Старшина Попередбатько

Как надену портупею -
всё тупею и тупею...
Из армейского фольклора.

Давненько это было... Тогда даже прапорщиков ещё не было, а были только старшины-сверхсрочники. Тянул я тогда свою армейскую лямку на Камчатке, и был у нас в части один старшина с говорящей фамилией Попередбатько. И действительно, служил он ревностно, был туповат, но инициативен, вылезал всегда вперёд, надеясь быть замеченным и отмеченным. Отношение к нему среди нас, срочников, было, мягко говоря, неважным. Тут мучаешься, понимаешь, дембеля никак не дождёшься, а человек отслужил срочную, да так ему это дело понравилось, что и на сверхсрочную потянуло! Чудеса-а! Нашему пониманию это было недоступно. Для нас он был дикарём, променявшим свою свободу на стеклянные бусы, или на портупею - всё равно...

Вот как-то осенью вызвался этот Попередбатько наловить красной рыбки к офицерскому столу: место, мол, он одно присмотрел, глухое, никого там нет, а рыбы - видимо-невидимо. Начальство дало добро, взял он газик, двух бойцов и отправился в самые верховья Паратунки, километров за семьдесят. Ну, а дальнейшие события стали известны по рассказам этих двоих молодых - сам-то старшина молчал, как рыба об лёд.

Пробирались они вдоль берега извилистой речки - старшина впереди, налегке, бойцы с сетям сзади - и вдруг увидели на берегу медведя, который тоже рыбачил. Взобравшись на притопленную корягу, наклонившись над водой и приподняв переднюю лапу, он внимательнейшим образом смотрел в глубину. Ловля рыбы требует от медведя глубокого сосредоточения, поэтому людей он не слышал. Бойцы замерли. «Иш, гад! Рыбку наш ловит! - почему-то взъелся на медведя старшина. - Щас я его пугану, будет знать!» «Не надо, товарищ старшина! - испугались молодые. - Медведь всё-таки! Задерёт!» «Цыц, салаги! Я его сам задеру! Вы ещё не знает Попередбатьки!»

Как видно, решил старшина над медведем «подшутить» - известно ведь, что медведи, даром, что большие, бывают очень пугливы: именно с ними и случается «медвежья болезнь». Нашёл он дубину потолще, подкрался к медведю сзади - точно сзади, по оси, чтоб тот и краем глаза не заметил - да и хрястнул беднягу по хребту со всей мочи! Эффект, говорили бойцы, был удивительный: медведь взвизгнул, как собака, кишечник его резко сократился, и потоком медвежьего дерьма нашего шутника окатило, как из цистерны ассенизатора. Медведь же с плеском кинулся в воду, выскочил на другом берегу и исчез в лесу.

Бойцы, глазевшие на это дело из зарослей, сразу-то и не поняли, что произошло и почему их командир стоит на месте столбом, раскинувши руки, и только жалобно вскрикивает: «А-а!! А-а!!» «Что с вами, товарищ старшина?» - кинулись они к нему. «Назад! - заорал тот, не оборачиваясь. - Не подходить! Только не подходить ко мне!» Но они уже приблизились достаточно, чтобы увидеть...

Рыбалка в тот раз оказалась неудачной: старшина долго отмывался в ледяной воде и стирал форму, включая фуражку, сапоги и портупею; потом жгли костёр, чтобы он хоть немного обсох... Прыгая в голом виде перед костром и обтираясь портянкой, старшина пригрозил молодым вечными, безвылазными нарядами вне очереди и приказал об этом событии забыть напрочь, чтобы оно в них и умерло. «А не то помрёт вместе с вами!» - страшно пообещал он.

Но долго ли можно хранить такую тайну?.. Уже на другой день, корчась от смеха, парни шёпотом рассказывали доверенным лицам, которые не проболтаются: «Вся гимнастёрка... Галифе... Рожи - не видно... На погонах - как эполеты... На портупее - висит... И на фуражке, сверху!.. Ха-ха-ха!.. Стекает!!..» Так, что к концу недели о «шутке» старшины Попердбатьки знал весь наш ракетный дивизион.

Смешки за своей спиной Попередбатько ещё как-то переносил, хотя, сами понимаете, это был уже не тот бравый старшина: медвежья «шутка» его здорово подкосила. Но окончательно его добил, сам того не желая, командир батареи капитан Артемьев. Во время учений на пусковой установке он как-то, не подумав, крикнул ему: «Полегче, старшина, это ж техника! Это тебе не медведей пугать!» Вся батарея так и грохнула... После этого случая Попередбатько как-то совсем засмурнел, «сдулся» и вскорости, как его не уговаривал комбат, подал рапорт об отставке.

Больше мы старшину никогда не видели, но в части ещё долго вспоминали этот случай. А я вот помню и до сих пор...