Хоть история и не из жизни ВВС, а из суровых будней ГВФ, но...

Приземлились...
- Интересно, сейчас опять начнется?..
- А ты еще сомневаешься?..
- Нет, к сожалению...
Экипаж дружно поморщился; всюду, куда прилетал их чартер, зафрахтованный для гастрольного турне одним исполнителем, считающим себя самой звездной звездой российской эстрады, с грустной регулярностью повторялась одна и та же история, раздражавшая не меньше чем появившееся на киле самолета изображение «звездной звезды».
- Так, что тут у нас? - в кабине возник «звездный» администратор.
- Трап уже подают, будет минуты через две.
- Хорошо, а где лимузин? Не вижу лимузина.
- Скорее всего, за воротами, где ж еще. Не пропускают их на аэродромы обычно.
- Да что они себе позволяют? Обнаглели... Они хоть знают для кого этот лимузин? Это же звезда! Талант, тонкая душевная организация, ему нельзя без лимузина! Без лимузина стресс, шок, потеря смысла жизни. А у нас концерт, выступление, тысячи, нет, миллионы, зрителей! Кто не пускает лимузин? Где организаторы? - возмутился администратор и упылил в салон.
Во всех аэропортах «самый звездная звезда» требовал лимузин к трапу, и везде аэродромные службы пытались бороться с этим лимизунофильством - в прочем, безуспешно. Где-то хватало пробивной мощи местных организаторов и неповоротливое детище автомобильной промышленности уже поджидало на стоянке, где-то требовалось подкрепление в виде администратора, не знавшего поражений в обеспечении «тонкой душевной организации» любимыми игрушками.
САБ-овцы [1] на воротах держались как могли, на все заходы отвечая очередным цитированием инструкций, запрещающих выезд на летное поле посторонней автотехники, но все-таки дрогнули и рекомендовали обратиться к «рулению» [2], мол, если разрешит - пропустим. Наивные, они думали, что ударная группировка из организаторов и администраторов, пусть и страшная в своей пробивной силе, не доберется до диспетчера; я бы тоже так думал. Но они добрались!
Старый, матерый диспетчер не сразу понял, что от него хотят; самолет давно на стоянке, трап и автобус отправлены - что им еще нужно для счастья? ах, лимузи-и-ин... Офигеть. Не, ребята, проверил - нет в перечне аэродромной техники лимузинов... всяких казерак удивительного вида полно, но лимузинов нет отчего-то, хотя нужно начальству эту идею подбросить. У вас с собой? За воротами? Так в чем проблема, выгружайтесь из самолетки, автобус ждет, хороший автобус, под бизнес-класс, а на выходе из терминала заберете свой лимузин... К трапу? Офигеть два раза. Президент какой страны, говорите, прилетел? А то еще не тем гимном встретим, неудобно получится. Не президент? Премьер? И не премьер? То-то почетный караул сегодня не видел... Кто? «Самый звездный звезда»? Ну и что, лимузин-то причем? Стресс, шок и потеря смысла жизни?.. Серьезно? Вот блин, не знал. Но все равно не положено. Почему? А у водителя лимузина есть допуск по аэродромному движению? Врубит он в какой самолет или его кто-нибудь переедет, кто отвечать будет? Тут свои-то чудят временами, а уж чужой развернется... Нет, не пропущу. Из самолета тогда выходить не будете? Да не вопрос. Кстати, я трап заберу тогда, что он без дела стоять будет, он и на других самолетах нужен... Ладно, оставлю пока... Да кому угодно звоните... И вам всего хорошего... Ну, блин... и как пролезть-то ухитрились! Шеф, представляешь...
Руководитель полетов представил - и вовремя, потому что через две минуты группа обеспечения лимузинофильства вышла уже на него. Такую энергию, да в мирных бы целях, удивился тот, и не сказал ничего позитивнее уже озвученного диспетчером «руления». Разве что предложил вместо автобуса машину РП [3] прислать... Нет, не лимузин, что-то не прижились у нас лимузины, есть машины руководства полетами... Да жалуйтесь хоть в газету «Гудок»... Уффф, чтоб их током убило...
Вместо редакции газеты «Гудок» администратор связался со сменным начальником аэропорта... потом попробовал отловить начальника аэропорта, но тот успел спрятаться в свои потаенные убежища; администратор перескочил дальше, с непринужденностью обезьяны карабкаясь по административному древу все выше и выше. Страшно подумать куда ему удалось бы забраться если б время не поджимало.
Понты понтами, а неустойку за срыв концерта никто не отменял.
Но как не хотелось уступать...
Не получив любимого лимузина «звездный звезда» обиделся и, проигнорировав микроавтобус, отправился к терминалу пешком! Благо стоянка была недалеко от «ВИП-овского» зала. Хватать его не стали, сопроводили оставшимся невостребованным автобусом, следившим чтобы «светоча культуры» ничем по пути невзначай не размазало по бетонке.
Ну что делать, плюнули вслед лимузинофилу и на том успокоились. А напрасно...
Несколько часов - и кончился концерт для тысяч, нет, миллионов, зрителей и потянуло «звездную звезду» обратно в дорогу. Подъезжает он к воротам на летное поле - а калитка-то закрыта. И не пускают злые САБ-овцы лимузин со «звездной» тушкой на аэродром, не проникаются трепетным уважением к пассажиру, не восхищаются и услужить не торопятся. Бездуховности, одним словом, снова инструкцию цитируют и к руководству обратиться советуют.
Попробовали связаться - так не отзывается никого. Нет на месте ни начальника САБ, ни начальника аэропорта, ни сменного начальника... Даже диспетчера «руления» молчат. Словно закрыли все дружно «избушку на клюшку», а сами растворились в пространстве, как гадюка в девственных лесах.
Так и не нашлось никого лимузин пропустить, пришлось опять пренебрежительно микроавтобус проигнорировать и пешком к самолету топать. Чтоб не заблудился двумя машинами проводили.
И поднявшись уже по трапу остановился «самый звездный звезда», обернулся, и всей своей позой подчеркивая тяжесть ужасного проклятия, объявил:
- Ноги моей больше не будет в этом городе!
- Зашибись! - отозвались с земли...


1. САБ - служба авиационной безопасности;
2. Управление воздушным движением в гражданской авиации делится по зонам - «Контроль», «Подход», «Круг», «Посадка» и «Руление» (градация зависит от величины аэродрома, на самых маленьких все слито воедино); все перемещения по летному полю контролируются диспетчерами «Руления»;
3. Машина РП - машины руководства полетами, как правило, используется для сопровождения рулящих самолетов.

«Не подумайте, что я злорадствую, но современное рабочее место в офисе — cubicle — даже внешне похоже на стойло крупного рогатого скота. Только вместо ленты с кормом перед мордой офисного пролетария стоит монитор, по которому этот корм показывают в дигитальном виде. Что вырабатывается в стойле? Ответ настолько очевиден, что вошел в идиоматику самых разных языков. Человек делает деньги.»
Виктор Пелевин, «Empire V», 2006

Офисный офицер или записки клерка в погонах

1. Начало.

С чего начинает свою гражданскую трудовую деятельность уволенный в запас офицер? Правильно, после двух-трех месяцев «отдыха от этого дурдома» в 99% случаев с покупки газеты «Из рук в руки» и «Работа для вас». Далее происходит попытка обработать весь список вакансий рынка труда минут за 20-30. Через два часа «коэффициент обалдения» достигает максимальной отметки, и вся периодика летит в угол, сопровождаемая весьма нелитературными высказываниями. А только что окунувшийся в прелести гражданской жизни индивидуум идет за пивом и потом с озабоченным лицом курит на балконе.
И именно в этот момент, чаще всего, и приходит ясное понимание всей ситуации:
«Ё-ё-ё-ё... и кому же я «за забором» нужен-то со всем своим умением бегать, прыгать, летать, стрелять и прочее?!» С ужасом понимает, что он НИКОМУ ЗДЕСЬ НЕ НУЖЕН!!!
Дальше индивидуум в панике опять бежит за пивом, теряя по дороге тапочки. Получив допинг, организм успокаивается, и молодой пенсионер откладывает решение вопроса трудоустройства на неопределенное время: «А, позже разберусь, деньги же еще не кончились, хи-хи-хи!»
Две недели спустя.
- Алеш, ты с работой что-нибудь думаешь? - спрашивает жена.
- Угу... Что-нибудь думаю...
- Я серьезно, не пора ли уже определиться с вариантом?
- Да я пытаюсь, только вот...
- Понятно. Может, папе позвонить? Он посоветует что-нибудь...
- Блин! Оль, я сам!
- Ну ладно, ладно, не кипятись. В нарды не хочешь сыграть?.. На желание?..
- Ну-у-у... давай. А какое желание?
- Давай, если ты выиграешь, то я тебе неделю каждый день пиво покупаю, а если я, то ты завтра идешь работу искать.
- Ну ты иезуит!!! Куда идти!!! На лоб себе что ли плакат «Ищу работу» приклеить?
- Но ты же подобрал пару вариантов, охрана там...
- Ладно давай готовься идти за пивом. Нарды - это самая летчицкая игра!
Через 20 минут. Ситуация на доске:
У него - две фишки на единице.
У неё - четыре фишки. Все на шестерке . Её ход.
- Ну вот и всё, дорогая, «карачун» тебе! Сейчас за пивом пойдешь!
Жена вздыхает и с хитрыми глазами бросает кубики. Шесть-шесть. Куш. Жопа.
- Бли-и-и-н... Так не бывает... Черный Писец... Красивый северный зверек... Пришел ко мне в гости...
Супруга, заливаясь счастливым смехом, убегает на кухню.
- Всё! Ты проиграл! И должен исполнить желание!
- Да понял я, понял...
Да... Карточный долг - это долг чести... Ё...
На следующий день, проводив жену на работу и забросив детей в садик, пенсионер облачается в свой сшитый на заказ военный френч со всеми регалиями и идет навстречу судьбе!

2. Охранник

- Короче, так. Здесь не армия, здесь все по-взрослому.
«О как! Оказывается, тринадцать лет в яслях был. Там с «пациками в войнушку играли»! Ну-ну, давай дальше».
- Так вот. Еще раз повторяю. Мы контора серьезная. У нас все по-взрослому,- который уже раз пытается изложить свою мысль аж целый Генеральный Директор Охранного Холдинга... Ну пусть будет «Бетта», а то еще прочитает и обидится.
- Я - был командиром роты ОМОНа. Я тебе говорю. У меня все тут со стволами легально ходят. У нас такие объекты под охраной!
- Да, я понимаю, вы крутые... - я скромненько мну в руках кепочку (в этот ЧОП я уже пошел в гражданке) и делаю испуганно-счастливые глаза.
- Точно! Мы очень крутые! Вот ты прикинь, ГБР - знаешь что это такое - ГБР?! - Это ГРРРУПППА! БЫСТРРРОГО!!! РРРЕАГИРОВАНИЯ!!! - и сам в восторге замирает от своих слов, откидываясь на кожаное кресло по размерам чуть-чуть больше царского трона.
- Так вот. Поступает ГБР сигнал от «Опердежа»...
- Простите, от кого!? - перебиваю я дирЭктора.
- От «Опердежа». То есть от оперативного дежурного, понял?!
- А-а-а-а... - осознаю всю важность полученной информации и делаю серьезное лицо.
- Скажите пожалуйста, а мне можно тоже «Опердежем» работать? - Немыслимым усилием сдерживаю рвущийся наружу смех.
- Нет. Тебе нельзя. У нас «Опердежистами» только заслуженные люди ходят.
- Ясно. Извините, что спросил. - Представляю, через несколько лет на встрече с однополчанами: «Леха, а ты кем работаешь? - Да, так, заслуженным опердежистом...»
- Итак. Поступает сигнал ГБР. Объект на другом конце города, или еще лучше - за городом. А еще лучше на трассе! Да, на трассе!!!
-Еще раз простите, а какой объект может находиться на трассе?
- Да не важно какой! Сауна, например, или кабак! Тут сам факт, как мы действуем! По сигналу ГБР заскакивает в машину и мчится на вертолетную площадку!
- Куда мчится?!- тихо выпадая в осадок, шепчу я.
- Да хватит перебивать!!! На вертолетную площадку мчится, бестолочь!!! «Опердеж» за это время связывается с вертолетом и к моменту прибытия ГБР он уже запустил двигатели. Резко взлетаем и на пределе летим на объект. Там мгновенно зависаем и с висения бойцы десантируются на объект. Зачистка и все!!! Классно, да?!
Сказать, что я ох... Э-э-э... удивился - значит ничего не сказать. Я просто впал в кому и перестал дышать.
- Стесняюсь спросить, а у ВАС и вертолет есть???
- Ну-у-у.. . Не собственный, конечно, арендуем периодически. Специально для таких вот случаев. Короче, охранником могу тебя взять. Роста ты нормального. Сначала на металлобазе чермет поохраняешь, на лицензию выучишься, а там и о ГБР подумать можно.
- И с вертолета можно будет?! Р-р-р-аз и зачистка?! - не веря своему счастью, спрашиваю я.
- Ну-у-у-у... - надувается важностью дирЭктор.- Это вряд ли. Тут подготовка нужна. Вот ты мне скажи, ты в армии служил?
Молча протягиваю ему своё резюме. Жаль, нельзя было снять на камеру весь процесс преображения дирЭктора.
- А-а-а-а.., ты.., Вы..., Ухххх...
- Извините, я не совсем вас понимаю, - все еще сдерживая смех, но начиная улыбаться, спрашиваю я.
- Уффффф... Что же вы молчали-то?
- Да вы и не спрашивали особо, больше сами говорили.
- Короче так, товарищ э-э-э...
- Не нужно официальности. Мы ведь не в строю.
- Так вот. Выписку из приказа об увольнении, где подтверждается, что вы в структуре МВД служили, можете из военкомата взять? Если принесёте, то на лицензирование учиться не нужно. Сразу экзамен сдадите и все.
- Смогу. Без вопросов.
- Ну, тогда пойдете пока в банк, у нас тут в Уфе один новый филиал банка открывается, старшим смены. А после утряски всех формальностей с оружием в...
- Сразу предупреждаю, «Опердежистом» не пойду! - предвосхищая его предложение говорю я.
- Ну-у-у... ладно... Тогда в ГБР?
- В ГБР пойду. Только прыгать с вертолета не буду.
- Договорились. Иди... Э-э-э... идите, оформляйтесь. Да, а осапОн это что? - спрашивает вдогонку дирЭктор.
Я, стоя в дверном проеме, отвечаю:
- Отдельный смешанный авиационный полк особого назначения. Вертолетчик я, однако. До свидания. - Прикрывая двери, успеваю услышать:
- ....ять, Надо же так оконфузиться....
С чувством выполненного долга спешу домой, сообщить своей благоверной о выполнении поставленной ею задачи. Сумасшедший карьерный рост. От летчика до охранника всего за пятнадцать лет!

-Ну почему-у-у ты-ы-ы?... - начинает канючить жена. - У тебя же выходн-о-о-ой должен бы-ы-ыть...
- Да потому, что желание кто-то заказал ТАКОЕ!!! И поэтому я аж целый старший смены охраны!!! И если кто-то нажрался и не вышел, то я должен идти САМ!!! Хлопаю дверью и выхожу на улицу. На душе муторно и паршиво. «Ё-моЁ!!! Это ж надо, а!!! Сбежать из одного болота, чтобы влететь в другое, еще хуже!» Проезжающий мимо «Бумер», за рулем которого сидит какой-то мажор 17-18 лет, с удовольствием окатывает меня грязной водой из лужи. «Приехали...» - с тоской думаю я. На дворе октябрь 2006 года.
Смотрю сквозь стекло на серое низкое небо. Морось. Осень. Вспоминаю «Северный» - аэродром в Грозном, такой родной и теперь далекий Ростов-Главный, эскадрильский домик... Хочется застрелиться. От невесёлых мыслей отвлекает писк сигнализации возле крыльца банка. Выхожу. Прямо перед крыльцом припаркован «Крузер», возле него стоит лысый чел примерно моей комплекции и возраста в черном вельветовом костюме. Подхожу к нему.
- Здравствуйте. Вы бы не могли автомобиль переставить немного правее? Перед входом парковаться нельзя. Это место для машин инкассации, - очень вежливо прошу я.
- Ну и что? Как приедут - переставлю, - дерзит мне «гость» и пытается зайти в банк.
- Еще раз извините, но пока вы не переставите машину, я не пущу вас в банк. - делаю морду кирпичом.
- Короче так, воин...
- У кого короче, тот дома сидит. - сатанею я и начинаю дерзить в ответ.
В общем, чуть не подрались. Оказался советником председателя правления этого банка по вопросам регионального развития. О как. Приехал к директрисе посмотреть, что и как. А я его не пускал. Ну и что? Я же не на него работаю в конце-то концов. Зато настроение улучшилось.
Спустя час.
- Я тебя запомнил, воин. - сказал мне советник, садясь в свой Крузер. - Еще свидимся.
- Всего доброго. Осторожно на дорогах. Ждем вас снова. - с самой ядовитой усмешкой на которую оказался способен, отвечаю я.

Через неделю ситуация повторяется. Джип паркуется возле крыльца. Я жду. Он не выходит. Прошло две минуты. Подхожу.
- Здравствуйте. Будьте добры переставьте автомобиль. Это место под инкассаторскую машину держим.
- Привет, воин. Я же говорил, что увидимся. Если МОЖНО, то я СОГЛАСУЮ этот вопрос с директором филиала.
- Хорошо. После того как я получу ее указание, можете поставить ее обратно. А пока переставьте автомобиль.
- Нет, ну какой наглый воин! - вынимает телефон. - Лилия Закиевна, здравствуйте. Это Петрученко. Тут ваш охранник опять умного из себя строит. Разберитесь пожалуйста. - Ну что, доволен, воин?
- А мы разве уже на ТЫ перешли? Я не помню, чтобы мы с ВАМИ пили на брудершафт.
- Нет, ну какие борзые охранники пошли!!!
Машина осталась на месте.
Минут через сорок выходит «Хозяин жизни». Я стою на крыльце, облокотившись на перила, и созерцаю свой внутренний мир. Подходит. Облокачивается рядом. Молчим.
- Слушай, а у тебя в кобуре огурец что ли? - спрашивает меня Советник и смотрит на пояс.
- Типа того, - отвечаю я. Кобура действительно пустая. Пистолет я не получал.
- А что так?
- Да... А что, сильно заметно?
- Ну, мне заметно. Опыт есть.
- Понятно...
- Что-то ты неразговорчив, воин.
- Да задолбало все...
- В смысле?
- Да в прямом. Только из одной жопы вылез, как тут же в другую и залез. Еще глубже.
- Извини, не понял...
- Да только уволился недавно... На пенсию, так сказать...
- О-о-о!!! Так ты военный, что ли?! То-то я смотрю, наглый такой! А ты, оказывается, из наших!
- А-а-а... теперь я не понял...
- Да я тоже в запасе. Вот буржуйствую теперь. Где, кем служил?
- Да везде помаленьку. В Ростове-на-Дону крайнее место. Вертолетчик я. Был...
- О-О-О!!! Зашибись!!! Участвовал?!
- Да так, иногда...
- Нормально! А че в охране? Ах да... Откуда же нам еще начинать? Тебя как величать?
- Алексей.
- Слушай, мне сюда нормальный человек нужен. Желательно, такой как ты. Наглый, честный и беспринципный. Зампотылом. Пойдешь? Только предупреждаю сразу, если не потянешь - уволю сразу. Здесь не армия, перевоспитывать не буду. Хочешь, умеешь, работаешь - живи. Нет - дай место другому. Согласен? Только сразу: да или нет.
- Согласен, конечно.
- Ну, тогда, как у вас говорят, колеса в воздух!
Так я попал в «банковский бизнес»

Продолжение следует.

"Право свободно выражать свое безумие"
Об авторе: Андрей Борисович Рискин - заместитель главного редактора "НГ", капитан 2 ранга запаса.

В июне 1979 года вызвал меня командир лиепайской бригады ОВРа (охраны водного района): «Ну, лейтенант, пора тебе расти. Назначен ты на каплейскую должность. Поздравляю. Будешь служить на морском тральщике. В Риге».

Рига для флотского офицера - это как Бобруйск для детей лейтенанта Шмидта (который, кстати, вообще-то был капитаном 2 ранга). Счастье неописуемое, словом. Которое, впрочем, закончилось, когда вскоре выяснилось, что тральщик, который предназначался для учебного центра в той самой Риге, придется продать нашим ливийским друзьям, птенцам, так сказать, гнезда каддафиевского. Оказывается, доблестные отечественные корабелы банальным образом опозорились. Не уложились в срок. На целый пароход от графика отстали. Вот и решили наш «Марсовый» продать. А нам обещали другой построить. Кстати, так и не построили. Так я стал «оружейным бароном», то есть продавцом оружия.

Для начала офицеров корабля вызвал начпо бригады. Мол, так и так, главное - блюсти честь советского офицера, водку с ливийскими товарищами не пьянствовать, безобразия не нарушать, «Зеленую книгу» Муаммара Каддафи выучить как «Краткий курс истории ВКП(б)». Весь вечер в кают-компании изучали. Особенно веселился командир БЧ-5. «Человек как физическое лицо должен иметь свободу самовыражения, - механик назидательно поднял указательный палец, - и даже, будучи умалишенным, иметь право свободно выражать свое безумие». Во как! «Мех, мы еще за твое последнее безумие в кабаке не отмылись, - отреагировал командир, - я уже не говорю про «самовыражение» твоих маслопупов».

Вскоре в Рижском заливе ливийский экипаж под командованием капитана Муфтаха принимал у нас тральное оборудование. В нарезанном нам районе поставили трал, вышвырнули за борт буи-отводители и дали положенные при тральной постановке четыре узла. Ливийский командир БЧ-3 лейтенант Имраджа лениво поднялся на мостик, взял у нашего штурмана секстан и замерил угол, на который разошлись отводители. По инструкции должно было получиться 17 с чем-то градусов.

Не получалось. Что-то там у наших работяг заклинило, что-то они там недоделали, как всегда, так что трал, хоть убей, не шел. По крайней мере не шел так, как это ему было положено. «Работайте», - сказал Имраджа и пошел дрыхнуть. Кстати, в нашу со штурманом каюту. Через минуту на ГКП (главный командный пункт) влетел ответственный сдатчик Средне-Невского судостроительного завода Олег Константинович и рухнул в ноги штурманцу: «Штурман, кровь из носу, но надо сдать трал. Именно сегодня. Потом отремонтируем. А иначе премия горит синим пламенем. Пролетим, как фанера над Парижем».

«Я не волшебник, - скромно заметил штурман, - хотя кое-что сделать можно. Только вот секстан что-то заедает...» «Смажем, не волнуйся, Сан Саныч», - сориентировался сдатчик. И стремглав бросился вниз. Через пару минут он вновь появился в рубке. Но уже не один. А с бутылкой армянского коньяка. Командир дал добро спуститься вниз: «Штурман, я тебя знаю, иди, но только вместе с замом».

В каюте мы с Шурой достали баночку маринованных маслят, пару горбушек хлеба, несколько вилочек и импровизированные рюмочки, роль которых играли медицинские баночки. Ну, те самые, которые на спину ставят при простуде и прочих напастях. А потом разбудили Имраджу. Коньячок дитя ливийской пустыни уважал. Сунули мы ему в руки баночку, налили туда коньячку с верхом и в другую руку вилку с натыкнутым на нее масленком. В баночку, кстати, граммов чуть ли не сто входит.

Ливийцы, конечно, не мы, они такими дозами пить не могут. Опять-таки вера не все позволяет. В конце концов день еще, далеко до захода солнца. А баночка-рюмочка уже в руке, и, что главное, поставить ее невозможно. Донышко-то шариком.

Посмотрел друг Имраджа на баночку, перевел взгляд на невиданный им доселе масленок - на вид склизский и противный, вздохнул глубоко и хлопнул коньячок залпом. Ну, а масленок мы ему в рот чуть ли не силком запихали. Прошел коньячок по пищеводу, обжег слегонца нежные минерские кишочки, да тут сверху свалился грибочек, смазал внутренности бархатисто так, ласково... И вся эта блаженная гамма приятственных чувств так явственно отразилась на физиономии нашего ливийского друга, что мы сразу поняли - трал будет принят.

И верно. Через часик с небольшим Имраджа подписал приемочный акт. Ему для этого даже секстан брать в руки не пришлось. Потому что подняться на ГКП он все равно не смог бы. А трал заводчане потом отремонтировали - ясен перец.

Через пару недель отношения с ливийскими товарищами неожиданно испортились. Сначала капитан Муфтах, когда тральщик уже вышел в море, внезапно потребовал вернуться в базу. Аргументы удивили: «Ваш переводчик неправильно меня переводит». Капитан Коля Крапивка, опытный арабист, был возмущен. До такой степени, что, дежуря вечером по учебному центру, где проживали иностранные экипажи, обнаружил перелезающих через забор двух девиц легкого поведения. Расследование выявило, что направлялись они именно к господину Муфтаху, о чем и был составлен соответствующий протокол. До ливийского кэпа они, естественно, не дошли. Только до ближайшего отделения милиции.

На Муфтаха утром без слез глядеть было невозможно. Но он не сдался. Обнаружив на борту пару наших морячков, дрыхнущих на койках (на что те имели, кстати, полное право как свободные от вахты), Муфтах поднял страшный шум. Вызвал старшего на борту, командира нашего дивизиона тральщиков Васю Красикова по прозвищу Рыба (за вечно выпученные в гневе глаза): мол, что за безобразие, мы вам, русским, платим валютой за наше обучение, а ваши моряки спят. Хорошо, сказал комдив, все спящие будут строго наказаны...

Никого, конечно же, не наказали. Но на очередном выходе в море Вася вызвал старпома: «Так, пройти по всем кубрикам и боевым постам, переписать всех спящих ливийцев». Через полчаса список провинившихся, причем вполне приличный, особенно с учетом небольшой качки, был у Васи. «Крапивка, - говорит комдив переводчику, - объясни этому нерусскому флотоводцу, что мы такой бардак терпеть не намерены. Мы тратим моторесурс, соляру, блюем тут - почем зря (это не переводи), чтобы учить флотской жизни этих дятлов (это тоже помягче как-то скажи), а они спят. Это просто бардак».

На следующий день выход в море был сорван. В назначенный срок автобус с ливийским экипажем просто не появился у причала, где стоял «Марсовый». Как выяснилось, все провинившиеся матросы ливийского экипажа были наказаны. Ударами палками по пяткам. В общем, как гласит «Зеленая книга», «Мужчина - тоже человек. Это бесспорная и несомненная истина». А раз истина - то по пяткам. И если бы только по пяткам.

На Новый год два ливийских экипажа, проживающих в гостинице учебного центра, подняли бунт. Из-за того, что на каникулы на родину не отправили. По какой причине, до сих пор неизвестно. Буянили сильно. Забаррикадировались в комнатах, начали бить зеркала, потом стекла на окнах. Когда дошла очередь до телевизоров, наши доблестные командиры вызвали спецназ КГБ (ОМОНов и СОБРов тогда не было). Те забросали бунтовщиков гранатами с «черемухой». В общем, все кончилось вполне мирно. Всех повязали.

Через пару лет встретил в Риге штурмана Абдаллу, ставшего к тому времени командиром и прибывшего за очередным тральщиком для ВМС Джамахирии. Спрашиваю, мол, а чем закончилась та история? «Да все нормально», - отвечает. «Что значит нормально?» - не успокаиваюсь. «Да всех вернули в Ливию», - говорит Абдалла. «Ну и?» - «Да нормально все. На аэродроме построили по ранжиру и каждого десятого расстреляли. Я же говорю - все нормально».

Когда Абдалла принял свой корабль и все акты были уже подписаны, а до ухода тральщика в Ливию оставалась лишь пара дней, ко мне прибежал возбужденный особист. «Андрюха, - чуть ли не кричит, - моряк с ливийского тральщика пропал. Найти не можем уже три дня. Что делать? Им же на днях уходить». Я к Абдалле с тем же вопросом. А он так спокойно в ответ: «Да не переживай ты. Его все равно расстреляют как дезертира. А так у меня на борту лишнее место найдется. Может, еще пару телевизоров прикупить?»

На прощальный банкет из офицеров «Марсового» пригласили только нашего командира. Как пояснил главный дипломат Балтийского флота, пропитого вида каперанг, ввиду отсутствия достаточного количества коньяка, водки и закуски. И знаете, как отреагировали на это офицеры ливийского экипажа? Они заявили, что в таком случае на мероприятие не придут! Так что пришлось нашим командирам дать задний ход. И мы дружно притопали на банкет. И так же дружно приняли за советско-ливийскую дружбу.

Сапоги (Штиффе).

Дело было прошлой зимой, которая как всегда пришла в Санкт - Петербург неожиданно, без всякого приглашения. Дороги вновь засыпало снегом - не протолкнуть, не проехать. И я, дабы не опаздывать из-за автомобильных пробок, решил побегать по земле, то бишь - по снегу, и поездить под землёй, то есть воспользоваться услугами питерского метрополитена. И говорят, такие пробежки зимой очень даже полезны для здоровья. Для этих целей мне оставалось только приобрести новые зимние сапожки. Я вот всё не могу понять, почему современная обувь живёт только один сезон? Или, это происки производителей, или наша дорожная служба так для обувщиков старается, посыпая дороги чуть ли не растворителем в гранённом виде? А может быть, у них общий сговор? И они совместно делят наши кровные денюшки? Не знаю!
Выбрал я себе зимние сапоги в фирменном магазине «Саламандра», что на Гороховой улице. Думаю, раз немецкое - значит качественное! Ещё со службы в ГСВГ помню! Разглядываю внимательно обувь и вижу знакомую надпись по - немецки - Stiefel. И тут ко мне подходит молоденькая симпатичная продавщица и с улыбкой мне так говорит: «К этим Штиффам Вам обязательно нужно прикупить ещё наш фирменный обувной крем, который обязательно продлит жизнь Вашим сапогам»
В моей голове словно щёлкнул рубильник. И я моментально вспомнил историю, произошедшую со мной четверть века назад. Мой неожиданный хохот в обувном магазине несколько удивил девчушек - продавцов, но всё же в итоге я, вытирая на ходу слёзы и сопли, вышел из салона с фирменным пакетом «Саламандра».
Вот ведь какая штука - память! Двадцать пять лет прошло, а хватило всего три ключевых слова - Штиффе и сапожный крем. И вот Вам нате - получайте очередную армейскую байку.

Лето 1985 года. ГСВГ, стрельбище Помсен. Наш полк только что сдал проверку, и между постоянными стрельбами днём и ночью наступил большой перерыв. По договору с местной администрацией в эту мирную паузу на полях нашего стрельбища паслись немецкие овцы. Но, только в тех районах, где пехота отрабатывала наступление. Дальше, куда ложились снаряды и мины, пастись было запрещено. Ходить по грибы и ягоды тоже. Ферботтен, понимаешь ли! «Хальт», «Цурюк» и - «Их верде шиссен» (пишем по - русски, сохраняя орфографию и прочее, все как написано в обязанностях часового)
Пас немецкую отару один пастух и тройка выученных собак специальной породы. Кстати, немного отвлекусь о немецких пастушьих собаках - больше нигде таких умных псин я не встречал! Наш пастух свистнет потихоньку (я рядом стою, еле слышу) что - то там своё немецкое, одна собачка тут же вскакивает, но - остаётся на месте; вторая огибает стадо, третья несётся прямо на овец. И стадо перебирается на новое место пастбища, а собаки вновь ложатся с трёх сторон. За истечением времени забыл уже как звали того пастуха, но хорошо помню, что был он мужик здоровый, под два метра ростом, добродушный и весьма словоохотливый товарищ. Это был один из первых немцев, с которым я начал практиковать свои знания немецкого языка. В общем и целом, мы подружились. И вот сидим мы с камрадом в один из воскресных погожих дней, стадо пасётся прямо напротив Центральной вышки стрельбища. Собачки за стадом смотрят, а мы в тенёчке той самой вышки за жисть разговариваем. Выходной день. Ляпота! И в ходе нашей глубокомысленной беседы немецкий пастух вдруг он показывает на мои сапоги и говорит, что было бы совсем здорово, если бы мы, его советские друзья, подогнали ему пару таких же Штиффе, а он бы заплатил нам за это аж целых сто марок.

Тут как раз идут мои бойцы из чипка соседнего батальона. Естественно - старослужащие! Последний период службы. Ибо, так просто, целой группой на глазах у своего командира ходить в батальон даже в выходной день имели право только "старики". Подзываю бойцов и популярно объясняю просьбу нашего камрада. У солдат стрельбища глаза сразу загорелись - вот она, Сотня Марок (две зарплаты спеца или четыре месячных оклада рядового пехотинца) рядом ходит! Один из них тут же, забыв про свой почтенный возраст (всё таки - Дед ГСВГ!) подорвался бегом до казармы стрельбища и быстро притащил из нашей каптёрки пару сапог 43 размера - самые большие, которые были у нас. Немец даже примерять не стал, только взглянул и произнёс печально: "Кляйн! Зеер кляйн!" И показал моим солдатом свою ногу - примерно размера 45 - 46. "Старики", видя, что желанная сотня ускользает из рук, попросили меня завтра, в понедельник, взять их всех с собой в полк, получать продукты и менять бельё. Мол, сами справимся и без молодых - тряхнём, как говорится, стариной! С явным намёком рассыпаться затем по полку - по своим ротам и землякам, в поисках нужного размера требуемой обуви. Обеспечить нашего пастуха сапогами - это уже было делом чести полигонной команды стрельбища Помсен! И опять же - целая сотня в твёрдой социалистической валюте.

Ничего мои бойцы не нашли! Как ни старались. Только я через своего приятеля, начальника вещевого склада, отыскал таки пару офицерских сапог 45 размера, за которые остался должен вещевой службе полка два листа фанеры. За каждый сапог по одному листу. Дружба - дружбой, а армейский бартер ещё никто не отменял! И я великодушно отдал эти сапоги солдатам. Так они приплюсовали к этой паре сапог ещё три банки ваксы и в итоге получили не только заветную и обговоренную сотню марок, но и бутылку водки в придачу, и ещё - пару килограммов домашнего творога.
На том основании, что даже их командир (то бишь я) ходит по стрельбищу в Зольдатен Штиффе, а они (бойцы) смогли достать для нашего лучшего камрада Официрен Штиффе, да ещё - вместе с самой лучшей в мире ваксой! Солдаты мне потом сами рассказали, да ещё и творогом угостили ...
Вот такой вот, понимаешь ли, произошёл четверть века назад маркетинговый ход!
А наши офицерские Штиффе у немецкого пастуха прослужили верой и правдой ещё несколько сезонов. В отличии от моих, недавно купленных.

Усилитель

Осень, чем она хороша? Тем, что даль становится прозрачной, небо пронзительно голубым, вокруг желтизна и багрянец, а летчики вдруг замечают, что за деревьями на БПРМ, оказывается, есть огни подхода! Нет, в самом деле, все лето не замечали, а тут раз, заметили! Ну, нет бы, просто заметили, так они еще и громко об этом сообщили! А кто отвечает за огни подхода, ближний привод и все что там растет, служит, обеспечивает работу средств РТО и защищает родину? Ну конечно! Командир отдельного батальона связи. Ему и сообщили о необходимости решить проблему. А как работает армейская система управления? Правильно! Нужно найти подчиненного и правильно поставить задачу! То есть создать управляющие воздействие. Воздействием накрыло командира первой роты СС и РТО, так как в отдельном батальоне связи именно он отвечал за все, что нарушает дисциплину, подрывает на корню безопасность полетов и растет на ближнем приводе. Задача была поставлена чётко: расчистить поле обзора! Что сделает нормальный командир роты? Конечно, усилит воздействие и поставит задачу командиру первого взвода первой роты СС и РТО отдельного батальона связи, который в первой роте отвечает за все, что пренебрегает техникой безопасности, портит оборудование и растет на ближнем приводе.
- Тащ литинант! На вашем объекте деревья заслоняют огни подхода! Короче, обеспечишь бойцов инструментом и пусть обкарнают так, чтоб полетам не мешали!
- Есть!
Что сделает нормальный командир взвода РТО? Опять догадались! Усилит и передаст начальнику БПРМ 228, что тащит службу в звании прапорщика и который в первом взводе РТО первой роты СС и РТО отдельного батальона связи отвечает за все, что пьянствует, раздолбайствует, блядствует, дерется, продает солярку, бензин и растет на ближнем приводе.
- Тащ прапорщик, найдешь пилу дружба-2 и мухой на ближний, до ночных полетов надо попилить деревья.
- Дык, это, двуручку начштаба на дачу упер, есть ножовка и топор.
- Тащи что есть.
- Так, слушать сюда! - начал наш босс свою речь, то есть свою часть усиленного управляющего воздействия, - командир поставил задачу спилить деревья, ибо нехрен обзор загораживать! Я пошёл, вечером позвоню, проверю, будут спрашивать - я только что ушёл, либо где-то на территории.
- ЕСТЬ!!!!
Солдат срочной службы - существо юное, а юным свойственен максимализм, если девушка, то голая, если любить, то так, чтоб кровать гнулась, если пить, так до изумления, а коли пилить, так под корень!!! Пилить под корень тупым топором и ножовкой с обломанными зубьями березины диаметром сантиметров сорок можно долго, можно даже соревноваться на время, но только с графом Монте-Кристо. Интересно ведь, кто быстрей: мы деревья, или он подкоп. Требовался творческий подход и техническая мысль. Все это было в наличии, также в наличии имелась лебедка типа лягушка на пять тонн и тонн десять лени на двоих. Разработанная технология была проста: залазим на дерево, привязываем провод к стволу, натягиваем его лебедкой, сколько можно, и пилим, сколько придется, обычно хватало зарубки на четверть ствола. После чего дерево падало. К вечеру вся растительность выше 20 см была уничтожена, ветки срублены и вытащены за территорию, стволы проданы подвернувшемуся дачнику за бутылку водки. Утром приехал комбат. Он долго смотрел на голый объект, после чего интеллигентно поинтересовался:
- Уррроды! Обезьяны, нах-я под корень-то? Я ж сказал: кроны подрезать!!!
- Виноваты, тащ! Делали, как приказали!
Комбат махнул рукой и уехал на дачу, где под березой тихо помянул бутылочкой водки почившею растительность, а мы вечерком занялись тем же самым с заработанным пузырем.
Главное - правильно рассчитать воздействие и верно поставить задачу, не то на выходе получится такое...

СС - средства связи;
РТО - радиотехническое обеспечение;
БПРМ - ближнеприводной радиомаяк.