Война делает с обществом то же самое, что и публичная казнь - снимает запреты. Если можно без разбора утюжить город - и как минимум де-юре свой город - значит, закона не существует. Если можно отправлять в мясорубку своих детей, значит, можно все.
Та ситуация, которую мы сегодня имеем в стране - ментовской беспредел, коллапс правосудия, вертикаль власти, нивелирование ценности человеческой жизни, абсолютное падение нравственности и морали, национализм и ксенофобию - корнями лежит там.
Ремарк писал о том, что Германия в Первой мировой потеряла целое поколение. Мы потеряли не поколение - страну.

В лучшие годы численность Объединенной группировки войск в Чечне достигала ста тысяч человек. За эти пятнадцать лет через войну прошло никак не меньше полумиллиона. Те из них, кто вернулся, принесли в мир свою философию. Философию войны.
Мой хороший товарищ, Дима Краснопеев, прапорщик ФСБ, служивший в Чечне снайпером, но при этом ни разу не выстреливший в человека, считает, что в России сейчас чеченским синдромом больны все. Поголовно. И воевавшие (что само собой разумеется), и не воевавшие что намного хуже. Каждый из нас пережил в своей голове свою войну. Первая ассоциация со словом «чеченец» - убийца, террорист, ублюдок, враг. И избавиться от этого синдрома общество пока не в состоянии.
Социологи говорят, что для зарождения новых нравственных ориентиров должно смениться четыре поколения. Это минимум тридцать шесть лет. То есть, по самым оптимистичным прогнозам, в ближайшее двадцатилетие улучшения ситуации ожидать не приходится.
Но, честно говоря, я не знаю, сколько должно пройти лет чтобы эта банальная, а стало быть единственно верная, истина вновь стала общепризнанной - убивать нельзя. Не знаю, сколько должно пройти лет, чтобы наши дети перестали видеть в чеченцах врага.
И не знаю, сколько должно пройти, чтобы дети тех чеченцев, которым сейчас по семнадцать-двадцать, и которые в своей жизни не видели ничего - вообще ничего - кроме войны, перестали воспринимать русских как исчадие ада.

Великая Отечественная страну сплотила. Чечня страну разделила. Современная Россия построила ту армию, о которой мечтали коммунисты - рабоче-крестьянскую. И служат в ней исключительно рабоче-крестьяне. И если на первой войне я еще встречал людей после института, то на второй, кажется, я был единственным солдатом в батальоне с высшим образованием. Кастовость хуже, чем в девятнадцатом веке. Я еще не слышал, чтобы сын крестьянина стал менеджером в Газпроме. Я еще не слышал, чтобы сын топ-менеджера воевал в Чечне.
Социальные лифты в стране отсутствуют напрочь. Если бедняку - а таковых в России сегодня восемьдесят процентов - повезло родится мальчиком, значит, ему повезло родиться и солдатом. Потому что за интересы богатых, которые и составляют наше современное государство, сегодня воюют только бедные. На подводной лодке «Алроса» из самой «Алросы» не служит никто.
Парня из безнадеги забирают в армию, отправляют на войну, там ему отрывает руки-ноги, государство дает ему пенсию в двести баксов и возвращает обратно в безнадегу. Привет семье, Выживай, как хочешь.
Программа реабилитации для ветеранов в нашей стране существует только одна - водка.
Мне хватит пальцев на руках, чтобы из всех моих знакомых - а за время службы я сменил семь, кажется, частей - пересчитать тех, кто сумел после демобилизации зацепиться за жизнь. Найти нормальную работу, создать семью, обеспечить будущее себе и своим детям. Остальные из войны так и не выбрались. Либо контрабасят по десятому разу, либо сидят, либо бухают по-черному. Подавляющее большинство тихо спивается в охране.
Поражение в войне настраивает на поражение и в мирной жизни.
Общество не нацелено на развитие, не нацелено на победу.
Это тоже итог войны.

Пятнадцать лет. Быстро время летит. Кажется, все было только вчера. Я не помню лиц большинства моих сокурсников в институте, но то поле под Ачхой-Мартаном, на котором в девяносто шестом началась моя война, я помню до мельчайших подробностей. До оттенков синего на вершинах гор, до долей градуса той угнетающей жары, что прижимала к земле как чугун, до звуков, до запахов - полностью.
Я уже давно не тот задроченный душара с автоматом, каким был. Но и не тот, которым должен был стать. Война изменила мою жизнь, и она пошла по другой, не предназначавшейся ей колее.
Все, что у меня есть, есть только благодаря тому, что в моей жизни была война. Моя жена ждала меня оттуда. Писала письма. Моя мама два раза ездила за мной в Моздок. Ночевала на блок-постах. Все видела своими глазами. И если есть синдром посткомбатанта, то правомерно говорить и о синдроме матери посткомбатанта.
Мой круг общения составляют только ветераны. У меня нет других знакомых. Все, о чем мы говорим - война. Моя работа связана с армией.
Я живу в войне уже пятнадцать лет, и у меня нет больше ничего. Все, что я умею - война. Все, что я знаю - война.
Я не могу сказать, что я благодарен войне - это было бы слишком кощунственно.
Но я ни о чем не жалею. И если бы была возможность выбрать жизнь заново, я выбрал бы такую же.
Паша прав - лучшие годы нашей жизни.
Но я не хотел бы их своим детям.
http://starshinazapasa.livejournal.com/41083.html

Лет эдак десять назад я и мой товарищ, некто Дима, зашли в кафе. Пообедать и, как водится, выпить вина хлебнаго. Непосредственно перед обедом нас осчастливила финчасть училища, выдав какую-то очередную задолженность. Денег дали прилично, плюс полмешка на двоих пятирублёвок. Ну и мы, естественно, поехали кутить.
Город Краснодар, лето. Кррасота! И два свежеизготовленных лейтенанта. "Русский стандарт" в графине, "Арарат" рекой, какое-то мясо, какие-то овощи. Всё смешалось... Обслуживали нас две совершенно замечательных официантки - Ия и... и ещё одна, к сожалению не запомнил имени. Мы, употребимши первый "пульман", решили: а что, мол, мешает двум уважающим себя офицерам (ага, три дня после выпуска) сделать замечательным девушкам приятно? Мысли с делом тогда не расходились ни на миллиметр - я собрался, поймал таксомотор и уехал на улицу красную покупать цветы. Купил какой-то совершенно фантастический букетище, даже не букет, а корзину высотою в два метра. И с этим чудом завалился в кафе. Строевым (sic!) шагом подошёл к девушкам и вручил. Примите, говорю, сей букетик от меня и вон того товарища, который вот-вот уснёт за столиком.
Восторгу не было границ. Девушки растрогались и решили сей факт увековечить. Я, ничтоже сумняшеся, повторил первый маневр - выскочил, таксо и на красную - искать фотографа с полароидом. Искали около часа - нету и всё тут. Таксёр, видимо измучившись мотаться туды-сюды, признался, что полароид есть у него дома, но без кассеты. Съездили к нему домой (естественно, что он жил в другом краю города), потом на рынок за кассетой и обратно. Затратил почти два часа и приличную сумму. В заведении нафотографировались во всевозможных ракурсах. Фотку с девушками, фотку с хозяйкой, фотку все вместе. Хозяйка от заведения выкатила пятилитровый бочонок Гролша.
Через десять минут в кафе пришла девчушка-фотограф с полароидом.

БРАКОНЬЕР

- Так ты - рыбак? - Витино нескрываемое презрение адресовано, конечно же, не мне, заезжему дачнику, а моему пижонскому спиннингу.
- И что будешь ловить? Бычка? Сейчас? Ну-ну...
Мне почему-то становиться стыдно. Витя непрост, хотя любит демонстрировать пусть не лапоть, но черевик, которым хлебает борщ.
И я меняю рыбу в море на историю здесь под стакан домашнего вина.
Впрочем, рыба тоже есть.
Кокетливо отсвечивая привычным синяком под глазом, ее приносит Витина жена.
Да, она рыбу жарит, а он ее ловит.
Витя - браконьер.
Он браконьер потому, что не считает нужным платить за то, за что не платили его предки. Он - потомственный рыбак.
- Вот я как-то за борт упал. В телогрейке. Зима же. Еле-еле обратно в лодку влез. Один был. Ну чем там в это время с кем делиться? Да... Вот это была рыбалка! Слушай, покупай сеть, покажу настоящую рыбалку.
Витю позавчера поймал рыбнадзор. Отпустил позже. Понятно, что не за просто так. Витя - азартный человек. Он ловит рыбу, а надзор его. Кто кого, ловкость против хитрости.
Сегодня ночью на рыбалке были сыновья. Судя по окурку, раздавленному в тарелке с рыбой, этой ночью в море тоже пойдет не Витя.
На его холодильнике стоит мощный бинокль.
- Так они ж тоже с оптикой. Даже с ночной. Мы до свету сети поднимаем и думаем, что самые умные. Тока к берегу подошли - опаньки, вот они! От такие - красивые, в камуфляже. Так я, когда сети кошкую, мой малой на берегу стоит - смотрит. И если что заметит, сразу мне на мобильник.
Витя доволен слушателем и решает усилить впечатление.
- Вот это - тебе.
Мне достается увесистый шмат ската. Хвостокол этот, как выясниться позже, окажется вкуснейший рыбой. Посолить, поперчить, и на сковородку... Эх!
Да, вернемся к Вите.
- Тут есть у нас один. Фёдорычем зовут. Так он приловчился сети наши поднимать. Мы на рассвете, а он, падлюка, ночью. За такое бьют. Сильно бьют. Но он старый уже. Да и не пойман - не вор. Заметили мы как-то, что надзор на берегу затихарился, ну и бросили сетки у всех на виду. А Фёдырыч ночью приплыл... От так-то. Пять тыщ, как с куста... Ну, а какая у бывшего колхозника пенсия? До сих пор, говорят, расплачивается... В общем, я тебе так скажу: - без сотни баксов в море не выходи.
Витя подмигивает. В тарелке шипит второй окурок.
- Бычки, да... Тут у нас вот тоже в моду взяли: рыбалка с пирса платная. С какого перепугу? Шустрый такой хлопец все бегал, грошей хотел. Поговорили наши мужики с ним - уволился. Вредная оказалось работа. А с работой тут плохо. Да и с рыбалкой нынче... Я ж на сейнерах - семь лет. Повидал рыбку-то...
Он оглядывается на супругу с новой тарелкой.
- А это - так, для души больше.
Витя лукавит. В селе его называют - Витя Рыба. Он крепкий хозяин. Мы сидим на балконе его двухэтажного дома с видом на море и лиман.
Недопитый стакан падает в засохшую с осени малину, Витя хватает бинокль: на берегу - стайка птиц.
- Кулены!
Кулики. У Вити есть вертикалка 12-го калибра. На рассвете я проснусь от двух выстрелов.
Охотничьей лицензии у Вити тоже нет.

Про Дуглас

Рассказал товарищ, или как он не полетел на Дугласе.

После защиты диплома поехал он в Южную Америку. Захотелось ему мир посмотреть, да после учебы отдохнуть. И в какой то момент захотелось ему быстро и дешево из Уругвая в Парагвай перебраться. На поезде более суток, грязновато, крестьяне с курями едут - а тут и объявление местных авиалиний попалось - и клялись-божились они, что быстро и дешевле, чем на поезде. И решил он лететь. Удивился однако, что не из главного аэропорта лететь, а из какого-то мелкого.

И приехал он, и ужаснулся. Аэропорт представлял собой лужайку, на краю которой валялись остатки какого-то древнего самолета с гордой вывеской "Терминал"! Разбудив кассиршу, он купил билет. Потом огляделся в поисках самолета. Единственным на поле был Дуглас ДС-2. Ржавый, с десятисантиметровой дырой в борту, покрытый слоем масла и копоти. С опаской товарищ подобрался к нему и получил полведра бензина на брюки - механики заправляли самолет ведрами из бочки и уронили одно. Все же он залез на борт по гнилой деревянной лестнице, с радостью прочитав табличку что этот самолет был построен в 1936 году, и был два раза подбит во Вторую мировую - дыра в борту была, наверное, еще с тех времен. Отметок о сервисе не было новее 1945 года. Но он все-таки решил лететь. Уселся на клетку с курями, и отпихивая нагло пристающего барана, выглянул в иллюминатор. Дверь "терминала" открылась, и на свет появились 2 пилота и стюардесса. Именно появились, потому что выйти пилоты были не в состоянии. Один из них висел на плече полуодетой стюардессы, а другого отчаянно матерящаяся стюра тащила за шиворот по кочкам. Тот орал национальные уругвайские песни и постоянно прикладывался к бутылке с ромом...

В итоге товарищ поехал поездом. А теперь жалеет!

ДЕЦИМАЦИЯ (почти как в Древнем Риме)

ДЕЦИМАЦИЯ (от лат. decem — десять) — казнь каждого десятого (по жребию); мера наказания, применявшаяся в Древнем Риме и некоторых других государствах за совершение воинских (массовое бегство с поля боя) и некоторых других преступлений (бунт рабов). Эта мера была известна и русскому уголовному законодательству XVIII в.

Все события данной байки вымышлены. Совпадения с реально существующими компаниями и людьми случайны.
Вице-президент по безопасности выходил из кабинета САМОГО, самого главного в этом, одном из «невысполнимоприродоресурсокачающего» холдинга нового, самого большого из возникших государств на обломках некогда могущественной империи, в состоянии... Да что там говорить... Никогда, никогда, его, в недалеком прошлом «большезвездного» генерала из здания, откуда были видны все самые дальние закоулки империи, никогда так не ... не имели... Да, был прокол подчиненных, точнее, как обычно, несколько прокольчиков, взаимосвязавшихся в один серьезный прокол... Но так? Так? Решение возникло практически мгновенно. «Зайди ко мне», - позвонил он начальнику департамента холдинга по безопасности, вернувшись в свой кабинет.
- Чей прокол? Какое подразделение?
- Это второе управление, начальник генерал Иванов.
- Какое подразделение, я говорю?
- 23 отдел, начальник полковник Петров.
- Иванов с Петровым пусть сегодня же пишут заявления по собственному, через два часа весь, я тебе говорю ВЕСЬ, абсолютно ВЕСЬ, до последнего сотрудника, личный состав второго управления собрать на нашем этаже.
- Это невозможно, Николай Николаевич, часть людей в командировках...
- Хорошо, завтра, к 18-00 собрать всех. Успеют, вернуться, бля... Да, и пригласи своего зама по персоналу.
- Есть, Николай Николаевич!
Назавтра, незадолго до 18-00 сотрудники второго управления департамента безопасности холдинга, в своем подавляющем большинстве бывшие старшие офицеры различных силовых структур, кучковались на «генеральском» этаже. Ровно в 18-00 из своего кабинета в сопровождении начальника департамента и его зама по персоналу вышел вице-президент.
- Начальник департамента, постройте людей в две шеренги (в одну бы не поместились из-за отсутствия места в коридоре).
- В две шеренги становись!
Две шеренги недоуменных б. офицеров смотрели на своих «вождей»... Команды стал подавать вице-президент.
- На первый-второй расчитайсь!
- Первый-второй-первый-второй-первый-второй...
- Первые номера выйти из строя!
- Первые номера, нале-во! По рабочим местам! Вторые номера, сомкнуться! Зам по персоналу - перепишите всех. Вы уволены! Завтра сдать все дела, документы и в бухгалтерию за расчетом. И так будет всегда после ваших проколов!
- Начальник департамента и зам по персоналу, организовать набор новых людей!
САМ заценил реакцию своего вице-президента. Новых людей набрали достаточно быстро...