Жертвы вечной мерзлоты

- Вот вялый вы какой-то, Павел Аркадьевич! Вроде и замполит, а вялый! Разве таким должен быть замполит? А? Замполит должен быть весь такой... эрегированный... начеку постоянно! Торчком! У вас под носом можно сказать... политическое, не побоюсь этого слова, движение организовывается, а вы... В политотделе округа знают! - командир поднял вверх палец и брови, - В округе!... Они знают, а вы ни хрена!

Да, в общем, конечно, заслужено ругают. Замполит вздохнул... Вялый... А попробуй у этих конспираторов что-нибудь узнать.
Дети полярной ночи и низких температур.
Совсем дяди чокнулись. Выдумывают всякую хрень и считают, что смешно. Ха-ха. Господи, когда же пенсия?

А начиналось все хорошо...

При встрече в коридорах части офицеры поднимали к плечу кулак (типа рот-фронт) и говорили «КЛИО!», «КЛИО НАВСЕГДА!».
И хихикали.
А потом встречались у кого-нибудь в кабинете и непонятно для несведущих обсуждали: «Когда следующее заседание КЛИО?», «А кто закупает боезапас?... А колбасу?»
И жены дома не знали, что подумать, когда муж под вечер куда-то вдруг собирался и на все вопросы загадочно мычал...
Говорил только, что заседание клуба...
Какого клуба?!!!
Какого?... Да Клуба Любителей Итальянской Оперы...
И жен на такие заседания не брали...
И от этого жены очень пугались и нервничали...
А когда жена нервничает, это, знаете ли... До беды недалеко...

Ну и стукнула, конечно, одна из них, в политотдел округа. Были, видать, связи.

Командир об всяких КЛИО узнал самым последним.
Поэтому был неприятно удивлен, когда его вызвали, нескромно расположили и вдумчиво натянули, не обращая внимания на робкие повизгивания.
Кому нужны ваши оправдания?!
Вы зачем поставлены?!
Какое на хер КЛИО?!!!
У нас один клуб - КПСС!!!

По возвращению в часть командир, конечно, похрустел косточками... всем досталось. Замполиту особенно.
А вот зачинщика так и не нашли. Ну, сами знаете - круговая порука.

После репрессий народ в части успокоился, притих.
Душа командирская оттаивала, боевая подготовка, выполнение задач, всякое...
Если и соберётся народ вечерком посидеть, то никакой тебе подоплёки, банально водки врезать, да на гитаре поиграть.
И жены успокоились. Никакого таинства.

Но продолжительное воздействие низких температур, как известно, бесследно для мозга не проходит. Никак. Рождает, понимаете ли, всякие воспалённые образы и мысли.
И вот...

При встрече в коридорах части офицеры начали поднимать к плечу кулак (типа рот-фронт) и говорить «ФИЛЬДЕРОС!», «ФИЛЬДЕРОС НАВСЕГДА!».
И хихикали.

Замполит, параноидально мечтающий уйти на пенсию в том звании, в котором сейчас находился, узнал о новой беде очень быстро.

- Тащ командир! - замполит ворвался в кабинет, бешено вращая глазами и раздувая ноздри, - Снова! Они опять! Никаких выводов не сделали!
- Что там у вас опять? - поморщился командир, убирая кроссворд.
- Фильдерос какой-то!
- Надеюсь это... не заразно?
- Не знаю, но ОНИ опять начали, - замполит вздёрнул кулак к плечу, и продекламировал - «Фильдерос навсегда!»... Мне доложили!
Командир врезал кулаком по столу.
- Да блядь!!! Сколько можно?!!! Вы мне дадите дослужить спокойно?!!! Почему вечно какая-то херня?!!! Так!!! Кто организатор?!!! Что за клуб?!!!
- Не знаю, тыщ командир, молчат, - пожал плечами замполит.
Командир задохнулся в гневе.
- Вы мне это бросьте, «молчат», выяснить! Немедленно!
- Но как?
- Вступите в их клуб!... Точно! Расположите их к себе, вы же замполит, не мне вас учить мозги засирать! Прикиньтесь, что горите желанием присоединиться! Что тоже крыша съехала! И быстрее, пока ТАМ не узнали!

И замполит напрягся мозгом...

- Владислав Иванович, - замполит интимно приобнял Владика за локоток и увлёк в сторону, - вы ведь не считаете меня каким-нибудь мерзавцем или подонком?
Владик вопросительно вскинул брови.
- Ну это я к тому, что вам не противно было бы посидеть со мной за бутылочкой, поговорить за жизнь?
- Отнюдь... - дипломатично сказал Владик.
Замполит озадачено хмыкнул и продолжил окучивание:
- Тоскливо мне Владислав Иванович... - замполит сделал скорбное лицо, - квартиру, как вы знаете, я еще не получил, семья далеко, а друзей как-то... все работа, работа... Вот вы блестящий офицер, молоды,... но у нас все молоды, а вы уже, можно сказать - аксакал части! К вашему мнению прислушиваются, у вас много друзей! Не спорьте! Я же вижу! Я все вижу! - замполит хитро прищурился, - Не могли бы вы ввести меня в ваш круг? Я же точно такой офицер, как и вы! И уверяю вас - очень интересный собеседник. Вот ведь наверняка у вас есть клубы по интересам?
- Хм... - Владик пожал плечами, - после КЛИО?... Вряд ли...
- Ну не скромничайте, а фильдерос?
- Опа... - озадачился Владик.
- Вот видите? - замполит игриво погрозил пальчиком, - Я всё знаю! Но я же тоже офицер! И мне знакомо чувство локтя! Поговорите с товарищами, на предмет моего вступления. И жду вас сегодня в шестнадцать ноль - ноль.

- Фельдеросянам наш пламенный! - в кабинет влетел Серега, - Ну что? Заседание клуба в субботу, в бане, в три? За пивом кого пошлём?
- Да погоди ты... Жопа у нас... Замполит прочухал... Тоже вступить хочет...
Владик рассказал.
- Хм... - сказал Серёга и злорадно улыбнулся...

В шестнадцать ноль - ноль в кабинете замполита удобно расположились Владик, Серёга и Толик.
- Вот, товарищи... - Владик обвел взглядом присутствующих, - Павел Аркадьевич изъявил горячее желание стать... хм... членом нашего клуба.

У Серёги начало подёргиваться веко.

Замполит радостно улыбался. «Наконец при деле».
- Все знают Павла Аркадьевича как честного и порядочного офицера, и если не он, так кто же наиболее достоин, быть членом клуба Фильдеросян?!!! - Владик прибавил надрыва.

У Серёги задергалось второе веко.

- Итак, предлагаю принять Павла Аркадьевича в члены клуба! Кто за?
Поднялись три руки.
Замполит сиял.
- Я думаю, вы гармонично впишитесь в коллектив клуба... у вас ведь нет кариеса? - спросил Владик.
- А причем...
- Товарищи! - перебил Серёга, - Считаю правильным назначить Павла Аркадьевича председателем клуба фильдеросян! Это будет справедливо! Кто, как не он? Кто за?
Единогласно.
- Ну, итак... - радостно забулькал замполит, - теперь как председатель, я могу знать какие цели и задачи несет идея клуба?
- А вот об этом вы узнаете, когда придёте на очередное заседание, в субботу, в три часа, в баню. Повестка дня: «Морально-политическое значение фильдероса в деле сплочения воинского коллектива».
- Но как же...
- Поймите, уважаемый Павел Аркадьевич, тема фильдероса слишком многогранна и самобытна. Суть её в двух словах не передашь. Вам нужно будет послушать выступления нашего докладчика и только после этого делать выводы...

Замполит влетел в кабинет командира на крыльях:
- Разрешите доложить! Ваше задание выполнено! - он был очень доволен собой, - Была проведена непростая работа с офицерским составом и в результате... - замполит сделал загадочную паузу, - Опа! Я принят в клуб фильдеросян! - он вскинул кулак к плечу, - Фильдерос навсегда!... Мало того! Мой авторитет среди подчинённых позволил мне сразу стать председателем клуба!!! - замполит выпятил грудь, призывая разделить вместе с ним радость.
Командир смотрел букой и радость разделять отказывался.
- Правда... - немного смутился замполит, - я ещё не узнал, в чем заключается идея клуба. Но! В субботу у нас заседание в бане...
- В бане?!!! - жахнул по столу кулаком командир, - Председатель фильдеросян?!!! Это вы удачно вступили, жертва вечной мерзлоты!!! За что мне это всё!!! Почему меня окружают юмористы-педерасты?!!! - перешёл на зловещий шепот, - Я уже слышу свист, с которым полечу со своего места! Но только не один!... Идите сюда, председатель хренов! Читайте!... Под дверь сунули...

Замполит боязливо приблизился и разглядел бумажку, лежащую на столе перед командиром...
«Фильдерос (он же лезуан, флер) - минет анального отверстия»

Желудок замполита предательски выстрелил обедом.

Тревога

Тревоги имеют нехорошее свойство - иногда быть внезапными.
В принципе они и должны быть такими, но все же...
Вот согласитесь, когда всё известно заранее - это совсем другое дело. Где-то даже очаровательно и приятно. И героические чувства всякие в организме пробуждают. Нет, правда.

Вот приходит Он домой:
- Ночью тревога! - и взгляд такой суровый.

Жена сразу вспоминает, что муж - военный, начинает суматошно носиться, стараясь скорее накормить, заглядывает в глаза и весь вечер не ворчит. Благодать просто.
В такие вечера господа военные спиртное вовсе даже не употребляют, а наоборот совсем - любовно собирают-перебирают «тревожный чемоданчик», как старенькая бабушка - свой замшелый сундучок, наполняя его по списку необходимыми в бою вещами: всякими кальсонами-носками-фонариками и прочей тушенкой.
На самом деле, что должно быть в «тревожном чемодане», никто точно не знает. По рукам ходят замасленные бумажки с перечнем, которые не всегда соответствуют истине, а злобные проверяющие этот страшный секрет не раскрывают, чтобы всегда была возможность выдрать нерадивого военнослужащего за хреновую подготовку к тревоге.
И вот стоят они - красавцы, в одну шеренгу, как на базаре выложив перед собой распотрошенные «тревожные чемоданы», представив на всеобщее обозрение незатейливый, пыльный скарб.
«Кому кальсоны почти не ношенные, почти свежие, почти не рваные, совсем не дорого?!»
А проверяющий с интересом шествует вдоль всей этой барахолки и вид имеет очень даже значимый.
Хм, отвлёкся я что-то.

Так вот, про эту тревогу никто не знал.
А потому запланированное празднование дня рождения отменено не было и закончилось далеко за полночь. Да какое там далеко, просто к утру закончилось, часа в четыре.
Владик шел домой, поддерживаемый верной супругой, и, мечтая скорее добраться до кровати. Предстоящие три часа сна были сейчас очень необходимы для восстановления организма. Нет, он не был, конечно, пьян в сосиску, что вы! Среди недели, как можно?! Так, пошатывало легонько, этого не отнять.
И вот у дверей своей квартиры Владик с отвращением обнаружил притоптывающего матроса - оповестителя. Бывает же такое западло!

- Куда ж ты в таком виде?!! - заблажила жена.
- Тихо! Кофе мне сделай покрепче и «тревожный чемодан» собери, я пока переоденусь.

В это время в части командир раздавал «вводные» - вероятные направления атак противника и т.д. Все бегали, суетились и мешали друг другу.
Проверяющего на этот раз не прислали, поручили провести тревогу своими силами. Командир от оказанного доверия был возбужден и хаотичен в движениях.
Владик ввалился в часть с чемоданчиком под мышкой и нескромно торчащими из него голубыми кальсонами. Ввалился, можно сказать, как раз в самый разгар действа.
Собственно, из-за этих кальсон он и спалился.
- Товарищ капитан-лейтенант, сюда подойдите! Так, это что у нас тут за демаскирующие нежно-голубые детали туалета? О! Так вы ещё и дышите взрывоопасными смесями?! Ну-ка отправляйте свою группу, и со мной поедете, вас первого и проверим.
Владик вздохнул и пошёл отдавать распоряжения мичману Фёдорычу.
Тот быстро понял состояние командира, отвел в кабинет, налил чаю и обещал сам обо всем позаботиться.
Через полчаса выехали. Машина рассекала черноту полярной ночи ярким светом фар и неслась по серпантину, огибающему сопку.
Владик пытался забыться, прислонившись чугунной головой к холодному стеклу.
- Так! Останови здесь! - командир был энергичен и деловит, - Ну что, товарищи офицеры, похоже, здесь у нас первый рубеж обороны? Сейчас выясним, правильно ли этот нетрезвый товарищ поставил задачу своим подчинённым! Прошу!
Вышли дружным коллективом. Командир, зам, Владик.

Со стороны стратегической возвышенности раздавались странные звуки.
Как будто кто-то, завывая в полный голос, оплакивал безвременно ушедших родственников.
Настороженно приблизились.
Звуки стали более четкими. Теперь они трансформировались во что-то вроде: «Гыр-гыр-гыыыыыр-гыр-гыр!»
- Это кто? - командир указал на маячившую впереди фигуру.
Владик пригляделся:
- Матрос Эргашев.
- Бля, певец земли русской. Давайте-ка подойдём...
- Не вспугнуть бы! Да, товарищ командир? - хихикнул зам.
Владик шел как в тумане, вдыхал полной грудью ледяной Кольский воздух, и его постепенно отпускало.

Приблизились метров на двадцать.
- Эй! - крикнул командир, забыв фамилию.
- Стой, да! Ситрылят буду! Пароль говори! - сорвал с плеча автомат Эргашев.

- Будет? - озабочено спросил командир.
- Обязательно... потомственный басмач, - успокоил Владик.
Зам переместился за спину командиру.
- Так какой же пароль? Я же никаких паролей не устанавливал? - растеряно спросил командир.
- Не знаю, вам виднее, - меланхолично протянул Владик, наслаждаясь свежим воздухом.
Командир решил схитрить:
- Товарищ матрос! Доложите немедленно пароль!
- Ни зынаю! - обрадовался общению заскучавший Эргашев, - Мичман сиказал, без пароля можно только его пускать, а какая пароль не сиказал!
- Пиздец, - резюмировал командир, - Я вашу старую обезьяну Фёдорыча... Ладно, чего стоять, пошли к машине.
Заметив шевеление, Эргашев радостно заорал:
- Стой! Ситрылят буду!
- Вы охренели, товарищ матрос?! - возмутился командир.
- Ни ругася! - обиделся Эргашев, - Ситрылят буду!
Командир возмущённо засопел на Владика, призывая к действу:
- Ну, вы как командир подразделения, можете унять своего распоясавшегося подчинённого?
Владик вздохнул и пошёл к Эргашеву. Не доходя двух метров, остановился и скомандовал:
- БОЕЦ, СМИРНО! АВТОМАТ ЗА ПЛЕЕЕ-ЧО!
Эргашев бойко закинул автомат за спину.

Владик вернулся к ожидающим.
Командир посмотрел на него как-то по-новому.
- А вы не боялись, что этот потомственный басмач может нажать на спусковой крючок?

- А разве у нас на учебную тревогу выдают боезапас? - нежно улыбнулся Владик.

Командир озадачено переглянулся с замом и почесал ухо.
- Вот ведь, блин... глупость какая... точно... Так, ладно, времени нет, едем проверять вашего мерзавца Фёдорыча!
Снова затряслись в УАЗике. Командир сконфужено хмыкал, и чувствовалось - переживал свой промах.
Дорога петляла. Владик почти задремал.

- СТОЙ!!! АГА!!! Посмотрите, товарищ нетрезвый капитан-лейтенант, что это там валяется сиротливо на дороге? Ась? В районе вверенном вам для охраны и обороны?
На дороге в свете фар одиноко лежал подсумок.
Владик поморщился как от зубной боли. Из этого точно могут раздуть...
Командир радостно бросился к подсумку.
- Ага! Ага! Ваша старая сволочь опять что-то потеряла! Я вас сгною обоих! Ха! Почти личное оружие потерял! Вот мерзавец! - радовался командир.

В копчик командира упёрлось что-то неприятное, и хрипловатый голос из темноты рявкнул:
- Руки вверх, вы взяты в плен военно-морским флотом!
Командир непроизвольно ойкнул и дёрнул руками.

Владик безуспешно боролся со смехом.

- Фёдорыч! - заорал пришедший в себя командир, - Вы... вы... вы подсумок потеряли!
- Это тактическая хитрость, товарищ командир, что бы вы остановились!
Командир вращал глазами, раздувал щеки... и взорвался:
- Скотина военно-морская! - попробовал ударить Фёдорыча подсумком, но тот вовремя спрятался за Владика, - Здесь только Я! Вы слышите, мерзавец, только Я! Могу назначать пароли! И только Я! Могу брать в плен!... Не бегайте от меня, старая сволочь!!!

А Владик смотрел в чёрное небо, вдыхал ледовитый северный воздух и думал: «Господи, хорошо-то как... такой дурдом».

Последний девственник Кенигсберга (римейк)

Чернота бездонного неба, с яркими, колющими глаз звёздами.
На улицах засыпающего города уже почти пусто, уже почти тихо, уже почти...
Они шли по тёмным улицам, пиная желтые листья, никуда не спеша, вдыхая осеннюю прохладу, раздвигая плечами тишину.
Не просто так шли. По делу. Ну, как по делу... Да не, наверно всё-таки по делу...
В патруле ребятки.
Итак, Калининград. Поздний вечер. Старлей и два курсанта.
Скуки ради дискутируют.
- Ну а скажи, хреново что ли вам по городу весь день шататься?
- Нее, тыщ старший лейтенант, в патруле одно, в увольнении совсем даже наоборот.
- Ну и чем наоборот? Чем вы там, в увольнениях, свой молодой, цветущий организм радуете?
- Ну гуляем, там... с девушками...
- А! Секс?! Так вас и так каждый день... На плацу, под барабанную дробь...
- Занятие строевыми на плацу - дело в плане удовлетворения сексуальной железы абсолютно бесперспективное и...

«А-А-А!!!» - резко, по ушам, на одной ноте - женский крик.
Сердце стукнуло и упало куда-то в пах - «вашумать, кто же это так?...»
Распахивается дверь подвала, ураганом вылетает взъерошенная девица и, путаясь в спущенных трусах, скрывается в одном из подъездов.
«Изнасилование!».
Военных моряков хлебом не корми - дай чью-нибудь поруганную честь защитить. Троица решительно врывается в подвал: «Всем стоять, мля, тихо писаясь!»
Картина маслом: загаженное помещение какой-то каморки, тусклая лампочка под потолком, а посередине... курсант молоденький, глаза безумны, рот нараспашку, руки растопырены, дрожат, ноги подогнуты, стоит себе со спущенными штанами и.... позвольте, а что это у него там от пупка и до колен?
Ай-яй-яй, да он незамысловато обкакан. Живописно так струйками все стекает.
Но почему спереди?
Какая низость, обгадить будущего защитника Родины!
Видок, конечно, обескураживал, но раз пришли насильника вязать - хрен ли тут думать? Навалились и, стараясь не испачкаться, закрутили руки.
Как же вы, любезный, воняете!
Ну, а скрутивши, стали выяснять - что, мол, подвигнуло на развратные действа?
И слышат следующее...

Они шли, взявшись за руки, по ночному городу.
- Вот как представишь себе, - задумчиво сказала она, - вращается наша круглая Земля в бесконечном пространстве...
- Вообще-то Земля не круглая. Земля - это геоид. А для удобства построения картографических систем принимается как референц-элипсоид Красовского, Хейфорда или Бесселя...
- Кошмар какой. Слушай, а звезды, какие сегодня яркие... Вон, три, видишь?
- Вообще-то это Пояс Ориона, а вон, правее, видишь - это Большая Медведица, если взять расстояние между двумя звездами, которые составляют край ковша, и как бы продолжить их по направлению вверх семь раз, как раз упрёмся в Полярную звезду. А если идти в направлении этой звезды, придёшь на Северный полюс, а если...
- Ты умный такой... Отличник, наверное?
- Я с золотой медалью школу закончил. Между прочим, единственный у нас в поселке... городского типа.
- Типа городского?
- А? Ну да.
- А девушку отличник будет сегодня целовать типа страстно?
- Слушай... вон к дому твоему пришли. Неудобно как-то, мы ж люди-то интеллигентные...
- Так! Мне это уже надоело! Сколько можно за ручку... Всё! Идём в подвал... как интеллигентные люди!
Решительно распахнула ногой знакомую дверь и начала спускаться. Курсант робко шёл следом.
Засопела.
- Блин! Да что ж воняет-то так! Вроде, не воняло сначала!
- Вообще-то это потому, что фекалии подсыхают и покрываются корочкой, а когда их ногой...
- Замолчи, пожалуйста! А то девушка сейчас блеванёт неинтеллигентно!
Зашли в какую-то подсобку. Комнатушку слабо освещала тусклая лампочка.
Она протянула ему дощечку и мило улыбнулась:
- Надо какашки разгрести...
Благоустроились.
- Ну, целуй давай... страстно... а дальше поглядим... - томный взгляд.
- Да я в общем-то...
- А я сказала - ПОГЛЯДИМ ДАЛЬШЕ! Целуй!

- А до меня у тебя... ну это... ну как сказать... были мальчики?
- Нет. Были две девочки, но они сейчас у бабушки... Что?... Что так глазки пучим?... Ой, не могу! Да шутка это! Старая! Ну, вы там вообще в своей казарме... Ой! Да ты ещё скажи, что мальчик?... Не пугай меня! Почему ты так смотришь?! Господи! Быть не может! Девки охренеют! ИДИ СЮДА БЫСТРЕЕ!

Тускло светила лампа.

- Ох какая ты... люблю тебя... господи... ооох...
- Варя я...
- Варя... хорошо как... уууух... какое имя...ууу...
- Какое?
- Уууух... мммммм...
- Аллё! Какое?!
- Что?.. уууммм...
- Ну, имя, какое?
- ААААААУУУУУХ!... фууу... - опустошенно, - У кого?

- Всё?!... Так. Будем тренироваться. Это ж надо... Отдохни пока. И расскажи чего-нибудь.
- Чего?
- А ты скучаешь по мне? Ну когда ты в училище, и меня рядом нет? - задумчиво теребит локон.
- Ну.
- Ну - да, или ну - нет?
- Ну - да.
- Как скучаешь?
Смотрит пристально.
- Говори давай, как скучаешь?!! - чуть раздраженно.
- Ну как... ну скучаю...
- КАК СКУЧАЕШЬ!
- Что ж ты орёшь-то... как-как...
- Аааа... - смотрит хитро, - вручную? Ой я не могу - покраснел!... Иди сюда...

Руки уперты в батарею.

- Ты так и будешь молча сопеть?
- Ммм... а чего... уммм... говорить?.. Ууух...
- Ну, ты даёшь! Эксплуатируешь тут девушку по полной,... а поговорить?!
- О чём? Ммм... Я вообще-то в сельхозинститут... ухх... хотел поступать... ооо... а потом решил... ууу... военным буду... ааа... мои все удивились очень... ой...
- Ты уже кончил?
- Нет, я же еще на первом курсе... ууууф...
- Я вообще-то... ладно, не отвлекайся...

От нечего делать пошарила вокруг взглядом. Оба-на!
В подвальное окно замечательно просматривается, как топают с работы припозднившиеся соседи... Значит и их,... как на ладони,... очаровательно...
- Быстро! Лампочку! Нас видно!
- А? Аааах... уууух...
- Лампочку выкрути быстро! Да что ты глазами хлопаешь?!! Руку протяни, лампочка у тебя над головой!

Нервная обстановка.
Влажные руки.
Два дела одновременно...
Законы физики никто не отменял.
Короче, заряд ушёл в батарею.

Расслабленный девичий организм, не ожидавший подобных электрических экзерсисов, радостно ответил актом дефекации.
Опустошенное тело, издавая громкие крики, унеслось в места постоянного обитания.

Патрульные корчились и поскуливали.
И отпустили, конечно, эротомана. Потому как чувство прекрасного, оно и патрулю не чуждо. Вот.

Одно радовало...
(голодные девяностые)

Третий месяц не платят зарплату.
А я откуда знаю, почему?
Вы вот тоже интересные,... спрашиваете так,... откуда ж я-то...
Винтик я, по имени капдва...
Тяжело, наверно, в государстве, потому и не платят. Говорят - потерпеть надо. Мы понимаем. Родина же просит. Терпим.
Вечер.
Я прибегаю со службы, уставший и голодный.
Через час мне уходить в охрану. На ночь. Потому что днём нельзя, днем я на службе. Я же офицер. Мне охранять нельзя. Меня же Родина всем обеспечивает... Да точно вам говорю, обеспечивает. Просто трудно ей сейчас... Потому втихаря и охраняю...
Чтобы Родину не расстраивать.
Бравый военный моряк охраняет мебельную шарашку.
Эх. Вот раньше хлебную палатку охранял. А что? Там, после каждой смены ещё и хлеб бесплатно давали.
Горячий.
Вкусный.
С хрустящей корочкой.
И сто рублей ещё.
Да ладно вам - дёшево. Нормально. Я же неофициально. Нас таких... только свистни... у всех дети голодные...
Так. Нужно быстро приготовить ребенку ужин, потому что жена со смены придет поздно.
Господи, жрать-то как охота, еще сегодня не ел,... нет, ел... стакан чая утром.
Лихорадочно трясу банки с крупами... ну, блин... раньше точно были с крупами... давно, правда...
Ага, что-то есть... ребенку хватит.
Варю. Убегаю.
...
Вечер.
Жена стоит перед хлебной палаткой.
Что купить?
Белый или черный?
Чёрный лучше с супом, в обед и в ужин.
Белый лучше на завтрак, с чаем... с колбасой... господи, с какой колбасой?...
Какой же взять?
Вопросище...
Денег только на один...

Одно радовало - когда я умру, над моей могилой троекратно стрельнут.

***

Дежурю.
Звонок с КПП.
Господи, корреспондент "Красной Звезды".
Женщина.
Я сплю? У нас в глуши? Каким ветром?
Мечтает пообщаться с командиром.
Командира пока нет. Даю команду пропустить через КПП, встречаю у входа в часть. Беседуем.
Говорить, собственно, не о чем.
Интересуется, во время ли выдают зарплату. Ждём-с, отвечаю, третий месяц.
Глаза округляет. Вроде как министр обороны перед президентом отчитался, что все задолженности по зарплате погашены...
Покладисто соглашаюсь, мол, раз отчитался, тогда, конечно, погашены. Тогда не берите в голову.
Приходит командир. Радостно улыбаясь, уводит корреспондента в кабинет.
Через час провожает.
Орёт. ОРЁТ.
Какая сука сказала, что третий месяц не получаем зарплату?
Интересуюсь - военная тайна? Нельзя, чтобы узнал президент? А то у министра обороны будут неприятности?
Ах, так? Юморите? Уебём с другой стороны.
А по какому праву вы её через КПП пропустили? В инструкции же ясно сказано...
Стоп-стоп. В инструкции сказано, что нельзя пропускать в в/ч. А за КПП у нас три в/ч, общая территория. Так что в саму в/ч я как раз и не пускал.
Дайте инструкцию. Хм.
На следующий день инструкция была переделана.
А ещё через неделю выплатили зарплату.
Можем, когда страшно.

Одно радовало - вдали уже показались робкие очертания пенсии.

***

Солнышко.
Боже ты мой, точно - солнышко.
Весна ранняя, ночью заморозки, а днём вдруг раз... и почти весна.
Хорошо-то как на душе. Ещё одну зиму пережили.
За окном мелькают голые деревья, снег кое-где серыми кучками, но чувствуется - вот-вот и проснётся всё, запоёт...
В командировке. Местной. Еду в форме. В автобусе.
В форме, потому что опять какие-то тёрки в нашем царстве-государстве начались, то ли бесплатно военным на транспорте ездить, как по статусу положено, то ли платить. Непонятно. Министры никак не договорятся.
Они ругаются, а мы ждём. Терпеливо. Да понимаем всё, у них и без нас дел много.
Еду.
Платить за проезд, честно говоря, нечем. Потому еду в форме, дабы издалека видно было - человек государев.
Наивный.
Подходит кондукторша.
А мне хорошо так, тепло, на солнышке щурюсь...
Почему не платим, интересуется. Вежливо объясняю, что есть закон, есть статус военнослужащего, утверждённый президентом...
А хули нам ваш статус?
У нас свой министр есть, и он вашего министра...
Граждане!
Да эти военные совсем оборзели! Да мы их кормим и поим! И деньги свои кровные на их содержание отстёгиваем! Тащим на своём рабочем хребте такое количество дармоедов! А на самом деле, никаких мировых угроз уже давно нет, и защищать нас не от кого! Кому нужна такая огромная армия! А эта жопа в фуражке ещё и платить отказывается!
Кровопийцы!
Разогнать!
Кровососы!
Умиляюсь.
Какое поразительное единодушие. Все-таки умеет наш народ сплотиться в тяжелое время.
Дружно кричат. А глаза какие...
Автобус дальше не пойдёт! Пока эта сволочь...
Выхожу.
Никто не плюнул в спину.
Постеснялись.
У меня слишком гордый вид.

Одно радовало - мне не нужно их ни от кого защищать...

The Omen, блин...

Он посмотрел в её глаза и проникновенно сказал:
- Вот только не надо мне этого говна...

А все потому что Лёха уже нарывался.
Просто регулярно напарывался нежным человечьим естеством на возникающие мистическим образом неприятности.
И возникали они, прямо скажем, не просто так на пустом месте, а непременно после какого-нибудь дурацкого ЗНАКА или ЗНАМЕНИЯ.
Он и не верил в них раньше... ну, до поры - до времени,... потом пришлось, как тут не поверишь, когда одно к одному.
Как повзрослел, дотюхало до него, что не просто так западло всякое происходит. Обязательно сначала ЗНАК будет.
И к полному половому созреванию уже целая система у Лёхи образовалась, как чего приметит - сразу начинает по сторонам зыркать и ноздрёй водить. Предчувствует. Битый.
Бывало, и проносило. Но чаще нет. Знаки - они вам не прыщи всякие живописные, просто так не появляются. Понимать надо, ага.
Эх. А началось-то все с кошки.
Вернее, сначала пришел командир.
И безапелляционно заявил, что на завтрашних соревнованиях по борьбе от роты должны выступить семь человек.
А Лёхе как раз, когда он часик назад в расположение роты возвращался, черный кошак дорогу перебежал. Он-то всё гадал - к чему бы... А тут вон что...
Он даже и не особо удивился, когда командир ткнул ему пальцем в грудь и весело заявил:
- Будешь выступать!
- Я же не борец, я бегун... - слабо возмутился Лёха.
- Бегун-фуюн, фиолетово мне. Понимаешь, да? Пер-пен-ди-ку-ляр-но! У нас в роте вообще борцов нет, и чего теперь? Саботировать? Ты не паникуй, вон смотри, какой парень кабанистый, на бегуна и не похож ни фига. Короче, готовься.
Да Леха, в общем, и не переживал. Он действительно был крепким и спортивным молодым человеком. И что немаловажно, юность у него была насыщенная. Рос он в таком районе, где редкая неделя без драк проходила, потому драться он умел и не боялся абсолютно. Да и в училище уже успел несколько раз отличиться, потому слыл среди друзей авторитетом в вопросах рукопашного диалога.

И наступил день соревнований.
Лёха был уверен в успехе абсолютно.
Конкурентов среди товарищей по роте у него не нашлось. Шел первым номером.
А увидав соперника, только хмыкнул сочувственно. Сразу видно - такой же бедолага, назначенный. Сидит себе, в очках, книжку читает. Ботаник. Телосложение явно не бойцовое, Лёха раза в полтора крупнее его выглядит. Колоссальнее.

Леха снисходительно улыбался своим, перекатывал мышцы по организму и представлял себе, как сейчас поймает кисть на излом, собственно его больше ничему и не научили, как крутанёт обратный рычаг...
Сигнал к началу.

Противник закрыл книжку, аккуратно снял очки, подошел, поклонился и сломал Лёхе руку.

Пока Лёха летел...
Он думал...
«Все-таки кошка...»

Противник вернулся к очкам и книжке. А Лёху унесли. Слава богу, это оказался не перелом, а вывих плеча...

И вот теперь, спустя четыре месяца, Лёха стоял и смотрел в её глаза. И шептал:
- Вот только не надо мне этого говна...

Черная кошка, презрительно фыркнула и продолжила движение.
Лёха с тоской посмотрел ей вслед. Всегда так. Не может постоянно быть нормально. Лимит спокойных дней закончен. Всем надеть чистое исподнее и приготовить вазелин.
- Ну, мы идём или нет? - возмущенно спросил Саня.
- Кошка...
- Ты болен! Давай скорее, ребята уже в кабаке.
Лёха обреченно вздохнул, делать было нечего, в кабаке действительно ждали.

Кабак гудел. Заблаговременно занятый столик обживали весельчак и балагур Тёма и флегматичный человек-гора Малыш.
Тёма журчал.
- Да она была просто картинкой, точно тебе говорю! Ну, такой... представляешь раннего Пикассо? А ноги? Это были даже не ноги... это были руки, которые хотели всех обнять! А эта её милая непосредственность... после предложения сделать променад, она шла чистить зубы...
Саня щёлкнул каблуками:
- Можно присоединиться, господа курсанты?
- Можно Машку за ляжку! - сразу включился в диалог Тёма.
- Хм... так разрешите...
- А чего там, хватайте!

Через час в организмах уже было тепло и нежно. В легком тумане сигаретного дыма шли душевные разговоры и дружеские споры.
Был ещё тот благословенный кабацкий час, когда все друг друга любили.
Ведь величина любви к ближнему прямо пропорциональна количеству выпитого.
До определенного, индивидуального момента.
После этого момента любовь причудливым образом становится величиной обратно пропорциональной. Что очень грустно и не поддается научному трактованию.

- Давно хотел тебя спросить, - нетрезво приставал субтильный Саня к Малышу, - Когда вытрешь грязь из-под носа?
- Даун ты, это усы, - беззлобно гудел Малыш, - знаешь, как девушкам нравится, когда я ими щекочу...
- Мдя, тяжелый случай, ну, щекочи раз больше нечем...
- Сломаю палец...
- Господа гусары! Родился тост! - Тёма встал, и придал профилю солидности - Вот скажите мне, что главное в нашей компании?
- Единство душ?
- Общность взглядов?
- Чувство локтя?
- Нет! В нашей компании главное не пукать! За взаимоуважение!

Прошло ещё два часа.

- Ты чего хмурый такой, Лёха?
- Да кошка черная дорогу ему перебежала! Знаете ведь Лёху, он на этом деле повёрнут.
- Не повёрнут, а предупрежден. Жопа грядет. Точно вам говорю.

Постепенно напивались.

Пьяный Саня притоптывал у занятого туалета. Сзади почувствовалось чьё-то дыхание. Саня повернулся. Напротив глаз вздымались мощные сиси.
- Тётенька, ик, здесь мужской...
Саню нежно взяли за ухо.
- Дяденька я, - пробасил качок, - иди, мальчик, пописай где-нибудь в другом месте...

За соседним столом отдыхала группа крупногабаритов.
Понять, спортсмены это, бандиты, или новые русские, не представлялось возможным.
Один из них, демонстрируя мощный затылок, в настоящий момент пытался произнести тост. Причудливо переплетая слова «типа», «эта», «как бы».
Без мата получалось плохо.

- А выпьем-ка шампанского! По-гусарски! - заорал Тёма.
Он открутил проволоку, встряхнул бутылку, и шлёпнул ладонью по дну.
«Чёрная кошка...» с тоской подумал Лёха, следя за полётом пробки.
Пробка врезалась в накачанный затылок, как раз на очередном «типа», окончательно оборвав тост.
Качок молча выпил, поставил рюмку и полез из-за стола.

Подошел, хмуро возвышаясь, и загораживая пейзаж.
- Шалим, хорьки?
Сразу стало понятно, что диалога не получится. Тем более, из-за соседнего стола начали подтягиваться остальные.
Тут появился наконец-то пописавший Саня.
- Спортсмен, ик? - он ткнул пальцем в мощный бицепс.
- Ну?
- Тогда, ик, - Саня демонстративно полез правой рукой за пазуху, - на старт, внимание, ик...
- Это Жванецкий, - повернулся к своим качок. И с разворота нанёс Сане удар в челюсть.
- Сашу... - полыхнул глазами Малыш.

Ну, и закрутилось.

Лёха сразу попал в ритм.
Уйдя от первого пушечного удара, он врезал ногой по голени, и от души кулаком в ухо. Хаотичными махами уличного боя сбил удары следующего бойца, резкими толчками по корпусу растерял его в пространстве, поймал за руки, разводя в стороны, и рванул противника на себя, нанося удар лбом.
Сбоку прилетел кулак. Лёха резво проехался по полу, роняя стулья, поднялся, вытирая кровь из разбитого носа:
- Вторая часть Марлезонского балета...

Саня сидел под столом, прижав к себе пустую бутылку из-под шампанского.
Пора было начинать что-то делать. Саня зацепился взглядом за уродливые коричневые ботинки, топчущиеся возле стола. Высунув руку и размахнувшись, Саня зарядил бутылкой по вражеской обуви. Бутылка не раскололась, зато сверху кто-то закричал.
Саня нервно захихикал. Не упуская теперь ботинки из виду, Саня, переждав минуту, вновь нанёс сокрушительный удар.
Третьего удара не получилось, рука попала в цепкий захват, и извивающийся в ужасе Саня был вытащен на поверхность.
На него смотрели добрые глаза Малыша.
- Хватит Саша, я уже хромаю...

Тёма ехал спиной по длинному столу, ледоколом раздвигая бутылки и тарелки. От удара голова гудела.
Остановился, уткнувшись в стену. Справа захлопали длинные ресницы.
- Блядь! - простонал Тёма.
- Вика - уточнила девушка.
Тёма широко улыбнулся. Во рту появились новые ощущения, язык свободно проходил сквозь строй зубов.
- У вас там дырочка - ткнула пальчиком Вика.
- Нет, девуссска, - оказалось что шипящие, покидающие организм, странным образом трансформировались в свистящие, - дыросська это у вас, - высунул сквозь выбитые зубы язык, - а у нас, похоссе, тут пробоина...
Завозился, доставая себя из салатов.
- Не уходите никуда, после продолссим беседу. Бетховен! - заорал скрючившемуся у синтезатора лабуху, - Ритму дай, ритму! Унса-унса, унса-унса...

Лёха очнулся от того что кто-то тряс его за плечо.
- Лёха! Лёха! Очнись! Сваливать пора! Ментов вызвали! - кричал в ухо Саня.

Они шли по вечернему городу, поддерживая друг друга.
Впереди из подворотни высунулась кошка.
- Кыш! Кыш, скотина! - заорал Саня.
Малыш затопал ногами, а Тёма бросился поднимать камень.
Котяра с обиженным воем кинулся обратно.
Лёха вздохнул:
- Рыжий...
- Рыссый, не рыссый, лутьссе не рисковать, - Тёма отряхнул руки, поводил языком в пробоине, - ссто, блин, командиру скассать про свой портрет?
- Скажи, кариес...