Штабной и «Лезгинка»

Штабных не любит никто. Нет, наверное, сами штабные и их родственники любят. Но те, чью деятельность они (не родственники, а штабные) проверяют, направляют и усиливают, нежностью к работникам штаба не лучатся. Антагонизм сей родился не вчера, еще поручик Ржевский в незабвенном фильме заявил: «Опять штабной? Прислали б водки лучше!».
В 1996 году начальником ГУВД Санкт-Петербурга стал Анатолий Васильевич Пониделко, друг и однокашник министра внутренних дел Куликова, отставной пенсионер славных внутренних войск. У руля питерской милиции этот товарищ простоял полтора года, заслужив у подчиненных ласковые прозвища «вредитель» (за свою деятельность), «горбатый» (за особенности осанки) и «тампакс» (за указание женщинам-сотрудникам иметь указанный предмет в «тревожном» чемоданчике). При нем-то и расцвела пышным цветом деятельность штаба ГУВД, который высочайше повелевалось считать Самым Главным Подразделением. Уголовный розыск, следствие, участковые инспекторы, служба БЭП, ППС и ГАИ, как выяснилось, представляли из себя сборище никчемных людишек, которые лишь благодаря беззаветному подвижничеству штаба хоть как-то оправдывали свое существование. Забросив все текущие дела, милиция писала планы на день, неделю, месяц, квартал и год, ходила с песнями на строевых смотрах и сдавала проверки. Штаб торжествовал и упивался всевластием.
Летом 1997 года я, сидя в кабинете, допрашивал вора, попавшегося при неудачной попытке смыться из «выставленной» им квартиры. Жулик был интересный, ранее неоднократно гостивший у «хозяина», и то, что эпизод, на котором он спалился, в его биографии явно не единственный, сомнения не вызывало. Как это не удивительно, как раз с такими легче устанавливается необходимый психологический контакт, без которого допрос превращается в тупое записывание отмазок задержанного. Но в тот раз с этим самым контактом было в порядке, злодей начинал колоться еще на несколько аналогичных подвигов в районе, и я с тоской думал, что сегодня домой добраться уже не судьба - его нужно будет везти проверять показания на месте, а это значит искать транспорт, конвой, понятых, затем несколько часов кататься по обворованным квартирам, писать, фотографировать и прочее, и прочее, и прочее.
Тут-то и распахнулась без стука дверь в кабинет, и на пороге возник он. С первого взгляда стало ясно - ШТАБНОЙ. Шитая фуражка-аэродром едва не цеплялась за притолоку дверного проема. О стрелки на брюках можно было точить карандаши. Вышитые три маленькие звездочки на каждом погоне свидетельствовали о том, что их владелец гордо несет по жизни специальное звание старшего лейтенанта милиции. На выглаженном кителе сверкал ромбик Академии МВД. В начищенных ботинках отражалось его смуглое, гладко выбритое лицо.
Я, будучи следователем, капитаном юстиции, форму держал в шкафу и надевал ее на День милиции, ну и изредка в случае каких-нибудь служебных бедствий, а в тот день, как обычно был в «гражданке».
- Штаб ГУВД, старший лейтенант милиции Мирзоев! - с легким акцентом «лица кавказской национальности» отрекомендовался вошедший, - Прошу предъявить жетон, служебное удостоверение и оружие. Затем к осмотру ящики стола и сейф.
- Будьте добры, подождите в коридоре, - попросил я его, - У меня проводится следственное действие, я веду допрос и прерывать его из-за проверки не могу.
- Вы что, не поняли?! Штаб ГУВД! Немедленно предъявите жетон, удостоверение, оружие, ящики стола и сейф к осмотру! - и глаза у него засверкали, и голос на тон повыше стал.
Задержанный с интересом смотрел на происходящее, ему это как бесплатная комедия перед долгой дорогой. Меня же, честно говоря, бесцеремонность этого хлыща заела. Обычно в таких случаях я, чтобы не тратить время, показывал все, что требовалось, лишь бы отстали. Но, не желая в глазах вора выглядеть не следователем, а пешкой, решил пойти на принцип.
- Удостоверение на право проверки, пожалуйста, и ваше служебное удостоверение предъявите, - сказал я проверяющему.
С брезгливой миной, закатив глаза, тот полез во внутренний карман кителя.
Порывшись там секунд 30, полез в другой. Потом стал шарить по наружным боковым карманам. Затем - в карманы рубашки и брюк. После этого, в ускоренном темпе проделал все манипуляции еще и еще. Я, поняв в чем дело, с интересом смотрел на него. Задержанный, тоже догадавшись, хихикнул.
- Нету... - с тоской произнес старлей, - Я его, наверное, в куртке оставил. Ладно, не нужно ничего от Вас, - и он развернулся к двери.
- Э нет, стоять! - я забежал и преградил ему дорогу к двери - Сядьте-ка вот тут
на стульчик и посидите, пока мы разберемся! Вы, может быть, чеченский боевик, откуда мне знать, а? Или разведчик азербайджанский?
Несколько минут старший лейтенант бухтел и грозился всевозможными карами, но прорваться к двери, будучи значительно меньше меня габаритами, не смог и плюхнулся на стул. Задержанный уже откровенно ржал в голос. Я стукнул кулаком в стенку, и из соседнего кабинета пришел дознаватель Коля Величко. Я попросил его постеречь старлея и жулика. Меланхоличный и вечно невозмутимый Коля не удивился и застыл у двери, а я ссыпался по лестнице в дежурную часть. Оперативный спел мне грустную песню про подлеца-проверяющего из Штаба, исписавшего недостатками половину своего гроссбуха. После того, как я поведал ему про отсутствие у «ковыряющего» документов, в глазах дежурного появились злорадство и хищный блеск, и он позвонил начальнику отдела, который, сидя в кабинете, уже представлял, что ему скажет на утреннем совещании руководство РУВД по результатам проверки. Начальник отдела забрал штабиста из моего кабинета и увел к себе. Там они созвонились с руководством проверяющего и договорились - мы молчим про отсутствие документов проверяющего, они докладывают о замечательной организации службы и хорошем порядке у нас в отделе.
На следующее утро, вернувшись с совещания, начальник отдела зашел ко мне и поведал, как руководство РУВД топало ногами на другие отделы, где проверка выявила кучу недостатков. Наш же отдел проверяющие отметили за организацию и несение службы на должном уровне, а особенно - за высокую бдительность сотрудников!
Начальник отдела презентовал мне бутылку «Лезгинки», которую в тот же вечер мы с ним и распили.

ТРИ МЕДАЛИ
Говорят, очень странное это занятие - быть военным в мирное время... Но это говорят гражданские, и то не в присутствии военных, и то не вслух. Гражданский человек может выделиться между своих друзей-товарищей многими способами: купить машину покруче, построить дом побольше, написать диссертацию потолще. А что остается военному? Чем он может вызвать завистливые взгляды коллег? Правильно! "Грудь в крестах"! Вид бравого военного с внушительным "иконостасом" на груди вызывает здоровую зависть у любого представителя мужского ( да и не только) пола.
Но, как говорят, любое хорошее дело можно довести до абсурда. И тут сразу появляются замполиты и кадровики, в четыря ряда увешанные наградами. Ну как ты себя, любимого, не включишь в приказ, если ты так старался, писал, не покладая ручки... И представление на самого себя пишется так легко...проявил смелость...находчивость...вверенное подразделение заняло первое место...личным примером... Коли дырку! Как наш начпо выпячивал грудь с орденом Красной Звезды, полученным "за освоение новой техники" не выходя из теплого кабинета! Дети, почаще спрашивайте у своих пап: "Папа, а за что ты вот эту медальку получил? А вот эту? А кем ты был в армии?"- и делайте выводы.
Но все должно с чего-то начинаться... Первая медаль - это как первая любовь, она остается в памяти на всю жизнь. Теперь тебя начинают законно подкалывать стишком: "И на груди его могучей одна медаль висела кучей, и та за выслугу годов, висела в несколько рядов". Целый вечер счастливый ее обладатель ползает с линейкой по просторам повседневного кителя, вымеряя место, куда пришить эту единственную колодочку... А уж про парадку и говорить нечего. Приколоть медаль ровно и на свое место, - задача не из легких. Но походить с одной медалью мне так и не удалось...
Для неслуживших и далеких от данной темы товарищей - небольшой ликбез по данному вопросу. По неписаной классификации медали бывают ( в порядке возрастания ценности) "песочные", "юбилейные" и "красивые". Песочные - это "за безупречную службу", то есть,когда из тебя начинает сыпаться песок - за выслугу годов. Юбилейные - понятно " %% лет Вооруженных сил". и , наконец "красивые" - "За отличие в воинской службе" двух степеней. Они носятся на правой стороне груди и очень смахивают на ордена. Первые две категории никаким уважением в военной среде не пользуются, потому что их дают практически всем подряд. Зато заслужить красивую - это непросто. Например, во всей нашей немаленькой учебной бригаде их носило три человека. Два из них - штабные.
В 78-м получить "60 лет ВС" я не успел, выслуги не было, и пришлось гулять до 88-го без медалей. И вот настала весна-88. По батальону уже прошел слушок, кого представили к следующей "юбилейной", и я, хоть и не сильно надеялся, оказался в этом списке. К тому же, как раз подошло время первой "песочной" - 10 лет. Народ у нас в батальоне обеспечения в этом вопросе был очень бдительный, и все необходимые расчеты были сделаны за меня. Еще за месяц до 9 мая, особо нетерпеливые в плане обмывки, товарищи начинали издалека заводить разговоры, что вот, мол, если человеку сразу вручают две медали, значит он и поляну накрыть должен в два раза бОльшую... Предвидя значительные материальные расходы, я не очень-то и радовался подобному совпадению. Но беда, как говорят, одна не ходит. Прочувствовав то, что я выполняю работу вместо двух капитанов - командиров взводов (один крутился при штабе, другой играл то ли в гандбол, то ли в футбол где-то в каком-то СКА), и учитывая, что все шесть моих П-40 работали в полном объеме, чего не было в бригаде много лет, меня представили к "красивой" медали. Тут уже только ленивый не подходил с вопросом: так когда-когда обмывка?
Не выдержав напора страждущих, числа пятого мая, процесс начался... Двери моего КУНГа не закрывались ни на минуту. Сразу после развода, с полдевятого утра и до полшестого вечера в КУНГе звенели солдатские эмалированные кружки. Спасибо, ротный помогал казенным спиртом. Шли представители не только родного батальона, насчитывавшего больше ста офицеров-прапорщиков, но и профильных и непрофильных учебных рот, и каждый сердечно и глубоко поздравлял с таким редкостным совпадением, и каждый желал дальнейших успехов, и каждому было надо за это налить, и выпить самому с каждым. К вечеру восьмого мая я уже плохо соображал. Пьянка достигла апогея, затянувшись заполночь. Часовые на позиции в парке стороной обходили мой КУНГ, качавшийся на своих колесах от разудалых народных песен и плясок, происходивших внутри. К утру народ повырубался кто где, забыв о главном - торжественном построении. К счастью, нас вовремя разбудили, и мы осчастливили своим присутствием построение. Восемь опухших небритых рож распространяли такой перегар, что рядом стоящим солдатам становилось плохо. Меня, как виновника торжества держали под руки, чтобы не упал. Как пройти добрых пятьдесят метров до командира бригады, зачитывающего праздничный приказ, я не представлял...
И вот, наконец, ..." от имени Верховного Совета СССР... за успехи...и в связи ...а также...Приказом... министра обороны..." "Для вручения... Выйти из строя!"
Впередистоящие расступаются... все взгляды направлены на меня... делаю три непонятных строевых шага...доворот направо...плац шатается перед глазами...нет. это я шатаюсь - плац стоит на месте... иду, стараясь сохранять направление на командира... меня заносит...уводит в сторону... в строю ржут вголос...перехожу на бег...за десять шагов опять перехожу на попытку строевого шага...десять лет строевой подготовки в автоматическом режиме подводят меня к командиру. Докладываю о прибытии. У командира останавливается дыхание - до него долетел мой "лепесток диаграммы направленности". Пожимает мне руку, но вместо обычных поздравлений цедит сквозь зубы: "Сволочь, ты зачем так нажрался? Тебя, гада не награждать, а на губу упечь надо.Я те бля устрою веселую жизнь.Завтра в десять-ноль у меня в кабинете..." Вручает три коробочки. Резко оборачиваюсь, чудом удержав равновесие...прикладываю руку...Служусоветскомусоюзу! Поворот...три строевых шага...теряю равновесие...перехожу на бег...попадаю не в свою роту...слава богу... хоть не упал...живой. Народ ржет...
Назавтра командир меня, протрезвевшего, простил, он был мудрый командир...
А вам, друзья, маленький совет - не обмывайте заранее то, чего еще нет...

Ключи он неба. У русского царя в чертогах есть палата.
Начинал поэт рассказ о зале Воинской славы. Офицеры, с которыми мне довелось служить, достойны того, чтобы о них узнали во всех уголках всемирной паутины.

Командир.
Наш командир был лучшим стреляющим армии. Это сейчас С-300 держит в своих железных мозгах тьму целей. Командир держал столько же, обходился Родине в довольствие подполковника и работал на техническом спирту. На полигоне во время учебного налёта у нас вырубилась станция разведки и целеуказания. На глазах у ошалевших инструкторов командир обстрелял всё, что летело без всякого указания. Его шофёром был абрек, который не говорил ни по-русски, ни по-грузински, потому что вообще не говорил. Он возил командира на 69-ке, блестевшей, как «Ролс-Ройс». На майские праздники командир отпускал всех лишних по домам, и сам заступал ответственным. Китайцы изгалялись, портя офицерам праздничное застолье, запуская вдоль границы воздушные змеи с радиолокационными отражателями. Дивизионы поднимали по готовности. К моменту, когда офицер наведения заканчивал включаться, на позицию приезжала 69-я. В кабине «У» появлялся абрек с телом командиром на плече. Он осторожно клал его в кресло стреляющего, кланялся и молча уходил. Командир отдавал офицеру наведения боевой приказ: «Юра, если что - сразу пуск», ложился на экран ВИКО и спал. Я читал сов. секретный приказ по организации несения боевого дежурства и всякий раз удивлялся многословному убожеству мысли. На нескольких страницах нудно объяснялось как, что и когда делать. Пока пытались осмыслить эту лажу, Руст долетел до Красной площади. Я обращаюсь к Вам, товарищ министр обороны, проследите! Настоящий приказ должен состоять из четырёх слов и точки. «ЕСЛИ ЧТО - СРАЗУ ПУСК». Потом спите на ВИКО, Юра не подкачает.
Командира сменил Батя, к боевой работе органически неспособный.

Зам. ком. полка по вооружению.
Мистер Лёня имел международную известность. Все африканские правительства, которые хотели поиграть в войнушку, наперебой приглашали его в советники. Ценилось два обстоятельства. Во-первых, всю аппаратуру советник Мистер Лёня настраивал собственноручно. Во-вторых, давал совет, один, но дельный: «Чтобы духу вашего, людоеды, у шкафов не было. Увижу у аппаратуры - убью.» Выживших Мистер Лёня до боевой работы не допускал. По Африке ходил слух, что Мистер Лёня - Большой Шаман. С его слов случилось это так. Команда противника вознамерилась совершить налёт на аэродром, который он прикрывал. Вместо того, чтобы наладить израильтянина или француза, тренеры посадили в аэропланы местных приматов и выпустили их парой. Мистер Лёня дал по нападавшим «ложный пуск». Это такой режим работы, когда изделие не летит, но передатчик команд работает на антенну. В кабине натовских самолётов срабатывает аппаратура предупреждения об обстреле и если пилот не псих и не полковник ВВС США, он сбрасывает бомбы и резким манёвром уходит из зоны поражения. Всё это проделали нападавшие, и врезались друг в друга. Две машины были сбиты без единой ракеты, а вечером, по утверждению Мистера Лёни, пилотами украсили стол гвардейцев, стороживших аэропорт с земли.
Лёню сменил Граф, мужик толковый, но всё-таки не то.

Комбат-2.
Комбатом стартовой батареи был казах по имени Капен. Про таких говорят «родился в шинели», так она на нём сидела. Вечный бич стартовиков - порядок и дисциплина, этим комбат-2 занимался с подъёма до отбоя и после него. Он женился на местной. Местные тёлки по генетике казачки - крепкие телом, сильные духом, громкоголосые и решительные. В семейных конфликтах они, не задумываясь, применяли всё, что попадалось под руку, и частенько брали верх над безответными офицерами. А Капен сразу показал, кто в доме хозяин. Он поставил жену к стенке двухкомнатной квартиры в ДОСе и выстрелил в неё из охотничьего ружья. Поверх головы, конечно, стрелял, для воспитания. Стенки в ДОСе были так себе, и заряд влетел в соседскую квартиру, в которой жил комбат-1. Он сильно ругался, т.к. к своей супруге в части порядка и дисциплины претензий не имел. Представьте теперь, какими методами Капен наводил порядок в батарее.
Когда я дембельнулся, Капен стал НШ, на его место никто не пришёл.

Замполит.
Кличка замполита была Конь. Попробуйте провести политзанятие на тему: «Повышение боевой готовности и укрепление дисциплины в свете решений ...надцатого съезда ВКПб». Я на всю жизнь запомнил, как его провёл Конь. Он склонил голову к методичке, присланной из политотдела дивизии и, не отрываясь от неё, сказал: «Правый уклон..., левый уклон.... Потом поднял глаза, обвёл войска тяжёлым взглядом и молвил: «Вы никогда не докажете мне, что мягкий хуй лучше твёрдого». Остальное время он говорил о дисциплине. Все прониклись, но бывали такие, до которых слова Коня не дошли. Последний генсек хотел ублажить плюрализмом и правых и левых. Ничтожный человечишко. Для того, чтобы удовлетворить всех и каждого, партия должна быть несгибаемой! Кстати кличку свою, Конь получил за неимоверных размеров орган. Поход в его компании на пляж всегда заканчивался ничем. Как привлечь к своей скромной персоне внимание тёлки, раскинувшейся во всём великолепии под дальневосточным солнцем, если она как кролик на удава смотрит в одну точку. Взгляд фокусировался там, где в плавках замполита, свернувшись кольцами, лежал удав.
На смену ему дали плюгавого юношу с мерзким характером.

Армия падала, гиганты уходили.
У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
.....
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил.

Солдатской «соображалкой» навеяно.

Несколько лет назад, сразу после Нового года я прилетел в Германию и взял напрокат маленькую тачку. Но - вместо обычной хлюпающей погоды ударил морозец градусов в 10. Дорожные службы сработали с немецкой аккуратностью и залили автобаны своим гнусным жидким реагентом. Шоссе стало чистым и мокрым. Стекло основательно засиралось уже через пару километров. А по закону подлости в бачок омывателя была залита жидкость для температуры до -5 градусов, которая, естественно, замерзла. Ехать надо и ехать нельзя. На каждой заправке пытался отчистить стекло, но этого хватало ненадолго.Отогреть же трубки, чтобы залить морозоустойчивую жидкость, горячей водой на заправках не удавалось. Решил, что приходит п...ц. Но вдруг у дороги увидал самодельный плакат с корявой надписью - оттаивание омывателей стекол на стоянке через два километра.
Подъезжаю и вижу очередь товарищей по несчастью, таких же рас....ев с замерзшими омывателями. Смотрю технологию - примитив страшный, до которого может додуматься только прошедший армию российский человек!
Трое ребят где-то взяли большие куски широкой полиэтиленовой пленки и просто плотно, мешком, закрывали капот и переднюю часть машины, и велели запускать мотор на холостых.
Через 10-15 минут температура в радиаторе поднималась до 100 градусов, включался вентилятор, все оттаивало, старая жидкость выгонялась и заливалась свежая морозоустойчивая.
У них было три поста и стояла очередь.
Услуга стоила 50 марок, платили все очень охотно и уезжали страшно довольные.

Русских я узнал сразу. Потом спросил - полицаи не цеплялись? Ведь у них и реклама запрещена вдоль дорог и работали они без разрешения, по германским законам страшное преступление.
А ребята ответили, что полицейские просили их ни в коем случае не прекращать работу и даже предложили сами съездить за жидкостью.

Думаю,что наварились ребята тогда неплохо.

Ключи от неба накидные. Витая в облаках.

Ранним майским утром на Дальнем Востоке кто просыпается, а кто и предвкушает отдых после ночного дежурства.
Лейтенант Коля Сигов относился к первым. Он глядел в потолок и строил планы на сегодняшний день. Для начала он хотел воспользоваться утренней эрекцией и ублажить лежащую подле в койке жену штурмана Панарина, а уж потом плотно позавтракать и с попутной водовозкой попасть на дивизион аккурат к разводу. Коля не учёл, что подозрительный штурман в это время вынашивал план внезапного налёта.
Штурман Панарин в эту минуту витал в облаках в прямом и переносном смысле слова. Он пилил на Ту-16 в сторону Благовещенска, над которым надо было развернуться и уйти на посадку на родной аэродром «Червона горка». Километрах в 100 сзади тащился гражданский Ту-104, т.е. тот же Ту-16, только с креслами в бомболюке и пассажирами в них.
Думал Панарин вот о чём. Его жена, похоже, завела хахаля. Последнее время она отлынивала от исполнения супружеского долга. Качество обедов тоже оставляло желать лучшего. А посему перед вылетом штурман известил жену, что отбывает на 3 дня, рассчитывая взять всех тёплыми. Между тем, подошли к точке разворота. Панарин отвлёкся от мечт, дал командиру новый курс и вновь вернулся к оным. Сразу после разворота началось снижение на «Червону Горку» через слой мутных облаков. Единственное, что не учёл штурман, так это то, что они подошли к точке разворота не как обычно с востока, а с запада.
Мл.сержант Ермекбаев монотонно бубнил в микрофон, выдавая координаты целей в сеть оповещения РТВ. Целей было всего две - гражданский самолёт шёл на посадку на Благ, а за ним фигачил стратег с «Червоной горки». Полоса Благовещенска сделана так, что самолёты, идущие на посадку, разворачиваются перпендикулярно границе, идут прямо на Китай, а потом приземляются. Поэтому самолёт гражданский, идущий со снижением в сторону границы, был обычным явлением. Мысли же Ермека были далеко в горах. Выпускник университета, отличник бп и пп, кандидат в члены КПСС, мечтал в этот ранний час дембельнуться, получить благодаря Аллаху и двоюродному дяде пост в ГАИ, собрать деньги на калым, построить дом, жениться и, если Аллаху будет угодно, завести детей. Не учитывал Ермек только то, что что он перепутал номера, и теперь вёл стратега на месте гражданского..
Пока в городке жена штурмана Панарина стонала: «О, какой он большой! Ах, какой он твёрдый! О боже, как сладко!!» самолёт пробивал облачность. В тот момент, когда жена штурмана кончила, перед командиром корабля во всём великолепии раскрылся пейзаж Дальнего Востока, будто списанный с картин старых китайских мастеров. Пейзаж несколько его озадачил. На нем отсутствовала «Червона Горка». «Штурман, посмотри, что внизу» - приказал командир.
На посту РТВ Ермек беспрерывно орал: «Цель пересекла Государственную границу!». Аллах наказал его за то, что он ест свинину, прощай КПСС, ГАИ, калым и невеста. На КП дивизии решали очень русский вопрос: «Кто виноват?». Кто, чёрт побери, виноват в том, что гражданский самолёт сбежал в Китай?! А!? Предатели, невозвращенцы! Антисоветчики! Они ещё сто раз пожалеют, что продали Родину хунвейбинам! Попутно КП пытался вспомнить, какие руководящие документы регламентируют боевую работу по гражданскому самолёту собственной страны и летящему, между прочим, в воздушном пространстве сопредельного государства. Решили посоветоваться с гражданскими диспетчерами.
Громкой связи с ними отродясь не было. Стали звонить по телефону, заодно и выяснили, что номера телефона нет. Положение спас оперуполномоченный КГБ, в кои веки раз оказавшийся на КП. Он по своим каналам за минуту получил телефон диспетчера. Гражданская диспетчерская ответила, что ей некогда болтать - минут через 5 они посадят рейс из Якутска, тогда звоните. Нет, всё нормально, связь с бортом есть. Кто их угнал? Закусывать надо! Работать не мешайте, посадим рейс, ответим на все вопросы, в том числе и идиотов и полковников. Всё. Через 5 минут якутский рейс сел в Благовещенске.
И тут даже полковники на КП поняли, что за границей летит стратег. На какой частоте он работает, никто не знал. «Где твой самолёт?!» - орал КП руководителю полётов «Червоной горки». «Мой самолёт, где ты?» стал запрашивать руководитель полётов стратега. Аккурат в этот момент штурман доложил командиру о том, что видит: «Внизу фанзы!». Командир заложил вираж, развернулся и выполняя противозенитный манёвр пошёл назад на всякий случай добавив газку. Тут очень кстати «Червона горка» передала правильный курс, который отличался от прошлого в точности на 180 градусов. КП дивизии в этот момент мечтало о том, как свалить ответственность на стратегическую авиацию. Они не учли то, что в суматохе забыли предупредить оперативного дежурного полка ПВО, прикрывавшего «Червону горку».
В это время на КП полка дежурный коршуном смотрел на экран ВИКО. Из Китая, выполняя противозенитные манёвры, с максимальной скоростью прямо на «Червону горку» пёр Ту-16 ВВС Китая. Отметка «я свой» только усиливала подозрения дежурного. Готовность оперативный объявил сразу, а после того, как цель пересекла Государственную границу стало ясно, что это далеко не провокация, а гад хочет нанести удар по аэродрому.
Наш батя, увидев цель на подходе к зоне поражения, вспотел, замандражировал и дал команду поставить изделия на подготовку. Батя считал, что если не выстрелишь, то и не промахнёшься. Выполнять боевой пуск он категорически не хотел. Отчасти он был прав, и после того, как изделия на подготовку не встали, а не встали они, поскольку лейтенант Сигов, который должен проконтролировать состыковку разъёмов в дивизионе отсутствовал, батя откровенно забзедл. Положение спас замкомвзвода, который собственноручно без всякого приказа состыковал всё, что надо, и свалил в укрытие.
Можно было докладывать, пускать и сверлить дырки под награды. «Полк готов», доложил оперативный полка на КП дивизии. Он рассчитывал на орден. Разрешите уничтожить цель при входе в зону?». Он не учёл то, что дивизия только что объяснялась с КП округа по поводу проводки целей. «Я тя самого сейчас уничтожу. Отбой давай немедленно!» - ответила дивизия.
Дали отбой. Тут водовозка и привезла Колю Сигова. «Где вы были, товарищ лейтенант?! У нас была готовность номер один!» - заорал батя. «Я был у бабы в городке, товарищ полковник» - доложил Сигов. Батя стал красным. «Вот вам, товарищ полковник баба не нужна, а мне нужна» - продолжил Сигов. Батя стал малиновым. «Прикажите, чтобы мне её сюда возили, я всегда буду на готовности» - закончил Сигов. Батя стал бурым, ничего не сказал, повернулся и ушёл.
Инцидент долго обсуждался в штабах всех уровней, на совещаниях и в политотделах. Кстати и китайцы, которые радаров не включали по причине их отсутствия (во были времена!) узнали, что над ними что-то летит из переговоров по громкой. В ноте протеста эти переговоры были приведены без купюр и снабжены комментарием, что выражение «ебаные хунвейбины» не укрепляют традиционных добрососедских отношений между двумя странами. Результатом был скандал, приказы, служебные несоответствия, выговоры, беседы о повышении боеготовности и бдительности и прочая дребедень. Мы же, молодые лейтенанты, тогда понимали, что всё дело в допотопной системе организации оповещения. А вот сейчас я думаю по-другому. Будь у штурмана Панарина елда хотя бы на вершок длиннее, ничего бы не случилось.