Сказка для внука.
(может , у кого есть кому прочитать - если понравится )

Его звали Кот.
Как и любой корабельный кот, он имел любимое место отдыха - на подшивке газеты «Правда», лежавшей на запасном столе в кают-компании.
Когда вестовые накрывали стол - «табльдот», Кот спал совершенно спокойно, даже не реагируя на звон тарелок, ложек и вилок.
Но стоило раздаться команде по трансляции, оповещающей о конце приборки и зовущей офицеров в кают-компанию, Кот счастливо потягивался, выпуская когти, и жмурился, зевая.
Скоро будут кормить.
Кота любили все. Может быть, кто-то из матросов и обиделся бы на него, найдя где-нибудь на объекте заведования продукты кошачьей жизнедеятельности, но никто и никогда их не находил. Как Кот решал этот вопрос, не знал никто, но всех это устраивало.
Так что врагов у Кота не было... почти...
С подшивки «Правды» гонял его Зам - кто-то когда-то пошутил, что, мол, коты тянут темную энергию, и не зря, мол, не зря Кот на «Правде» спит....
Но с Замом Кот смирился, как смирился за всю свою короткую жизнь с отсутствием вокруг собратьев и собратьиц. Его принесли на Корабль совсем маленьким Котенком, только-только попробовавшим молоко из блюдца.
За то время, пока Корабль готовился в море, Котенок подрос, и к выходу на долгие месяцы в море мог уже обходиться без молока.
В принципе, у него был еще один враг, Комдив, но Комдива уже два месяца не было на Корабле, и жизнь Кота стала в два раза спокойнее.
Кот совсем не хотел становиться врагом Комдива, но тени занавесок иллюминатора так весело играли на загорелой блестящей лысине Комдива... а Коту так хотелось поиграть...
Царапины на лысине зажили быстро, оставив после себя белые полоски и обиду на Кота в душе Комдива, так что пока тот был старшим на борту, «вывозя» молодого Командира на первую боевую, у Кота был настоящий враг.
Потом Комдив сошел на другой корабль... - и тут кто-то пошутил насчет «Правды»... Жизнь без врагов не получалась... Но в общем, это не сильно печалило Кота, ведь он не знал другой жизни.
По вечерам Кот любил приходить в каюту Командира. Здесь так сладко дремалось под теплым светом настольной лампы. А когда становилось скучно, можно было лапами постучать по дергающейся в руке Командира палочке, марающей бумагу, или на крайний случай крутнуть мягкие лопухи вентилятора... а потом подойти к холодильнику.
Конечно, кот не знал, что такое холодильник, но он точно знал, что вот из таких белых шкафов, откуда слегка веет холодом, всегда достают что-то вкусное.
Командир часто разговаривал с Котом и почти никогда не ругал.
Правда, иногда командир закрывал дверь в каюту, и оттуда начинало так вкусно пахнуть....
Но потом Командиру сказали, что Кот тоскливо сидит под дверью каюты иногда... ну, когда Командир запирается... и с тех пор Командир хлопал дверью холодильника, Кот слышал этот звук, и бежал со всех ног в каюту... А командир чесал его за ухом и называл почему-то «шестеркиным»...
Обычно жизнь корабельных котов осложнена соседством крыс, но Кот попал на странный Корабль - на нем не было ни одной крысы.
Хуже всего Коту приходилось, когда Корабль попадал в шторм, он никак не мог привыкнуть к качке, и иногда ему казалось, что эти мучения придумывают злые люди, чтоб специально отравить его спокойную жизнь.
Но в общем-то, легкую качку Кот переносил спокойно.
Когда корабль зашел в иностранный порт, Кота сначала долго искали, а потом нашли на площадке у самого гюйсштока, напряженно поводящего носом, ведь даже сюда, на рейд доносились какие-то чужие, береговые запахи.
Кота взяли на барказ и отвезли на берег.
Там Коту стало почему-то совсем плохо, ему трудно было ходить, ведь берег не качался под лапами, и вокруг было столько всего незнакомого, и запахи, запахи...
Кот очень испугался, распушил хвост, поднял шерсть на загривке, потом лег на брюхо, и категорически отказался куда-нибудь идти, пока его снова не забрали в барказ, и палуба под ним снова привычно закачалась....
А сегодня на Корабле было какое-то странное - для Кота - настроение. Все ходили веселые, шутили, и за хвост Кота дергали как-то весело, не хотелось даже обижаться.
Все говорили «Домой, домой» и вместо привычных синих штанов и шортов надели черные и синие длинные брюки.
Да и ветер был какой-то странный, холодно-неприятный, и в то же время зовуще-бодрый.
Впрочем, к вечеру все успокоились, и, как всегда на ходу, когда командир был на мостике, Кот пошел прогуляться по кораблю.
Сначала он сходил в кают-компанию, но двери были закрыты, и даже вестовых не было на привычном месте.
Тогда Кот спустился палубой ниже, туда, где была кают-компания мичманов, но и там было темно и пусто...
Оставалась одна надежда - камбуз. Кот иногда заглядывал туда по ночам, когда почему-то очень хочется есть. Но сегодня с камбуза доносился к сожалению не очень приятный запах жареного... и даже слегка горелого.
Кот не очень любил жареное, он с бОльшим удовольствием ел вареное или даже сырое мясо или рыбу, а тут пахло жареным. Очень сильно пахло.
Дверь на камбуз к удивлению кота была приоткрыта, и когда Корабль покачивался, тихонько хлопала.
Кот давно знал такие повадки корабельных дверей, и поэтому смело проскочил, когда дверь в очередной раз полуоткрылась.
Как всегда в ночные часы на камбузе было пусто - то есть в этот раз совсем пусто, не было даже дежурного кока, который обычно во время таких визитов разговаривал с Котом и срезал ему кусочки мяса с косточек.
Вернее он был где-то здесь, рядом, запах его ощущался, но самого кока не было видно.
Кот повел туда-сюда усами, и вдруг заметил между большими горячими котлами, к которым он в общем-то очень не любил подходить - ботинок. Ботинок как раз и пах дежурным коком.
Сам Кок лежал, неловко повернув голову как раз между котлами, и что-то тихо мычал.
Все это Коту очень не понравилось.
Раньше такого не было, и не должно быть теперь.
Надо было что-то делать.
Кот дождался, когда дверь с камбуза приоткроется, и выскочил в коридор.
Некоторое время он соображал - что же делать,...он никогда не встречался с такой ситуацией..... и тут Коту стало страшно. Он не понимал, отчего, но действительно он испугался... и поэтому, может быть от подступившего страха, а возможно оттого, что он действительно не знал, что делать - Кот заорал...
Ведь в сущности он был еще совсем не взрослым Котом, скорее он себе представлялся большим, сильным и взрослым, но на самом то деле он был совсем еще Котенком, к тому же совершенно не знавшим кошачьей жизни.
Но орал зато он от души. Так громко, что проходивший рядом с люком палубой выше матрос - дозорный услышал его мяв, и спустился к камбузной двери.
Дверь очередной раз приоткрылась на качке, и дозорный, увидев лежащего кока, бросился к нему, потом, громко крича какие-то слова, которые кот почему-то слышал чаще всего от людей на корабле, убежал, потом снова прибежал, уже не один.
Вместе они вытащили кока из-за котлов и куда-то унесли.
Некоторое время по кораблю гремели команды, звенели звонки и бегали люди.
Потом все успокоилось. Кот тоже как-то сразу успокоился - ведь крики, звонки, команды - это все было правильно, как всегда.
Когда окончательно стихла беготня, Кот отправился спать под трап на мостик - там лучше всего было дожидаться, когда корабль снова проснется, и снова вестовые откроют кают-компанию.....
.................
Днем, когда Кот как всегда потягивался на подшивке «Правды», а офицеры уже собирались к обеду, зашедший в кают-компанию Командир почесал кота за ухом, погладил и сказал:
- Вестовые! Котяру накормить от пуза, возьмите у продовольственника консервов рыбных. Надо его за вчерашнее поощрить.
И снова погладил Кота.
Кот так и не узнал, что своим мяуканьем он помог потерявшему сознание Коку, которого той же ночью и прооперировали. Кок сейчас лежал в лазарете и все рассказывали, какую тревогу поднял вчера Кот.
Да в общем-то Коту это было и не особенно интересно.
Но зато он понял слова «рыбные консервы» и «накормить», и это ему понравилось.
Жизнь в общем-то удалась.
1.8438818565401

Были «паркетного» крейсера-49 или «исполнительность - страшная сила»

Выход в очередной дальний поход «паркетного» крейсера не заладился с первого дня. Новый начальник штаба флота, возглавляющий походный штаб, проявил похвальное на первый взгляд желание усилить командный состав корабля офицерами штаба. Однако на практике эта помощь вылилась в ночные шатания по крейсеру назначенного дежурным штабного офицера, который, быстренько записав десяток подмеченных недочетов вроде отклеившейся бирки, завалившегося за рундук фантика или потёртой повязки вахтенного, с чистой совестью укладывался спать, а на утреннем докладе гордо рапортовал адмиралу о «выявленных свидетельствах ужасающе низкой организации корабельной службы». Начштаба, как большинство подводников хронически недолюбливающий надводные корабли, не отказывал себе в удовольствии попинать командира:
- У вас на корабле бардак! Бардак! Молчите, мне доложили! А мне-то ещё рассказывали, что это якобы лучший корабль эскадры!
Южная кровь командира мгновенно вскипала от незаслуженного разноса, и он отыгрывался на командирах боевых частей:
- Всем! Поменять бирки! Все! И! Обновить повязки! В чьём кубрике мусор? Наказать! Старпом, жду доклада!
Волны командирского гнева расходились кругами, вовлекая в свой круговорот весь экипаж крейсера, и день бездарно тратился на устранение мелочных недостатков. Однако на корабле, по размерам сравнимом с многоэтажным домом, а по насыщенности техникой - с целым заводом, не составляло труда следующей ночью отыскать новое несоответствие строгим требованиям Корабельного Устава, и всё повторялось вновь и вновь. На боевую подготовку, морскую практику и обслуживание оружия и техники времени просто не оставалось, а личный состав был совершенно деморализован постоянной осадой соревнующимися между собой в количестве записанных замечаний многозвёздными проверяющими, что уже грозило привести к настоящему ЧП.
Стихийное офицерское собрание по разрешению сложившейся ситуации собралось в каюте помощника командира. Наиболее радикально настроенная часть офицеров громко ратовала за организацию массового избиения всего штаба вместе со своим начальником. Менее агрессивно настроенные члены экипажа предлагали пока ограничиться запиранием на всю ночь наиболее настырных проверяющих во время их обхода корабля в каких-нибудь тёмных и холодных выгородках. Других результатов всеобщий мозговой штурм никак не давал.
- А что, если..., - интеллигентно молчавший до того группман-управленец изложил свой взгляд на решение проблемы.
- Да ну... Не сработает... - уныло протянул кто-то.
- Не скажи, не скажи, - хищно улыбнулся комдив-ракетчик, благодаря своему исключительно высокому профессионализму давно заслуживший у командования право на дурные наклонности, - Я как раз сегодня по кораблю дежурю. Организую всё в лучшем виде.
Наступила ночь. Назначенный дежурным штабной офицер уже быстренько пробежался по кораблю, распугивая ночную вахту, и теперь, уютно устроившись в своей койке, блаженствовал на зыбкой грани между сном и явью. В голове мелькали обрывки приятных мыслей: «Как тот дневальный шуганулся... И дежурного по связи на место поставил... Расслабились, понимаешь... Завтра перед адмиралом надо не забыть упор на слабое знание матросами морских терминов сделать. Как я удачно придумал, в Морском словаре значение слова «твиндек» глянуть - никто его назвать не смог... А вахтенный механик - хам. «Не отвлекайте вахту у действующих механизмов». Жаль что флагмех своих прикрывает. Ну да потому он у адмирала и не на лучшем счету... А качает как приятно, как в колыбельке... И вдали за переборками что-то так ровно и успокаивающе гудит... Если бы не стук... Стук? Стучат?!»
В дверь каюты действительно стучали:
- Тащ капытан пэрвый ранга! Тащ капытан!
Офицер недовольно выбрался из-под одеяла, натянул брюки и рубашку и открыл дверь.
- Тащ капытан пэрвый ранга! Дынывалный кубрык пытнадцыт-сымнадцыт матрос Сактыкбэков! Ваше замечание устырынэно - агнытушитэл апламбырован, - невысокий смуглый матросик сунул прямо под нос сонному офицеру здоровенный красный цилиндр с висящей на проволочке новенькой пломбой.
- Хорошо, понял, - уныло пробормотал капраз, - Ступай, Сактыкбеков, ступай.
«Вот же заставь дурака богу молиться,» - размышлял он, вновь ныряя под одеяло. Однако не успевшая остыть постель умиротворяющее подействовала на полусонный офицерский организм, и в глубине его души затеплилась некоторая гордость, - «А всё же как прав начштаба. Без наших регулярных обходов так и творилось бы на корабле черт знает что. А так, глядишь, и наведут порядок...» Глаза окончательно сомкнулись, но всего через четверть часа широко распахнулись - ночную тишину в каюте нарушила звонкая трель телефонного звонка. Офицер кряхтя потянулся к телефону:
- Каюта 35, первого ранга Смирнов.
- Тащ капитан первого ранга! Помощник дежурного по связи мичман Румянцев! - бодро донеслось из трубки, - Ваше замечание устранено - приборка на КПСе произведена силами дежурной смены!
- Утром! Утром могли бы доложить! - взорвался офицер.
- Ну, - обиженно протянул мичман, - Мы как сделали - так сразу и доложили. Вы ж сами нам говорили, что офицеры штаба вынуждены с нами дежурить, чтоб корабельную организацию наладить.
Капраз с силой грохнул трубку на место. Улёгся, поворочался. Сон не шел. Настырный далёкий гул вентилятора раздражал, от качки мутило. Понемногу успокоившись офицер начал потихоньку проваливаться в нервный сон, как вдруг ухо уловило в коридоре шум чьих-то шагов. Перед каютой шаги остановились. Не дожидаясь стука разъяренный капраз не одеваясь подскочил к двери и распахнул её. На пороге стоял застенчиво улыбающийся белобрысый старшина двухметрового роста:
- Тащ капитан первого ранга, как хорошо, что вы ещё не спите. А то я стучать-то побоялся, чтоб ненароком вас не разбудить, а доложить надо, - верзила торжественно выпятил грудь вперёд, - Дежурный боцман старшина второй статьи Воробей! Это фамилия у меня такая, - конфузливо уточнил он, - Ваше замечание устранено, бирка «Боевой номер» подшита!
«Они что, издеваются? Они надо мной издеваются!» - мелькнуло в голове у офицера. Он внимательно посмотрел на боцманенка. Однако небесно-голубые глаза под приветливо хлопающими длинными светлыми ресницами придавали моряку такой детски-наивный вид, что заподозрить в его поступке что-то недоброе было просто невозможно. Ещё бы, ведь Воробью случалось обмануть своим простодушным видом даже главного боцмана - признанного знатока матросских душ.
- Ну иди, доклад принят, - обреченно вздохнул капраз.
- Тащ, а вы ж ещё не ложитесь, ещё минут десять спать не будете? - уже отойдя к трапу обернулся старшина, - А то дневальный по десятому кубрику сейчас по вашему приказанию доглаживается, говорил, с докладом чуть позже подойдет.
А-А-А-А-А-У-У-У-У-О-О-О-О! - вой, достойный собаки Баскервилей непроизвольной вырвался из глотки офицера.
По трапу звонко застучали каблуки, в коридор поднялся дежурный по кораблю и вопросительно посмотрел на штабного офицера и застывшего на полушаге боцманенка.
- Дежурный! - бросился к нему капраз, - Дежурный! Ваша служба... Вы... Пусть меня оставят в покое!
- А как же утренний доклад по замечаниям? - удивленно воззрился на него дежурный.
- Не будет! Не будет замечаний! - сдался проверяющий, - Ясно? Не бу-дет!
- Так точно, ясно, товарищ капитан первого ранга! Отдыхайте, - и дождавшись, пока дверь флагманской каюты закроется, повернулся к боцманенку:
- Так, береженого бог бережет. Воробей, прекращай лыбиться, рысью по кораблю - всем получившим замечания от офицера штаба доклад об устранении через 15 минут в рубку дежурного. Кто не уложится - будет завтра с ветошью весь день докладывать парадному трапу на правом шкафуте. Что-то у него поручи потемнели.
Утренний доклад стал приятным сюрпризом для заранее занервничавшего командира корабля. На вопрос начальника штаба о результатах ночного обхода поднявшийся проверяющий с синими кругами под глазами неожиданно заявил:
- Товарищ адмирал, замечания несущественные, на месте устранялись силами дежурно-вахтенной службы, - а перехватив взгляд нахмурившегося дежурного по кораблю, поправился, - Практически - замечаний нет!

Были «паркетного» крейсера-51 или «к япона-матери на белом катере»

Не всякому суждено промчаться по манящей романтикой дальних странствий водной глади за штурвалом белоснежного катера. Во-первых, дороговатое это удовольствие. А во-вторых, всякий, сумевший ценой неимоверных лишений накопить достаточную сумму, с удивлением обнаружит, что на пути к мечте о кипящем за кормой кильватерном следе стоит ещё немало бюрократических препон. И прежде чем начать закладывать лихие виражи, пугая крутой волной симпатичных девиц на пляже, не день и не два придется провести в Инспекции по маломерным водным судам, чтобы получить удостоверение на право управления вожделенным судёнышком.
А вот на военно-морском флоте всё не так. Очевидно по праву рождения, офицер сразу и безоговорочно умеет командовать катером, чаще всего даже сам о том не подозревая. Вот только что шел лейтенант по шкафуту, ни о чем таком и не мечтал, а попался на глаза старпому, и:
- Лейтенант, стоять! Та-а-а-а-к. Принимай катер.
- Тащ, да мне...
- Без разговоров. Завтра выходим на рейд - будешь командиром катера.
- Тащ, да я...
- Что?? Через час - катер к смотру!
И ещё повезёт, если назначат командиром рабочего баркаса. Тогда на время стоянки на рейде он становится уважаемым человеком.
- Лей...! Ой, Петь, а Петь, - ластятся к лейтенанту желающие в неурочное время попасть на берег, - а катер когда куда-нибудь пойдет, не знаешь?
- Вроде машина с хлебом через час на причал должна подъехать.
- Петь, будь другом, звякни мне в каюту, когда соберётесь отваливать?
- Добро, тащ капитан третьего ранга, звякну, - не отказав себе в удовольствии потянуть с ответом, соглашается лейтенант.
А ведь могут и командирский катер под начало дать. Тогда разговор другой:
- Лейтенант, рысью в катер, на седьмом причале встретишь начпо, доставишь на борт.
Больше часа томится у пирса не успевший пообедать экипаж катера. Наконец появляется машина начпо, о чем воспрявшие было духом моряки мгновенно начинают жалеть:
- Лейтенант! Я полчаса ваш катер на первом причале жду! Почему я должен вас с собаками разыскивать?
- Тащ адмирал, мне приказано было на седьмом...
- А почему у крючкового гюйс мятый?
- Тащ адмирал, так ведь под спасжилетом...
- Я не спрашиваю почему, я говорю почему!
- Виноват, устраним, - обреченно сдаётся лейтенант.
- Да вы сами небриты!
- Устраню. Разрешите отходить?
- Да-да, - начпо скрывается в салоне катера, но его неиссякаемая жажда деятельности настойчиво ищет выхода, и через пару минут он появляется в рубке.
- Лейтенант, ну куда ты борт волне подставляешь? Право руля! - мгновенно начинает командовать он.
- Так корабль же вон..., - слабо пытается воззвать к здравому смыслу лейтенант.
- По дуге подойдем. Чему вас только в училище учили, сейчас покажу - заражает всех своей уверенностью адмирал, сам становясь к штурвалу - Так держать! - к нему на глазах возвращается молодость, - Эх, хорошо! По моря-а-а-м, по волна-а-а-а-м!
- Тащ, трап, - решается указать высокому гостю лейтенант.
- Вижу, не дрейф. Учись! Штурвал круче влево! Правая машина вперёд, левая назад!
- Х-Р-Р-Р-Р-Р-Я-А-А-С-Ь!!!!
- Тащ адмирал, у нас, вообще-то, один винт, - обозрев снесённую правую стойку рубки катера и закрученный штопором корабельный трап, уныло уточняет лейтенант.

Еще на подходе к дому, заметив машину вневедомственной охраны, в голове зародилась мысль, может подойти узнать, что случилось. Да на фиг, сработка, наверное, пойду я лучше домой. Только залезши под душ, дабы смыть всю грязь, накопленную за нелегкий трудовой день, я услышал звонок. Внутренний голос подсказывал, что не надо выходить из ванной, но то, что все мое семейство было на даче, и соседи звонили и говорили чего еще им привезти, вынудило взять трубку. Но звонил дежурный, с радостью сообщая, что задержана группа иностранцев, и на мой фарт это случилось в моем доме, а РОВД у меня за углом. В голове родилась радостная мысль, что, наконец, нашли жуликов, которые грабили иностранцев, звоня им в дверь, и на хорошем английском сообщая, о том, что они из компании DHL, и доверчивый американец или британец открывал им дверь, в результате чего он не получал почту, а лишался всего ценного, что в данный момент находилось у него в квартире. Материал был на контроле во всех инстанциях, и нам постоянно звонили с воплями, что мы не понимаем международного положения, и чем быстрее мы словим этих лже-курьеров, тем быстрее наша страна усилит свое положение в мире. Именно из-за них у шефа лежал неподписанный рапорт о моем отпуске, а мои капитанские погоны бродило непонятно где. Как будто бы мы в ответе за все, начиная от раздела Черноморского флота и заканчивая снайперскими стрельбами нашего ПВО.
Первыми информаторами, как всегда оказались бабушки возле подьезда, которые не покидали свою лавочку, как часовой пост номер один. Они сразу мне доложили, что задержали четверых не наших, одна из них девушка, что еще более усилило мои подозрения. Ведь по тому материалу, тоже проходила девушка, которая предварительно звонила, и спрашивала, когда будущий потерпевший будет дома. Они же и рассказали, про квартиру, которая у нас вечно сдавалась, и на моей памяти раньше там жил американец-миссионер. Ну вот все в цвет, и теперь можно закрывать материал и честно идти в заслуженный отпуск. И поэтому быстрый шаг постепенно переходил в легкий галоп, с мыслью о том, что самое главное найти две машины и конвой, пока местные сыскари не нашли переводчика и они не раскололись, а еще же надо вызвать всех потерпевших на опознания, найти нашего следователя и сразу по адресам. Работенка еще та, но приказ об отпуске и стакан с новой звездочкой, были лучшими стимулами к трудовым подвигам.
В дежурке РОВД меня сразу взял в оборот замначальника по оперативной работе, с настоятельными напоминаниями о том, что там и их палки тоже, и вообще я ему должен поляну, при этом радостно почесывая себя по животу, что говорило о том, что настроение у него хорошее, переводчика они не нашли, и своих клиентов я могу забрать без проблем. Я тут же пообещал ему, что это не вопрос, а если он мне даст две машины и конвой, то его покажут по CNN. Все складывалось удачно.
Распахивая дверь кабинета, я понял сразу, что я глубоко ошибался. Да это были иностранцы, но по приметам и фотороботам, это были не мои. Те все были светловолосые, а эти смуглые и чернявые. Особенно барышня, походившая на героинь бразильских сериалов. Да их тоже было четверо, причем двое из них могли бы смело рассказать доморощенным мачо, как надо выглядеть. Широкоплечие, мускулистые, с длинными волосами, в белых футболках и потертых джинсах. Третий же, был типичным представителем бизнес-элиты, костюм, рубашка, глянцевые туфли и галстук в тон костюму. Но возможно, не все потерянно, и эти тоже могут стать моими клиентами.
Поздоровавшись с опером, все знание языков которого сводилось к «айн, цвай полицай», приступил к делу:
- Добрый вечер, дамы и господа, владеет ли кто-нибудь из вас английским языком? Глаза иноземцев засветились необычайной радостью и счастьем, как будто бы они все вместе выиграли один миллион долларов в национальную лотерею. Вскочивший бизнесмен, был резв как двоечник на уроке, выучивший на пятерку домашнее задание с помощью отцовского солдатского ремня.
- Да сэр, мы все знаем английский
- ОК, сообщите, пожалуйста, ваши имена, гражданство, цель пребывания в нашей стране и причину, по которой вы были задержаны. Если наша страна имеет дипломатические отношения с вашей страной, я могу пригласить вам консула, если язык нашего общения для вас труден, на основании нашего законодательства вам может быть предоставлен переводчик (ага щас, только кто его оплачивать будет). Кроме этого я хотел бы увидеть ваши паспорта либо документы, удостоверяющие вашу личность.
И ситуация начала прояснятся. Оказалось, что сей бизнесмен, только недавно прибыл на Украину, он испанец и совладелец какого-то СП. К нему приехала дочь и ее друзья, и он поселил их на квартире, которую снял у знакомого своего партнера, который в городе, почти не живет, поскольку он сам бывший важный полицейский, что соответствовало почти правде, соседа я знал, и живет либо в своем загородном доме (на самом деле сарайчике пять на шесть метров, когда-то мы там праздновали день рождения его дочки и моей одноклассницы, жившей отдельно с мамой) либо ездит по морским курортам (знали бы они какой это гадюшник Киевское море, где Светкин папа в межсезонье сторожил какую-то базу). Когда к нему приехала дочь, он снял эту квартиру для ее друзей. Сегодня они приехали туда на машине партнера и оставив все свои вещи пошли гулять в соседний парк. Вернувшись, они пытались открыть дверь, но неудачно, поскольку дверь не открывалась, но вдруг появилась наша доблестная милиция и всех забрала.
- Понятно, господа, т.е. все ваши документы в той квартире?
- Да сэр, скажите, а вы кто? Переводчик, или сотрудник МИДа?
- Почти (прежде всего я идиот, поверивший в свое счастье, как Шарик в то, что его бабушка согрешила с водолазом, поменявший холодное пиво и недосмотренного «Английского пациента» на этот внеплановый гемморой). Давайте мы поступим, следующим образом, ваши гости останутся пока здесь, а мы с вами пройдемся к этой квартире и попытаемся ее открыть.
- Скажите, сэр, а с ними ничего не случится? Могу ли я позвонить своему партнеру, чтобы он пригласил адвоката? И все же кто вы? Откуда вы знаете английский? Я к примеру, не уверен, что в нашей полиции найдется много людей которые хорошо знают русский (думаю, что и у нас хорошо знающих русский вы тоже много не найдете).
- Давайте так, мне нужно позвонить, а потом, возможно, я отвечу на все ваши вопросы.
Ну теперь самое главное застать Светку дома. Ведь она когда-то рассказывала, как ее папаша уже раз открывал захлопнувшуюся дверь. Да и по закону хозяин квартиры требуется. А общение с ее мамашей вызывало у меня отвращение еще класса с 9-го, когда я был застукан ею курящим, и мгновенно вложен своим родителям.
- Алло, Светка, привет.
Как засидевшаяся к 27 годам в невестах девушка, Светка задышала в трубку громко и часто.
- Как оно ничего? В двух словах обрисовав ситуацию, я попросил ее подъехать к дому, а в качестве поощрительного приза за скорость пообещал знакомство с возможными женихами-иностранцами.
- Пойдемте, сеньор, сейчас прибудет дочь хозяина, и мы с вами постараемся попасть в квартиру. И прихватив в качестве конвойного, сержанта из дежурки потопали в сторону дома. Осмотрев замки и повертев в них ключи стало ясно, что варианта два, либо высадить на фиг дверь, но кто ее чинить будет, либо же вызывать слесаря, но найти его в такое время смог бы только Шерлок Холмс. Подрулившая в боевом макияже Светка внесла ясность, оказалось, что в замке был какой-то флажок и побывшая там днем мама его вероятно случайно опустила, хотя я не был уверен, что это случайно. А папа открывал дверь перелезши через соседний балкон. Ну вот и славненько. Звоню в соседнюю дверь, со смежным балконом, хозяин генерал-майор МВД в отставке, хороший мужик, да и будет у меня железобетонный понятой, а то их даже в родном доме найдешь с трудом.
- Владимир Петрович, добрый вечер, узнали?
- А чего там узнавать, когда в коридоре возле двери шум услышал, вижу, квартиру грабят, ну я сразу и кнопку охраны надавил. А ты что через балкон собрался лезть? Не боишься, этаж то четырнадцатый? А этих проверил, ой не нравятся мне они. Может они шпиены какие-то, а барышня так для прикрытия? Может они...
- Петрович, да все нормально. Эти проявления бдительности мне уже начинали надоедать. Уже темнело, а лезть мне и днем не хотелось, ни то, что вечером.
Перелезши через балкон и открывши дверь изнутри, завожу всю компанию в квартиру, испанец сразу открывает портфель и достает паспорт, ага все в порядке, зову соседа с женой, Светку, пришедший с остальными участковый составляет протокол, все нормально. Жму руку радостным испанцам и иду домой. Но не тут то было, только переступил порог квартиры и открыв утешительный приз в виде холодного пива слышу телефонный звонок. Все на фиг, не буду брать, все в сад. Но через пару минут звонок раздался в дверь. Вот блин, кого еще несет. Открываю, на пороге улыбающаяся Светка и один из мачо.
- Мы бы хотели вас пригласить к нам в гости. У нас маленькая вечеринка, в честь благополучного исхода, присоединяйтесь.
Да знаю я ваши вечеринки, небось кока-колу будем пить, а потом начнутся вопросы где бы травы раздобыть. Хотя, если взять с собой пива, то можно неплохо и повисеть, заодно и испанский вспомнить.
- Ладно, пошли.
И это была третья ошибка за день. Оказалось, что у них есть две бутылки текилы, а один из них когда-то работал барменом, и он готов устроить сегодня настоящую коктейль-парти в испанском стиле. Что такое литр водки, даже выгнанной из агавы, для трех мужиков и двух барышень. Да ни что, так на один на зуб. Тем более оказалось, что второй испанец, бывший офицер ВВС Испании. Это если пить чистую, но в умело приготовленных, вовремя бахнутых об крышку стола коктейлях «текила-бум» таится гораздо большая опасность, чем я предполагал. Уже на четвертом коктейле я начал вставлять в свою речь испанские слова, а к шестому уже мог связно сказать тост о дружбе двух наших народов, скрепленной еще в далеком тридцать седьмом году. Испанцы же не отводили глаз с хозяйки их временного пристанища, потому что Светка, будучи девушкой умной, поняла, что это ее последний шанс, и упускать его она не имеет права. О своей подруге они похоже забыли, и мне пришлось развлекать и ее, благодаря судьбу за то, что в свое время я наизусть учил английскую поэзию. К исходу второй бутылки появилось желание устроить пляски. Я же зная, что все-таки завтра на службу, решил пойти домой. Как я попал в квартиру, и дошел до кровати я не помню, но разбудил меня опять же телефонный звонок. Оказалось, что мои недавние собутыльники так громко врубили музыку, что соседи после долгих предупреждений вызвали милицию еще раз. И я пошел вызволять своих новых друзей уже от ппсников. Светка же через год уехала в Испанию.

А вчера в подъезде встретил Светку и ее супруга-испанца, с ребенком в руках, и первой его фразой было « Текилы хочешь, я привез ее специально для тебя»

1.73

КАК ВЕШАТЬ ВОЖДЕЙ.

Виталик Грозновский снискал себе славу тем, что техника его боялась. Кроме того, что он, на самом деле, был отличным специалистом и обладал неправдоподобным чутьём на неполадки, частенько, ему просто помогали обстоятельства. Вспомним хотя бы, каким образом он ликвидировал падения напряжения на ДИСе (http://www.bigler.ru/showstory.php?story_id=3704). А иногда, в деле принимала участие просто звериная интуиция и небольшой жизненный опыт.

Однажды, когда, он всё ещё служил в закрытом городе Барнаул - сколько-то, в одном из погребов замкнуло длиннющий силовой кабель, спускающийся под землю. На комплексе был свой замполит, отношения с которым у Виталика были безнадёжно испорчены ещё в день приезда, вследствие грубого отказа стать комсомольским вожаком. Поэтому, когда лейтенант был срочно выдернут на разборки, первое, что он буркнул себе под нос, было:
-Колыванов козёл!
-А при чём здесь Колыванов? - спросил начальник комплекса, настороженно подняв уши.
-Да он всегда виноват, поганка херова, - сказал Грозновский уже на автопилоте, потому что мозги его стали анализировать ситуацию на объекте и искать причину замыкания.
-Ты того, поосторожнее, он, хоть и лыбится налево-направо, нас с тобою сожрёт вместо полдника, - ответил начальник. Знаю я, кто его сюда подсадил. - Иди, работай.

И ушёл Виталик работать.

И, пока он работает, немного отвлечёмся на устройство заведения, где коротнуло. Бетонный цилиндр, небольшого диаметра, в 15 метров, простирался под землей на полторы-две сотни метров. Потом он вгрызался в скалистую породу и нырял куда-то очень глубоко, куда спускались только самосвалы.

Примерно через каждые пятьдесят метров, в стене цилиндра была прореха, выходящая через хитросплетение коридоров наверх, в серое прямоугольное здание. В прорехах сидели солдатики и чего-то там бдили. У них были пульты с кнопками, столы и кусок жестяной стены-короба с инструкциями и планами эвакуации на все случаи жизни. А у одного бойца инструкций не было, потому что сидел он просто так, для заполнения вакуума (выход был замурован). И ехал грустный Виталик Грозновский в мото-дрезине вдоль стенки, и отвечал он печально отдающим честь солдатикам. И доехал он до самого конца, откуда уже чуть-чуть пахло враждебной Америкой. И поразился Виталик чему-то, вскользь увиденному.

Так что, когда тележка стала возвращаться, взгляд Грозновского уже принял осмысленный вид, а ноздри широко раздулись, как у сеттера, вынюхавшего дичь.

Солдатик ожесточённо бодался сам с собой в крестики-нолики. Сквозняк, гуляющий по тоннелю, с интересом перелистывал журнал поста, а со стены, прямо на солдата, безукоризненно-металлически-добрым взглядом смотрел сам тов. Андропов.

-Андропов тут лишний, Андропова тут не было, - скороговоркой подумал Виталик.

И не то, чтобы к Андропову имел Виталик что-то персональное, но он точно помнил, что раньше поверхность короба была чистой.
-Товарищ солдат, откуда тут это безобразие? - спросил Грозновский и внутренне съёжился от непомерной длины своего языка.
-Какое безобразие? - заинтересованно спросил ефрейтор, с неохотой бросив крестики-нолики.

Грозновский понял, что может быть неправильно понят и истолкован, зашарил глазами в поисках нового объекта недовольства и постучал по шляпке гвоздя, на коем, собственно, и висел Генсек.
-Вот это откуда?
-Так, товарищ лейтенант, сам Колыванов, собственноручно прибил.
-Когда?
-Ну, как только я вступил, часа два назад.
-Не трогать, - приказал Грозновский, как будто бы, боец только и лелеял мысль потрогать гвоздь, на котором висел портрет главного коммуниста страны Советов.

Потом лейтенант уехал на телеге и вернулся со своим бойцом- электриком, вооружённым консервным ключом.
-Тут, - постучал он пальцем и слез со стола. Вспарывай, как сгущёнку порешь.
Боец покряхтел и вскрыл в жестяной стенке короба окошко величиной с голову взрослого военного. Прямо под портретом. А дальше, - дело техники. Грозновский залез на стол и сунул череп в отверстие. Рассматривать что-то стал. Неудобно было наверх смотреть, - так он к коробу спиной стал. А голова? Голова внутри осталась, только перевернулась. Виталик петь любил, и в упоении, там, в коробе, мурлыкать что-то стал. В общем, зрелище снаружи удивительное открывалось.

Так его и застали. Голова - Андропова, а туловище - его, Грозновского. На столе стоит, ногами перебирает. И мычит чего-то.
Колыванов, конечно, ногами затопал, в конвульсиях забился.

-Я тут не для того, значит, наглядную агитацию вешаю, чтобы вы, товарищ лейтенант, солдат веселили. Это, значит, для повышения духа оно тут, и для политической грамотности! - с пафосом орал замполит, набирая в глазах сопровождающих дополнительные очки и поправляя узел галстука.

А Грозновский голову вынул, портрет снял, замполиту вручил. Потом за гвоздь пассатижами уцепился, с противным скрежетом вытащил. Тоже замполиту дал.
-Вы слышите, товарищ лейтенант, что я вам говорю!? - в исступлении орал майор, размахивая портретом.
-Слышу, тащ майор. Просьбу можно?
-Чего!?
-Вы, тащ заместитель по политической работе, когда этот портрет в следующий раз забивать будете, - делайте это около контрольного лючка. Чтоб когда опять кабели пробъёте, не надо было жесть курочить.
И скажите спасибо, что стол деревянный.

Примерно через неделю начальник комплекса опять Грозновского вызвал.
-Дверь прикрой плотно.
-Белый Аист, - с гордостью объявил начальник, нежно вынимая бутылочку из сейфа. Ты мне только такую вещь скажи, - ты откуда знал, что это Колыванов КЗ устроил?
-Да не знал я. Я так, со зла ляпнул, - выдохнул Виталик и пропустил рюмочку.
-В общем, рапорт ушёл. Как никак, грубое нарушение ПТБ и ПТЭ на особо важно объекте. Благодарю, в общем, за службу. Будем надеяться.

Дверь за лейтенантом уже почти закрылась, когда начальник остановил его и сказал заговорщически:
-Пусть в следующий раз начфин что-то натворит. Тоже уже поперёк горла стоит.
-С начфинами тяжелее, - они вождей не вешают, - серьёзно ответил Грозновский.


1.9126984126984