Приехал как-то в выходные к деду с бабушкой в гости. После чая и расспросов о детях бабушка ушла отдыхать, а мы с дедом сели смотреть телевизор. Между делом полез в его потайную коробочку, бумаги в порядок привести, да наткнулся на удостоверения к медалям и орденам. Честно признаюсь, люблю я старые вещи рассматривать дедовские, хоть и видел уже тысячу раз, но все равно рассматриваю каждый раз. Дед только посмеивается, интересно уже ему рассказывать, что да и как было. Ну и стали мы с ним рассуждать, что есть такое воинское счастье да удача. Дед вдруг как-то подобрался весь, серьезный стал, и говорит: «Каждая кажущаяся неудача может обернуться в большое везение. Когда против себя не идешь, не ловчишь, все нормально будет». В 43 году призвали меня на службу, Родину защищать. А во мне роста 165 см, и вес бараний, да 17 лет от роду, вот такой защитник. Посмотрел военком аттестат школьный, увидели пятерки по математике, и решил отправить в артиллерийское училище. Будешь, говорит, артиллеристом сорокопятчиком. Это, - дед говорит, - сейчас все бесстрашные, а тогда советчики шептали: куда прешься, дубина? Их первыми убивают. А везде убивают,- подумал я и поехал туда, куда распределили со спокойным сердцем. Во время учебы не хватало еды, голодали, и повадились ребята с нашего взвода бомбить огороды. Ссыльные корейцы хорошие огородники были. Пошел с ними первый раз, а потом мамку вспомнил, да огородик наш, стыдно стало, вернулся. А парни наелись, сытые. Через несколько дней всех тех огородников увезли в госпиталь - дизентирия. Кто из них выжил, не знаю. Учились недолго, срочно понадобилось пополнение, всем досрочно присвоили звание сержантов и отправляли в действующие части. Формировалось два эшелона. Дружку моему писаря шепнули, что один эшелон идет на дальний восток в резерв, а второй Белоруссию освобождать. Нас распределили в белорусскую команду, дружок правдами и неправдами выбил себе место в дальневосточном эшелоне, звал с собой, да опять я постыдился прятаться. Поехал, куда приказано. А этот второй резервный эшелон развернули на Ленинградский фронт, да и разбомбили весь еще на подходе к фронту. А уже когда Одер форсировали, переправили нас на понтонах на тот берег. Плацдарм занимать, и так лихо нас немцы долбать начали, что народ отступать решил. Посидел, говорит, подумал и остался. Плавать то я все-равно не умею, так что лучше здесь смертью храбрых, чем там потонуть да опять же трусом назовут. И в этот раз против себя не пошел. Расчет орудийный тоже остался. А тут и наши подтянулись. После того боя отправили, говорит, меня на курсы младших лейтенантов, пока учеба, то-се. А там и войне конец. Вот так подытожил дед: «Думаешь, что амба пришла, большая и мохнатая, ан нет - удача руку протягивает».