Парад партизан.

Осень 2001 года, Н-ская гвардейская ракетная бригада, Ленинградская обл.


И только это я приехал домой из екатеринбургской командировки, сумку поставил, но раздеться не успел, как дочки мне сразу радостно выложили:
- Папа! А тебе повестка с военкомата.
Хм-м. Вспомнили, наконец-то. Беру повестку, внимательно читаю. ФИО, адрес, всё правильно указано. Только вот место работы моё почему-то странно прописано: ?водитель ресторана ?Крестофор?, хотя я НИИ инженером ?подъедаюсь?. Напутали что-то в военкомате. А может, всё же зайти в ресторан, вдруг мне там деньги должны?
И не раздеваясь, пошёл в военкомат, благо до него - две минуты ходу. Другой кто скажет: да на кой туда попёрся, мог бы выкинуть повестку и всё. С этими я даже спорить не буду, не наши это люди, случайно на этот сайт забрели. Это ж когда я ещё такая возможность представится, в армию на месяцок сходить, молодость вспомнить. А то, что-то давно не уже не вызывали, за последние двадцать лет после дембеля - первый раз. А отмазаться мог запросто, хотя бы потому, что ещё хромал после перелома ноги.
И таким образом я, прямо с командировки, не заходя даже на работу, загремел на сборы. Мой товарищ по работе писал за меня отчёт по командировке.
И вот мы, помаявшись два с половиной часа в электричке, попали в просторные светлые казармы, построенные ещё до революции для гвардейского гусарского полка. Скинули штатские шмотки, оделись как люди - в камуфляж и бушлаты. Незабываемое, неповторимое ощущение. ?Словно домой вернулись? - таким было общее мнение ребят.
Если это так, то ?дома? явно стало лучше. С умилением я разглядывал цветной телевизор в ленкомнате, которая стала ?комнатой досуга?, казарменные тапочки и коврики. Не баловали нас таким в стройбате в 79-81 годах. Да и кормят здесь явно лучше, тут даже сравнивать нечего.
Но я не об этом хотел рассказать, не стал бы внимание ваше отнимать зря. Хочу же поведать о марше нашей ?партизанской бригады им. Щорса?, как сами себя прозвали. Утренний развод на работу - это было святое мероприятие в этой части. Все дивизионы сначала строем проходили по плацу мимо начштаба, впереди барабанщик, задавал такт. Потом дивизион занимал место в строю. Барабанщиков мы, партизаны, моментально окрестили ?энерджайзерами?. Ну, помните рекламу про зайца-барабаншика, ?будет работать, работать и работать...? Нам тоже хотели барабан всучить, но такое в партизанском дивизионе не проходит.
Итак - утро. Воздух чист и пронзительно свеж, каким бывает только воздух осенних полигонов и военгородков. После смрада городских миазмов хочется не просто дышать, а пить этот воздух, наслаждаясь и смакуя, осторожно втягивая его меж губ. Старинные кирпичные казармы с высокими окнами и метровой толщины стенами. Увядающие последней, бальзаковской красотой деревья ярко играют на солнце всеми оттенками красно-золотой палитры. Лёгкие облачка пробегают по ярко-голубому небу где-то очень высоко, за пределом досягаемости ручного зенитно-ракетного комплекса ?Стрела-2М?.
Перед начштаба проходят по плацу дивизионы солдат-срочников. М-да-а-а... Кормить солдат стали лучше, обмундирование у них стало куда лучше, не чета нашему хэбэ образца 70-80х. А вот что до самих солдат. Это упадок какой-то. Хилые, тщедушные, сутулые. Бледные, невзрачные дети городских окраин. Тщётно пытаясь печатать шаг, им всё же удавалось идти в ногу и соблюдать равнение в строю, а что до выправки - уж не обессудьте. И это ещё показательная часть. Что же в других тогда творится.
И тут начштаба кивнул нам, давайте, мол. Командир нашего партизанского дивизиона п/п-к Ивер в свою очередь приказал нашему замкомвзвода Жене:
- Командуйте.
Негромко так сказал. Знал, что Женя не подведёт. И тогда наш замок, сержант Соловьёв, бывший воин-интернационалист, раненный в Афгане, а ныне - мастер-пивовар компании ?Балтика? - рявкнул свирепым голосом:
- Р-р-равня-а-айсь!
И тут же встрепенулись вороны на берёзах вокруг плаца. Встрепенулись и успокоились. А зря. Потому что следом послышался новый рёв:
- Смир-рна-а!
И снова взмыли в воздух эскадрильи ?карельских соловьёв?.
- Шаго-ом...
Мы уже привстали на цыпочки и стоим не шелохнувшись. И словно полуденным гулким выстрелом из гаубицы, с Константиновского равелина Петропавловской крепости:
- А-а-рш-ш!!!
И мы врезали. Так в этой части, могу забиться, давно никто не маршировал. Под страшными слитными ударами ног тяжко застонал плац и покрылся трещинами. Мы шли, с молодецкой бравадой, откормленные здоровенные тридцати-сорокалетние мужики, расправив плечи и пуза, вдруг почувствовавшие, что было что-то у нас в прошлом, что-то хорошее, о чём жалеем и вспоминаем. Были у нас не только дедовщина и неуставняк, дуроломы-прапора и иуды-замполиты. И жаль нам было этих сопливых пацанов, которые не застали те легендарные времена, когда была у нас могучая армия, которую боялись все и уважали. Пусть изгаляются и зовут нас комуняками, тоскующими об имперском прошлом, пусть несут что угодно эти маменькины сынки, откосившие от службы. Не понять им, что такое настоящая мужская жизнь. Не объяснишь глухим, что такое музыка.
Пожилые офицеры и прапора с умилением смотрели на нас, украдкой смахивая слезу. И говорили своим срочникам:
- Вот так надо маршировать, сынки. Учитесь, вот как в Советской Армии умели строем ходить.
Тем временем наша колонна неотвратимо и страшно, словно ?Тигр? на Прохоровском поле, сотрясая плац, приближалась к середине, казалось - ничто нас не могло остановить, но вот мы чётко повернулись влево и:
- Стой! Раз-два. - замерли, не шелохнувшись.
Какое-то время все молчали. Такое надо было пережить. Даже вороны стихли. И только мы стояли довольные, улыбались. Сумели показать себя. Командир наш явно благодарность получит сегодня.
После этого начштаба развернулся и, приложив руку к козырьку, строевым шагом отправился к командиру бригады. Тот, стоявший до этого в углу, также начал маршировать в направлении начштаба. Посередине они должны были сойтись и командир должен был принять доклад о построении.
И тут случилось то, что на целый день подняло нам настроение. На построение всегда прибегала местная шавка, которая жила объедками со столовой. Любила она эти построения чрезвычайно, даже сама в строю сидела, самая крайняя. Впрочем, сидела тихо, никому не мешая, поэтому на неё не обращали внимания. Но, видимо, наш ?партизанский? марш на неё тоже произвёл впечатление, и она побежала вслед за начштаба к командиру. Когда начштаба раскрыв рот, начал докладывать, шавка одновременно с ним залилась радостным лаем. Вроде как тоже докладывала.
И плац ещё раз содрогнулся, уже от хохота. Командир невозмутимо выслушал доклад до конца и процедил:
- Убрать псину! Немедля!
Тут же подсуетились бойцы из хозвзвода, утащили куда-то шавку, искренне не понимающую: "За что её-то?".
А берёзы по-прежнему горели на солнце своим прощальным золотистым нарядом. Они тоже, как и солдаты в ?партизанской? бригаде, грустили об ушедшей молодости. И также хотели, чтобы их запомнили в лучшем виде.