Былина.

Было это на самом деле или не было, за давностью лет теперь уже и не установить. Однако история эта гуляла какое-то время по погранвойскам с фамилиями персонажей и не обрастая пикантными подробностями, что, в какой-то степени, позволяет судить о том, что факты в ней изложенные имели место быть. По тому и отнесем ее в разряд былин.

Было это в те далекие и героические годы, когда цинк 'лишних' патронов у начальника заставы не являлся ЧП вселенского масштаба, а старшина имел 'в запасе' все что только мог представить себе воспаленный ум воина-пограничника за исключением, пожалуй, тяжелого вооружения и боевой техники. Н-ская застава отмечала двадцатипятилетний юбилей заполита. Замполит на заставе это, как правило, первая должность молодого офицера, редко когда молодой лейтенант становится замом 'по бою'. Сперва опыта наберись, с личным составом повкалывай, а потом уж… У нашего героя опыт уже какой никакой имелся, он пользовался заслуженным уважением у коллег и в солдатской среде. А посему событие не осталось не замеченным. На боевом расчете начальник произнес трогательную речь, крепкий воинский коллектив от души поздравил сослуживца, а дальше жизнь на заставе пошла своим чередом. Но офицеры решили продолжить празднование в неформальной обстановке. Чтобы никому не было обидно, решили тянуть жребий на почетную должность ответственного, именинник, естественно исключался, и таким образом участников жеребьевки было трое: начальник, 'боевик' и старшина. Суровая судьбина вырвала из рядов отмечающих юбилей прапора, который, высказав по этому поводу все, что мог сказать прапорщик по поводу офицеров, уныло поплелся в канцелярию. А наши герои пошли к столу. Супруги расстарались, да и старшина не подвел, стол ломился. Застолье началось, шутки, смех, поздравления, ну и конечно подарки. Через какое-то время к застолью присоединился и старшина заставы. Жребий-то тянулся не 'на вылет', а на 'степень опьянения'. Выпив и закусив, стали обсуждать подарки, и тут старшину пронзило как молнией: 'Подарок! Подарок забыл!' Книга уже была вручена, рубашка цивильная тоже, охотничий нож, с положенной за это дело копеечкой, уже вручен под аплодисменты. Все! Прокол по службе! 'Ну, так не бывать тому!' - сказал сам себе старшина и скрылся в своих 'закарманах Родины'.
Через тридцать минут, сияя как сам именинник, он извлек из-за спины две кумулятивных противотанковых гранаты и под недоумевающие взгляды начальника и боевика вручил это богатство юбиляру. 'Спокойно, - заявил старшина руководству - из личных запасов! Рыбку там поглушить, или зимой яму для погреба выкопать, вещь в хозяйстве просто не заменимая!' Незаменимая в хозяйстве вещь была принята с благодарностью и поставлена на шкаф. Застолье продолжилось. Жизнь на заставе шла своим чередом, менялись наряды, прапор честно метался на доклады нарядов и на приказ на охрану границы, но вот вторая смена отправлена и он, исполненный чувством выполненного долга, принялся 'догонять' друзей. Надо признать, что это ему удалось. Ближе к утру, оставшись в мужском коллективе, жены ушли, наступило время принятия 'залетных' решений. Цель была определена, цель достойная и мотивированная. Надо ухи сварить, чтобы днем предстать пред ясны очи личного состава в облике героев границы, а не раздолбаев, жравшими всю ночь водку! Сказано - сделано! Как ловить будем? А подарком!
Ночи в августе полны звезд. Тихи и волшебны реликтовые сосновые боры. Зеркальная гладь приграничных озер, полных рыбой, отражает все это великолепие. Пора звездопада. Кажется, что падающая с неба звезда, валится прямо в озеро и тонет в нем. И вот среди этого неземного великолепия появляется наша четверка, переговариваясь в полголоса, изредка весело матюгаясь, они направляются к берегу. Изрядно подвыпив, утратив былую легкость, они перескакивают через гранитные валуны к мерцающей водной глади.
- Ну, давай, именинничек!
- Э-эх! Ложись!
Граната, описав в небе дугу, шлепнулась в воду метрах в двадцати от берега. Глухо ухнув, подняв мутный столб воды и переполошив всю живность в округе, она нарушила былую идиллию. Луч ФАСа вырвал из темноты жалкое подобие улова.
- Ну, кто так кидает! Эх, молодежь! - заявил старшина, - Дай я!
Надо признать, что старшина был мужик крепкий, можно сказать кряжистый, и вторая граната была передана ему без колебаний.
- Э-э-эх!
Бросок был знатный, но траектория была несколько неожиданной. Дуга была очень крутой, как у миномета. Парашют-стабилизатор раскрылся и начал выполнять свои прямые обязанность, но тут… В предутренние часы это бывает, откуда-то со стороны границы, налетел внезапный ветерок, точнее порыв ветра. Всякий кто метал противотанковую гранату, подтвердит, что этот парашют не имеет ни какого отношения к десантированию, т.е. плавному опусканию груза, стабилизатор и все, но тут, видимо, была злая воля рока. Граната качнулась в воздухе и полетела на наших друзей.
- Ложись!!!
Граната пришла в гранитные валуны, лежавшие тут со времен ледникового периода. Тут она показала все свои боевые возможности, звук гулким эхом разнесся по воде, вспышка была ослепительна, осколки гранита разлетелись с воем, часть из них с шипением скрылась в воде. Вмиг протрезвев друзья, ошалевшие от всего этого, оглянулись. Юбиляра не было. Тихие стоны позволили его отыскать среди уцелевших валунов.
- Ранен! Блин, скорее на заставу! Ети, лишь бы сосед по флангу на комендатуру не доложил о взрыве! Блин, ведь два было! А, что докладывать по раненому будем?
Мысли летели как табун бешенных лошадей, 'залёт' приобретал масштабы вселенского.
Затащив раненого в дом начальника, кинулись обследовать его. Раны были ужасающи! Мелкая гранитная крошка посекла ягодицы пострадавшего. Первичный осмотр поставил бы в тупик любого эскулапа, было впечатление, что на замполитову задницу напала стая разъяренных карельских комаров. Домик пошатнулся от взрыва облегченного смеха. Разбуженный санинструктрор, залив задницу пострадавшего спиртом, начал хирургическую операцию по извлечению из мягких тканей полезных и не очень полезных ископаемых. Чтобы юбиляр не выл как в жопу раненый медведь его поили водкой, и он выл как в жопу раненый замполит. Короче все обошлось.

А комендатура и сопредельная сторона вздрючились, но их смогли успокоить. А знаете как? Сказали, что ночью на участке заставы упал метеорит. Ночи в августе звездные! Вот уж воистину, чем бредовее доклад, тем больше в него верят. Комендант даже потом к тем валунам гостей из округа возил, последствия падения метеорита показывал. А сопредельная сторона потом, даже факт падения метеорита подтвердила, дескать наблюдали наши наряды, визуально. Хорошо ученых не пригласили!

Истории про пограничного пса Малыша.

Вчера двоюродная сеструха моей супруги сказала, что племянник Димка служит в погранвойсках в Никельском отряде, на душе потеплело, заметьте не пил, и вспомнил эту историю.

Малыш, любимец общества и лучший друг инструктора Сашки, сидел в пылающей жаре июльского солнца и преданно ел друга глазами. Усиленная накрыла медным тазом весенний дембель, тоска и безысходность весели над КПП 'Ильичевск', да, впрочем, и над всей границей. Служебная нагрузка, на беду командования, стремительно приближалась к нулю. Такое впечатление, что вражеские пароходы растворились в мареве дымки висевшей над морем. Потонули они все что ли? Дембельский аккорд переделывался уже четвертый раз, теперь туалеты во всех отделах имели перегородки из фанеры красного дерева, канты у перегородок были обклеены фанерой из лимонного дерева, а дверки украшал скромный арнамент из тех же материалов. (Фанера была честно стырена в порту, ей обшивали японские бульдозеры, которые приходили в СССР)
Сашка готов был выть, но переживая за психику Малыша, не выл, а тихо бормотал, что-то про дембель, девок и институт, в который он уже 'пролетел'. После 'необычайного кросса' начальника КПП и Малыша, залетать особо больше не хотелось, а безделье тяжелой гирей давила на всю солдатскую душу. Что делать-то?
Ладно, Малыш, пойдем, курнем что ли? - заявил Сашка, и они медленно поперлись со спортгородка в курилку. В курилке уже сидела пара таких же страдальцев. Тут было чуть легче из-за тени, которую давала роскошная сирень. Но и в этой спасительной тени гнетущая атмосфера висела как грозовая туча. А вы, что хотите?! Дембель в опасности! Аа-а… Да о чем с вами говорить! Вон, нач. КПП говорит, что теперь раньше 25 августа хрен уволишься. Сколько это до дембеля, при удачном раскладе? Последний вопрос повис в воздухе.
- Малыш! Сколько до дембеля?
Малыш молчал, он смотрел на ребят своими умными глазами, но сказать толком ничего не мог. В принципе его можно было понять, ему нач. КПП тоже ничего конкретного не говорил, мало того, он всем своим существом понимал, что скоро должно произойти, что-то ужасное и не отходил от Сашки ни на шаг. Мотался за ним повсюду как хвостик, на нового инструктора-стажера ноль внимания, только Сашка и никого кроме Сашки.
Вопрос к Малышу, вдруг зажег в глазах Сашки какое-то жалкое подобие огоньков, символизирующих при других обстоятельствах пробуждение мысли.
- Малыш! Сколько дней до дембеля? Голос! Малыш, голос!
Малыш добросовестно гавкал, а народ, оживившись, одобрительно заржал.
- Ну, Малыш, если бы твой отсчет да Матросову (Командующий ПВ КГБ СССР в 1985 году) в уши!
Сашка гордый за своего питомца, бросил окурок, и они с псом удалились.
Буквально через два дня возле курилки стоял дикий хохот. Малыш, после тренировок, искал дембель, роя лапами землю, громким лаем отсчитывал дни до дембеля и вообще всячески ублажал ветеранов. Умиление любимцем, грозило последнему ожирением. Каждый из дембелей норовил отблагодарить его здоровой плюшкой из 'ЧеПка'.
Время тянулось как знаменитая конфета-тянучка с Привоза. И вдруг.
Этот 'вдруг', зараза такая, приходит как 'писец', незаметно и неотвратимо. На этот раз приказ пришел усилить химпорт 'Южный', у них аврал, пароходов туева хуча, людей нет, собрать сборную из дембелей, не фиг им расслабляться и отправить. Все. Нач. КПП подполковник Гулик решил, что в первую очередь нужно отправить дембелей-иструкторов, смена у них есть, с собаками уже стажеры общались, не нужно лишних душевных травм для собак. Пусть привыкают, а вернутся старые инструктора из командировки, будет время собак 'подкрректировать'. Действуйте! И Саня вместе с другими ребятами умотал в Южный. Несколько дней Малыш не находил себе места а потом привык, видимо почуяло собачье сердце, что расставание не серьезное, так, на время. Прошла неделя, другая, и Сашка вернулся. Пес скакал вокруг него как заводной, заглядывал в глаза, лаял, крутил хвостом. Короче всем своим видом являл пример выражения 'щенячий восторг'. Расположившись в курилке, Сашка задал Малышу задачу: 'Малыш! Ищи дембель!' Малыш вдруг начал метаться, обнюхивая кусты. Привычные раскопки отсутствовали, стоявший рядом инструктор-стажер Серега коварно лыбился.
Не найдя дембеля, Малыш сел напротив Сашки и преданно уставился на него. Сашка, не ожидая подвоха, повторил команду. Все повторилось.
- Не нашел? Ну, ладно! Сколько дней-то до дембеля осталось? А, Малыш?
И тут Малыш, запрокинув голову тоскливо завыл. Народ рухнул. Саня взорвался: 'Слышь, собака, я убью тебя на х..!' Малыш шустро спрятался за стажера Серегу, который обхватив собственный живот корчился от хохота. Саня понял все. Этот гад стажер научил Малыша этому трюку. Протяжное 'Ау-уу-ууу-у' Малыша могло символизировать только одно, и все это поняли, тем более, что дембель перед этим 'Ау-уу-ууу-у' найден не был. 'Необычайный кросс' практически повторился. Малыш, как всегда, был в лидерах, за ним несся Серега, а сзади матерясь на чем свет стоит, рассыпая угрозы, бежал Сашка.

Прошло еще какое-то время, дембеля уволились, уехал и Сашка. Малыш дико тосковал, отказывался есть, Серега только не ночевал у его вольера. Саня писал ему письма и спрашивал о Малыше, даже несколько посылок для него присылал с домашним харчем. Но это уже другая и вполне типичная история про инструкторов службы собак. Граница не разделяет, она сращивает!

ПОГРУЖЕНИЕ

Как ни странно но источник - газета "Правда".

Атомоход на ходовых испытаниях в Белом море. Уже две недели бороздит он морской полигон, обкатываются всевозможнейшие режимы, погружается-всплывает и так, и эдак. Все нормально, техника фурычит как положено. Гражданских сдаточников на борту больше, чем военных членов экипажа, в отсеках там и сям лежат прямо на проходах матрацы-<самолеты>, в столовой и кают-компании питание организовано в пять смен. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде: сдаточная команда учит моряков военному делу куда лучше, чем преподаватели учебного центра в Обнинске. Молодой старпом, только что получивший звание капитана II ранга, рвет и мечет, пытаясь наладить хоть какое-то подобие воинской дисциплины среди гражданских сдаточников. Те ни в какую не поддаются: на мостик выходят покурить когда вздумается, лежат на "самолетах" во время учебной тревоги и вообще ведут себя как матросы-годки.
Хотя, по сути, так оно и есть: каждый "дядька" из сдаточной команды провел в море побольше времени, чем молодой старпом. Подошел момент одного из
сложнейших элементов испытания: погружение подводной лодки без хода на ровном киле. Командир, чтобы суперактивный старпом не надоедал в центральном в напряженные минуты подготовки к сложному погружению, посылает его на мостик помочь вахцеру (вахтенному офицеру) прогнать вниз всех, кто еще курит или любуется морским пейзажем. Вскоре с мостика слышится от "Пройдите вниз, пожалуйста" до "Пошли все вон!" Наконец мостик "зачищен", старпом решает остаться в засаде, чтобы отловить и примерно обругать того, кто еще посмеет наверх высунуться. В ожидании первого нарушителя сам закурил и пейзажем залюбовался. И не заметил, как тихо спустился вниз вахцер, как боцман сделал свое дело, приготовив мостик к погружению. Грозного старпома тревожить боятся. Вдруг старпом ощущает в душе странную тревогу. Вроде все спокойно, тишина, море тихое и гладкое, а все же что-то не то... Верхний рубочный люк задраен! Это открытие повергает старпома в шок. Выпучив глаза, он пытается открыть люк, скулит и сучит ножками. От неожиданности он даже позабыл, что на мостике есть "Каштан" прямой связи с центральным постом. Люк закрыт на совесть, не открыть. Старпом начинает медленно хренеть. За бортом слышен шум, из цистерн главного балласта средней группы выходит воздух. Старпом взвивается на мостик. Лодка погружается, корпус почти под водой, торчит одна рубка. Старпом, переходя на крик, начинает молиться, неумело, но проникновенно: так и сяк, о Боже, если ты есть, спаси и помоги! Минут пять
длится молитва. И тут господь отвечает голосом командира: "Старпом, придурок, как тебя туда занесло!? Наберут детей на флот..." Оказалось, старпом в пылу молитвы облокотился на рычажок "Каштана", и его молитва дошла-таки до центрального поста. Среднюю продули, лодка всплыла, в вахтенный журнал это событие записали как тренировку по погружению на ровном киле... Эту историю мне рассказал сам бывший старпом, он уже много лет как командир, считается одним из опытнейших в Гаджиево. Только попросил: будешь писать фамилию мою не упоминай. Засмеют...

КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК.

В 1969 году Китай предпринял вооруженную провокацию на нашей восточной границе. В центре тех события оказался остров Даманский на реке Амур. Вооруженное вторжение было отбито, агрессор понес большие потери, а правительство СССР приняло решение о создании Семипалатинского военного округа. Бывший друг и сосед стал рассматриваться как вероятный противник, а его вооруженные силы стали объектом повышенного внимания разведывательных служб Советского Союза.
Вот на таком историческом фоне произошла эта история.
Наш факультет готовил специалистов радиоразведки. В тесных кругах его шепотом называли 'факультет радиосвязи ОСНАЗ' и возглавлял его Алексей Гаврилович Дронин, капитан 1 ранга, профессиональный разведчик, участник Великой Отечественной, кавалер трех боевых орденов. Для нас это был непререкаемый авторитет. Если "Дрон" говорил, что знание языка вероятного противника - это оружие разведчика, то сидели и долбили, как проклятые. Сам он владел несколькими.
И вот на тебе - Китай! Китайскому учили в университетах, а у нас - только английскому и немецкому. А как же тогда против китайцев воевать? 'Надо учить китайский', - решил наш Симеонов из третьего взвода, по кличке Писчик. Решил для себя - так сиди и долби тихой сапой, на кой же хрен в классе на самоподготовке объявлять об этом во всеуслышание. Мужики от такой объявы в нерастворимый осадок выпали.
- Да ты сначала хотя бы английский одолел.
- Сами учите, - заявил Писчик, - вас тут 'англичан', как у кобеля блох. А с китайским я буду в единственном экземпляре. Усекаете мысль?
- Усекаем, - рыдал класс, - расти по службе будешь быстро, как бамбук. А как ты его учишь, Писчик? Поделись! Тут-то для английского требуется светлый ум и свинцовая задница. А китайский - это же муть непроглядная.
- А у меня в Питере есть полиглот знакомый. Он со мной занимается. - Писчик уже закусил удила и лил не переставая.
- Да хватит заливать, - ревела толпа, - полиглот: занимается:
- Да мы уже, если хотите знать, переписываемся по-китайски!
Это был явный перебор. Писчик потом об этом сильно пожалел, но остановиться уже не мог.
- Да ну? А ну, покажи! - не унимались в классе.
- Вот придет письмо - покажу!
Этой последней фразой Писчик подписал себе приговор. Вечером уже вся рота знала про его заскок. Кто-то верил, кто-то нет, и дело дошло до тотализатора. Только 'китайцу' было не до смеха. Надо было срочно что-то придумать, иначе все - жизни не будет. Ротные остроумы такой случай не проворонят ни за что на свете. Писчик это хорошо знал.
И он придумал. Решил самому себе написать письмо китайскими иероглифами, а конверт отправить из Питера. Придет письмо, мужики убедятся и постепенно все забудется. Придумано - сделано. Срисовал иероглифы с китайского термоса и бросил письмо на Балтийском вокзале.
Ротным почтальоном был у нас Вовчик Болотский, подпольная кличка 'Йога', страстно увлекавшийся всякой там психологией, аутотренингом, самовнушений и, конечно же, системой йогов. Когда он медитировал, а может, просто вид делал, достучаться до него было ну просто невозможно. Ребята сначала потешались, глумились, доставали, но Вовчик был невозмутим, ему было все по барабану. Натянет на морду выражение полного идиота и ходит по роте, как блаженный.
- Ну, все, - махали на него рукой, - опять Йога в свой каркас залез. Поэтому его еще 'Каркасом' называли. 'Каркас' он и есть каркас. Рожу отрешенную скорчит, глазки закатит и косит под полудурка. А может оно и правильно - так выжить легче. Сумасшедший - что возьмешь?!
Сходил однажды Йога на почту, получил письма. Одно письмо было адресовано Писчику и показалось ему очень подозрительным. Он его вскрыл, а там : китайская грамота. И тут Каркас вылез из своего 'каркаса' и стал довольно быстро соображать. Откуда у него оказался стандартный бланк повестки вызова в КГБ, история умалчивает. Возможно из отцовского рабочего стола 'позаимствовал'. Йога ее аккуратненько заполнил, вложил в конверт и вечером на самоподготовке со своим невозмутимым идиотским видом вручил его адресату. А Писчик, в свою очередь, с важным видом победителя, открыл при всех конверт и всему классу продемонстрировал содержимое. Но всем стало не до письма, когда из конверта вывалилась повестка.
- Ну, все, Писчик, влип ты по самые уши со своим китайским, - заключил класс, - хрен теперь отмоешься. - И все дружно его перекрестили, перед тем как он помчался к кэпу.
- Ты что натворил, гаденыш? - застонал командир.
- Ничего,- хлопает глазами Писчик.
- Как это 'ничего'? А повестка? Ведь не куда ни будь - в КГБ!
- Понятия не имею, товарищ командир.
- Может ты с иностранцами где ни будь пересекся?
- Да вы что: какие там иностранцы?!
Ничего толком не добившись, командир пошел докладывать начфаку. Писчика, как государственного преступника, приволокли к Дрону, собрали замов и начальников кафедр - все разведчики со стажем - и учинили допрос с пристрастием. Пытали его долго, все подержали в руках эту несчастную повестку, но Писчик стоял насмерть. И тут кого-то осенило: 'А давайте нашего начальника особого отдела спросим! Может он что-то знает? Пусть прояснит!'. Пришел особист, покрутил в руках повестку, пожал плечами и 'прояснил':
- Не знаю! Обычно в таких случаях меня ставят в известность. Но раз не поставили:, значит, не сочли нужным. Отправляйте! Пусть едет, а там видно будет.
В назначенный день, Писчик с утра гладил в бытовке форму. Йога стоял дневальным по роте. Сообразив, что дело принимает нешуточный оборот, он подошел к Писчику с большим желанием как-то замять это дело. Очко-то не железное.
- Писчик, ты куда это наглаживаешься?
- Куда, куда, а то ты не знаешь куда!- чуть не плачет Писчик - В КГБ на Литейный - вот куда! А еще говорят, что наши письма не читают. Читают, Йога, еще как читают! Послал сам себе с дуру китайскую грамоту, а там повестка.
- Ты вот что, послушай меня! Ты в КГБ не ходи:
- Как это не ходи?
- А так, не ходи и все! Погуляй по городу, в кино сходи, но в КГБ не суйся.
- Да ты что, Каркас?! Совсем ошалел от своей йоги? Крыша съехала? А если спросят?
- А если спросят, так и скажешь: не велено, мол, говорить и все-е-е! Подписку, скажи, дал: Никто перепроверять-то не будет.
- Это почему?
- Да потому, дурень:- это я тебе повестку в письмо подсунул. Так что не лезь на рожон.
Писчик по стенке сполз на пол с утюгом в руках. Йога подхватил утюг, чтобы не обжег свои прелести и плеснул на Писчика из кружки. Тот вскочил и заорал:
- Йога, сволочь! Каркасина ржавая! Кореш называется:, - и прямо в трусах помчался к командиру.
Бедный кэп! Ему стало еще хуже, чем Писчику в бытовке, когда он въехал из-за чего весь сыр-бор. Теперь надо идти к Дрону докладывать, а это хуже, чем застрелиться.
Начфак слушал командира с большим желанием оторвать ему все, что положено в таких случаях.
- Где эти шутники?
И вот Йога с Писчиком стоят на вытяжку перед Дроном. Тот смотрит исподлобья и цедит сквозь зубы:
- Значит, твоя работа, Болотский?
- Так точно!
- Пошутил?
- Так точно:пошутил!
- А может это не шутка, может, все же, вызывают?
- Ни как нет, товарищ капитан 1 ранга, я пошутил!
- Слушай, Болотский, ну с повесткой понятно - бланк, предположим, ты где-то спиз:спионерил. А печать? Печать, где ты поставил?
- Да Вы внимательно посмотрите. Я взял пятак, сточил надфилем буквы 'СССР', а остальное дело техники.
Дрон не поверил, полез в карман за пятаком.
- Да-а! Во кадры подрастают,- пропел начфак, проведя сравнение,- не соскучишься. А что же ты так жестоко шутишь над своим же товарищем?
Вот тут-то Дрон и узнал про китайский язык, про полиглота, про письмо и иероглифы с китайского термоса, которые все вместе должны были сорвать происки великой культурной революцию. Начфак онемел. Такого поворота сюжета он никак не ожидал. С ним случился приступ истерического смеха, до слез:, до икоты:, до почечной колики. Еще минуту назад, готовый разорвать этих клоунов на лоскутки, он принял решение такое же неожиданное:
- Ладно, голуби: Ты, Симеонов - марш в класс!.. А тебе, Болотский, объявляю десять суток:отпуска: дополнительно: к зимнему отпуску. Тридцать лет прослужил в разведке, но ни разу на "дезу" так дешево не покупался.
С юмором был мужик.

ГОЛОС ЛЕВИТАНА.

В одну из боевых частей, скажем так, постоянного боевого дежурства Северного флота, которая располагалась, как это не покажется странным, теперь уже в столице иностранного и не совсем к нам дружественного государства, городе Таллинне, был призван на защиту священных рубежей нашей великой державы молодой матрос Женя С. Может ли оставить след в истории флота человек, носящий самое распространенное на флоте звание "матрос"? Может, если совершил что-то героическое или наоборот, что-то из ряда вон выходящее. И то и другое долго помнится.
Женя в герои не рвался, но и оставлять после себя недобрую память тоже мысли не имел. Зато имел он от природы завидный тембр голоса, потрясающую дикцию и с младых ногтей мечтал стать диктором. И не удивительно, что его кумиром был знаменитый на всю страну и весь мир диктор всесоюзного радио Юрий Левитан. Женя знал назубок многие важные правительственные заявления, которые читал Левитан, подражал его манере говорить, имитировал его голос. В мыслях он уже видел себя вещающим на всю страну перед студийным микрофоном нечто такое, от чего у всего нашего впечатлительного населения мурашки бегут по телу.
Оказавшись в боевой части, он тут же был замечен замполитом и прибран, что называется к рукам. Эти вечные мученики партийно-политической работы среди личного состава (ППР -посидели, попи…ели, разошлись), вечно страдающие повышенным чувством ответственности за судьбу Родины, а еще больше за свою собственную, умело находили и выдергивали из рядов того же личного состава художников, артистов, спортсменов, оформителей, музыкантов и прочих рукастых, лучше всего полупрофессионального уровня, которые продолжали числиться за боевыми подразделениями на штатах радистов, операторов, телеграфистов, радиомехаников, но занимались черт знает чем. Кто-то день и ночь рисует стенгазеты и сочиняет боевые листки, кто на гитаре брынькает, кто спортивную честь защищает. И плевать на то, что кто-то за этих умельцев несет боевые вахты и дежурства, стоит в нарядах и караулах, тянет лямку бесчисленных хозработ и приборок. В общем, нашему герою повезло.
Оказавшись в отеческих лапах замполита, Женя был определен в радиоузел воинской части и оказался, что называется, на острие идеологической борьбы за стойкость советских воинов. Чтоб были верны. Своей мощной молодой грудью он должен был буквально лечь на ту самую амбразуру, через которую могла просочиться буржуазная, маоистская, реваншистская, националистическая, сионистская и прочие пропаганды, готовые надломить, разложить, развратить, заразить и, в конце концов, уничтожить боевой дух советского моряка. Не тут то было! Ежедневный выпуск радиогазеты, вещавший воинскому коллективу 'голосом Левитана' о непрекращающихся происках мирового империализма, регулярно вышибало у замполита слезу умиления и гордости за то, что ни одна воинская часть не имела в своем составе такого 'самородка'.
Закончив как-то раз очередной выпуск, наш герой решил прорепетировать как бы его кумир, великий Юрий Левитан, известил страну о вероломном акте агрессии блока НАТО против любимой страны. Он представил себя в студии Центрального радио, и …
- Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Сегодня, без объявления войны, объединенные вооруженные силы НАТО, вероломно нанесли ядерный удар по городам Москве, Ленинграду, Киеве, Новосибирску…
Его речь была выдержана в лучших традициях застойных времен и эпохи противостояния великих сверхдержав. Заканчивалась она тоже традиционно: 'Враг будет разбит! Победа будет за нами!'
Начальник штаба, ВРИО командира части (временно исполняющий обязанности), сидел в своем кабинете и от услышанного сильно вспотел. Он думал, что действительно слушает центральное радио.
- Ё - моё, - ахнул начштаба, - и что теперь делать? - озадачил он сам себя исконно русским вопросом. - Вышестоящее командование молчит! Наверное, к новым обстоятельствам по очереди привыкают. Потом спохватятся и начнется: 'Какие предприняли действия? Ах-вах-вах-вах, Вы еще бездействуете? Вы что-то-то-то, радио не слушаете? Вам-ам-ам-ам что, особые указания нужны?' Вот хрен вам за щеку, - свернул комбинацию из трех пальцев начштаба, - будем действовать решительно в соответствии с обстановкой.
Он объявил боевую тревогу и вывод боевых сил и средств из под ядерного удара. Часть загудела как растревоженный улей. Все забегали, засуетились и вот уже в соответствии с установленными нормативами колоны спецмашин потянулись к воротам КПП.
Женя вполне довольный собою выключил аппаратуру, закрыл радиоузел и двинулся по своим делам, не обращая внимания на беготню в части. Ему и в голову не пришло, что он сначала прорепетировал, а потом уже выключил, что его импровизация гремела на всю часть. На него случайно наткнулся начштаба:
- А ты, почему без противогаза? Где твоя экипировка? Почему прогулочным шагом? - зарычал весь взмыленный, как загнанная лошадь, начштаба.
- А что случилось? - вопрошает святое неведение.
- Как что случилось? Ты что, с луны свалился? Война началась с америкосами! А ты ползешь руки в брюки! А ну, марш …
Только теперь Женя увидел выстроенные колонны спецтехники и несущийся рысью личный состав.
- Какая война, товарищ капитан 2 ранга? - забеспокоился, что-то предчувствуя, наш герой.
- Ядерная, сынок, ядерная! Радио нужно слушать.
Женя ощутил как внутри что-то предательски защемило и стало опускаться….
- Так это же я… в радиоузле… это, как его… тренировался. Может микрофон был включен?..
Теперь поплохело начальнику штаба, когда он на минуту представил, что бы было, доложи он в штаб соединения о предпринятых им экстренных мерах в соответствии с полученным сообщением "Центрального радио".
- Какой микрофон? Вы что, совсем там охренели со своим замполитом? От падел…
Чем закончилась эта история с точки раздачи слонов - неизвестно. Известно только, что Женя все-таки воплотил свою мечту, став известным на всю страну диктором Центрального телевидения, ведущим программы "Время".
Известно так же, что на юбилей части пригласили ветеранов и кто-то вспомнил Женю и эту историю.
- А давайте его пригласим, предложил кто-то из ветеранов.
- Ну, уж нет,- застонал один из них, в облике которого, несмотря на пролетевшие годы, угадывался бывший начальник штаба. - Приглашайте, если хотите, но ноги моей здесь не будет…
Интересно, помнит ли Евгений Суслов Северный флот, которому он отдал несколько лет своей молодости? А флот его помнит и подтверждение тому эта история.