Маленькая военно-морская сказка

Жили-были в стольном граде Нерезиновске четыре отрока. Дружны были между собой, хотя и в разных школах учились. И вот настала пора им решать, что после выпускного они делать будут. Думали-судили они, да порешили в военно-морское училище все вместе поступать. Сказно-сделано. Пошли в военкомат свой по месту приписки, а там злой дядка-военком их и огорошил: поступать, дескать, поступайте, только не в одно училище все, а в разные, разнарядка на них такая на этот год вышла. Да не испугало это отроков, подумаешь, разные училища, зато всё равно в одном городе будут, тоже почти столичном, хоть и с жесткой областной судьбой. И отбыли они «вечерней лошадью» - «Красной стрелой», и прошли все комиссии, да сдали все экзамены и поступили в один день в разные бурсы. Стали они теперь называть друг друга не Васька, Димка, Петька и Сережка, а Штурманместо, Пушкапли, Аппаратытовсь и Естьсамыймалый, если кто эти новые имена слышал, то улыбался, если понимал, а если не понимал, так стало быть ему это и без надобности. Пять лет как один миг пролетели, и вот уже не отроки друг другу своими новыми кортиками хвастаются, а добры молодцы - лейтенанты флота Его Величества трудового народа Страны Советов. Только одна печаль их кручинила, всех на разные флота Родина-мать послала, когда теперь вместе соберутся, чтоб эту встречу и отпраздновать, неведомо никому. И тут Пушкапли и говорит:
- А давайте так: если кто из нас где за стол с огненной водой садиться, то пусть пьёт не только за себя, но и за всех нас!
И все обрадовались, какое хорошее решение Пушкапли придумал, даже Аппаратытовсь обрадовался, хотя ему два раза объяснять пришлось, что это за придумка такая.
Отгуляли добры молодцы свой первый офицерский отпуск, разъехались в разны стороны и стали службу служить ратно-морскую.
И вот Естьсамыймалый после трех месяцев на корабле наконец выбрался в славный город Ваенгаморск и направил свои стопы в не менее славный ресторан «Север», хотя я, может, и с названиями чего напутал, да это и не важно. Сел значит Естьсамыймалый за столик и говорит подбежавшему официанту:
- Принеси-ка мне, дружок, триста грамм водки и четыре рюмки.
Официант его и спрашивает:
- Вы еще кого-то ждете?
- Нет, - говорит, - никого не жду.
Удивился официант, но просьбу выполнил, а сам стал смотреть, что же это можно одному с четырьмя рюмками делать.
Ну вы, конечно, скажете, что неправда это всё, не было в Ваенгаморске мужиков официантов...
А я вам отвечу, а то лейтенантов в кабаках много было, и вообще, это моя сказка, так что нефиг лезть со своими замечаниями, потом в обсуждении всё напишете.
Так вот, а лейтенант тем временем, пока мы тут препирались, водочку успешно из четырех рюмок выпил, да рукавом с нашивками занюхал. Не выдержал тут официант, подошел к нему с вопрошением, мол, всякое здесь видал, и побольше тут в одну харю наворачивали, но вот еще никто не додумался из четырех рюмок зараз пить, может, это мода какая новая, или обряд какой?
Рассказал ему Естьсамыймалый про друзей своих верных, да про уговор. Проникся халдей и как стал тот лейтенант в этот кабак заходить, тот без лишних вопросов ему четыре рюмки на стол ставил.
Долго ли коротко ль всё шло своим чередом, да вот пришел Естьсамыймалый в тот кабак мрачнее тучи, никого это не удивило, тогда много служивых такими ходить стали. Но вот когда он попросил одну рюмку из четырех убрать, понял халдей, что случилось что-то нехорошее.
- Скажите, - обратился халдей к добру молодцу, - кто-то из ваших друзей умер?
Нахмурился Естьсамыймалый, да и сказал со вздохом:
- Нет. Это я пить бросил!

Хозяин Затона

(окончание)

Они пришли вчетвером через два дня, рано утром, застав Бориса врасплох у воды и без ружья. Его долго и профессионально били, стараясь не оставлять на теле никаких следов, и бросив у пристани, подожгли сторожку с сараем на берегу. До бронекатера они не дошли, видимо не подозревая о его существовании. Перед тем, как уйти, старший разбил его ружье об столб и зашвырнул обломки оружия в воду.
- Значит, так...хозяин хренов...чтобы завтра утром духа твоего здесь не было. Сам доигрался...тебя ведь по хорошему предупреждали... Не заставляй нас повторить сегодняшнее мероприятие...
Борис лежал на боку и смотрел, как удаляются их силуэты, плача не столько от боли в измочаленном умелыми руками теле, а больше от стыда, бессилия и безысходности. Только через час, когда боль немного отступила, он сумел подняться, и кое-как добраться до катера.
Всю ночь Борис думал. Он думал о Марине, так неожиданно появившейся в его жизни, и так же неожиданно пропавшей. Он думал о детях и бывшей жене, перед которыми почему-то всегда чувствовал себя виноватым, он думал о том, что идти ему, в сущности некуда, а каюта старого бронекатера и есть его настоящий дом. А еще он думал о том, что, наверное, вот так же и умер и его подводный крейсер, отданный продажными политиками на откуп дельцам, и исчезнувший, навсегда, в сталеплавильных печах, не дослужив отмерянный ему срок до конца. И когда на следующий день утром, он услышал сирену подходящего судна, то никаких сомнений в том, что делать у него уже не было. Как и не было чего терять, кроме палубы своего корабля. Он поднялся наверх, и поскидывал за борт весь брезент и мусор укрывавший, увы, недействующие, но внешне очень грозные орудийные и пулеметные башни бронекатера. Потом запустил дизеля и приготовился дать ход. Сбросить концы, которыми катер был закреплен, между двумя старыми речными трамвайчиками было минутным делом, и приготовившись, Борис замер в боевой рубке, вглядываясь в утренний туман, стелящийся над рекой.
Когда наконец в разрываемых ветром клочьях тумана начал проявляться силуэт плавкрана с буксиром, Борис поднес гарнитуру громкоговорителя ко рту.
- Внимание на буксире! Стоп машина! Прекратить движение! В случай невыполнения открываю огонь!
Борис понимал, что на плавкране и буксире сидят самые простые люди, которых наняли на работу, и скорее всего они даже рады этой работе в это нелегкое время, но выхода не было, и оставалось только брать их на испуг. Другого варианта у него не оставалось. Буксир сбавил ход, а затем совсем остановился. Потом загрохотал его громкоговоритель.
- А кто там такой умный стрелять собрался?
- Капитан 3 ранга Сизов!
С буксира раздался смех.
- Это ты что-ли сторож? Эх ты пердун упрямый, тебе что, мало накостыляли! Ну, держись дядя!
И буксир, видимо отцепившись от плавкрана, начал разворачиваться, чтобы подойти ближе. И в этот же момент взревели моторы бронекатера, и тот, словно соскучившись за долгие годы бесцельного стояния, резво рванул с места, рывком вылетев из тени окружавших его кораблей.
- Сизов, сторож, это что еще за хрень такая!? Бл...! Поворачивай, поворачивай...
Но было уже поздно. Бронированный ветеран неумолимо надвигался на буксир, который, не смотря на все старания рулевого, никак не мог отвернуть борт от стремительно приближавшегося носа какого-никакого, но все- же боевого корабля. Через мгновенье нос бронекатера, словно консервный нож, вошел в самую середину корпуса дряхленького буксира. Старая броня не подвела. Он взрезала корпус буксира, как бумагу, и когда Борис дал задний ход, а в пробоину буксира хлынула волжская вода, оказалось, что нос катера даже не деформировался.
Буксир начал крениться и довольно быстро, пофыркивая пошел ко дну, и вскоре над водой осталась торчать только его мачта с развевающимся потертым флагом. Жертв не было. Весь экипаж буксира, вместе с его пассажирами, попрыгали в воду и энергично переместились на плавкран, благо тот остался стоять недалеко. Борис же вывел свой корабль ближе к выходу из затона, и остановившись так, чтобы не дать возможности никому больше не войти в него, бросил якорь. Осаждающие, потерпев фиаско, никаких действий не предпринимали, видимо совещаясь по связи с руководством. Борис сидел в рубке, пил кофе, и наблюдал, как через пару часов с крана спустили шлюпку, которая повезла на берег нескольких человек, скорее всего и числа тех, кто командовал всей этой операцией.
Ближе к вечеру в затон прибыл автобус с ОМОНом и «Волга» с каким-то милицейским полковником. Тот, забавно и весело картавя в мегафон, часа два уговаривал Бориса сдаться на милость властям, обещая полное прощение и прочие блага. Борис не отзывался, справедливо полагая, что во первых все это обман, а во вторых, прекрасно понимая, что срок ему уже и так светит немаленький, год больше- год меньше, а оттого, стоит доиграть эту пьесу до конца. Закончив положенную по должности агитацию, и не получив никакого ответа, полковник уехал, а вот ОМОН на приступ плавкрепости не пошел, видимо из-за отсутствия морских навыков, скрытой водобоязни и что скорее всего, из-за отсутствия видимой живой цели. Да и стволы бронекатера выглядели очень убедительным доводом в пользу того, что соваться ОМОНу на него, как на пенсионеров на первомайской демонстрации не стоит. Они просто выставили пару постов на пристани, разожгли костры на берегу и добросовестно охраняли сон Бориса до следующего утра, не делая никаких попыток высадить диверсионную группу на борт мятежного катера.
Следующим утром, вблизи появились два катера с милицией, правда, быстро ретировавшихся на довольно приличное расстояние, стоила только Борису попытаться повернуть орудийную башню в их сторону. Потом на пристань прибыл все тот же полковник милиции, правда, теперь уже вместе с местным военкомом. Они снова по очереди то увещевали, то пугали Бориса, изощряясь в довольно куртуазной словесности, потом устали и ретировались в направлении своих машин. Еще через час на берег выполз БТР, и его башенка с крупнокалиберным пулеметом сразу начала поворачиваться, ища в прицел его корабль. На помощь осаждающим прибыла российская армия. Борис поежился. Будучи профессиональным военным, он тем не менее никогда не воевал. Точнее сказать воевал, но на другом, «подводном фронте», где свой табельный офицерский Макаров, он за всю службу держал в руках всего пару-тройку раз. Поэтому сейчас ему приходилось надеяться только на каленую броню своего «крейсера» и собственное везение. Собственно, он не сомневался в своем корабле, но стало как-то немного неуютно. На БТР влез уже другой офицер, в камуфляже, звание которого Борис как не старался, рассмотреть не смог. Но это уже был явно не милиционер, и не военкоматовский деятель, а настоящий военный. Офицер коротко и громко прорычал в мегафон ультиматум. 10 минут на сдачу или он открывает огонь. При этом офицеру откуда-то сзади подали в руки РПГ, который он несколько минут демонстративно поднимал над головой, явно показывая то, что одним пулеметом их арсенал не ограничивается. Вот тут, Борис на один единственный миг, неожиданно пожалел о том, что затеял. На удивление ему стало жалко совсем не себя, а корабль, который сейчас был его единственной защитой. Но минутная слабость прошла сразу, как только он вспомнил, что и его моментально пустят на иголки, стоит ему сдаться. Борис, одернул себя, и стал соображать, что делать дальше. То, что пулемет не причинит ему никакого вреда, он был уверен на все сто. Боевая рубка и корпус были непробиваемы. Но вслед за ним, его могли начать бомбить гранатами, действие которых на броню он уже предугадать не брался. А значит оставалось одно. Идя на таран милицейских катеров, прорываться на открытую воду, в саму Волгу. Что он будет делать там, Борис не задумывался, решив, что дальше видно будет.
Через десять минут по нему открыли огонь. Первые пару очередей были пристрелочными и легли в воду рядом с бортом катера. К этому времени Борис уже начал циркуляцию, для выхода из затона, и бронекатер тяжело стуча дизелями, поворачивался к берегу кормой. Третья очередь хлестанула по броне надстройки, в тот миг, когда Борис, нацелившись в проход между милицейскими катерами дал полный ход. Оттуда тоже сразу полоснула автоматная очередь. Он не хотел их таранить, но выбора не было, и его бронекатер, разрезая форштевнем воду, рванул вперед...


* * *

Марина сосредоточенно гнала автомобиль по ночному Горьковскому шоссе в сторону Москвы. Ночью, когда Борис забылся тяжелым, нервным сном, она тихонько вылезла из под одеяла, оделась и ушла на берег. Села в машину и задумалась. То, что Борис не отступит, он поняла сразу и окончательно. Она даже не пыталась его уговаривать, потому- что видела в его глазах что-то такое гордое и непреклонное, что любые слова оказались бы глупыми и бессмысленными. Но она поняла еще одно. То, что там, на старом корабле спало не просто какое-то существо мужского пола, случайно оказавшееся на ее жизненном пути в этот момент. Там спал ее мужчина. Тот, которого она должна была встретить еще много лет назад, а нашла только сейчас, меньше двух недель назад, и которого сейчас до смерти боялась потерять. И сейчас за рулем уже сидела не та Марина, которой она была всю свою жизнь. Сидела сильная и целеустремленная женщина, которая решила сражаться за свое, пусть маленькое бабье, но настоящее счастье, которое, наконец, нашло ее. И когда она завела двигатель, она уже точно знала, что ей делать.
К банку бывшего мужа, она подъехала ровно к десяти утра, не заехав домой ни переодеться, ни даже умыться. Охрана, хорошо знавшая ее, молча пропустила Марину в здание, только предупредив по рации, что к шефу приехала его бывшая. И когда Марина поднялась на пятый этаж и без стука открыла дверь его кабинета, он уже ждал ее стоя за столом.
- Здравствуй, Марина...
-Здравствуй, Тимур!
Пару мгновений они молча смотрели друг на друга.
- Марин, ты что ко мне сразу с пикника приехала?
Марина, направляясь сюда, абсолютно не задумалась во что одета, и сейчас мельком представив, как она смотрится в этих королевских апартаментах в шлепках, мятых джинсах, старой рубашке, ненакрашенная и с простым пучком волос, на голове стянутым резинкой, усмехнулась.
- Примерно так... Тимур, мне нужна твоя помощь.
Поликарпов плюхнулся в свое огромное кресло.
- Что-то подобное я и предполагал услышать...Садись...вещай...
Марина отодвинула стул, села.
- Тимур, я хочу, чтобы ты мне кое-что купил. В собственность. Это наверное очень дорого, но я отдам все. Квартиру...точнее, извини, две квартиры, все драгоценности, которые ты мне оставил, там ведь есть очень дорогие вещи... но это надо сделать сейчас, сегодня!
Тимура сказанное бывшей женой заинтриговало. Она никогда не интересовалась делами и никогда ничего у него не просила. И еще, он никогда за все годы не видел ее такой вот: растрепанной, без косметики, но на удивление, какой-то молодой, свежей, загорелой...и очень красивой.
- Ладно, Марина...шутки в сторону. Что у тебя случилось? На тебя какие-нибудь идиоты наехали что-ли?
Марина посмотрела на него, вздохнула.
- Только Тимур дослушай до конца и не перебивай. У меня не у кого просить помощи, кроме тебя. Все вопросы потом. После нашего развода я уехала к маме...
Когда она закончила говорить, они оба несколько минут молчали. Потом Тимур нажал селектор.
- Настя, два кофе...Марина, тебе капуччино? Два американо и один капучино...большой, с шоколадом и корицей. И бутербродов...побольше. Быстрее.
Потом откинулся на спинку кресла. Достал сигару, повертел ее в руке и бросил на стол.
- Марина, а ты не рассматриваешь свой визит ко мне, как самую беспрецедентную наглость? Твою мать...Это же уму непостижимо! У тебя же по углам еще мои трусы валяются...да ты... Я же тебя ни в чем не обидел, никто так сейчас не разводится, как мы...тебе ли жаловаться? А теперь она ко мне заявляется, за своего мужика нового просить! И что просить!!!!
Марина, молча сидела и только руки ее нервно медленно сжимались и разжимались, комкая носовой платок.
- Ну, что молчишь?! Что?! Ты...ты... ты что на самом деле любишь его Марина?
Марина молча кивнула головой.
- Скажи мне честно, он появился после нашего развода...или до?
Марина грустно улыбнулась.
- Он появился 23 июня этого года в девять часов утра.
Тимур криво усмехнулся.
- Фантасмагория какая-то...то же мне, Ромео и Джульетта предпенсионного возраста... Гм...а если я сделаю это для него, ты вернешься ко мне? Ведь за все надо платить...А мне с тобой было уютно, надо признать...
Марина подняла на него глаза.
- Ты это серьезно? Ты...как ты можешь? А твоя новая супруга как же?
- А никак...дура она набитая...абсолютный ноль с сиськами...Так что? Вернешься?
Марина молчала. Она ожидала чего угодно. Что ее не пустят и на порог банка, что Тимур прогонит ее сразу, как только узнает о цели ее визита... Тогда бы она знала, что делать, хотя шансов на успех в этом случае почти не оставалось. Но вот что он предложит в обмен на это вернуться к нему...И в этот же миг она вдруг подумала о Борисе, который вообще был один, один против всех, и отступать не собирался. И она решилась.
- Да...вернусь. Но только после того, как получу документы, оформленные на меня.
Тимур стоял и смотрел на нее. Молчал и смотрел. Потом как-то кривовато улыбнулся. Постучал кулаком по столу.
- Значит правда любишь его...обыкновенного сторожа...господи-боже, моя бывшая жена втюрилась в бомжа...
- Офицера...
- Да сторожа! Ладно. Езжай ка ты домой. Выспись. А я тут попробую твою проблему решить. И не спорь...ты мне мешаешь. Давай, давай...тебе водителя вызвать?
И наклонился к селектору.
- Настя, так...Еще раз ты мне столько времени будешь кофе готовить, будешь в обменном пункте в Северном Бутово куковать со всей своей модельной внешностью!!! Только в ночную смену!!!! Срочно ко мне руководителя отдела проектного финансирования, начальника службы безопасности...и...ладно, пока хватит этих двух пока...Бегом!!! Шевели ягодицами!
Пока он командовал по связи, Марина встала, тихонько вышла из кабинета и ушла.
Дома она приняла душ, потом попыталась что-то поесть, но кроме кофе в горло ничего не лезло. Марина легла в постель, но сон тоже не шел. Она лежала, натянув простынь до глаз и думала о Борисе. Она теперь как-то очень спокойно приняла то, что ей придется вернуться к Тимуру, скорее даже не думала об этом серьезно, а просто вспоминала Бориса и улыбалась неизвестно чему. Тимур позвонил только вечером.
- Алло...Марин, это я. Ну, вообщем все нормально. Хотя форс-мажор ты мне устроила изрядный. Завтра к вечеру документы будут готовы. Не скажу, что это было легко, за эту свалку пришлось выложить вполне приличную сумму. Труднее было объяснить совету директоров, но, слава богу, я пока еще Поликарпов... Так, что спи спокойно и жди меня. Тут кое-что еще утрясти надо, а я завтра вечером бумаги сам завезу. До встречи.
Марина так и не уснула в эту ночь. Ей хотелось как можно быстрее сообщить Борису, что все закончилось, и в то же время она не могла этого сделать, не сказав какой ценой это ей удалось. Весь следующий день она полуодетая и растрепанная, бродила по квартире, бездумно перебирая вещи, переставляя разные безделушки с места на место, и непрерывно употребляя кофе. Наконец, около семи вечера раздался звонок в дверь. Марина открыла.
- Привет, жена....
Тимур по хозяйски шагнул в квартиру.
- Привет....Ты принес?
Тимур улыбнулся и достал из-за спины папку.
- Здесь. Ну, ты хотя бы обрадовалась мне...хоть немного...мы же вроде снова вместе...
Марина подняла на него сухие и строгие глаза.
- Я рада. Покажи документы.
Она пролистала бумаги. Банк перекупил у новых хозяев отстойник со всеми находящимися в нем судами, вместе с арендой территории на пятьдесят лет. Там же были нотариально заверенные документы, что все это, передается банком в собственность Боровиковой М.В. вместе со всеми обязательствами и прочим.
- Спасибо Тимур. Я сейчас же поеду туда, за один день переоформлю документы на него... Обещаю...вернусь сразу...
Тимур смотрел на Марину и никак не мог понять, зачем он ушел от этой женщины. Молодая стерва надоела ему после первой недели совместной жизни. Посчитав, что теперь можно все, она просто извела его своими капризами и воистину королевскими запросами, находясь при этом все время в состоянии перманентной истерики. Тимур сбежал в Москву, под предлогом неотложных дел, оставив ее на Лазурном берегу блаженствовать в одиночестве еще на месяц, заткнув рот платиновой кредитной картой. Теперь она доставал его только по телефону, прямо как по расписанию три раза в день, дежурными фразами о том, что очень скучает, страдает и прочее. Тимур смотрел на Марину, и понимал, что вернуть ее уже не в силах, и это наполняло его какой-то, непривычной горечью и тоской, как будто именно сейчас что-то уходило от него окончательно и безвозвратно.
- Я верю Марина...ты всегда держала слово.
- Тогда я поехала. Закроешь...ключи ведь у тебя остались...
Марина засунула документы в сумку.
- Подожди...Марина, ты, правда так любишь этого пенсионера, что...продаешь себя мне, только чтоб ему было комфортно...просто хорошо и спокойно...и чтобы он там прел среди этого старья до смерти без забот?
Марина остановилась. Повернулась к Тимуру.
- Люблю! Как никого не любила! И буду любить... этого ты мне не запретишь...Я...я первый раз в жизни...
Она замолчала.
- Да что тебе говорить... Ты кажется уже давно все по курсу доллара меряешь...
Тимур достал из кармана портсигар. Он редко курил, но сейчас ему нестерпимо хотелось почувствовать на губах горький вкус табака.
- Да успокойся Марина...сядь...
Он пододвинул ей стул. Долго мял сигарету. Прикурил. Марина молча стояла.
- Да сядь ты! О, боже...да меня же все засмеют, если узнают... Не надо возвращаться ко мне....оставайся с ним раз уж так... Дурак я, а отец был прав. Ты и в самом деле лучшая... Будем считать, это моим свадебным подарком...тебе...вам...
И вот тут Марину отпустило. Она практически свалилась на стул, и даже папка с драгоценными бумагами выпала из ее рук.
- Ты...ты...
- Только не надо много эмоций...а то начну еще терзаться ненужными сомнениями... Тут другая напасть... я уж поинтересовался, как там обстановка...так вот твой вояка, кажется там войну начал...
После этих слов Марина испугалась по настоящему, и впервые в жизни свалилась в глубокий обморок...

* * *

До милицейских катеров оставалось совсем немного, когда стрельба с берега неожиданно прекратилась. Сначала Борис не обратил на это внимание, ожидая столкновения с милицейскими катерами, но вдруг заметил, что и с милицейских катеров перестал доноситься перестук автоматов Калашникова.
- Капитан 3 ранга Сизов! Борис Иванович! Борис Иванович! Сбавьте ход! Произошло досадное недоразумение!!! Мы прекращаем огонь!!! Пожалуйста не стреляйте по нам!!!
Грохочущий металлический голос доносился именно с тех самых катеров, которые аккуратно отходили в сторону, пропуская его бронекатер в реку.
- Борис Иванович!!! Не стреляйте!!! Остановитесь!!!
Борис останавливаться не желал. В этот спектакль милицейской хитрости, он, как любой нормальный человек не верил, и сейчас только наоборот старался выжать из своего «старого бронированного бойца» максимум скорости, чтобы уйти на просторы Волги.
- Борис Иванович!!! Мы с вами говорим по просьбе нового собственника!!! Марина Викторовна Боровикова просит вас остановиться. Вам ничего не угрожает!!! Она просила передать, что вы ей нужны, навсегда!!!
Сначала Маринино имя проскользнуло через уши Бориса, не зацепившись не за одну мысль, но потом вдруг он как-то сразу опомнился, и сообразил, что громкоговоритель, рычащий над водой, настойчиво повторяет ее имя. И он как-то сразу, и со стыдливым облегчением сбросил ход, ложась в дрейф. Напряжение его сразу как-то спало, и неожиданно защемило сердце, да так, что Борис еле дотянулся до аптечки с нитроглицерином. Потом все было как в тумане. Сначала на борт катера высадилась группа милиционеров, с каким-то незнакомым молодцеватым мужчиной, который едва взглянув на Бориса, сразу же начал срочно вызывать врача по рации, и все вокруг, как-то засуетились и бросились помогать, кто во что горазд, даже не пытаясь надеть на него наручники. После на берегу ему делали уколы в карете «Скорой помощи», и он более или менее придя в себя, наотрез отказался ехать в больницу, и его почему-то снова послушались, и отнесли снова на катер, где и оставили под присмотром хорошенькой медсестры. А через несколько часов, когда ему стало гораздо лучше, и он, отодвинув санитарку, выбрался на палубу покурить, на берег вынеслись два черных автомобиля с московскими номерами, из одного из которых выскочила Марина и бросилась к нему...
Тимур в своем антиолигархическом альтруизме пошел до конца и сделал для Марины, все что мог. Он поднял на ноги руководителя филиальной сети своего банка в этой области и начальника ГУВД области, известием, что неизвестные рейдеры совершают налет на собственность его жены. Все это было подкреплено копиями документов пересланных в электронном виде, и очень конкретными суммами в иностранной валюте, аккуратно и молниеносно розданными на нужных ступенях правильным людям. Вслед за этим в область, частным самолетом, вылетел замначальника службы безопасности банка с оригиналами документов и массой полномочий. Все это, название банка, фамилия Тимура постоянно мелькавшая в деловых новостях страны, и неограниченный кредит выданный представителю Тимура, сделали свое дело и вся правоохранительная система, совершила словами моряков «реверс», сразу задержав всех присутствующих на берегу налетчиков без разбора. Они к слову сказать, людьми были нанятыми, и хозяева, неожиданно получившие от Поликарпова сумму далеко превышавшую их ожидания, даже не нашли нужным уведомить их о прекращении осады. К счастью серьезно пострадавших в инциденте не оказалось, об утопленном буксире и сожженной сторожке все как-то сразу «забыли», рабочим на всякий случай заплатили за несделанную работу, потраченные патроны «списались» сами- собой, а офицер, издалека демонстрировавший Борису РПГ, увез в расположение своей части, на том самом БТРе десяток новеньких телевизоров. И даже бронекатер, каким-то «чудом» оказался частным плавсредством, оформленным по всем правила на гражданку Боровикову М.В, со всеми вытекающими документами, печатями и сертификатами. Да и сам Борис, внезапно узнал, что уже несколько недель работает у этой самой гражданки официально нанятым сотрудником ее маленькой компании, и все что произошло в Затоне, закон рассматривает как абсолютно правомерную самооборону при защите частной собственности. Рейдеров тоже отпустили, и они, как ни странно оказались самой пострадавшей стороной, без денег за «выполненную работу» и с синяками от разозленных милиционеров. К суду их не привлекли, но из области выдворили в миг, пожелав на прощанье объезжать эту местность стороной. Вообщем через пару дней, об этой истории все постарались забыть, и даже из тиража местной газетенки волевым указанием главы администрации была выкинута статейка одного ушлого журналиста, под вполне уместным названием «Сражение в Затоне. Броненосец Потемкин или крейсер Варяг?».
Поженились они через месяц, у Марининой мамы дома, справив тихую и скромную свадьбу. Марина, через два года все-таки выстроила на берегу Затона, к этому времени официально носившему название «Частный музей речного флота», хороший и крепкий дом. Борис не возражал, так как понимал, что палуба его любимого бронекатера, не самое лучшее место для младенца. Она родила ему сына, голосистого розовощекого мальчишку, как две капли воды похожего на отца. В Москве с тех пор она была очень редко, и исключительно по самым неотложным делам, стараясь не задерживаться больше чем на сутки. С Тимуром они больше не виделись, да и не стремились, понимая, что говорить им вообщем-то не о чем и незачем, хотя чувство глубокой благодарности ему за несвойственный этой эпохе благородный поступок, Марина всегда хранила в своем сердце... Самое удивительное, что ее старшие дети с удовольствием и часто приезжали к ней, очень трепетно относясь к своему младшему братику, и даже крепко подружились с Борисом, чего, к сожалению нельзя было сказать о его детях и всех родственниках. И это было единственное, что омрачало ему то ощущение простой человеческой радости от жизни, радости которая появилась так внезапно и так стремительно в него уже немолодые года, что он никак не мог надышаться ее пьянящим воздухом...
Они так и живут там, на берегу затерянного от всех речного затона спокойно и счастливо, а иногда, по ночам, на Волге даже можно заметить приземистый силуэт старого бронекатера, со странным для такого корабля названием «Маринка- пружинка»....

Дорогие биглеряне!
Этим жарким летом 2010-го мы не сидели сложа руки, а реализовывали мега-план — для того, чтобы поставить беспорядочную флудовую энергию Обсуждения на службу, не побоюсь этого слова, Человечеству!

На нашем сайте открывается раздел «Военно-историческая Энциклопедия», расширяющий давно существующий у нас Военно-исторический Календарь.
Новый раздел даёт возможность посетителям:
* Предлагать свои правки для событий, существующих в Календаре (для этого необходимо исправлять краткое описание события в Энциклопедии),
* Делиться своими уникальными и обширными знаниями о военной истории, добавляя схемы, таблицы и т.д. (для этого необходимо исправлять полное описание события в Энциклопедии,
* Использовать расширенные возможности поиска информации (поиск по Энциклопедии ещё в работе, пользоваться можно поиском по событиям Календаря)

Более подробно об Энциклопедии: http://www.bigler.ru/forum_vb/showthread.php?p=2239484#post2239484

Лёха и влагалище

Леха меня вчера растревожил.
Звонит и грустным голосом сообщает, что у него нашли влагалище.
Согласитесь, неожиданно узнать такое о старом, проверенном товарище.
Хм... В этом ракурсе даже слово «проверенным» звучит уже как-то...

Оказывается, дело было так:
Он пинал дома грушу, а так как с годами цискаридзами мы не становимся, в руке у него конечно что-то хрустнуло, и сбоку запястья вылезла небольшая шишка.
И Леха такой посмотрел на неё, посмотрел... Сходил за пивом... Опять посмотрел...
И подумал, что - нет.
Все-таки чувство прекрасного потеряно. И вроде не болит, не тревожит, но несовершенство конструкции уже ощущается.

И он пошел к хирургу.
А хирургом оказался молодой парень, переполненный знаниями, и что самое страшное, он жаждал этими знаниями делиться с окружающими.
Посредством этого он и нанес Лехе психологическую травму.

-...Все просто! У вас там влагалище! Синовиальное!... - сказал он радостно и заблестел глазом.
- Стоп! - оглянулся по сторонам Леха и снизил громкость, - вы ничего не попутали? Какое-нахер-влагалище??!!
А врач глазами хлопает, не поймет, чего это Леха так встревожился.

- Ну... влагалище у вас там, - тычет в руку... - Вла-га-ли-ще!...

"Доктор помешан на влагалищах!!" - догадался Леха, - "Они ему везде мерещатся".
И еще он подумал: "блядская поликлиника", но вслух не сказал, потому что воспитанный.

Но, удивительное дело, вскоре прояснилось, что, оказывается, сухожилие ходит во влагалище.
Причем у всех.
Невзирая на пол и вероисповедание.
В жидкости. И вот эту жидкость и выперло в эдакую неэстетичную грыжу.

- Значит, у тебя грыжа влагалища, - посочувствовал я Лехе, - это, наверное, даже хуже, чем просто влагалище...
Мы погрустили минуту.
- Ну и чего делать будешь? В смысле, как теперь с влагалищем поступишь?.. С одной ведь стороны это, конечно, удобно очень: влагалище всегда с собой... а с другой... как-то... А поехали с палаткой на Селигер? Все втроем. Ты, я и...
- Прекрати, - попросил меня Леха. - Доктор сказал, само пройдет... Через месяц... Или лет через десять...

И я понял, что Леха таки начал уже привыкать к своему влагалищу. Оно и понятно. Лучше влагалище в руке, чем одинокая старость.

Диверсанты

Догорал летний день. Диск солнца уже коснулся горизонта. На землю потихоньку опускались сумерки. Ещё немного? и на потемневшем небе робко зажгутся первые звёзды.
На опушке леса распластались три облачённых в маскхалаты человека. Маскировка была отменной, рядом пройдёшь - не заметишь.
- Товарищ сержант, а они сегодня будут?- шёпотом спросил один из них.
- А то как же, - так же шёпотом ответил старший группы.
Третий в разговор не вступал, он наблюдал в бинокль за дальним участком дороги. По тому, как он это делал, было заметно, что далеко не новичок, опытный.
- Ну что, не видать? - взглянув на часы, спросил его сержант.
- Сейчас будут, по ним часы сверять можно, педанты...
И точно, спустя несколько секунд, на подъёме показалась колона грузовиков.
- А вот здесь они на ночь остановятся, - продолжил третий, указывая на укатанный участок обочины, - я за ними неделю наблюдаю.
- Боятся, гады, ночью через лес ехать, это у них в крови, - презрительно процедил сквозь зубы старший группы.
Тем временем, колонна, достигнув указанного места, остановилась. Грузовики, урча и фыркая моторами, съезжали на обочину. При этом они выстраивались как по линейке. Это обстоятельство начало было злить сержанта, но тренированная воля разведчика быстро подавила раздражение. На задании не место эмоциям.
- Когда они затихнут?- спросил он.
- Через час, поужинают и отбой. Охрана два человека. Меняются через два часа, патрулируют, но в основном отсиживаются в кабине, - ответил третий.
- Ты смотри, совсем беспечно себя ведут, - удивился сержант.
- Так привыкли к тому, что здесь тихо, не боятся...
- Ничего, научим бояться, - пообещал сержант.
Тем временем сумерки начали переходить в темноту. От колонны грузовиков доносились обрывки фраз, хохот, чужая гортанная речь неприятно резала слух.
- Лучшее время через три часа, они тогда совсем бдительность потеряют, - сказал опытный.
- А что, если я отвлеку их? - предложил молодой боец, ему не терпелось действовать.
- Я тебя отвлеку,- одёрнул его сержант. - Забыл приказ? Себя не раскрывать. А вообще, твоё дело пока наблюдать. И если вдруг с нами, - сержант кивнул на опытного, - никуда не лезешь. Незаметно возвращаешься в расположение и докладываешь командиру. Понял?
- Понял, - обиженно ответил молодой.
- Не понял, а есть, товарищ сержант.
- Есть, товарищ сержант, - всё так же обиженно подтвердил молодой боец.
Тот, который постарше, хмыкнул: Успеешь ещё...
- Прекратить разговоры и смотреть в оба, - дал команду старший группы.
Все послушно затихли. Нужно было выждать время. Тьма уже полностью вступила в свои права, только на западе был светлый кусочек неба. Но вскоре темнота добралась и туда.
Было безоблачно, после недавних дождей воздух чист и звезды были особенно ярки. Казалось, они даже ближе. Неожиданно за кронами деревьев начало светлеть и вскоре над ними взошла полная луна.
- Как некстати эта люстра, - подумал про себя сержант. - Всё как на ладони.
Хотелось курить. А оттого, что донимали комары, это желание было особо мучительным.
Молодого всё время клонило в сон, но он мужественно боролся. Сержант понимал его, сам когда-то был таким.
- На, - он протянул молодому сухарь. - Помогает.
- Ну, что там? - спросил он на этот раз опытного.
- Странно, обычно обход делают через каждые пятнадцать минут, а сегодня через полчаса.
- Так они, наверное, на луну надеются, - догадался сержант. - Смотри, колонна как на ладони.
- Тогда луна нам даже на руку,- понял мысль сержанта опытный. - Тридцать минут - это не пятнадцать, а подойти незамеченными мы сможем.
- После очередного обхода и пойдём,- сказал сержант.
Опытный молча проверил снаряжение.
Хлопнула дверца кабины.
- Пошли, - чуть слышно скомандовал сержант.
- Ждёшь нас двадцать минут, - это он уже сказал молодому.
Две тени бесшумно скользнули вперёд и растворились в ночи.
Молодому стало немного не по себе. Остался один. Где-то там впереди его товарищи. Он пытался разглядеть их, но тщетно. Колонна выглядела вполне безмятежно.
Мучительно медленно тянулось время. Он посмотрел на часы, прошло всего восемь минут.
- Рано!
Тем неожиданней было появление через минуту товарищей.
- Ну что, заждался? - спросил сержант.
- Получилось? - вместо ответа спросил молодой.
- А то, - ответил опытный.
- Так, не расслабляться, - одёрнул товарищей сержант. Предстоял ещё отход и не хотелось бы допустить провал, когда главная задача выполнена. И группа так же бесшумно углубилась в лес. Через некоторое время сержант дал команду подняться. Далее можно было идти пешком.
Скоро лес начал редеть и незаметно перешёл в низкорослый кустарник. За кустарником в лунном свете было видно проволочное ограждение.
- Смотри, - молодой указал на еле видный в темноте огонёк сигареты.
- Не зря я его учил, не просто смотрит, а видит, - подумал сержант и остановил группу, затем посигналил фонариком. Ему ответили подобным сигналом.
- Пошли, нас встречают, - сказал сержант.
И группа уже свободно продолжила путь. Всё, дома!
- Держите, товарищ капитан, - молодой снял со спины довольно увесистый вещмешок и бережно опустил его на землю.
- Молодцы, я в вас не сомневался, - капитан был несказанно рад. - Давайте в расположение, ребята, старшину я предупредил, до обеда вас не будить.
- И вот ещё что, вы там проголодались, вот тут всё... - капитан вручил увесистый сверток.
- Спасибо, товарищ капитан, - чуть смутившись, ответил сержант.
- Это вам спасибо, с меня ещё причитается, - капитан подхватил вещмешок и удалился.

* * *

- Ты чего ругаешься, Ганс? - окликнул водитель грузовика соседа.
- У меня ночью кто-то спёр аккумулятор, - ответил тот, кого назвали Гансом.
- Россия, Ганс... Ладно, у меня есть запасной, иди возьми.
- Спасибо, Отто! Впредь буду осмотрительней.
Через час колонна грузовиков с надписью «гуманитарная помощь» продолжила путь.
В то же время капитан, насвистывая весёлый мотив, прилаживал импортный аккумулятор на видавшею виды «шестерку».