МОИ СЛУЖЕБНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

И об этом расскажу. Абсолютно честно и без двойного дна: вот я какой! В своём преклонном возрасте я осуждаю того двадцатисемилетнего пацана, но продолжаю относиться к нему с нежностью и белой завистью.

1. Барказ.

Рабочие барказы и командирские катера "Минска" наводили ужас на главную базу Черноморского флота. Новые, они спокойно выдавали восемнадцать узлов, и отходившая волна заставляла скрежетать по кнехтам многочисленные концы, шевелила трапы, что многим местным, естественно, не нравилось. А нам-то что? Терпите, милые. Не каждый день вам выпадает честь принимать у себя тихоокеанские авианосцы!
Я получил боевую задачу: доставить на крейсер группу вертолётчиков во главе с заместителем командующего авиацией ТОФ полковником Володиным, которые прилетели с Дальнего Востока и должны были идти с нами на переход. Погрузились на Северной, и тут началось. То отсутствует "добро" для перехода на внешний рейд, то при его наличии рейдовый пост на Константиновском равелине разворачивает барказ назад. Так продолжалось несколько раз. Измотанные многочасовой "бодягой" голодные, холодные авиаторы проклинали флот, "Минск" и, по всей видимости, меня как дистрибьютора этих организаций.
Вот по телефону получено очередное "добро" от какого-то очередного оперативного, и опять та же картина: рейдовый пост предлагает вернуть всё в исходное.
- Будет ещё какая-то ОВРа* над "Минском" издеваться! Где наша не пропадала?! - подзадоривая себя этими мыслями и желанием не посрамить флот перед сталинскими соколами, я скомандовал рулевому: "Вперёд!"
Устрашающие предупреждения, усиленные мощными громкоговорителями, предупредительная то ли автоматная, то ли пулемётная очередь - всё это уже никак не могло остановить принявшего решение и готового нести за него ответственность авианосного офицера.
Это и всё преступление? - спросите вы. Увы, к сожалению, не всё. Выйдя за боновые ворота, вскоре почувствовал, что волна здесь совершенно другая. Вода, иногда не доходившая до планширя на 20-30 см, заставляла сомневаться. На ум приходил известный в истории флота случай опрокидывания крейсерского барказа в Купеческой Гавани четверть века назад с последующим сжиманием известного органа. Что касалось количества пассажиров, здесь было всё в норме, хоть и под завязку. А вот что у каждого было по килограмм тридцать вещей - это...
Всё завершилось благополучно. Приобретённый опыт бесценен. Честно доложил обо всём Командиру, за что был поощрён ненаказанием.
________________________________________________________
* ОВР - охрана водного района.

2. Вахта.

Мы, как и всё прогрессивное человечество, отмечали День Победы, находясь в отличие от него в Индийском океане. Отмечание всех праздников на корабле начинается с нуля часов, и не нам нарушать флотские традиции.
Но вдруг удар ниже пояса: мне предлагают заступить на вахту вместо какого-то внезапно "приболевшего" товарища. Все прокрученные варианты оказались несостоятельными, и ничего не оставалось делать, как подчиниться судьбе.
Командирскую вахту нёс неприлично храпящий начальник походного штаба Паромов. Главное, что необходимо было сделать в этой ситуации, смениться без доклада по причине появившихся речевых дефектов. Громко топаю ногами, кашляю, подношу руку к уху, держу паузу - и вот награда за безукоризненно рассчитанный ход: "Меняйтесь!"
Индийский океан. Погода - миллион на миллион. На экранах локаторов никакой грязи. Скучно, господа!
- А не испить ли нам кофею, вахтенный офицер? - нарушил гнетущую тишину будущий вице-адмирал.
Молодцеватое "Есть!" в кромешной темноте рубки не могло иметь трагических последствий, а чёткие военные распоряжения на камбуз отдавались уже по телефону из штурманской рубки.
И вот в ходовую незаметно вваливается и замирает у командирского кресла боец, полыхая всеми оттенками запахов мусороудалительного устройства, которое он временно прекратил чистить. Вы счастливы, если не знаете, как пахнет это устройство и его содержимое! Голый торс, тарелка в грязной руке, на которой плещется и поливает "годковскую птюху" мочеподобная жидкость - вот та обстановка, в которой должна была через мгновение состояться казнь вахтенного офицера.
- Сынок, а может, у тебя и сахарок найдётся? - ласковым голосом лисы перед потрошением курицы вопросил Рудольф Васильевич.
- Яволь, мин херц! - чумазая рука достала, долго порывшись в районе яиц, вожделенные кусочки и попыталась всучить их прямо в трясущуюся от негодования кисть ошалевшего начальника.
Последовавшие и долго не смолкающие раскаты грома в словесной оболочке великого и могучего флотского языка насовсем вернули меня в чувства. Я с благодарностью понял, что самое опасное место над кромкой обрыва успешно пройдено.
Раздухарившись, начал давать вводные на дежурную артустановку, чем заслужил молчаливую поддержку постепенно приходящего в себя начальника штаба. И вдруг звонок по телефону: "Володя, выйди на левое крыло".
Штурман Серёга Клёмин провёл меня подальше по обходному мостику, достал из пакета стакан с "шилом", кусок хлеба и подсолнечное масло для отбития запаха.
- Володя, мы счастливы, что ты остался жив в берлоге Паромова, гордимся тобой, и вот компания меня послала, ну... это самое...
Первая реакция, конечно: что за чушь?! А затем идиотско-мальчишеское: а кто ещё скажет, что делал это непосредственно на вахте?! Ещё успокаивало то, что предложил мне это безобразие самый уважаемый мной на "Минске" потомственный моряк, старший штурман "Минска", яхтенный капитан...
Не следовало мне делать этого. Это я понял сразу же по вернувшимся ощущениям на фоне разгорающегося рассвета и окончания фазы сна у очень уж грозного начальника.
Остаток вахты провёл, уткнувшись надбровными дугами в резину бинокулярного визира, след под глазами от которого долго провоцировал дурацкие вопросы типа: тебе что, начальник штаба в глаз въехал?..
И сказать-то в оправдание нечего. И надо ли оправдываться перед собой? Всё равно ОН всё видел.
Да и из песни слов не выкинешь!

ТОСТ ВНЕ ПРОГРАММЫ.

У меня праздник. Моему другу, начальнику химической службы Приморской флотилии Женьке Кукушкину, присвоили капраза. Понятно, что в дальнейшем у него очередных званий не предвидится, а значит и последний банкет по такому случаю. И не беда, что ввиду грандиозности события и широкой натуры бенефицианта детали торжества вряд ли останутся в нашей памяти навечно. Главное - сам факт.
Первый выходной за последние три недели. Полная уверенность, что не вызовут на службу, обеспечивается присутствием двух заместителей Командующего. Химический склад, затерявшийся между приморских сопок, готов к мероприятию лучше, чем к комплексной итоговой проверке. На берегу прозрачной до неприличия речушки под полными парами и в безупречной изготовке классический сруб русской бани - гордость начхима. Никаких ТЭНов! Только берёзовые поленья... Разовые белые химические одежды, полный набор веников (дуб, берёза, можжевельник, эвкалипт), настои, отвары, квас...
В реке, вбирая студёную свежесть горного потока, позвякивает ящиков пять сучанского пива (начало 90-х!!). И так хочется остаться здесь навечно, что даже нарастающая тревога за завтрашнее хмурое понедельничье утро не в состоянии отвлечь душу от предвкушения предстоящего погружения в рукотворную нирвану.
А ещё - осень. И не золотая, а изумрудно-зёлёная. Нигде такой нет. И возражения не принимаются. Она в Южном Приморье особенная. Не только необыкновенная, но её ещё необходимо и заслужить. Это значит: обзаведясь виртуальными жабрами, пережить стопроцентно влажное лето; отвыкнуть от созерцания небесного светила, круглосуточно проживая в атмосфере, наполненной аналогами туманов и сценических дымов; пройти испытания августовско-сентябрьскими тайфунами. И только после всего этого, случайно обнаружив, что мир продолжает существовать, что разбухшие форточки и двери вновь начали закрываться, а бельё на балконе высыхать естественным путём, опровергаешь порочную для Приморья митяевскую формулу и торжественно провозглашаешь свою: "Осень - это маленькая жизнь!"...
... Осознание того, что эндорфины стремительно начали покидать потерявшее бдительность тело, пришли с первыми звуками первых обязательных тостов. Но уже давно начальники - хоть и в джинсах - произнесли все дежурные здравицы, а из уст друзей мутным потоком продолжали литься штампы служебных и партийных характеристик: снискал уважение..., добросовестно способствовал..., любое из порученных дел...
Мужики, да вы что? Это ж Женька Кукушкин - душа компании, а его кабинет с холодильником и его содержимым - центр пересечения лучших представителей всех родов ВМФ и взаимодействующих сил других видов от Находки до Владивостока.
"... прошёл путь от... до... бороздил, не покладая... на всех ответственных участках..."
И это всё про Женьку?! Про мужика, который на акватории бермудского многоугольника "Владивосток" - "Челюскин" - "Морвокзал" - "Зеркальный" бороздил, не покладая..., пытаясь совершить то, чего невозможно сделать по определению, но к чему необходимо стремиться?!
Что?! Ликвидация последствий радиационных аварий? Ну а как же без этого? Он же на это учился...
Ноги, не дождавшись очереди на свой тост, понесли прочь от стола. Куда? Ну, конечно, за баню! Через минут двадцать, затаившись и не отзываясь на крики "Ау!", аффтар выдал виновнику торжества и его гостям свой вариант здравицы.

КУКУШКИН - КАПРАЗ!
(Диалог тихасских* подружек).

Вы слыхали, подружки?
Вот-те на, вот-те раз!
Говорят, что Кукушкин
Не мужик, а капраз.
Я смутилась в натуре!
Слёзы прямо из глаз.
Объяcните мне, дуре,
Что такое капраз?

Дура, Манька, ты, честно,
Хоть под блузкой - вагон.
А капраз - это если
Три звезды на погон.
И ещё там петлицы...
Кепка с ручкой... Ну вот,
Есть морщины на лицах
И, конечно, - живот.

Про петлицы не помню
(Кабы раньше-то знать!)
Приходил ровно в полночь,
Сразу лез на кровать.
Вроде были все зубы,
И спина без морщин.
Говорил, крепко любит,
Что вообще - дворянин.
Говорил, что в пампасах *
Начинал свою жизнь.
Да! На плавках лампасы
Точно были, кажись.

Рассмешила, зараза.
Я от смеха рожу.
Что такое капразы,
Я тебе расскажу.

Мне - и нежной, и слабой -
Снять сподобились стресс
Два капраза из штаба,
Из ПээрФл эРэС.*
Позвонили нежданно
(Ну и что ж - не жульё),
А сама - прямо в ванну
И меняю бельё.
Я от неги застыла,
Затуманился мозг...
Эти ж гады за "шилом"
Посылают в киоск.
Принесла, наливаю
(Пить помногу - постой!)
И призывно моргаю:
Ну, орлы, кто же мой?
А они ещё круче
(Ну ни дать и ни взять!):
Ельцин - сидор вонючий!
Клинтон - страшно сказать!..
Улеглись на рассвете
Там же, где кто и пил.
Через форточку ветер
Седину шевелил...

Ну спасибо, подружка!
Успокоила враз.
Знаю точно: Кукушкин
Мой - совсем не капраз.

Рада я непомерно.
Всем по полной налей!
Мой Евгений, наверно,
Ещё только старлей!
______________________

*- Тихас (Тихоокеанский, Шкотово-17. Ныне г.Фокино) - военно-морской городок на трассе Владивосток - Находка.
*- "пампасы" - оливковая роща, где "нарушали безобразия" курсанты Каспийского ВВМКУ им. Кирова.
*- ПрФлРС - Приморская флотилия разнородных сил.

В НОВЫЙ ГОД НА МАШИНАХ ПОД БАЯНОВ ЗАЛИВИСТЫЕ ТРЕЛИ.

(то ли эпиграф, то ли лозунг)

Баянисты всех жанров, соединяйтесь!
(Navalbro, http://www.bigler.ru/showstory.php?story_id=6293).

Решил включиться в объявленный как-то Navalbro конкурс на самый "баянистый баян", тем более, что материал к нему пылится в архивах достаточно давно.
Будоражат сомнения, что вряд ли удастся стать лауреатом, так как в первом случае я сидел в аудитории, а во втором - участвовал в работе комиссии по расследованию происшествия.

1. МАШИНЫ БЫВАЮТ РАЗНЫМИ.

Осенью 1983 года впервые в своей служебной практике посчастливилось поехать на учёбу в город Серпухов на завод, производящий системы управления зенитно-ракетного комплекса С-300Ф. О событиях того счастливого месяца можно рассказывать долго: встречи с друзьями, посещение концертов и спортивных зрелищ в столице, знакомство с подноготной оборонки и много чего ещё. Но поведать хочу о вроде бы незначительном эпизоде, который, тем не менее, запал в мою память, как код к некоторым неразрешимым флотским проблемам.

Занятия в нашей учебной группе вёл конструктор по фамилии Бронштейн, который, исписывая всю доску неподъёмными формулами, периодически входил в транс, перемещаясь относительно нас, своих слушателей, в другое измерение. Складывалось впечатление, что и дома с женой он изъясняется в двоичном коде. Мы искренне им восхищались, но решительно ничего из воспроизводимого этим умником не воспринимали. Мы - это герои-тихоокеанцы ракетной специальности: три старших офицера из штабов и управлений флота и шесть лейтенантов различных рангов со строящегося атомного крейсера "Фрунзе". Нам, имевшим опыт эксплуатации аналоговых систем управления, с трудом удавалось вникать в совершенно новые принципы построения на основе ЦВМ. Через некоторое время мы прекратили конспектировать за ненадобностью, но исправно водили ручками над тетрадками, чтобы не обидеть гения.
- А на этом вопросе я хотел бы остановиться поподробнее для инженера системы управления, - услышав эту фразу, друзья растолкали Володю Мартынова, в чьи служебные обязанности входили обслуживание и эксплуатация ЦВМ. - Кто у вас инженер комплекса?
- Ну, я, а что? - старший лейтенант стремительно встал и по-военному щёлкнул каблуками.
Это насторожило нашего эйнштейна, потому что флотские вычислители обычно выглядели по-другому.
- Извините, а вы заканчивали училище радиоэлектроники имени Попова?
- Никак нет! Ка-ал-грАдское! - командным голосом рявкнул Мартынов.
Всё это в переводе на общепринятый язык означало, что он является выпускником артиллерийского факультета Калининградского военно-морского училища, и до назначения на ЦВМ служил командиром батареи МЗА на бпк "Ташкент".
Немного озадаченный конструктор продолжал разбираться в ситуации с дотошностью, обозначенной предъявленным имиджем. Но ответы новоиспечённого флотского вычислителя были по-детски непосредственны и двумерны. В них не было никакого двойного дна, а тем более стёба.
- А вы вообще-то опыт работы на машинах имеете?
- Так точно! До Армии на ЗИЛ-130 работал.

2. ДЖЕНТЛЬМЕНСКИЙ ПОСТУПОК.

Эту трагикомическую историю необходимо попытаться представить зрительно. Сразу успокою: достали всех, кроме ЗиЛ-130.
На острове Русский с водкой всегда была напряжёнка, в особенности, во время расцвета антиалкогольной компании, и в особенности, в воскресенье. Но русский с острова Русский найдёт выход из любой безвыходной ситуации.
Водителю береговой базы одного из корабельных соединений ответственность перед страждущими сослуживцами указала верное направление к решению задачи: по льду через пролив Старка - на остров Попова, а там в рыбкоопе порядки совершенно другие, и, включив в стоимость продукта скромный налог за риск продавца, вожделенный эликсир спокойно приобретается в любое время суток.
Ранним утром машина ползла по льду пролива через кромешную пелену утреннего молокообразного воздуха. Вначале услышал звук ревуна, а затем уже и визуально водитель разглядел в непосредственной близости справа едва проглядывающийся силуэт тарахтящего буксира.
- Помеха справа! - чётко просигналил недавно сдавший на права, но серьёзно отравленный вчерашним "Нитхинолом" небольшой водительский мозг.
Гордый за своё джентльменство вне зоны действия ГАИ, боец слегка притормозил, пропуская буксир в соответствии с ПДД, и...
Всё!

Предлагаю две разнопланоновых военно-морских мудрости. Можно по-отдельности.

ПРИНЯЛ МЕРЫ.

Однотипные эсминцы "Бывалый" и "Спокойный", прижавшись друг к другу, стояли лагом у причала в отстое. Ожидание очередного ремонта затягивалось. В такие периоды на корабли начинают списывать особо отличившихся бойцов с других экипажей, которые прошли уже и Крым, и Рым и которым в этой жизни уже и терять-то нечего, а приобретать - тем более.
- На "Бывалом"!!! - прогремел с причала голос начальника штаба эскадры.
- Есть... - через некоторое время из рубки дежурного эсминца высунулась мятая недовольная физиономия с повязкой "рцы" на левой руке.
- Пока вы спите, бакланы вам всю палубу обосрали! И даже сейчас продолжают обгаживать флагшток и гюйсшток перед самым подъёмом флага! Примите меры!!!
Правая рука дежурного, пятнадцатилетнего капитан-лейтенанта, невозмутимо поднесла ко рту микрофон "Каштана", а левая наощупь включила линию трансляции верхней палубы. И морозный воздух главной базы Северного флота всколыхнула усиленная мощными динамиками принятая мера:
- Кш-ш-ш-ш!!!!


НЕ СТОЛИЦЕЙ ЕДИНОЙ...

Начальнику топливного склада на острове Путятин, что уютно расположился в заливе Стрелок Уссурийского залива, подполковнику Феликсу Кутепову пришло время увольняться со службы. Это было ещё во времена застоя, и ему, имевшему когда-то московскую прописку, государство выделило квартиру в первопрестольной.
Но Путятин, где прошла вся служба офицера, не отпускал душу и сердце. Реликтовая природа с лотосами на Гусином озере, пятнистые олени, бродившие стадами в заповеднике; рыбалка, охота, дикие пляжи, равных которым не сыскать ни на каких лазурных берегах - как без всего этого дальше жить?
А каково теперь будет обходиться без красной икры и красной рыбы, крабов, креветок и других богатств, которые на местном рыбзаводе находились в абсолютной доступности и необходимых количествах. Кто и в чём мог отказать начальнику солидного топливного склада, который, как и его собратья по цеху, ещё в те времена уже умели жить хорошо. А что значит потеря независимости, неприкасаемость которой свято обеспечивалась удалённостью от начальства и отсутствием каких-либо приличных средств связи с островом? Неужели теперь он, человек, которого называли хозяином Путятина, будет жить хоть и в Москве, но как все?
Вернувшегося на остров офицера после осмотра московского жилища замучили расспросами завистливые коллеги с обычной родословной:
- Ну, как там Москва? Как квартира?
- Москва кипит... Что я хочу ещё вам сказать, - выдавливал из себя озабоченный навалившейся проблемой и не собиравшийся шутить вроде бы как счастливый обладатель столичной прописки. - Конечно, Москва - это не Путятин! Но и там люди живут...

"... ДОЛЖЕН БЫТЬ ТУПЫМ И РЕШИТЕЛЬНЫМ"

Эпатируя, многие на Флоте на месте троеточия в этом заголовке вставляют название своей специальности, но не все делом могут доказать свою личную причастность к сути приведённого афоризма.
Пик расцвета на Флоте ракетно-артиллерийского дела пришёлся на восьмидесятые годы прошлого столетия. Стрельб было много. Рвались от напряжения нервы и печень, летели награды и должности, ускоряли или замедляли свой бег воинские звания. Стреляли одиночно и в составе соединений. Отражение атак с разных направлений ракет-мишеней, запускаемых с кораблей, подводных лодок, самолётов и береговых установок происходило с различной степенью успешности. Ракет и снарядов не жалели. Иногда "заваливали" все пять-шесть одновременно выпущенных ракет, а иногда они "шуршали" не обнаруженными до точки самоликвидации. Ракетчики со стажем помнят "Пёрл-Харбор" ракетной подготовки 10-й ОпЭск ТОФ, когда на одной совместной стрельбе 18 марта 1983 года официально было зафиксировано 18 неуспешных пусков ЗУР.
Сбитые мишени часто пролетали рядом с мачтами кораблей, а иногда горящие многотонные болванки по неописуемой траектории падали у борта. Всё это было тяжело, дорого, интересно, полезно, но и очень опасно. Гибель "Муссона" 16 апреля 1987 года открыла многим глаза на проблему, хотя для мыслящих офицеров, включая лейтенантов, она была на виду. Даже в правилах ракетных стрельб было заложено несоответствие реалиям. Каждая поражённая ракета-мишень считалась опасной в зоне радиусом дальности её возможного полёта до выработки оставшегося топлива. Естественно, в этом круге радиусом десятков, а то и за сотню километров, находились все участвовавшие в стрельбах корабли...

Назначенный на должность командира батареи МЗА бпк "Ташкент" лейтенант Курепин, месяц назад прибывший после выпуска из училища, уже безвозвратно вошёл в образ управляющего огнём на первой в жизни фактической стрельбе. Его руки намертво срослись с металлом визирной колонки, а в усмерть заинструктированном мозгу гвоздём торчала необсуждаемая истина: ракету-мишень, по которой произведёны пуски ЗУР, считать опасной независимо от результативности данных пусков. А это значит, что без дополнительных команд и указаний его, лейтенанта, праздник наступал по умолчанию...
Дальность до обстрелянной цели сокращалась и с входом её в зону поражения 30-мм шестиствольного автомата комбат замкнул цепь стрельбы, как учили. Он так самозабвенно "палил" от визирной колонки очередями по ракете, прошедшей курсовой параметр и уходящей по корме корабля, что трассы начали ложиться вдоль кильватерного строя соединения, норовя слиться с ним в огненном экстазе.
В сети управления стрельбой соединения и по корабельной боевой трансляции "Ташкента" хор истеричных криков "Дробь" рвал мембраны аппаратов и барабанные перепонки экипажа. Но руки комбата, отсоединившиеся от мозга, ничего этого не воспринимали.
Побелевшие от напряжения пальцы, продолжавшие неистово давить на гашетку, не смогли справиться с внезапно наступившей тишиной. ВыстрелА, снаряжённые на стрельбу, закончились за мгновение до момента, синонимом которого является северное млекопетающее семейства псовых...
На разборе стрельбы московский адмирал неистовствовал. Швырял свою дорогую фуражку, стучал кулаками по столу, топал ногами - всё никак не мог обнулить свою энергетику, так как лейтенант гордо поднятым подбородком демонстрировал состояние обратное раскаянию.
- Ну объясни же ты мне, наконец, лейтенант! Почему ты стрелял?!
Выдержанная МХАТовская пауза...
- Да потому, товарищ адмирал, что если б я не стрелял, то точно так же вот стоял бы сейчас перед вами и отвечал на ваш вопрос: "Лейтенант! Почему ты не стрелял?!"