"Нормальным" политработникам посвящается...

Мне, конечно, могут не поверить, да и не только не поверить, господа политработники вообще могут на меня обидеться, хотя это чистая правда... ну почти чистая... но это их личное дело. Я ведь не ставлю задачу их обидеть, можно даже сказать наоборот, я их в какой то мере восхваляю. А вообще, разговор вот о чем. Я прослужил на кораблях 15 лет. Срок немалый, особенно если учесть, что служил я не в теперешнее детское время, а в настоящее...70-е, 80-е, 90-е... вот это было время, вот это была служба. Можно сказать словами Михал Юрьича Лермонтова:

«...Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри - не вы....»

Так вот... были люди в наше время... и не только ЛЮДИ, а какие были политработники... честь им и хвала! Не всем... отдельным, таким, как Вася Вас..., Миша Кр..., Серега Кос..., Витя Кир..., ну... не будем всех перечислять... короче, были и среди них ЛЮДИ! Почему их вспомнил? ... Да потому что несмотря на то, что они в наше время являлись «проповедниками» коммунистических идей и нашими впередсмотрящими в «ТОЙ» жизни, когда была КПСС, несмотря на это в обычной жизни некоторые из них были нормальными людьми и с ними (некоторыми) можно было и в кабак сходить и в сидячую смену за бутылочкой «шила» посидеть, и к девочкам сбегать... И по моему долголетнему наблюдению (не в обиду нашей Коммунистической Партии) были они, как в Уставе КПСС сказано, в авангарде всей нашей жизнедеятельности.... Почему я так говорю?... Потому как среди офицерского состава крейсера, (да и не только крейсера, в 121 БДК были такие же...) самые алкоголики, самые трахальщики и самые юмористы были... политработники!
Причем, поскольку строевым офицерам было некогда... на корабле сидеть надо было и матчастью заниматься, а эти ребята на сходе чаще были и "имели" они все, что шевелится!
Ну да ладно... вспомним за жизнь...!

Витя Д..., зам. по политчасти одного из подразделений БЧ-5 крейсера пр. 68-бис (не будем конкретизировать какого), старший лейтенант, пришел на сход. А жил он на улице Кирова, в одной квартире с офицером БЧ-2, Василием М..., со слов которого и рассказываю...
Так вот, пришел Витя на сход, а дома жена, ребенок, обыденность... и СКУКА АБАЛДЕННАЯ... а через пару домов любовница..., по возрасту старше жены... лет на 10,... замужняя... но ЧУЖАЯ! А это ж в кайф! И хочется... до умопомрачения! И так хочется Вите политработнику, к ней, так... что аж скулы сводит... Я уж про орган мужской ваще не говорю... по лбу стучит так... что сознание теряет! И главное, мужа у нее нет, в морях он и надолго... ну как тут вытерпеть все это безобразие... Короче, ходит Витя по квартире...10, 20, 30 минут... думает... В глазах его вдруг загорелся огонек... придумал!!!
Дальше ситуация складывается следующим образом:
Витя тихо идет в кладовочку, из тайничка берет бутылочку «шила» и прячет ее в карман. Шумно идет в сторону туалета, громко открывает дверь и громко ее захлопывает... якобы по нужде. Потом потихонечку, бесшумно, открывает ее оглядываясь, крадется к входной двери, подходит, аккуратно, тихо, тихо, открывает входную дверь, высовывает руку и звонит в звонок... моментально прикрывает дверь, в диком кошачьем прыжке отпрыгивает в сторону туалета, ныряет в него, спускает воду в туалете, шумно из него выходит, хлопая дверью... и громко ругаясь:
«...Кого это, блин, несет!»,топая ногами, идет к входной двери, открывает ее и выходит на площадку, прикрывая дверь за собой. Через 5 секунд входная дверь с шумом открывается, Витя влетает в квартиру...
- «...мать его, ну сколько можно... ну что за жизнь... ни отдыха, ни продыха... только пришел - опять на корабль... ну не служба а ... »
Из комнаты выходит жена:
- Витя, что случилось?
- Да мать его, ну что за люди... моряк напился, опять на корабль вызывают... оповеститель только что приходил...
Расстроенная жена успокаивает мужа:
- Вить, да не расстраивайся, ну ничего, ты главное нервы береги, ты нам здоровый нужен. Собирает ему бутерброды, носки, трусики и провожает его до дверей.
Витя со скорбным лицом выходит из квартиры, молча, расстроено целует жену в щеку и медленно, изображая на лице глухую тоску выходит из квартиры.
Спускается по лестнице с 3 этажа, скорбно поднимает глаза на окна квартиры, жена со слезами на глазах машет ему рукой.
Медленно заходит за угол... выражение его лица резко меняется... в глазах появляется сосредоточенность... целенаправленность и какая то благолепная поволока...
Витя быстрой рысцой скачет через три дома, взлетает на второй этаж... звонит... дверь открывается... и поглощает его... до утра...
А утром... расслабленно, (ведра на ушах не висят... удовольствие получено... весь облизнан и обласкан) Витя чинно спускается в 6.30 утра и начинает движение к морвокзалу, чтобы сесть на рейдовый катер и прибыть своевременно к 7.30 на крейсер к подъему Военно-Морского Флага. Витя спокойно пересекал соседний двор, думая о том, как он прийдет на корабль, постоит на подьеме Флага, командиры БЧ и дивизионов разведут народ на проворачивание оружия и технических средств, и вот тут-то можно будет нырнуть в каюту, прыгнуть за занавесочку... и покемарить часик - полтора после бессонной ночи, пока строевые офицеры трахаются с любимым личным составом. И так под спокойные, расслабляющие мысли и причмокивая от удовольствия, вспоминая ночные камасутровские пируэты по однокомнатной квартире своего же старшего товарища, такого же политработника но с другого корабля, Витя, потеряв всяческую бдительность, пересекал двор своего дома, огибая мусорные баки и даже не подняв головы... Бац!!! ...Крыша поехала куда-то в сторону... сознание затуманилось...по лицу потекло что-то липкое и вонючее... Витя, держась за край мусорного бака, медленно сползая на снег поднял голову. Рядом с мусорным баком, держа в руке уже полупустое ведро стояла его жена... последнее, что увидел Витя, теряя сознание - это ее выпученные злые глаза обманутой женщины и раскрытый в крике рот... потом как в замедленной съемке, ведро описало дугу...
На корабль Витя в этот день не попал... не попал и на следующий... были долгие разборки с большим замом, еще более долгие с женой... в кают-компанию Витя приходил в третью смену, когда все уже поели, потому что когда он появлялся при народе, начинался тихий, постепенно перерастающий в гомерический хохот...
Успокоилось все где-то месяца через четыре... и все потекло в привычном ритме...

Мои заметки об армии...

Пролог.

Снова пришла осень. Серо, грязно и противно. И, как уже в порядке вещей, у меня наступает "армейский синдром", я его так окрестил... Уходил я в армию 11 ноября, в пасмурный и дождливый день. И теперь, осенью у меня наступает такая тихая хандра-ностальгия. Может быть, поэтому и захотелось изложить на бумаге несколько заметок из армейской жизни, где-то грустных, где-то весёлых, просто так - самому вспомнить, вам рассказать... Начнём потихоньку!

Военкомат

Военкомат - страна чудес: туда зашёл - и там исчез!!!
Сурово! Но правда! Я прекрасно помню тот поход в военкомат за приписным свидетельством. Мы шли туда с моим лучшим другом Лёликом. И даже к военкому пошли вдвоём, просить его, чтобы он нас вместе служить отправил, в одну часть. Очень хорошо помню фамилию военкома - майор Удобный... Забавная фамилия, да и человек был очень неплохой, под стать фамилии. Он на наших личных делах написал, что такой-то призывается вместе с таким-то. Мы должны были идти служить в погранвойска, в Каменку под Питер. Однако, через полгода, когда уже пришёл срок вот-вот идти, отдавать Родине ещё не занятый у неё долг, Лёлик вдруг сказал, что поступает в техникум и берёт отсрочку от армии! Такую заподлянку отмочил! Ну ладно, не идёт в армию и не надо, сам схожу - не помру. Я подумал: а фигли нам, кабанам? Служить, так в лучших войсках (или одних из лучших). Пошёл я в "страну чудес" к майору Удобному и сказал: так, мол, и так, прям горю желанием отдать Родине долги, тока чур - в Воздушно-Десантных войсках! Хочу, мол, романтики - голубого берета и купола в небе! Всё-таки классный был военком, надеюсь, что стал генералом! Он куда-то позвонил и сказал, что набор в ВДВ уже прошёл, что я децел опоздал. Но чтоб я не расстраивался, он начал звонить ещё по разным местам. В итоге выяснил, что будет ещё один набор, и дал мне повестку на выход "с вещами" 11 ноября 1996 года от рождества Христова.

Прощание... с гражданкой... Никитиной...

Гражданка... Те ночи полные огня...
Утром 11 ноября в моём доме царила какая-то непонятная грусть и нервозность... Все почему-то плакали, как будто меня уже сразу на тот свет отправляли. Не люблю я такие прощания, настроение понижается. Поэтому я запретил всем идти со мной в военкомат, сказал, что здесь прощаемся, и всё. Чтоб не портили мне всю дорогу настроение, которое и так было не особо радостное! Разрешил пойти со мной только моей девушке. Ну, чтоб типа правильно в армию уйти, чтоб "любимая" на шее повисела на прощание. Ну, дошли мы до военкомата, подошёл я к военкому, поинтересовался, не забыл ли он про ВДВ. На что получил горячие возражения. Благословил нас, короче, военком на службу ратную, дал указание сопровождающему нас офицеру, чтобы этого бойца (меня,то есть) продать в кабалу только покупателям из ВДВ и никуда больше! Потом был прощальный поцелуй от девушки, повешенье на шее и горячие обещания ждать верно и писать регулярно - по всем законам жанра сказок... Погрузились мы в автобус и под прощание с маханием носовыми платочками поехали в городской обезьянник(пункт сбора покупателей и будущих защитников Отечества, распределитель другими словами)...

Обезьянник

- Вчера свою девушку в зоопарк водил...
- И как?
- Не взяли!!!
Нас, в отличие от девушки из анекдота, встретили с распростёртыми объятиями. Лучше бы не взяли. Или выгнали за плохое поведение. Но мечты-мечты, где ваша сладость? Загнали нас бриться под ноль, правда, тут я откосил от столь сомнительного удовольствия быть обритым тупой армейской машинкой, так как я был уже подстрижен очень коротко нежными руками парикмахерши, а не клешнями жуткого армейского цирюльника.Это был мой первый "откос" от чего-либо за два года суровой армейской службы. Впрочем, их потом было великое множество, ведь основная задача солдата и состоит в том, чтобы откосить от максимально возможного количества поставленных задач за срок службы! Покажусь нескромным, но скажу, что надеюсь, я выполнил поставленную задачу на 4 балла точно. Почему не 5? Да потому что 5 баллов ставится тем, кто откосил от всей армии целиком, а не от некоторых её задач. Это было лирическое отступление,вернемся к нашим обезьянам. Точнее, офицерам-покупателям. И пришли они от всех родов войск - от пехоты пришли, от связистов пришли, от танкистов пришли, от моряков пришли, от десантуры... не пришли. Наш сопровождающий капитан устал носиться, искать покупателя из ВДВ, а его всё не было. Меня уже хотел забрать чувак из погранцов, но я отбивался, как мог, а Мог был крепкий парень! Поэтому я отбился, и на моё счастье приехал всё-таки вербовщик с ВДВ. Уррра - если конечно будет уместно кричать "ура" в такой ситуации. Сопровождающий нас (меня - отдельно) капитан со вздохом облегчения продал меня вербовщику-десантнику и с чистой душой убыл восвояси! Так я и попал в кабалу к Воздушно-десантым войскам аж на 730 долгих дней... Поезд во Псков был только в 21.26 (как щас помню!!!), а время на момент покупки было около часу дня всего. Пришлось его коротать всеми доступными способами. Как всё-таки подло военкомат наживается на призывниках. Цены в буфете на все продукты были раза в три дороже, чем на вокзале!!! Офигеть просто.Ещё там всех повели фотографировать бесплатно в форме, типа отошлём вашим родителям, чтоб гордились. Я только спустя два месяца узнал цену той "бесплатной" фотографии - фотографы на Невском удавились бы от зависти, узнай они её. Просто подло и жестоко нас нае....ли, да и нагрелись на родительской любви - какая же мама не купит фотографию её чада за любые деньги. Плюнуть бы хотел в лицо такой армии! И я старательно стал плевать ей в лицо, уж я сполна вернул и деньги за "бесплатное" фото, и за недокладенные в мою тареклу продукты да и ваще - надо же было взять тот долг у Родины, который я ей отдавал, в конце-концов? Надо - вот мы и старались по мере возможности! Но об этом позже... А сейчас - мы сидели в зале ожидания обезьянника, смотрели патриотически-армейский фильм "Коммандо " с Нефига-ни-ниггером в главной роли и уничтожали запасы "маменькиных пирожков", как окрестили эти запасы дяденьки-военные... Часов до шести нам продолжали показывать всякие-такие патриотические фильмы того же плана. В шесть часов работники обезьянника громко сказали, что они хотят домой и выгнали нас пинком под зад... На наши вопли - типа мы тоже хотим домой! внимания не обратили. И поплелись мы, гонимые ветром, пешком от Витебского вокзала к Варшавскому. Благо, времени было ещё много... На вокзале ничего интересного не произошло. Пришёл поезд, погрузились и поехали... Это была самая длинная поездка в моей жизни - сроком на два года.

Псков.

Среди лесов, болот, песков какой-то гад построил Псков!
Во Псков наш поезд прибыл в начале шестого утра. Тут нас ожидала маленькая неприятность (вообще, ничто по сравнению с двумя годами в армии),а именно во Пскове всю ночь шёл мокрый снег. А мы же в армию оделись так, чтобы можно было смело выиграть конкурс на лучший имидж бомжа. Все в драных летних кедах и кросовках шли несколько километров до части. Промокли все в мясо, естественно. Моя первая мысля была, когда я на снег в летних кроссовочках спрыгнул: Ни фига себе служба начинается! Когда дошли до ворот части, я уже хотел поскорее в армию, чтоб обсохнуть и согреться...

Армия.

Теперь ты в армии...о-у-о в Росийской армии.
Армия встретила нас широко распахнутыми воротами Гвардейской Краснознамённой воздушно-десантной дивизии. На территории нам навстречу попадались колонны солдат, идущие на завтрак и приветственно и дружелюбно кричащие: "Вешайтесь,слоны!". В ВДВ нет "духов", там есть "слоны". Ну что же, многообещающее начало. Нас привели в клуб дивизии, где началась очередная перепродажа нас перекупщикам, уже из полков. Жребий судьбы мне выпал на парашютно-десантный полк, базирующийся отдельно от дивизии в посёлке с необычным названием "Черёха". Кстати, раз уж о "Черёхе" и пдп зашла речь, хочу вспомнить добрым словом о героях 6-ой роты этого полка, погибших 29 февраля 99 года в Чечне! Побольше бы стране таких ребят! Земля им пухом! Они были героями! Но это будет позже, а сейчас на дворе 12 ноября 1996 года и первый из 730 дней службы. В Черёхе нас собрали(а, вы знали, вы знали!) да, в клубе опять-таки. Однообразно, конечно, как и всё в армии... Там нас разделили на две роты карантина - одна с правами на машины, одна без. Ещё навешали на уши лапши про пресечение дедовщины, типа стучите, да не лупимы будете! Дали нам ротного командира, сержантов и отправили в роту. По дороге в роту сержанты начали стряхивать с наших ушей лапшу про "стучите и тп"... Пришли мы в роту, заняли тумбочки с койками, дали команду строиться в столовую...

(продолжение следует)

(Автор прислал весьма длинный текст. Публикуя его первую часть, хотел бы знать, стоит ли выкладывать остальные? - КБ)

Каловое зодчество

А Иннокентий Петрович писал НИР.
Вы не знаете, что такое НИР? Очень напрасно.
Это вам не какой-нибудь скучный анекдот про область паха, и даже не сказка про глупого буратинку...
Нет! Это полноценная научно-исследовательская работа!
Ага. И, что характерно, почти все работы Иннокентия Петровича с пахом, как правило, были не связанны, во всяком случае, напрямую. А связаны они были скорее с загадочными прохождениями всяких сигналов в плотных слоях атмосферы, с космическими перспективами и прочими вещами непонятными среднестатистическому человеку, даже если он вовремя проходит диспансеризацию и настойчиво подвергает исследованию свои мочу и кал.
Вы скажете - ХА! Как какой-то, пусть даже свежий на вид кал, может быть связан с космическими перспективами и тем более с НИРами выдающегося Иннокентия Петровича? Не торопитесь...

Решительно распахнулась дверь, и на пороге возникла Варварстепанна, партийная кличка - «Сиси к бою!»
- Всем сидеть! Собираем по пятьдесят рублей! У Придатка из девятого отдела ДР!
- Опять! - возмутился старлей Вова, - Он обнаглел! Это будет повторяться из года в год? Я бы вообще постеснялся рождаться с такой фамилией!
- Не паясничайте! Вы живете в коллективе! Как бактерия в благотворной среде! - Варварстепанна вскинула вверх палец, и мощные сиси закачались на волнах грандиозного тела. Все с интересом оторвались от работы. - Так будьте благодарны среде за это! Давайте деньги! - она уперла перст в Вову.
- Чего? - сглотнул тот, поддавшись общему гипнозу.
- Вы плохо слышите?
- Я глухой как слепая кишка. Увольте меня по здоровью. Я хочу полноценно питаться.
- Кто вам не дает питаться?
- Вы! Как только я накоплю пятьдесят рублей в надежде съесть что-нибудь калорийное, появляетесь вы со своими Придатками... отпустите меня на гражданку...
- Что вы там будете делать?
- Сырки плавить!... Кто-то же должен...
- Все! Хватит паясничать! Деньги быстро! У меня еще три отдела!... Так, Гулькин, а вам особое приглашение нужно? На ДР товарищу сдаем, чего мы такие кислые?!
Гулькин грустно смотрел на мощные сиси.
- Я скорблю...
- Скорблять нужно вовремя! Гоните деньги! - Варварстепанна постучала ногой по столу, - Алё! Я долго буду ждать?!
- Не трогайте меня ногами. У меня с утра не было женщины. Я от этого нервничаю... Вам бы очень пошла фашистская форма и плетка...
- Фашисты по сравнению со мной - маленькие розовые дети с пушком на попе! Гоните, я сказала!

Иннокентий Петрович отдал деньги безропотно, досадуя, что его отвлекают именно в тот момент, когда забрезжила призрачная мысль.

После уходы Варварстепанны рабочая обстановка была порушена. Гулькин неистовствовал:
- Каааакие БАЛЯСИНЫ, господа! Это вам не это!... Какой шедевр народного зодчества! А?! Я бы не смог ТАКОЕ носить! Точно! Это же перелом позвоночника! Богиня! Колхозница с незабвенной скульптурной композиции!
- Поручик, вы перевозбудились! Вдох - выдох, ать-два! Какой-то вы сегодня..., что произошло? Трагедия? Вы бухали? - заботливо спросил Вова.
-О, друг Горацио! - горько вздохнул Гулькин, - Бухали мы давно. Позавчера. Но карты так, увы, сложились... что... прямо со вчерашнего утра... - он пощелкал пальцами ловя рифму.
- Вы пошло натощак опохмелились? - предположил Вова, - Это по-гусарски!... Вы плохо кончите! Я всегда говорил, что опохмеляться надо тонко. Во-первых, нужно принять уютную горизонталь. Это главное. Телик желательно включить, для фона. В одну руку берете бутер с колбасыром или на худой конец с икром и маслой. В другую - прохладный бокал с пивасом... и чтоб лежать и смотреть лениво сквозь его причудливые янтарные переливы... на жисть... смотреть и думать... ни-о-чем... Только тогда в мясе головы начнутся благотворные лекарственные процессы и наступит всеобщая гармония частей организма... А вы? Я вас умоляю, сдайте свою печень в кунсткамеру и не переводите алкоголь! Его и так постоянно не хватает!... Правильно я говорю, Петрович?
- А? - Иннокентий Петрович с трудом оторвался от захватывающих модуляций.
- Я спрашиваю, кому некролог пишите?
- Некролог?
- Какой вы все-таки интересный собеседник, Петрович! С вами было интересно работать, пока вы, не вынимая, служили здесь Родине, и когда вы вышли на пенсию, но решили остаться, с вами стало еще интересней! Где можно посмотреть установленный в вашу честь памятник?
- Паяц, - усмехнулся Петрович, откидываясь на спинку стула, - все бы тебе смехуёчки и пиздахаханьки...
- Признайтесь, Петрович, вы были гнусным пошляком в юности? Да? Вас наверняка боялись мамаши! - Вова, смеясь, приблизился, - Все хотел спросить, а почему вы не пользуетесь компьютером для набивания текста, думаете, девушкам из машбюро интересно разбирать ваши пошлые каракули?
- Отстань, балбес, я даю им работу. Тем более, я не доверяю вашим компьютерам. В тетради живое все, не пропадет, а в компьютерах этих... - Петрович выключил свою любимую настольную лампу. - Ну все, обед!
- Угощаете?
- Уймись!
- Не уймусь, Петрович, вы мне еще должны за свою гадкую шутку! Помните, в начале зимы вы пришили мне веселенькие блестящие пуговки сзади на шинели, снизу и до самого воротника? А? И я рассекал по городку эдакой большой жопой с нарядной ширинкой на спине?! Надо мной смеялись все красивые девушки, Петрович! Но еще сильнее смеялись некрасивые! Над вами когда-нибудь смеялись некрасивые девушки? Это унизительно! Я плакал!... Вы не верите, что я плакал?
- Отстань, болтун! - осклабился Петрович, предаваясь радостным сердцу воспоминаниям, да, шутка тогда удалась...

После обеда Петрович никак не мог поймать рабочего настроения. Он походил по отделам, пообщался с сослуживцами... Когда он пришел на рабочее место, за окном уже темнело, зима, ничего не поделаешь. Молодые шалопаи где-то шатались, и Петрович, вздохнув, включил любимую лампу.
Здорово сидеть вот так в темном кабинете, когда единственный пятачок света - теплый, желтый луч старой лампы...
Петрович раскрыл тетрадь и задумался, постепенно погружаясь в мир амплитудных модуляций, квазистационарных орбит и прочих интересных вещей...
Распахнулась дверь:
- Подарок куплен! - на середину кабинета стремительно прошла «сиси к бою», - Раздаем по шесть пятьдесят!... Вот, возьмите, и этим передайте!
Петрович забрал деньги, разложил мелочь по столам оболтусов и вернулся к своему столу...

- Хрень... - шепотом сказал Петрович, затаив дыхание, и старательно моргая, - Хреньхреньхреньхрень...

На раскрытом тетрадном листе, прямо среди мыслей о модуляциях и квазистационарах, под лучами лампы нагло грелась масляным боком... какашка.
И не какая-нибудь там сухая, собачья, прошлогодняя, нет! Полновесная, свежая, только-только отложенная, парящая теплом...
Петрович похлопал глазами, сходя с ума, и понимая, что все еще не дышит, судорожно втянул воздух...
Но застрявший в носоглотке с начала зимы насморк, не позволил Петровичу в полной мере насладиться всеми ароматами свежей выпечки.

- Мама... - Петровичу очень хотелось заплакать и куда-нибудь спрятаться, как в детстве...
Он начал озираться... Кабинет был пуст...

Дверь распахнулась и на середине вновь возникла Варварстепанна:
- Я вам рубель передала! Верните взад!... - синхронно качнулись сиси.

Петрович застыл над какашкой, жалобно улыбаясь...
- Ох, ёёёё... - она округлила глаза.
Петрович зачем-то причмокнул и развел руками.
- Ох, ёёёёёёёё! - Варварстепанна подняла глаза на Петровича.
Под пристальным взглядом Петрович засуетился и шаркнул ножкой.
- Вона чёёё... Кланяемся?... Какие мы, оказывается... - сиси возмущенно поднялись. - Ну, знааааете!... Охерели совсем, старый, простите, пердун!!!
- Послушайте... - потянулся к ней Петрович.
- Не подходить! - взвизгнув, шарахнулась Варварстепанна, - Не смейте ко мне приближаться вы... гомосек!
- Почему это я гомосек? - искренне возмутился Петрович.
- Ну не я же нагадила вам на стол! - логично качнулись сиси.
- Но и не я! - стукнул себя в грудь Петрович.
- Знаете, что я вам скажу? - зловеще прищурилась Варварстепанна, - Вы херовый гомосек!
- Почему?
- Потому что врете херово!...- скосила взгляд, - А гадите много!

Когда за ней закрылась дверь, Петрович опустошенно повалился на стул и вперил взгляд в какашку. Та уже совершенно освоилась, разморилась под лампой и стала обтекать.
В Петровиче проснулся следопыт. Он взял остро отточенный карандаш и стал тупо в ней ковыряться...
И именно в этот момент, привлеченный визгливыми криками Варварстепанны, в кабинет зашел начальник отдела, известный либерал и демократ...

- Иннокентий Петрович, что это от вас Варварстепанна выскочила вся такая...
Сначала начальник открыл и закрыл рот, потом захлопал глазами и осторожно втянул носом...
Петрович нервно встал, сел, снова встал, и скорчил жуткую гримасу, означающую, по-видимому «я очень сожалею, что все так у нас сложилось».
Демократ старательно отвёл глаза от петровичева стола:
- Ну, а вообще... как?... Работа в смысле... Работа, говорю, в смысле, как?
- Ра-бо-та?... - по слогам повторил Петрович, - Аааа... работа... работается!
- Работается? - умиленно улыбнулся начальник, - Вот и славненько... Ну а в целом?...
- Где?
- Аааа ЧЕРТ!!! Петрович! Зачем вы это сделали?! Я, что плохо к вам относился?! Вы за что-то рассердились на меня?! На флот?!... Или на этот стол?! Что вы там такое ковыряли сосредоточено, когда я вошел?! Аскаридов?!!! Отнесите это врачам, это их хлеб!!! А если вы что-то проглотили и желаете вернуть, есть много других средств! - начальник задержал дыхание и попытался улыбнуться. - Поверьте, любезный мой, в мире полно более интересных вещей...
- А? - под импульсивной речью Петрович присел на полусогнутых.
- Не надо! - выпучил глаза начальник, - Не продолжайте! ЭТОГО уже вполне достаточно! Не думал, что тематика ваших исследований как-то скажется... Вы... - поморщился, - Вы... Иннокееееентий Петрооооович! - покачал он головой, махнул рукой и вышел.
- А? - еще раз спросил в пустоту Петрович.

Петрович так и сидел в прострации, когда в кабинет вошли Гулькин и Вова:
- А она сплевывает и говорит... Петрович! А чем это у нас так пасет?... Оооооо!... Не помешали?... Надеюсь, вы это из хороших побуждений? - ехидно спросила кака в тельняшке, - Даже не смотрите на нас! Не смотрите... Нас нет! Нас нет, занимайтесь своими делами!... Не надо ничего объяснять! Мы ничего не видели, не спрашиваем, и знать не хотим! Зачем нам это?! Мы тихонько здесь посидим, поработаем... а вы не отвлекайтесь... лепите! Тссс! Молчок!... - Вова повернул ключик в уголке рта и выкинул его, -.... Таки решили сваять себе памятник?... Все-все, молчу!...
- Да послушайте вы!... - воскликнул Петрович.
- Горошек... - подал голос Гулькин, выпучив глаза и как-то странно булькая организмом. Все недоуменно посмотрели на него. - Я бы к этому натюрморту... добавил ещё зеленый горошек по краям... Не обращайте внимания,... это у меня обострение чувства прекрасного...
- Кого вы пытаетесь обмануть, Гулькин? - возмутился Вова, - Какое у вас может быть чувство прекрасного? Я видел, как вы закусывали коньяк воблой! Где ваша лопата? Слышите?... Вас зовут гасторбайтеры копать траншеи... У Петровича же тут совершенно иное...
- Да не моё это!!! - стукнул по столу Петрович. Какашка влажно колыхнулась на тетради.
Вова осторожно приблизился, осматривая какашку с разных ракурсов.
- Какая прелесть... Поздравляю! У вас большой внутренний мир!
Петрович замахнулся.
- Тише-тише! Маэстро калового зодчества! Тпру! Так... Сейчас разберемся...
Вова потыкал какашку пальцем и осторожно понюхал...
- У вас хорошая микрофлора! Баклажаны ели?... А откуда вы посреди зимы берете свежие баклажаны?
- Какие... баклажаны?! - судорожно сглотнул Петрович, с ужасом глядя на Вову.
- Не баклажаны? - удивился Вова, - Странно...
Он растер какашку пальцами и понюхал еще раз...
- А! Ну конечно! Консервированные овощи... с луком и морковкой! Люблю такие! А вы гурман! - погрозил он измазанным пальцем Петровичу.
- Заткнись!... - прохрипел тот, - Меня сейчас...
- А зачем на стол?... Нет, меня тоже ломает ходить на второй этаж... Но такое решение... Да вы подвижник! Где-то даже экстремист! Смело, Петрович! Нетривиально и смело! Поздравляю! Разрешите пожать вашу руку!
Петрович отшатнулся от испачканной какашками руки.

И тут не выдержал Гулькин, он присел на корточки, и начал дергаясь всхлипывать.
- Видите, что вы наделали? - сурово спросил Вова, - Пример оказался заразительным!... Гулькин! Вы бы хоть штаны сняли! Ай-яй-яй!... - и присоединился к Гулькину, заходясь в хохоте.
- Что?... - не понимая, моргал Петрович, - Что... суки?...

Оболтусов колбасило:
- Всего лишь... ууххххх.... причудливо...фффф... ой не могу!... Причудливо слепленный... оййймааамааа... пластилин... ххххх... на лампу... ууууйописаюсьщаааззз... нагревается... падает... фффххххумрууу! - Вова тяжело дышал, - а сколько... благотворных минут радости,... а, Петрович?!

Картина первая.
Норвежское море. Большая дизельная подводная лодка Б-34, прячась от
"Орионов", в подводном положении возвращается из автономки в родную базу
Лиинахамари.
Четыре часа утра. На вахте смена старпома. Под водой жарковато, поэтому
форма одежды на лодке - "разуха",-одноразовые трусы и футболка из тонкой
хэбэшной ткани, в народе - "марлевки".
Пресной воды запас ограничен, на помывку ее не дают, поэтому помыться
удается только в надводном положении забортной водой идущей на
охлаждение работающих дизелей. Волосы такой водой не промоешь, поэтому
стригутся все в основном налысо. Чистоту тела поддерживают протирая его
тампонами со спиртом, которые ежедневно выдаются доктором.
Побриться тоже затруднительно. Если не пользоваться после бритья
одеколоном, то будет раздражение, а если попользоваться - то в отсеке
будет стоять запах до следующего всплытия и проветривания.(Помните -"Мои
небритые мальчики" адмирала Деница?)
Старпом балдеет от Аллы Пугачевой, поэтому в центральном, разгоняя сон
вахтенным, уже в который раз негромко орет осточертевшая всем, кроме
старпома, певица. "Эй вы там, наверху..." Старпом считает эту песню очень
актуальной.
Наверху куча целей, норвеги промышляют треску. Из-за каждой менять курс
нет смысла.
Внезапно лодка замедляет ход и почти останавливается. Боцман докладывает
о дифференте на нос. Старпом командует полный назад. Эффект тот же.
Дифферент на нос растет и близок к аварийному.
Аварийная тревога. Заспанный командир, влетевший в "центральный" из
второго отсека командует аварийное всплытие. Продуваются цистерны
главного балласта. "Аварийной партии построиться в 4-ом отсеке".

Картина вторая.
Мирный норвежский рыболовный сейнер глубоководным тралом ловит камбалу.

Полярный день, в четыре утра светит солнышко. Идиллия.
Внезапно на динамометрах тралов (ставятся для определения нагрузки на
трал и соответственно - количества выловленной рыбы) нагрузка резко
возрастает. Первая реакция -"Во, блин, поймали!". Динамометры
зашкаливает. Трал начинает тащить судно на глубину, корма погружается,
нос почти вертикально задирается вверх. На судне паника.
Внезапно в нескольких сотнях метров от судна из глубины появляются
огромные пузыри воздуха и из воды, как пробка из бутылки, вылетает "хер
знает что", высотой с 3-х этажный дом.
Из этого "хер знает чего" вылезают лысые, бородатые мужики в трусах и с
топорами, рубят сети, зацепившиеся за ограждение рубки и
гидроакустический "петух" на носу, потом также молча залезают назад, и,
здорово булькнув напоследок, это "хер знает что" изчезает.
Не знаю, поверили ли "норвеги" в инопланетян, но никаких "нот" после
этого не последовало, хотя седых волос у них наверняка прибавилось.
Это не байка. Где-то в году этак восемьдесят седьмом, америкосский
атомоход в Японском море утащил на глубину за сети и утопил японский
рыболовный сейнер. Был большой скандал. А у "дизелюхи", видимо, "мощей" не
хватило. Да и скорость хода под водой невелика была. Узлов пять всего.

http://anekdot.ru/an/an0608/jxbtraco060903,10.html

Взято с cursorinfo.co.il
http://cursorinfo.co.il/analize/2006/09/10/doctor/

Памяти друга, погибшего в Ливане

Роман Ратнер,специально для "Курсор-Инфо",10 сентября 2006 г.

Десятого сентября Доктору должно было исполниться 36 лет. Четвертого августа исполнилось тридцать дней с момента его гибели. Военный врач капитан Игорь Ротштейн погиб ночью с 3 на 4 августа в восточном секторе Южного Ливана. Это был четвертый военный врач ЦАХАЛа, погибший за всю историю арабо-израильских войн.
Мы познакомились в Газе в 2003 году, когда нас, добровольцев из "Батальона Алия", призвали в армию для ведения антиснайперской войны в южной части сектора. По дивизии ходило много нелепых слухов о "чеченских снайперах", и многие русскоязычные солдаты и офицеры приходили к нам познакомиться. К Игорю мы пришли сами - надо было встать на медицинский учет. С этого момента всегда, когда у нас появлялась свободная минута, мы приходили к Доктору поговорить "за жизнь".
Когда началась вторая ливанская, Игорь позвонил и спросил: "Командир, когда идем воевать?" Это был искренний порыв, без позерства. Я ему пообещал, что он в Ливан зайдет вместе с нами.
Обещание свое я выполнил наполовину. В 17.00 3-го августа я получил информацию, что Доктора переводят в наше снайперское подразделение с завтрашнего дня. Тут же начал звонить. Телефон молчал, и это было странно. К тому моменту Игорь Ротштейн добровольно призвался в бригаду "Голани", где выполнял обязанности батальонного врача.
Для меня было очевидно, что дальше границы Ливана батальонный врач выехать с базы не должен. Внутри ему просто нечего делать, ведь первую помощь и эвакуацию раненых до пункта первичной медицинской обработки должны осуществлять парамедики и санитары, которые есть в каждом взводе.
После множества безрезультатных попыток дозвониться я послал Доктору SMS, и он неожиданно мне позвонил. Игорь был в Ливане, и они, по его словам, должны были в скором времени выходить.
По воле судьбы мне пришлось стать последним человеком, который разговаривал с Доктором по телефону.
Глубокой ночью мне позвонил один из офицеров бригады, занимающийся личным составом, и сказал: есть первичная информация о том, что Игорь погиб. Через четыре часа мы поехали на опознание.
Эта война навсегда останется в моей памяти немым вопросом в мертвых глазах Доктора: "Почему?"
Этот вопрос я хотел бы задать тем, кто послал Игоря вместе с пехотной ротой, перед которой поставили задачу: штурмовать укрепленный дом в южно-ливанской деревне.
По рассказам участников этой операции, командиры решили действовать так же, как они действовали в Газе: подошли к двери, постучали, дверь не открыли, попытались кувалдой - не получилось. Все это происходило ночью на ливанской территории в условиях отсутствия линии фронта, когда противник мог появиться в любой момент и с любой стороны. Спрашивается, если додумались принести кувалду, почему не взяли сапера, который мог в считанные минуты взорвать стальную дверь и дать возможность действовать группе захвата.
И, вообще, зачем вся эта операция была нужна? Очевидно, что после того, как наши бойцы "по-тихому", с кувалдой, пытались овладеть домом, использовать его в качестве опорного пункта было невозможно и смертельно опасно. Почему дом не взорвали? Что, у наших танков кончились снаряды, или, может быть, у авиации не хватило ракет? Уверяю - всего было в достатке. Просто какой-то "крупный военный ум", отточивший свое оперативное искусство в Иудее, Самарии или в Газе, решил, что воевать с "Хизбаллой" надо так же, как это делается на территориях.
Совершенно очевидно, что в Ливане такая тактика к ни к чему хорошему привести не могла. Противник не тот. "Хизбалла" вела партизанскую войну по всем правилам, и, естественно, такую удачу боевики упустить не могли. Подразделение, в котором находился Доктор, было атаковано боевиками с короткой дистанции (где было боевое охранение - непонятно). Завязался ночной бой, в котором у нападавших было главное преимущество - внезапность.
Почти сразу появились раненые. Доктор рванулся оказывать помощь и погиб. По характеру ранения, последствия которого мы увидели в центре опознания, он, скорее всего, не успел понять, что умирает.
Сегодня, через тридцать дней после его смерти, мы не можем понять, что делал в боевых порядках роты военный врач. Ведь ничего, кроме того, что делают парамедики или санитары во время боя, он сделать не мог.
Общеизвестно, что для оказания врачебной помощи раненому его надо вывести из зоны огня - это работа санитаров - и в самый короткий срок эвакуировать в медсанбат.
По сообщениям прессы и рассказам очевидцев, в эту войну многих раненых не могли эвакуировать в течение семи-десяти часов. Почему?
Как могло случиться, что армия не была готова к тому, что раненых надо будет эвакуировать под огнем? Ведь страна воюет почти шестьдесят лет, и медицинская служба должна быть готова к любому сценарию развития событий. Оказалось, что нет.
Вместо того, чтобы должным образом организовать эвакуацию раненых, командиры от медицины решили посылать с подразделениями врачей. Возможно, они предполагали, что наличие врача на поле боя может компенсировать отсутствие возможности вовремя эвакуировать раненого?
К сожалению, они ошибались. По мнению военных врачей - друзей Игоря, реанимационные мероприятия, а именно это надо сделать в первую очередь, на поле боя возможны, но ночью для их проведения нужен свет. Обычный электрический свет.
Как под огнем можно зажечь фонарь? Кто-нибудь из штабных медиков подумал об этом? Нет. Не подумали и пехотные командиры, которые при планировании операции не предусмотрели создание полевого медицинского пункта, куда санитары могли бы оттащить раненого и где врач, без стопроцентной вероятности быть убитым, может зажечь фонарь и спасать раненых.
Ответов на эти вопросы у нас нет. Вернее, пока нет. Но мы надеемся, что будет создана государственная комиссия, которая не станет искать стрелочников, а разберется с тем, как довели армию до такого состояния, в котором она находится сегодня. Думаю, что причины гибели Доктора должны быть тщательно расследованы и сделаны правильные выводы.
Когда-то в 2004 году Доктор заходил с нами в "зеленку" - бескрайние апельсиновые сады на востоке Газы, где мы устраивали засады против боевиков. Каждый раз надо было доказывать начальству, что он нам нужен, и если понадобится, Доктор будет воевать как обычный солдат пехоты. Ни разу мы не пожалели, что взяли его с собой.
Доктор был настоящим Солдатом и погиб как настоящий Солдат.

Вечная ему память!