Все военные знают, что Боевой приказ - это приказ в квадрате. То есть к выполнению подлежит более чем обязательно, да и наказание за невыполнение оного не в пример жестче.
Но есть человеческий фактор, как среди выполняющих приказы, так и, увы, среди отдающих. Но сначала о танке ПТ-76...
Эта весьма неплохая четырнадцатитонная машинка была создана в 1950 году, имела хорошую пушку калибра 76 мм ("Паттоны" и "Чаффи" эта пушка щелкала как орехи), скорость «Плавуна*» была 44 км/ч по суше и 10 по воде.
Так вот, в этот танк был влюблен командующий армией молодой республики, которой помогала в данный момент Родина слонов, водки и ушанок со звездочками. Учитывая, что часть границ с потенциальным противником проходила по широкой реке, генерал-капитан возмечтал о амфибийной механизированной дивизии, которую он видел как дюжину «Плавунов» и пару дюжин БТР-50П*. Маловато, конечно, для дивизии, но для тех мест и на армию потянет. К чести молодого государства, военную тайну почти соблюли, и то, что танки плавающие, агенты супостата не просекли, а вот про БТРы знали точно. Но генерал-капитан, даром что отучился три месяца в Москве в академии, уяснил, что главная основа победы - это стратегический запас, и включил в заказ военной техники аж самоходный понтонный парк на 260 метров длиной. А потом в дело включились снабженцы и прочие складские...
Сначала прибыли танки, целых одиннадцать штук, их, не снимая брезента, погрузили в трейлеры и экстренно увезли в излучину пограничной реки, на место дислокации будущей дивизии. Пароход с БТР50П*, шедший из Болгарии, до порта назначения не дошел, то ли потонул, то ли переадресовали, правды о его судьбе никто из местных так и не узнал. А понтонный парк привезли, разгрузили и загнали в огромный охраняемый пакгауз. Тут разведчики и диверсанты противника сработали на пять с плюсом... За отдельную плату складские сотрудники разместили в этом же пакгаузе ящики с контрабандой, которая ближайшей же ночью весело взорвалась, естественно, вместе с понтонным парком. А учитывая, что БТРы не привезли и привозить не собирались, шпионы успокоились и доложили мировому империализму, что внезапное форсирование реки пока не грозит...
Но генерал-капитан так не думал. Он прекрасно знал, что те одиннадцать танков, что ему прислали, являются плавающими, и еще он вычитал в инструкции, что на броню можно сажать десант, и в голове генерала созрел блестящий план...
Старшим по команде в будущей бронеамфибийной дивизии, был майор Вальтер, как главный советник комдива, он осуществлял боевую учебу и все с ней связанное, а учитывая то, что комдив пребывал все время в столицах (как родственник супруги первого заместителя председателя Революционного комитета), майор Вальтер (Вальтер - это псевдоним) и был реальным комдивом. Так вот, майор Вальтер получил секретный пакет, из которого следовало, что скоро начнется рейд дивизии на сопредельную территорию, для чего на усиление дивизии направляется десантная compagnie. Надо сказать, что термин compagnie означал в принципе слово рота, а местная рота это не больше полусотни человек, то есть посадить их на броню одиннадцати петешек и проплыть один фурлонг, было вполне решаемо. Но не знал майор, что генерал, прочитавший в старой брошюре, что на «Плавун» можно посадить десант аж в двадцать человек, послал для операции compagnie в составе аж трехсот штыков. Для боя, конечно, хорошо, но учитывая то, что панцергренадеры были, так сказать, с полной выкладкой и все вместе весили эдак тонн сорок пять, то переправлять их на броне за один раз было бы катахрезой, причем с явными последующими бульками.
Учитывая то, что приказ был боевой, а танкисты и гренадеры ни в чем не виноваты, надо было напрягать солдатскую смекалку. Майор, кстати, тут оную уже напрягал, и в первую очередь в сторону сохранения военной тайны. Казармы дивизии были за городом, на территории старого колониального бунгало, окруженного высоким забором и сторожевыми пулеметными вышками. И местное население отнюдь не понаслышке знало, что пулеметы с вышек открывают огонь без предупреждения. То что танки были плавающими, было секретом даже для части своих. А чтобы усыпить бдительность агентуры противника, кишевшей в ближнем городке, была задумана афера со строительством моста. Для этого был нанят спившийся бельгийский инженер, у которого было сразу две белочки, банановая и коньячная. То есть порода этих алкогольных животных зависела от потребляемых инженером напитков: после бананового самогона Франсуа был склонен строить плавучий Версаль, а после виски - Брунклинский мост. Был у инженера и третий бзик: он с постоянно-спорадического бодуна искренне считал себя реинкарнацией Матисса и одевался в блузу и берет завсегдатая Монмартра.
Очень помогали в решении проблемы затягивания времени местные строители, которые хорошо умели только воровать. Первая партия досок и бревен исчезла в первую же ночь вместе с гвоздями, скобами, строительными инструментами, сторожем и самими строителями. Так что раз в неделю, когда инженер пару дней не мог пить физически, ему выделялся отряд сопровождения и небольшое количество строительных материалов, с которыми он прибывал на берег реки и чего-то пытался делать. Кстати, местная контрразведка на Франсуа буквально молилась. Ибо разведка противника кинула все свои ресурсы на то, чтобы споить инженера и не дать ему заняться стройкой. Так что контрразведчики вольготно дежурили в любимом кабачке Франсуа и ждали, кто же его будет угощать, дабы взять очередного агента неоколониализма в разработку.
Продумав ситуацию окончательно, майор Вальтер вручил курьеру пакет с новыми координатами дислокации, а сам начал действовать...
Во-первых, был пущен слух, что строительство моста переносится выше по реке, и по этому поводу из расположения ушел караван с досками и бревнами. Во-вторых, была оцеплена и объявлена запретная зона ночных учений, под коим соусом трейлеры с танками ушли в ночь. В-третьих, в десятке километров, в низине, окруженной зарослями, закипела работа, туда же были передислоцированы танки, и там же ждали панцергренадеров.
Майор решил четко и просто. Если посадить на каждый танк по тридцать человек с боекомплектом и прочими прибамбасами, то бедный «Плавун» двести метров не проплывет, и как минимум застрянет в прибрежном иле, причем два раза, хотя вполне хватило бы и одного.
По этому поводу майор приказал сделать двадцать плотов, из расчета два плота на один танк (командирский плыл без плота, но с четырьмя разведчиками на броне). То есть за десятью танками должны были плыть на буксире по паре плотов, несущих на себе по пятнадцать солдат с полной выкладкой. Испытания прошли успешно. Ну, а в день «Д» и в час «Х» амфибийная дивизия «Фридрих Энгельс» форсировала реку и с налету взяла город, указанный в приказе. Ввиду непонятного отсутствия официального комдива, в бой дивизию повел майор Вальтер.

Р.S.
Плоты сперли, через пару часов после ухода танков за тет-де-пон. Африка-с.

Р.S.S.
Официальный комдив, заехав по дороге к новому месту дислокации дивизии, заехал перекусить в любимый кабачок Франсуа, где с ним и одуревшими от безделья контрразведчиками назюзюкался до поросячьего визга и вообще там завис. Как выяснилось, у него вместо белочки были крохотные конные амазонки, играющие в салочки между бутылками и стаканами. Причем на третий день, их видели и его собутыльники.

«Плавун» - так в войсках прозвали ПТ-76
БТР-50П - советский плавающий бронетранспортер

Эту историю мне рассказал, бывший провинциальный ГАИшник, с которым мы познакомились в ресторане закрытого по непогоде аэропорта.
Как-то в молодости, в конце восьмидесятых, он дежурил с напарником и верным мотоциклом «Урал» (помните, такие милицейские мотоциклы были) на перекрестке загородного шоссе. Дело было к вечеру, и вдруг со стороны райцентра показался велосипедист, который ехал зигзагами, стремящимися перейти в восьмерки. Заметив патрульных, он направил велосипед прямо на них, но свалился с седла, не доехав до мотоцикла всего пару метров. Когда гаишники подбежали к падшему бициклисту, он, обведя их мутным взглядом и дыхнув мощным водочным перегаром, внезапно явственно произнес: «Ты отдашь мне свою одежду и мотоцикл».
Подъехавший колхозный грузовик определил (в лице своего водителя), что велосипедист это никто иной как Васька из села Гребнева. Этот Васька повадился ездить в видеосалон в райцентре, и вот такое на него глубокое впечатление произвел фильм «Терминатор». Волшебная сила искусства, блин.
Мы зависли в кабаке на несколько часов и было рассказано много алкогольно-дорожных историй и баек. Мне запомнилась еще одна...

Гаишник прятался за поворотом в кустиках, и когда из-за оного поворота показался неуверенно ехавший «Москвиченок» 2140, патрульный радостно вышел на дорогу. «Москвич» затормозил, остановился и так затих. Когда лейтенант подошел к машине, то увидел на переднем сидении двух переплётшихся руками и ногами, аки осьминоги щупальцами, мужиков. Как потом выяснилось, дело было вовсе не в нетрадиционном сексе, а в идиотизме...
Пьяный водитель, увидев гаишника, решил экстренно поменяться местами с пассажиром.
Самое смешное, так это то, что пассажир был еще более пьяный, чем водитель.

Большая банка с кашей

Две вечные проблемы (а именно: дураки и дороги) по отдельности еще решаемы, но когда они объединяются...

В одну местность, ввиду обострения обстановки, срочно понадобилась переместить некое революционное КЦ для использования его против прислужников империализма. Но единственная дорога, по которой туда можно было попасть, по целому ряду причин была непроходима для транспортных конвоев, и командование порешило, что надо делать там ВПП, способную принять «Фантомсы».

А наша команда только что закончила обучение местных патриотов обращению с карамультуками, которые, если честно, мы же им и привезли. Короче, нас строгим приказом прикрепили к инженер-полковнику, которому было поручено все устроить и построить.

Все началось с того, что Тарасюк выменял на автомобильный прицеп без одного колеса полевую кухню...

Старшина получил благодарность и взыскание одновременно. Благодарность за то, что кухня была кстати, ибо при нас был взвод местных повстанцев, а взыскание за то, что появился геморрой по имени «дрова и повар». Сами понимаете, что по обычной армейской практике об инициативе за кухню стал отвечать сам старшина. Жгучий соус пири-пири, калулу, бамия, концентраты из пайка, куры, короче, смесь муамбы с джеромовски-гашековским гуляшом приготовил нам наш новый повар, и эти яства пошли на ура...

Инженер-полковник, узнав предысторию и попробовав это творение старшины (я имею в виду гуляш, а не кухню), пришел в восторг и дал нашему гарному хлопцу карт-бланш на организацию снабжения проекта. Как сказал по этому поводу Аким, на огороде построили посудную лавку и пустили туда Тарасюка. А народно-хозяйственная ситуация складывалась следующая...

Пригодное для строительства ВПП место было мало подвергнуто зарослям и мелким колдобинам, дерн был тоже на уровне, но маловато было места для пробега, то есть - надо было удлинить полосу метров на 400 и расширить метров на 100. Но, увы, техники не было, стройбата тоже, а было только местное население и Тарасюк. И старшина начал действовать.

Во-первых, он выдал полковнику список необходимых для выполнения заданий грузов, в первую очередь - это был шанцевый инструмент, и не в последнюю очередь - сгущенка. Полковник удивился данному пункту, но старшина, честно округлив глаза, доложил, что это згущене молоко необходимо як дополнительное харчування для повышения производительности працювання трудящихся. Полковник обалдел, но подписал. Но будучи педантом, добавил комплект палаток для расположения рабочих, и палатки эти сыграли потом роль ружья, висящего на стене в чеховской пьесе.

Через пару дней кирки, лопаты, пилы, сгущенка, сухие белила, палатки и еще деяку різну дрібницю должны были сбросить с парашютами (к сожалению генеральный груз был слишком нежен для такой транспортировки). А пока ожидались грузы, Тарасюк, Аким и Таракан решали вопросы с наймом рабочей силы.

Рядом очень удачно обитало племя, мужчины которого в свое время привлекались колонизаторами к земляным работам, и народ там знал, что лопатами не пилят, а пилами не копают. Тарасюк был убит тем, что впервые не прокатили в качестве предмета обмена патроны, которые тут вроде всегда и везде ценились. Но когда вождь мечтательно сказал, что в обмен на аренду пару сотен землекопов (при полном их материально-технически-продуктовом обеспечении со стороны заказчика) он должен получить «гранде кашу в банке», то старшина понял, что вождь хочет полевую кухню, чтобы варить племени кашу плюс большие банки со сгущенкой. (А избавиться от этой кухни и связанными с этим обязанностями, старшина мечтал, как старая дева о разводе новобрачной соседки). Так что высокие стороны ударили по рукам.

Как назло, в этот момент рядом не было ни Таракана, ни Акима. Ребята в это время азартно гоняли по зеленке диверсанта, который выстрелил в их сторону и пытался после этого скрыться в одной из хижин местных Черемушек. Бедный злодей не знал, что скрыться от Таракана - это катахреза. Тут припоминаю один случай...

Во время большого праздника в столице, только что освобожденного от пособников Империализма молодого государства, из толпы в одного из новых министров очень удачно всадили три пули, причем удачно в обоих смыслах: во-первых, попали, но, во-вторых, не до смерти. Праздник проходил в большом патио с фонтаном посередине, народу там было под сотню, но оцеплением командовал Дитмар, и после первого же выстрела оцепление произвело полный орднунг с блокировкой места преступления. Когда включили более мощное освещение (дело было сильно к вечеру), то в фонтане обнаружилось под дюжину пистолетов разных моделей, а у одного из гостей обнаружили револьвер с двумя патронами в барабане. Подтянувшийся позже Таракан с внимательным пристрастием допросил владельца револьвера и пришел к выводу, что это не он стрелял. Экспертизу было проводить негде, тем более, что в день предыдущий все присутствующие, у кого официально было оружие, салютовали в воздух по поводу начала праздника, а оружие до нынешнего вечера почистить было недосуг. Но местный Молчи-Молчи уже решил для себя кто преступник, и не хотел видеть других версий. Тем более, что гильз на земле обнаружено не было, а в револьвере не хватало четырех патронов.

Барон, весьма уважавший навыки Таракана, убедительно настоял, чтобы капитану дали отработать свою версию, а учитывая, что за его спиной стояли Арканя и Тарасюк с РПД-44, а Дитмар намекнул, что никого не выпустит за оцепление, пока геноссе Шабе не закончит свое расследование, консенсус забил ключом.

Короче, Таракану дали полчаса, но он уложился гораздо быстрее. Выстроив десяток самолично выбранных подозреваемых, Таракан окинул их цепким взором и ткнул стволом Стечкина в сторону здоровенного детины в камуфляжных брюках и цветастой тунике. Отверстия в материи зоркий глаз капитана зацепил сразу, а в большом мешковатом кармане бельгийских штанов было также обнаружена дырка, да еще три гильзы в придачу. Позднее Таракан объяснил пути своих рассуждений. У первого парнишки был Веблей калибра .455. Три таких пули с нескольких метров - это соответственные дыры в мишени и, соответственно, полные кранты клиенту, а тут ранки от калибра миллиметров 7, следовательно, стреляли из пистолета, а раз никто ничего не видел и гильз нетути, значит, стреляли из кармана. Короче, элементарно, Ватсон.

Также и в этот раз Таракан вычислил злодея в один момент: из пяти сидящих вокруг котла пейзан, он выбрал того, у которого были отнюдь не крестьянские руки и вдобавок характерная мозоль на указательном пальце.

И вот, наконец, закипела работа. Инженер-полковник разбил рабочих на бригады, каждой бригаде был выделен участок работы, а также котел, который входил в оплату и, естественно, ежедневно выдавался приварок. Так что все шло по плану, аэродром был готов в срок, но наступил день окончательного расчета и Тарасюк понял, что его сегодня, наверное, убьют, причем, видимо, несколько раз...

Оказалась, что «гранде каша в банке», это - grande casa branca, то бишь - большой белый дом. А вовсе не полевая кухня. Самое интересное было то, что в качестве примера полковнику был предъявлен вырванный из какого-то журнала листок с фотографией Таджмахала.

Нет, мы всегда знали, что старшина Тарасюк - гений, но не догадывались, что предела его гениальности просто не может быть. Когда инженер-полковник испуганно-грозно потребовал от Барона объяснений, то Тарасюк, испросив в уставной форме разрешения обратиться к товарищу полковнику, отрапортовал, что, во-первых, цей староста жадний, як куркуль, а, во-вторых, білий дом йому построят, якщо только товарищ полковник дозволить использовать остатки материалов от строительства аэродрома. А на вопрос, какие именно остатки интересуют старшину, Андрей ответил, что нужен-то чуток белил, палатки и еще яка-то різна дрібниця. После чего полковник махнул рукой и дал срок сутки, ибо через сутки на первом самолете прилетает большое начальство. А старшина, забрав себе в подчинение взвод союзников, приступил к выполнению задания.

Меньше чем через сутки на окраине главной деревни появилось поражающее воображение белоснежное здание. С четырьмя шестиоконными крыльями и донжоном посерединке. А были это всего-навсего четыре армейских брезентовых палатки УСБ-56 (10х7 метров), установленные крестом вокруг поднятой на помосте шатровой французской палатки, ну, все это было покрашено белилами. А перед этим безобразием стояла, покрашенная в белый же цвет полевая кухня.

Аким после этого случая уважительно именовал Тарасюка не иначе как наш Карбюзье, добавляя... белый-белый.

Р.С. После первого же тропического ливня «белый дом» стал зеленоватым, но мы были уже далеко от этих мест.

Р.Р.С. белила нужны были изначально для разметки грунтовой ВПП.

Смотрите кто пришел

Случилось как-то группе товарищей (и не побоюсь этого слова - друзей) проходить некий учебный процесс в одном большом, но не совсем столичном городе. Учеба должна была затянуться месяца на три, ибо героические Советские инженеры и конструкторы создали новый самоходный агрегат, который еще лучше и быстрее, чем иные колхозные комбайны, мог доехать до Ламанша сквозь боевые порядки всевозможных супостатов, и нам надо было срочно оный агрегат изучить.

В данном городе, помимо заведения, где мы грызли броню науки, была еще пара ВУЗов попроще, где среди студенчества была огромная недостача сильного пола и, что характерно, переизбыток пола прекрасного.

Посетив пару танцевально-культурных мероприятий, которые в те патриархальные времена заменяли Клубы, мы обросли полезными знакомствами и наладились нашей тесной компанией ходить в гости к своим новым знакомым, у которых было множество поводов для праздников: от дней рождений до успешных сдач зачетов, и просто суббот.

В последствии, узнав про эти вечеринки, в наш тесный круг стали стремиться влиться другие наши коллеги, и мы их допускали, но через определенный фильтр, а вернее, даже два фильтра...

Во-первых, неофит должен был обязательно прийти со своей девушкой, дабы показать уровень коммуникабельности, а, во-вторых, мы устраивали ему проверку на наличие чувства юмора, хотя, с высоты прожитых лет, я посчитал бы её несколько грубоватой. Так в чем же заключалась хохма....

Когда новенький появлялся на вечеринке со своей дамой, их радостно встречала вся мужская составляющая, но все знаки внимания доставались пришедшей девушке. Все наперебой щелкали каблуками, восхищались её красотой, угощали шампанским, а когда все это достигало апофеоза....

Народ удивленно оборачивался к кавалеру, мол, а ты тут что делаешь, комнатный мачо, жали ему руку, хлопали по плечу, благодарили за то, что он привел в нашу компанию такую очаровательную девушку и указывали на дверь.

Интереснее всего было наблюдать не за его реакцией, но за реакцией его дамы. Сначала удивление и смущение, потом нарастающая радость и, самое интересное, что в течение минуты, после попытки выдворить её кавалера (больше минуты мы не выдерживали и начинали ржать), практически кроме легкого смущения, смешанного с любопытствующей радостью у нашей гостьи, ничего больше не наблюдалось.

К чести наших коллег, подвергающихся розыгрышу, все принимали его достойно и с чувством юмора, впрочем, без чувства юмора служить в Армии невозможно.

Надо заметить, что наши дамы принимали бурное участие в этих розыгрышах, а одна даже привела на поругание ботаника, который достал её своими ухаживаниями. Но из мужской солидарности мы его оставили на вечеринке и даже научили пить водку (много). Юноша пытался петь с нами армейские песни и поклялся, что переведется из своего вуза в военное училище.

Как-то много лет спустя, один из наших соучеников рассказал, что в одной жаркой стране, вспомнив наши розыгрыши, попытался применить оный по поводу одного местного союзника. Но там шутка не удалась, ибо дама, завидев, что её френдбоя пытаются выдворить с мероприятия, достала пистолет...

Если кто-нибудь скажет мне когда-нибудь, что понимает женщин, ни за что не поверю!