Глядя с грустью на пересыхающую Сахару рaздела “Военная мудрость”, захотелось окропить её парой слезинок.

Моему “остепенившемуся” другу после адъюнктуры пришлось решать дилемму: преподавать свою специальность в родном училище или “Тактику ВМФ” в Академии тыла и транспорта. Всё это предполагалось в Питере с равнозначными окладами и категориями.
После выбора Академии тыла, глядя в мои удивлённые глаза, он и изрёк эту фразу, которую, иначе как военно-мудрой, не назовёшь.
- Что я тебе на этот счёт скажу: связь лучше преподавать в артиллерийском училище, а артиллерию - в училище связи!

В ЛУЧШИХ ЧУВСТВАХ...

На стук в дверь: “дай-дай за-ку-рить“, - командир электротехнического дивизиона Владимир Адуевский отреагировал легкомысленно, за что поплатился честью приветствовать в собственной каюте начальника штаба дивизии противолодочных кораблей. Грохот доски закрывающегося секретера - это стоматолог Василий Баханович среагировал - оставлял робкую надежду на то, что грубейшее нарушение корабельных правил в рабочее время останется незамеченным.
НШ снял фуражку, устало плюхнулся на диван, и прервал начавших уже было представляться офицеров:
- Защёлкните замок, - и, немного помолчав, - наливай!
Друзья готовы было услышать что угодно, но только не это. Очевидно, этим нетрадиционным саркастическим ходом начальник решил опустить их до неприличного уровня, чтобы затем потешаться во время официальной казни. Произносимое наперебой: “...никак нет... да как вы могли подумать...у нас на корабле с этим строго...“, - звучало неубедительно, потому как “шило“ в мешке не утаишь (народная мудрость), а консервно-лучно-чесночный смог - и подавно.
- А я-то думал: здесь моряки есть!
В этой фразе вконец "съехавшим с катушек" офицерам послышалась интонация уставшего от безвылазного мельтешения по разным кораблям морского брата, которому ввиду его высокого служебного положения и выпить-то не с кем! А если и нальют где, то как их "драть" после этого? А может его самого "выдрали" ? На таком уровне "дерут" так, что простным смертным и не снилось!
А что - они! Они со своим "Минском" в этом соединении временно. Через две недели уйдут насовсем и, как говорится: овцы целы и... начальник штаба черноморской дивизии не будет сомневаться, что на Тихоокеанском флоте есть моряки.
Была-не-была! - первым не выдержал Баханович. Во первых, он не строевой и беспартийный, а во вторых - врач, дававший клятву Гиппократа. Итак, полстакана на краю стола, пульс - сто шестьдесят, как вдруг:
- Разведённый не пью...
В условиях повышенной секретности был раздобыт “чистый“, отсервирован секретер и...
Начальник штаба пил один, пару раз позволив друзьям чокнуться между собой. Раскрыв рты, Володя и Вася слушали морские рассказы, восхищаясь собеседником и в особенности самими собой...
Затем была блестяще подготовлена и с блеском выполнена операция по транспортировке полубезжизненного тела пациента в начальственную каюту. Утром узкому кругу друзей в красках была поведана эта удивительная история, где занимаемое в “Табели о рангах“ положение не является непреодолимым барьером для чистых человеческих и офицерских взаимоотношений.
На следующий день начальник штаба покидал крейсер. Провожавший Командир на трапе поинтересовался, как положено, выявленными при посещении замечаниями.
- Особых замечаний нет, за исключением одного: офицеры пьянствуют, - позвучало то ли в шутку, то ли всерьёз.
- Но зачем же так - “с потолка“, - обиделся Командир.
- Ничего себе - “с потолка“! Да я сам вчера в каюте поймал двоих: каптри с “молотками“ и капитана со “змеёй“, - последнее слово, как и должно быть, осталось за старшим по должности.
Может быть, начальник штаба и не хотел ничего плохого. Но среди ста пятидесяти офицеров на корабле был всего лишь один капитан 3 ранга-инженер - Владимир Адуевский и всего лишь один капитан медицинской службы - Василий Баханович .
В итоге апологеты морского братства и человеколюбия, не позволившие усомнится в высоком реноме моряка - тихоокеанца, получили по полной.

30 октября - ДЕНЬ МОРЯКА-НАДВОДНИКА. Всех с праздником!!!
КБ - спасибо!

"А мы в морях не раз встречали зори
И пили спирт, болтаясь среди льдин.
Мы всё пройдём, но Флот не опозорим!
Мы всё пропьём, но Флот не посрамим!"
(Ю.И.Визбор)


ДА, БЫЛИ ЛЮДИ В НАШЕ ВРЕМЯ...

Для первого экипажа “Минска“ первый начальник радио-технической службы Борис Серафимович Кондратьев был и остаётся фигурой культовой и знаковой. Командуя подразделением с самым большим количеством яйцеголовых офицеров, имея в заведовании необъятные гектары электроники, он со всем этим успешно справлялся благодаря неподдельному оптимизму, неукротимой энергии, громогласному командирскому голосу и безупречной строевой выправке.
Он гордился своим питерским происхождением: я - рамбовская шпана! - называл себя Бобом, а народ величал его Кондратом.
- Уходит Боб Кондрат в далёкий путь,
Целуя девушку из Нагасаки, -
исполняемая на такой манер известная песня занимала достойное место в его репертуаре.

Борис Серафимович славился умением розыгрыша и способностью адаптировать известные анекдоты к местным условиям.
Например. После подъёма Флага на полётной палубе звучала команда: “Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть к Командиру!“ Здесь же на виду у всего личного состава происходило мероприятие, которое в народе именовалось утренним обнюхиванием. Точь-в-точь, как это делал командир Кувалда в рассказе KORа, наш Командир здоровался с каждым за руку, при необходимости задавал подозрительным лицам ничего не значащие вопросы. Ответ на вопрос предполагал утечку утреннего “выхлопа“, который, как известно - не воробей.
Борис Серафимович всегда вызывал подозрение нахлобученным на нос козырьком, вызывающе здоровым цветом лица и перманентным разжёвыванием витаминок “Гексавит“. На все вопросы Командира он отвечал односложно: “Есть! Так точно! Никак нет!“ - демонстративно отворачивая лицо куда-то в сторону.
- Борис Серафимович, а что это вы от меня всё время отворачиваетесь?
- Запах, товарищ Командир!
- Вот и я о том же...
- Никак нет, товарищ Командир! Вы неправильно поняли! Это мне вчера старпом так в душу нас...л, что до сих пор изо рта пахнет!..
Потерянные когда-то давно в туристических странствиях две фаланга мизинца левой руки давали возможность потрясать публику невиданным цирковым трюком: ковыряние в носу этим огрызком пальца создавало иллюзию глубокого точечного массажа внутренних окрестностей мозга. В севастопольском ресторане “Виктория“ между столиками выступал иллюзионист. Борис Серафимович всегда подходил к нему, засовывал мизинец в нос и под восторженный рёв публики садил фокусника на пятую точку: “А вам слабо?!“
А представьте на секунду ботинки, одетые впопыхах начальником РТС на противоположные ноги. Ещё раз мысленно напрягитесь: важное построение на бескрайней полётной палубе авианосца, стометровая чёткая линия надраенных ботинок первого срока, и диссонирующие этому благолепию стоящие “враскаряку“ потёртые военно-морские “шузы“.

Из множества других историй, где Борис Серафимович играл первую скрипку, особняком стоит эта, потому как имеет международный статус.
Крейсер стоял на рейде Луанды. Мы уже встретили и проводили Президента Анголы Агостиньо Нето, посла Логвинова, сотрудников дипломатических миссий и представительств. На очереди была встреча с офицерами контингента кубинских войск, воевавших в Анголе. Ещё не было Афганистана, и встреча с людьми, непосредственно участвующими в боевых действиях, представлялась волнительной и торжественной. Да и то, что нам самим довелось здесь увидеть, не могло никого оставить равнодушным. На рейде сиротливо болталось пустое судно, экипаж которого, как говорили, был расстрелян кубинцами за контрабанду оружия войскам УНИТА. Кладбище не вывезенных на Родину погибших комбатантов-интернационалистов потрясало воображение количеством могил.
Наш Командир чётко воспользовался старым военным правилом: не можешь остановить безобразие - возглавь его!
- Товарищи офицеры! Я знаю, что кое-кто имеет в сейфах спиртные напитки, купленные ещё в Союзе и по каким-то причинам не выпитые до сих пор. Я разрешаю угостить ими наших кубинских товарищей. Только “шилом“ - не вздумайте!
Прибывших интернационалистов после торжественной части разобрали по каютам, и только один остался сиротливо стоять на опустевшей полётной палубе. Это безобразие заметил из иллюминатора своей каюты Кондрат и тут же решил его устранить. Первым делом он позвонил начмеду:
- Олег, ты же раньше заходил на разведчиках на Кубу. Подскажи мне хотя бы несколько слов по-кубински!
Начмед, как оказалось, напрочь забыл испанский язык, но одно слово - компаньеро - вспомнил. Кондрату этого оказалось достаточно.
- Компаньеро!!! - раздался над полётной палубой зычный голос начальника РТС, - компаньеро!!!! Ком цу мир!!! Ком цу мир, тебе говорю!
В конце концов кубинец-полиглот и ещё несколько его товарищей оказались в каюте у Кондратьева.
Прибывший на помощь начальник медицинской службы всячески помогал уничтожать языковый барьер между представителями революционных армий. Уже вспомнили половину “кубинского“ языка с его испанскими словами: но пасаран! Куба - си, янки - но! Патриа о муэртэ! Гуантанамера, барбудос - но всё было безрезультатно. Гости наотрез
отказывались пить “шило”. Кондрат пошёл на решительный шаг. Насильно всучил каждому по стакану и торжественно произнёс: “Вива Куба! Вива Фидель!! А кто не пьёт, тот компаньеро американо империализьмо!“
Это подействовало и продолжалось долго. То, что братание необходимо немедленно прекращать, первым понял Кондрат после того как начмед и один из кубинцев обменялись подарками. Приняв от доктора полупустой тюбик зубной пасты “Поморин“, благодарный гость презентовал ему в знак вечной дружбы закопчённый автомат Калашникова.
Команда: “Кубинские друзья приглашаются на правый трап “,- всё звучала и звучала по корабельной трансляции, а тела кубинских товарищей всё доставляли и доставляли в катер. Помощник вахтенного офицера на правом трапе бросил в воздух фразу о том, как трудно завтра будет нашим сегодняшним гостям. Провожавшему командиру эскадры это замечание понравилось, и славившийся своей демократичностью контр-адмирал Варганов приказал помощнику по снабжению доставить в катер спирт. Через несколько минут двухлитровый графин был передан по назначению, дабы нерушимость советско-кубинской дружбы не была подвергнута сомнению даже завтрашним тяжёлым утром.

Мы и сейчас встречаемся. Тот же оптимизм, та же сталь в голосе, тот же грамм-градус, и, как следствие, всё те же не по возрасту мальчишеские выходки. А вот голова совсем-совсем белая...

ИЗ УРОКОВ БДИТЕЛЬНОСТИ.

1. Общие сведения.

Неподъёмный конгломерат военной тайны на тяжёлом авианосном крейсере переполнял его внутреннее пространство, а некоторые, не уместившиеся внутри составляющие - о, ужас! - в открытую стриптизировали на верхней и полётной палубах, надстройках и антеннах. Особая секьюрити почему-то главным источником утечки тайн считала офицеров. На борьбу с ними была мобилизована вся мощь чистых... холодного... горячего.
Ещё не заселились мы в Николаеве на корабль, как первый террорист - комбат главного комплекса старший лейтенант Трофимов - был вычислен. Вместе с Командиром и замом он стоял на коврах политических и особых отделов, писал объяснительные и заверял, что подобное больше не повторится. А что не повторится? Оказалось, Шура где-то изрёк, что если к нему, второму в мире комбату "Базальта", будут так же без почитания относиться, он проверит сопротивление изоляции в цепях пиротехники ракет мегомметром на 500 вольт. Он даже не смог припомнить где, при каких обстоятельствах и в каком состоянии это было сказано.
При кулуарных обсуждениях технической возможности осуществления предложенного проекта, учитывая, что ракеты на корабль ещё не приняты, я предлагал к рассмотрению более простой и доступный вариант, о чём впоследствии пожалею и о чём будет рассказано немного позже.

Старший лейтенант Поповкин, гордившийся наличием в своих жилах пятидесяти процентов еврейской крови, в трезвом сознании за "пулькой" изобразил мысли вслух:
- Эх, пойти бы нам на Восток через Суэц. Выбросил бы я налево своим братьям несколько папок технического описания "Аллеи", а там, смотришь, и счёт на моё имя открыли в солидном банке...
Далее те же, что и у Шуры Трофимова, ковры, те же угрюмые лица аналогичных дядей, та же стремительная посадка на "живете".
- Вы, дяденьки, что - серьёзно?! Не было такого...
- Если не было, тогда на, читай... Вслух...
- "Начальнику особого...Объяснительная... , - с изумлением читал несостоявшийся изменник Родины, - я ... знаю Михаила, как доброго... Однако ... числа ... месяца... за игрой в карты он сказал...", - и так три экземпляра - слово в слово - с разными подписями его игровых компаньонов.
Ну, как? Работали же люди!

2. Особисты - хорошие и разные.

Первый корабельный старший оперуполномоченный Николай Фёдорович У. оставил о себе добрую память. Умный, интеллигентный человек с радостью приглашался на мероприятия, где его присутствия по идее необходимо было опасаться. Он акцентировал наше внимание на том, что не собирается отнимать хлеб у политработников, но предупреждал: если кто при развязавшемся языке сознается в конспиративной деятельности или зловредных намерениях - берегись! После прихода на ТОФ мы с почестями проводили его на Камчатку, и тут началось.
Следующий особист, по выражению острословов, не брезговал информацию у матросов иногда даже высасывать (и не из пальца, конечно). После приостановления героическими усилиями контрразведки этого процесса у нас появился новый отъявленный негодяй и мерзавец, назовём его Федя Фазанов.

Здесь сделаю небольшое отступление. Мне, мягкому и сомневающемуся человеку, нелегко даются эти слова даже по прошествии более двадцати лет. Время зализало раны, рассосало до определённой степени от них рубцы. Великодушие и мучительный анализ событий, привязанных к тому конкретному и неоднозначному времени, позволяют мягче относиться к поступкам разных людей, которые самозабвенно или тупо, а иногда с перевыполнением плана, пахали нарезанную Системой делянку. Поэтому, перефразируя А.Покровского, скажу, что тех, с которыми я сегодня поздоровался бы сидя или лёжа, не больше, чем пальцев на одной руке.

З. Неистовый Фазанов

Фазанов совал свою красную физиономию во все дыры с дьявольским рвением. Он разоблачал то офицерскую антипартийную организацию с указанием фамилий, явок и паролей, то выводил на чистую воду потерявших за время чтения самиздатовского Высоцкого идеологические ориентиры моих сослуживцев. Блестящий офицер капитан Конов, заведующий авиационным шилом, поил эту скотину всю боевую службу совершенно бескорыстно, отмахиваясь от предостережений товарищей. Ещё не успели высохнуть слюни от их лобызаний при прощании по случаю возвращения на Родину, как на корабль пришла "опера", следствием которой было: снятие с должности, строгач по партийной, академия Жуковского - "Х" до места!
Особо Федя прославился пресечением масштабных утечек секретных сведений в период выполнения крейсером задач боевой службы в зоне ответственности 7-го американского флота.
А чего проще?
1. Утром в секретной части выписываешь фамилии получивших секреты и идёшь продолжать прерванный сон;
2. После обеда выходишь на полётную палубу, где весь экипаж пытается найти остатки свежего воздуха для дальнейшего продолжения жизни. Там "открыживаешь" встреченных особей из утреннего списка.
3. Обходишь по очереди каюты отмеченных, где в каждой задаёшь один и тот же сакраментальный вопрос: "Покажите, где вы храните полученные секреты?"
Всё! Материалов для "оперы" - выше крыши. Теперь можно неделю не выползать из каюты, шлифуя партитуру произведения.
Ну и что, что всем известно, что даже замурованный в постовом или каютном сейфе документ всё равно хранится с нарушением? А так как в этих типовых сейфах не для всякой бутылки места хватит, то и предъявляют бдительные офицеры книги и папки, скрытые от разведки вероятного противника под подушкой или в рундуке за закрытой на ключ каютной дверью.

4. Наука побеждать. Теория и практика

Я этому гаду не попался ни разу, несмотря на то, что идеология хранения секретов на моём Флоте заметно отличалась от требований приказа Министра обороны N 010. Она покоилась, как Земля на трёх китах, на трёх постулатах, объединённых девизом: "Секреты не пропадают!":
1. Я - патриот, и только от меня, а не от проверяющих зависит, чтобы секретные сведения, к которым я допущен, не стали достоянием врага.
2. Если я временно потерял координаты документа, свято верю, что он "всплывёт" и не сомневаюсь, что такой же достойный патриот, как я, найдёт способ вернуть обнаруженную заблудшую овцу в стойло, за что ему придётся налить;
3. Если негодяй (а не враг!) замыслит тебе отомстить или поставить подножку, то даже наличие нескольких записей в нескольких формах N7 от этого не спасут.
Относитесь к сказанному выше с долей иронии и - уж никак! - не руководствуйтесь. Но как прикажете поступать, если на "проворачивание" командир группы зачастую получал по несколько картофельных мешков с папками, отмеченными грифом "Совершенно секретно"? Выдавал всё это личному составу он, конечно, без записи, свято уверовав в его высокие гражданские качества.

А однажды я Федю победил, да притом на его поле. Это была всё та же боевая служба в Южно-Китайском море.
Командир группы отсутствовал в центральном посту по тревоге. На мой вопрос: "Где?" - зловещий ответ: "Его взяли". Представляете? Конечно, контрольные листы, осциллограммы, инструкции, находящиеся на боевом посту, - всё это при определённой доли фантазии и злой воли можно было трактовать как неучтённые секретные документы. Опер так и сделал, а командира группы - "взял".
Меня, как начальника, ноги сами собой понесли к месту, где "берут". В зловещей каюте в окружении четырёх "особистов" сидел мой лейтенант в, мягко сказано, деморализованном состоянии. Допрос вёл Федя. Синхронно с восприятием его пламенной речи в сознании обвиняемого сами собой возникали картины бескрайних сибирских просторов на фоне лая караульных собак. По причине открытой двери в каюту я вошёл без стука, проигнорировав - "Я вас не вызывал!" Говорить начал сходу, повернув ручку "громкости" в правое крайнее положение. Говорил страстно и аргументировано, подстёгиваемый непререкаемой уверенностью в собственной правоте и... (100 г - не более!). Логика моих умозаключений состояла в следующем:
- лейтенант ничего не нарушил, потому что все так делают;
- состояние, приобретённое здесь, не позволит ему выполнить задачу по отражению американского ракетного нападения на крейсер;
- лейтенант должен немедленно вернуться в пост со всеми снятыми обвинениями, поскольку его одного по боевому расписанию не заменят все здесь вместе взятые присутствующие;
- если он враг, его необходимо арестовать и в кратчайший срок доставить на борт замену.
Старший оперуполномоченный походного штаба, который через три года остановит блестящую карьеру командира эскадры, вышел из каюты. Посчитав почему-то, что это косвенно подтверждает мою правоту, я продолжал атаковать, и через некоторое время покинул каюту вместе с командиром группы и с чувством собственного превосходства. Брошенное вслед: "Мы ещё посмотрим...ты ещё пожалеешь...", - никак не воспринимались мной, поскольку Родину предавать я не собирался, а "секреты" до конца боевой службы твёрдо решил не получать.
Почему Фазанов мне так и не отомстил, я до сих пор не понял.

5. Удар ниже пояса

Чтобы хоть как-то развеялось мрачное впечатление от истории неравной борьбы секретных исполнителей с карающей системой, на арене должны появиться политорганы. И вот, они здесь...
Переход на Восток приближался к своему логическому завершению. Где-то на траверзе острова Цейлон нештатный кадровик походного штаба Александр Михайлович Апанасенко принёс благую весть:
- Мужики, Родина вас не забыла! Срочно требуют прямо с океана подать списки кандидатов на поступление в Академию и на Классы.
Решение год отдохнуть в Ленинграде созрело у меня мгновенно, и вот моя фамилия уже красуется на бланке телеграммы ЗАС. Вот-вот её подпишет командир эскадры и полетит она родёмая тире да точками на Большую Землю, круто меняя мою военно-морскую биографию...
- Александр Михайлович, ну что, подписали?
- Подписали и отправили. Да... твою фамилию вычеркнули.
Приплыли...
На очередной вахте, отвечая на мой вопрос о причине такого поворота событий, контр-адмирал Варганов по-доброму и с едва заметным чувством неловкости перепасовал меня к начпо - это он.
Заместитель начальника политического управления ТОФ капитан 1 ранга Семилетенко, игравший роль начальника походного политотдела, не пытался скрыть своего раздражения по поводу моего появления.
- А почему это вы сразу ко мне, а не по команде... Куда я вычеркнул?!. Да я даже вашей фамилии не знаю.
То, что он не запомнил фамилию первого вахтенного офицера за четыре месяца похода, не удивительно, а вот, что не знает и вычеркнул, - то это как?
- Погодите, погодите... Что-то вроде припоминаю...
Пришлось долго ждать перекладывания с места на место каких-то толстых тетрадей, их перелистывания туда-сюда, и вот довольное выражение комиссарского лица сменилось брезгливой гримасой.
- Ещё чего захотел... На Классы... Так-так, вот оно: "... и в то время, когда старший лейтенант Трофимов намеревался взорвать корабль путём замера сопротивления изоляции в цепях пиротехники крылатых ракет мегомметром на 500 вольт, капитан-лейтенант Ульянич придумал более изощрённый способ. Он предложил "запустить" изолирующий противогаз и бросить его в масляную цистерну..."
Чем закончился разговор, и как я покидал высокую каюту - не помню совсем. Честно... А вот что помню точно, так это то, что "академиев мы не кончали".

Вижу, не верите вы в правдивость этой очередной грустной истории?
Произвожу щелчок ногтем правого большого пальца на переднем верхнем зубе движением от себя. Этим же пальцем слева направо энергично перечёркиваю кадык:
"ЗУБ ДАЮ!!!"
А как ещё?!

КАК ШЕФЫ РУКИ МЫЛИ...

На такр "Минск" прибыли шефы: делегация минского ПО "Горизонт". Боссы поднялись в салон командира, а простых смертных начмеду было поручено провести в кают-компанию на обед.
- Я вас познакомлю с обязательным флотским ритуалом: мытьё рук перед едой, - с этими словами Олег Головченко повёл делегацию, в которой были и перспективные подруги - молодые комсомолки, вначале в пост санитарной обработки (ПСО).
Конечно, непонятливые гражданские внутренне сокрушались по поводу этих, как им казалось, бестолковых карантинных мероприятий: неужели у них такие жуткие руки, что их надо обязательно "санитарно обрабатывать" в ПСО? Откуда им было знать, что "мытьё рук перед приёмом пищи" на корабле - это экспресс-заглатывание "соточки" перед умывальником после команды по трансляции: "Команде руки мыть!"
В указанном посту уже всё было готово к акции. Каждому из ничего не понимавших гостей проворные мичмана-медики быстро всучили в руки по тривиальной медицинской "банке" с налитым спиртом.
- Сейчас мы с вами "помоем руки", - на мелькнувший в глазах девушек ужас доктор отреагировал тут же, - А КТО НЕ ХОЧЕТ ПИТЬ, МОЖЕТ ПОСТАВИТЬ СВОЮ "БАНКУ" НА СТОЛ. Мичманов в этот момент в посту уже как и не бывало.
Гости были сражены мудростью начмеда наповал. До убытия с крейсера "руки мыли" регулярно.
Отказов и рекламаций не поступало ни с той, ни с другой стороны