. Он осмелел настолько, что заимел привычку приходить в одиночку в мастерские после отбоя и вытачивать на станках шахматные фигурки. Надо сказать, Грачевскому природа пришила руки совсем неплохо. Комплекты настольных игр его производства пользовались успехом у сослуживцев, а некоторые знакомые немцы покупали их за самые натуральные марки.

Был вечер какого-то коммунистического праздника. Дрочун, слегка разогретый иноземным напитком, в упоении мурлыкая, шлифовал нового ферзя. Что-то щёлкнуло, свет потух, станок стал. Из-под сводов донеслось что-то, похожее на мычание сатаны. Тональность звука менялась, то забираясь в небеса, то спускаясь в ад. Стоны плавно переходили в истеричный хохот и снова становились мольбами грешников.
-Изыди, исчадиеееее! - грохотало сверху. Потом кто-то истошно вопил и всхлипывал. Голуби, снова заселившие подоконники, беспорядочно метались в лунном свете, проникающем в окошки. Они хлопали крыльями и бились в стёкла.
Минут через пять раздался щелчок, появился свет. Токарный станок продолжил с того самого места, где остановился, а Грачевский стоял как вкопанный. На него тихо опускались голубиные перья.

Говорят, первый, на кого наткнулся начальник мастерских, был замполит. Всклокоченный прапорщик смотрел безумным взглядом, вынимал из роскошной шевелюры птичьи перья и повторял что-то о нечистой силе.

-Грузин, верни канистру, - требовал через пару дней водила штабного УАЗика.
-Я не грузин, - с достоинством говорил Асланян. Я - лезгин. Забирай, - вернул инструмент, на прощание ещё немного помычав в горловину.

-Это не белочка, - почесал репу врач. Но в мастерские Дрочуна не вернули. Сослали обратно, в СССР. Ремонтники ждали нового командира. Желательно, либерала и умницу.

В продолжение темы "Карданчики"
Нечто похожее произошло в вертолетном полку, базирующемся в городе Нерчинске. Начало истории примерно такое же. К сожалению, фамилий участников событий назвать не могу, потому что не знаю (или не помню).
Кочков (ударение на второе «о») должны были куда-то везти на вертолете Ми-6. Борттехник объявил пассажирам, что аккумуляторы слабые и двигатели запуститься не могут, поэтому ... вертолет нужно немного толкнуть. Завести с толкача, как автомобиль. Надо, так надо - офицеры дружно начали разгонять вертолет по взлетке (в Нерчинске ВПП достаточно длинная для вертодрома, Ан-2 взлетали и садились). С началом движения вертолета борттехник говорит:
- Командир, прокрутка левому!
Прокрутка - это то же самое, что и запуск двигателя, только топливо не подается и двигатель не запускается. Все, что должно вращаться, вращается, в том числе и винты. Прокрутка производится, обычно, в холодное время, для того чтобы прогреть агрегаты и облегчить запуск двигателей.
В итоге происходит следующее: кочки толкают вертолет, винты понемногу начинают вращаться. Прокрутка двигателя ограничена по времени, поэтому борттехник высунувшись из кабины командует:
- Стой! Почти получилось, отдохните и еще разок попробуем.
После передышки все происходит по тому же сценарию, за исключением того, что прокрутку делали правому двигателю.
- Ну, еще немножко! - кричит борттехник. - Почти схватило, давайте еще разок, должен завестись.
Процесс возобновляется. На этот раз экипаж производит нормальный запуск двигателей. Усталые, но довольные пассажиры в погонах грузятся на борт вертолета и благополучно вылетают к месту назначения. Как же без карданчиков? Никак!

История одной карьеры.
Современные сериалы по ящику вызывают у меня тошноту. Неужели в огромной стране чудовищного бардака не находят интересных сюжетов с необычными поворотами?!
Для того, чтобы не показаться критиканом, я предлагаю свой сериал «Ключи от неба гаечные».
Место действия - КДВО. Время действия - те далёкие годы, когда запевала начинал: «Восток алеет, Китай вдали». «Сотрём китайцев с лица земли!» - подхватывал хор.
Наш главный герой Гоги был военным от Бога. Он олицетворял лучшие качества, которыми горы могут наградить своего сына. Он был инициативен, смел до безрассудства, строг, но справедлив с подчинёнными, а начальников не только боялся, но и искренне уважал. Даже идиотов. Картину дополняла безукоризненная выправка, доскональное знание Уставов и педантичное отношение к форме одежды. Короче, перед нами - офицер, почти Багратион, которого ждёт блестящая карьера. Недостаток у него был только один и ничтожный - отсутствие взаимопонимания с техникой.
Но мы волею судеб были не гусарами и не уланами, а полком ПВО страны, имеющим на вооружении ЗУР - зенитные управляемые ракеты. Моя кабина весила 16 тонн, из них 8 приходилось на блоки. 16 тонн - нелёгкий груз. Для того, чтобы такие штуки работали, техник должен обладать набором качеств. Он должен быть ленив и трусоват, чтобы, значит, даже поборов лень, десять раз подумать: а не сломает ли он чего? Он не должен забивать себе голову солдатскими проказами - забот и так хватает. Он плюёт на распоряжения начальников, если, следуя им, можно что-то сломать. Наконец, одеваться так, чтобы можно было в любой момент залезть в любую жопу. Ну и понимает, как работает вверенная ему техника. Так что достоинства Гоги применения себе не находили.
После того, как он два раза раскрутил радар до состояния куриной слепоты, было решено, что надо что-то делать. Последний безобразный случай вышел так. Мы отстояли месяц на боевом дежурстве и сменились. И тут командир полка решил проверить состояние сменившего нас дивизиона. Всплыла сущая мелочь - каналы управления изделиями были настроены не туда. Доведись пускать, изделия полетели бы как зенитные снаряды - очень быстро, но очень прямо. Командир справедливо предположил, что это не последняя фишка (так оно и оказалось) и поставил нас обратно. Естественно, наш батя отдал идиотский приказ - настроить аппаратуру, которая до этого месяц более или менее отработала. Я свою крутить не стал, решив, что не мешало бы помыться, тем более, что последние 2 недели я это дело пропустил, а 4 часа отдыха до дежурства мне полагалось. Я сказал об этом комбату. «Шлаг, ты не любишь Родину»,- вздохнул комбат. «Ну почему, я сейчас подмоюсь и буду её любить целых 24 часа», - возразил я и отчалил. Перед отходом я заглянул на всякий случай в передатчики и краем глаза увидел, что Гоги в экстазе крутит ручку резонатора. Мешать я ему не стал, т.к. торопился в баню в прямом смысле этого слова.
Через 3 часа на позиции было шумно.
- Где вы были, товарищ лейтенант?» - сходу заорал батя.
- Отдыхал перед заступлением.
- Дивизион небоеготов! - рявкнул батя и густо покраснел. Офицер наведения Сергеич - пятнадцатилетний (по выслуге) капитан меланхолично смотрел в экран. Там было пусто. Я выглянул из кабины. Где-то у горизонта летел "пассажир" на Хабаровск, но мы его не видели. Вдали гудел паровоз. Его мы тоже не видели. Надо было идти на передатчики.
Когда я их год назад принимал у уходящего на дембель двухгодичника, чтобы не парить себе мозги, я сделал на всех ручках отвёрткой две риски - одну поперёк оси а другую вдоль, и получил грубый и точный отсчёт настройки. Потом я сдал передатчики Гоге, но обращать его внимание на эту ерунду не стал. Зачем человеку, который наизусть знает все Наставления по регламентным работам, такие мелочи? Теперь оставалось пожать плоды.
Гоги настроил станцию абсолютно правильно, согласно инструкции, но на частоту, которая называется зеркальной. Я крутнул ручку обратно до грубой риски. «Вижу паровоз» - доложила кабина управления, совместил точные риски. «Вижу самолёт» - без эмоций заметил Сергеич. Батя засопел. Из таких, как он, на войне получаются герои. Китайцев он не боялся, совсем не боялся: «Ну что китайцы! Ну убьют. А наши... Я наших боюсь. Они ебать будут.» У нас, к несчастью, не было войны и он просто непрерывно чего-то ссал. На сей раз всех пронесло, но с Гоги надо было что-то делать. Оставлять его на дивизионе, где кругом аппаратура, было нельзя. А что можно сделать с блестящим (я произношу это слово без всякой иронии) офицером!? Правильно - Гоги повысили в должности, переведя в службу вооружения полка на старлейскую должность, где он отвечал за передатчики. Как развивалась его карьера там - в следующей серии.