Хех... Продолжу я пересказ историй от "подполковника Икаровича".
История 4. Про Курилы.
Это был тяжёлый год. Наш народ тогда понёс тяжёлую утрату в лице орденоносного бровеносца...
Служил я тогда на Курилах. И вот такая приключилась там история.
В один погожий день советский воин вытащил заряд из гильзы 152-мм гаубицы. Но подумал, что нести в расположение - глупо, потому спрятал. В снег... Чуть позже мимо того места проходил офицер, покопался в снегу и узрел заряд пороха. Взял и отнёс в расположение, отдал дневальному (первогодке) и сказал: Высушишь и отдашь мне!
Дневальный недолго думая стал сушить... Да так, чтоб побыстрее... Нет, не на батарее, и даже не на печке... На электроплитке!
Порох занялся. Реакция дневального - выкинуть с глаз долой! Выбегает в предбанник, но так как там места меньше, порох начинает гореть сильнее. Недолго думая, дневальный закидывает его на чердак. А на Курилах и на Сахалине чердаки очень часто утепляют сушёной морской капустой. Она тут же очень весело занялась!
Через какое-то время на дневального сверху стала сыпаться горящая труха. Верно оценив положение, дневальный подошёл к отдыхающим "дедушкам" и сынам гор и сказал: А мы, кажется, горим..., и тут же быстро удалился на улицу...
"Дедушки", обдумав фразу, сказали дневальному: Так потуши!, и продолжили отдыхать. Через какое-то время на них стала сыпаться горящая труха. Оценив положение, они решили выбираться из расположения, однако выход через предбанник уже был полностью объят огнём. Некоторые решительные бросились через огонь, остальные решили искать выход в другом месте. Так как в расположении была оружейная комната, на всех окнах стояли решётки. Прибежавшие на помощь стали ломать решётки с улицы ломами, но это не получалось в связи с тем, что решётки были закреплены изнутри. Тут уже и "дедушки" решили приложить свои руки к своему же спасению и попросили, чтоб ломы передали им. Со всем старанием подойдя к вопросу спасения своей жизни, они выломали не решётки, а часть стены, в которой были окна с решётками... В результате всей истории сгорела казарма, а вместе с ней и двое детей гор...
По поводу сего печального факта из Москвы была послана комиссия "для уточнения обстоятельств гибели двух военнослужащих". При подлёте к острову штормовым зарядом самолёт с комиссией разбивает о вулкан. Погибли все.
По поводу сего печального факта из Москвы была послана комиссия "для уточнения обстоятельств гибели комиссии, посланной для уточнения обстоятельств гибели двух военнослужащих". Добрались они благополучно. Как обычно, всю комиссию сначала везут попариться в баньке, а затем за стол. Вместо баньки комиссию повезли на горячие источники, благо что они всего в 3-х километрах от расположения части. Пока все дружно отдыхали, пришёл ещё один штормовой заряд, принёсший снег. Пока погрузились в штабной УАЗ, поняли, что из-за такого количества снега машина до части просто не доедет... Подполковник, начальник части, предложил: А давайте прогуляемся до расположения, а оттуда вышлем МТЛБ за машиной!
На что был получен ответ от начальника комиссии: Негоже нам, полковникам, гулять по снегу пешком после бани! Ты лучше сбегай до расположения и приезжай на МТЛБ за нами, а мы пока в машине посидим, погреемся.
Нечего делать, пошел наш подполковник в часть... Пока дошёл, пока нашли водителя на МТЛБ, пока завели, пока то да сё, пока доехали... Прошло 2 часа... А снеговые заряды на Сахалине и Курилах до 3-х метров выпадают... В общем и целом, вся комиссии задохнулась под снегом в штабном УАЗе.
Так вот, комиссия "посланная для уточнения обстоятельств гибели комиссии, посланной для уточнения обстоятельств гибели комиссии посланной для уточнения обстоятельств гибели двух военнослужащих" в часть не приезжала...

Жупел

Марик безнадёжно скользил. Медленно, но неумолимо. Что самое стрёмное - головой вниз. Растопырившись, и напоминая жуткую звезду, ефрейтор Зелинский со скоростью один сантиметр за вздох неотвратимо продвигался к краю оцинкованной крыши сенника. Его ждал полёт - пять метров лицом в утоптанный хоздвор. Внизу, задрав головы, молча стоял десяток свиней. В их глазах читалось любопытство.
Все части нескладного тела были задействованы в борьбе с гравитацией. Железо было пришито внахлёст, что не позволяло зацепиться хоть за какой-нибудь рельеф. Шляпки гвоздей на лаге были вбиты заподлицо и надежд не сулили.
Собственно говоря, на крышу его загнал Арбеков. Вчерашним ветром подняло один лист, загнуло, но не оторвало. Ночной ливень вымочил изрядно сена, заготовленного на зиму для лошадей. Насыпав в карман горсть гвоздей 'сороковки' и засунув молоток ручкой в голенище, Марик попросил подогнать Шишигу, поставил коротковатую лестницу в кузов и по солнечной стороне крыши без особого труда взбежал до самого её конька. Машина газанула и уехала на вертолётку ждать борт с дозором. Была весна, на солнечной стороне пригревало, и Зелинский не без оснований планировал по окончанию работы позагорать с полчасика и приготовил себе для чтива еженедельник 'Собеседник', который он засунул в противоположный молотку сапог. Пока прилетит наряд, пока Шишига приедет снимать...
Но, с самого начала всё пошло наперекосяк. Оторванный лист находился на теневой стороне крыши, и по неведомым Марику законам там было скользко. Согнувшись ровно пополам, и находясь своими пограничными яйцами ровно на коньке, Зелинский начал прибивать лист 'от себя' вниз. Всё по тем же законам, продвигаясь всё ниже, он понял, что миссия выполнена, а обратного пути нет. Выпустил из руки молоток и проводил его взглядом. Молоток упал в мягкое и раздался визг. Попал в свинью. Этот факт и вывел 'кровельщика' из равновесия в прямом и переносном смысле. Дёрнулся, и сапоги перестали быть средством удерживания за конёк. Слишком тупой угол. Но достаточный, чтоб началось движение вниз. Навстречу обиженной свинине. Навстречу кошмару. Навстречу полёту. И в лучшем случае госпитальной койке.
Марик крикнул. Но в полную силу не получилось. Но продвинулся сразу сантиметров на двадцать. Прижавшись гладко выбритой щекой к железу, Марик смотрел на свои руки. Ладони с растопыренными пальцами начали потеть. Что было крайне нежелательно. И продолжалось движение. Иногда, казалось, что всё, затормозил, остановился. Но попытка приподнять голову стимулировала очередные десять сантиметров скольжения. До края оставалось метра два. Столько же было и от подошвы до конька. Дело пахло керосином. До 10:00, в принципе, никто мимо пройти не мог. Половина спит, половина на службе. Вышка осталась с 'той' стороны. Часовой находился вне поля зрения. Марик открыл рот, но кричать раздумал. Высунул язык, потрогал безвкусную поверхность крыши. Скольжение от этого не замедлилось. Совсем незаметно, но был слышен хруст-скрежет пряжки. Железо по железу, трения явно не добавляет. Подняв верхнюю губу, и вдруг неожиданно став похожим на Макаревича, Марик зажмурившись упёрся зубами. Не помогло. Надо было либо напрягаться и упираться, либо думать. Одновременно не получалось. Мысли не были лихорадочными, на удивление. Потому что их не было. Значит оставалось напрягаться и вжиматься. Вдруг упала капелька пота и Зелинский, скосив очи, воочию оценил свою скорость. Капелька, почти не оставляя следа, двигалась вниз. Тут, вдруг нарастая, послышался гул. 'Господи, я больше никогда не буду дрочить!' Это был вертолёт.

Я сидел в дежурке, функционируя заодно и за связиста, который в данный момент времени молился на крыше сенника, правда, до поры до времени я об этом и не подозревал. Моему раздражению не было предела, поскольку пропал свежеспижженный из канцелярии 'Собеседник'. Тут вдруг хрюкнула УКВ-шка, и сказала:
- Вандом, ответьте Тормозу 22, прием.
- На связи Вандом, как слышите, приём.
- На четвёрочку тебя принимаю, на четвёрочку, проходим тринадцатый кордон, через пять минут будем, шашку бросите? Приём.
- Нет дыма, дыма нет, да и ветра нет, как понял, приём.
- Понял тебя, садимся без дыма, вечно у вас на Тополёвке всё через жопу, роджер.
'Сам ты козёл' - сказал я вслух, но тангенту на гарнитуре, разумеется, не нажал.
Тут запищала АТС-ка, шестая кнопка подсказывала, что это 'колун' с вышки.
- Алё бля!
- Воздух визуально 2403 120 градусов с фронта геликоптёр везёт Арбекова с дозором.
- Махмуд, заткнись, мне уже доложили.
- А я хрен его знает, кто там у тебя в дежурке над душой стоит, вот и отзваниваюсь как положено.
Махмуд обиженно отключился.
Над головой загрохотал воздух и задрожали стёкла. Замполитовский кот Чмырь прижал уши, и, как обычно, попытался выпрыгнуть в окно. И, как обычно, ударившись своей безумной башкой об стекло, он ошеломлённо упал на пол и как крыса шмыгнул в коридор.
Опять заговорила радиостанция.
- Вандом, это у вас на крыше сарая что за жупел распятый лежит? Приём.
- Не понял повтори, приём.
- Спрашиваю, что за жупел на крыше вашего сарая? Приём.
- Чего?
- Ничего, сели уже, прощай тополя, бля!
- До связи, тормоза!

Я выскочил и пошёл открывать ворота для машины, ради приличия придерживая болтающийся в районе гениталий ремень со штык-ножом. Вертушка, едва коснувшись земли, выплюнула из себя три фигуры, и, приподняв хвост, как-то хищно, с разворотом, ушла.
- Жупел, жупел, что за жупел? - бормотал я и поднял глаза на сенник.
- Ух ты, ёб твою мать!
- Держись, урод! Как ты туда попал? Я щас!
Я начал метаться, понимая, что надо срочно что-то предпринимать.

Марик держался уже из последних сил. Он благополучно доехал до самого края и уцепился в край согнув ладони, удерживаясь буквально силой пальцев. Руки в локтях уже дрожали, подбородок упёрся с такой силой, что обнажились зубы нижней челюсти, чуть тронутые чайного цвета налётом. Я бегал внизу туда-сюда, разгоняя свиней, которые плотоядно посматривали вверх.
- Марик, а ты мне фотобумаги дашь?
- Дам, - прохрипел Зелинский.
- А фиксаж?
- Дам!
- А...
- Аллюр, умоляю, сделай что-нибудь, я сейчас ёбнусь, вся фотолаборатория будет твоя!
- Ладно, держись!

Я заскочил в сенник, сооружение на восьми пятиметровых столбах с крышей и стенами, сделанными из сетки. К счастью, квадратные прессы сена с той стороны подходили под самую крышу. Закарабкался на них, и прикинув куда-чего, со всей дури ткнул штыком между досок в железо. Пробил с первого раза, до самой рукояти.
- Держись!
С силой налёг и почуял, что за лезвие он ухватился. Потом показались ноги и прочие части, и Марик, словно обезьяна, довольно ловко, вися на ноже, нашёл мало-мальскую опору и спустился по сетке на землю. Из сапога торчал пропавший 'Собеседник'.
-Сволочь ты, Зелинский!
Марик отстранённо моргал, прижавшись спиной к столбу, и блаженно улыбался.
- Хрюшки мои дорогие, обидел я вас, да? Простите пожалуйста, я нечаянно. Свиньи стояли полукругом и удивлённо прислушивались.
- Ладно, ты тут пока пообщайся со своими девочками, а я пошёл Арбекова встречать, ещё один идиот спустился с небес на мою голову.

P.S. Фотобумагу ведь так и зажал, гад. Интересно, выполнил ли он обещание данное Всевышнему?

Из жизни журналистов ( О вреде пьянства на работе)
Представьте картину маслом - начало 90-х, предельно теплый май,
Приднестровье, все заинтересованные за это Приднестровье воюют, Reply
многочисленные труженники пера сие освещают. Маленькая деревушка Forward
под Дубассарами встречает съемочную группу тремя покосившимися
халупами, старушечьими криками "эхма, смари, че наделали
энти гады", и стойким дедушкой, замшелого возраста. Дедушка не кричит,
сразу ведет в закрома к бочкам с вином, где и начинается диспут
за Лебедя и 14-ую армию. К 12-ти ночи теряется оператор - взял камеру,
деваху и банку с вином, ушел сымать Днестр (!!!), не вернулся. Часа
через два интересуемся, где эта пала, идем искать, плутаем по причине
полной темноты, выходим к реке. Надо сказать, что в ту пору воевали
своеобразно - на левом берегу казачки, на правом - молдаване, между -
естественная преграда, через нее мост, для переговоров. В полной мгле
выходим на мост, допиваем банку, проходим до половины (метров 50),
с криками - еж твою клеш, где ты, наш опер! Опер не откликается, зато
строго перед нами в конце моста возникает харя подсвеченная фонариком,
и интересуется, а кто собственно здесь ходит по сугубо нейтральному
мосту. Ответ прост и лаконичен - не ссы пацан, свои. Харя
представляется казачком и затихает. Делаем еще пару шагов, вдруг сзади,
откуда собственно и шли, возникает вторая харя, явно молдаванской
внешности, немного интересуется где эти собственно, которые СВОИ!,
потом начинает клацать автоматом, и нахально в тех, которые ясно что
не СВОИ! - целиться. Минут пять уходит на то, чтобы доораться
до обеих берегов, и объяснить, что мы, собственно ничьи, мы оператора
ищем. Нам советуют присесть. Садимся. Дальше разговор поверх наших
голов, интересный весьма. Цитирую:
Казачок (К) - Здорово, Дмитро!
Дмитро (Д) - Здорово, сосед!
(К) - Как житуха?
(Д) - Ебись! Вчера Миху подранили, шнайпер ваш, вот я ему гаду!!!
(К) - Какой нах шнайпер! Енто Давыденко из МТС, помнишь?
(Д) - А, ну если Давыденко, то конечно... Слышь, сосед!
(К) - Ну?
(Д) - Ты свой участок моста минировал?
(К) - А тож! А ты?
(Д) - И я... Как же эти долбоебы прошли...
На долбоебов не обижаемся. Резко трезвеем.
Дмитро с соседом рекомендуют возвращаться - причем как шли, т.е. след
в след. У коллеги, слышу, начинается истерика ( не видно не только Reply
следа, но и коллегу). Решаем сидеть, где сидим. Сосед с Дмитром Forward
вспоминают старое, всякие приколы из совместной работы в МТС, это
создает интим, но не спасает. Часика через три светает, и в первых
лучах солнца видно ТАКОЕ кол-во растяжек по всему мосту, что истерика
начинается у всех. Дмитро советует пригнуться, он, дескать, щас швырнет
бомбовку, все сдетонирует, и мы пройдем. Сосед рекомендует прыгать нах
с хлебаного моста в Днестр. В полном каматозе прыгаем. Течение сносит
метров так на 500, и вышвыривает наши тела на одинокий пляж. На пляжу
сидит НАШ ОПЕР!!!, рядом камера, пустые банки, и деваха. Опер смотрит
очень укоризненно и говорит (на всю жизнь запомню):
- ПОКА ТЫ, БЛЯ, КОМАНДИР, КУПАЕШЬСЯ, Я ТЕ ТАКОЙ ЗАПУПАТЫЙ ВОСХОД СНЯЛ!
Больше мы в Приднестровье не пили.
http://www.anekdot.ru/an/an0001/o000102.html#5

Год 93-й. Абхазия. Все кругом сражаются, как большие. Последний день
зубодробительной командировки, сидим, оттягиваемся вином, думаем о
вечном. Момент истины посещает после четвертой банки. Елыть, всех
отсняли, забыли про сванов. Были такие гоблины, сидели в
горах, если кто приходил в горы - резали нах без разговоров.
Оператор меланхолично говорит - это интересно. Собираемся,едем
в Кодорское ущелье. На входе в ущелье - наша десантура. Поит нас спиртом,
смотрит, как на полных идиотов, но не возражает. Типа - хотите, идите.
Только не признавайтесь, что российские журналисты, лучше - западники,
так, может не сразу прибьют. Достаю из кармана значок - Би-Би-Си, один
деятель подарил, цепляю на грудя, фокусируемся, идем в горы сванов
искать. На исходе третьего часа заворачиваем за валун - стоят два
джигита. В бурках, папах-мапах, один - вылитый Мимино, держит наган,
второй - маленький, кривоногий, но гордый - с ручным пулеметом.
Я - обрадованно, тыкая на значок Би-Би-Си, на очень ломаном русском.
- О, этто есть сванн. Ми - есть иностранны корреспондент.
Ми приехали вас снимайт, ви нам рассказывайт, ми вас показывайт...
Молчат. Тупо смотрят. Завожу шармань заново - О-о-о-о-о, этто есть
сванн.... Ми приехали...
Мимино лениво поворачивает голову к кривоногому.
- ПЫЗДЫТ??? - ПЫЗДЫТ!!!
Кривоногий живенько щелкает затвором. Наше общее очко падает, и катится
по кодорским горам. Рычажок в моей башке не переключается, я, продолжая,
тыкать в Би-Би-Си -
НО, НО, МИ ЕСТЬ РАШЕН, МИ ЕСТЬ ДЖОРНАЛИСТ ИЗ РАША, НО ПЫЗДИТ!!!...
Спасает нас какой-то местный Чапаев. Он невесть откуда появляется, водит
перед моим иностранным лицом "стечкой", и ласково предлагает - сначала
их допросить, и только потом зарезать. На это, без сомнения, правильное
предложение, мой оператор, до этого дня знавший только один забугорный
язык - армянский - матерный, легко и радостно переходит на немецкий,
который он кажется учил в школе. Фраза на уровне подсознания.
Я-А!! Я! Я! ОБЪЯЗАТЕЛЬНО ДОПРОСИТЬ!!!
Сваны окончательно дуреют, ведут нас дальше в ущелье, через час выходим
в аул, кишлак, село, насрать, но в центре - СТОЛ!!! А вокруг - СВАДЬБА!!
Родна мама, мы ж гости, зарежут не сразу. Приглашают к столу, подносят
по рогу, грамм эдак по 600. Хочут тоста. Оператор обнимая рог,
облегченно шепчет - слава ты яйца мои, хоть нажремся перед смертью,
ты главное, командир, говори что-нибудь... Говорю, как настоящая
тамада - что невеста, как виноградная лоза, жених, как горный... бля.
(не козел, и не баран!!!)...ах да, горный тур. Выпиваем залпом.
Немедленно наливают, требуют продолжения про родителей.
Пою песнь песен про стариков. Тем же залпом, и не закусывая, благо
с испугу пьется, как вода. Подходит аксакал -
- ТИ ЗНАШЬ??? МИ ТЕБЕ НЕ БУДЕМ РЕЗАТЬ.
Оператор импульсивно -
- ЧТО ЗА НА ХУЙ!!! ПОЧЕМУ???
- ВИ - НАШИ. САВЕТСКИЕ. ТОКО АНИ ПИЮТ ТАК ЧАЧУ.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Эпилог, рассказанный десантниками.
Поздний вечер. С гор спускается делегация. Впереди горец с белым флагом,
за ним несут два тела, отдельно взятый горец несет камеру.
Все эта байда бережно кладется в пыль за десять метров до блок-поста.
Сваны уходят. Капитан с новой смены, утром он нас не провожал,
и ничего не знает, осторожно подходит, шевелит стволом остывающее тело
и интересуется -
- Ты, кто, бля, нах, едрить тебя во все пихательные, такой?!
Старший - коматозен, перебирает камушки, смотрит в дальнюю даль.
При повторном вопросе вздрагивает, суетится, шарит по карманам,
что-то достает, и успокаиваясь -
Ми есть иностранны джорналист, ми приехать вас снимайт...
Падает, и затихает. Охуевший капитан принимает из его слабых рук
значок Би-Би-Си...
P.S. Материал получился.
http://www.anekdot.ru/an/an0007/o000715.html#9

Известно, что многие судмедэксперты-танатологи (специалисты по экспертизам трупов), особенно те, кто непосредственно выезжает на места происшествия, отличаются пристрастием к "зеленому змию" (вполне, впрочем, простительным и понятным) и великолепно развитым чувством юмора.
Итак, место действия - Санкт-Петербург. Время - год 96-97. Ночь. Здание ГУВД. По коридору с "ночной проверкой" бродит начальник ГУВД (большой любитель, кроме всего прочего, цвета "беж" и художественной самодеятельности).
Навстречу ему - дежурный судмедэксперт (в форменном камуфляже). При приближении к нему, начальника ГУВД отбрасывает в сторону резким "выхлопом". Начальник, думая, что в камуфляже ходят только его подчиненные (эксперты же проходят по линии Минздрава), гневно спрашивает:
- Вы сегодня на дежурстве?!
Эксперт: - Да.
Начальник: - Но ведь вы пьяны!!!
Э.: - Нет.
Н.: - От вас спиртом несет!!!
Э.: - Несет...
Н.: - Значит вы пьяны!
Э.: - Нет...
Затем эксперт душевно разъясняет начальнику, что он является судмедэкспертом, дежурит, а их внутренней инструкцией предписывается, в целях дезинфекции, после каждого выезда на место убийства ПОЛОСКАТЬ НОСОГЛОТКУ СПИРТОМ. "Вот так, - говорит, - полощещь иногда, да и ПРОГЛОТИШЬ случайно..."
Так что, "мы имеем дело с несчастным случаем на производстве".
Начальник аргументированно возразить не может, поэтому утром поручает секретарю направить запрос в СМЭС (судебно-медицинская экспертная служба), действительно ли существует такая инструкция.
В СМЭС также работают люди с хорошо развитым чувством юмора, которые, оценив шутку, отвечают - да, существует.
После этого начальник ГУВД совершенно удовлетворен.
Занавес...