На всякую случайность своя неожиданность найдется.

С апреля по октябрь, когда в полк приходят курсанты, одной полосы на шесть эскадрилий не хватает и три эскадры со всем наземным оборудованием, а также филиал ТЭЧ грузятся в Ан-12-е и перебазируются на лагерный аэродром за 200км от родного порога.
Мамы с детьми, естественно, остаются за порогом и за горизонтом, и лагерный сбор начинает жить своей незамысловатой жизнью.
Жизнь, в основном, проходит на аэродроме и в городке, построенном неизвестно кем и неизвестно когда. Городок - это столовая, футбольная площадка и три одноэтажных кирпичных барака, разделенные внутри кирпичными и фанерными перегородками. Удобства во дворе.
Еще городок окружен забором, за который не рискует заходить местная милиция, которая почему-то исторически не любит эти сезонные наезды. А так как в райцентре, на окраине которого и примостился городок, находятся пед- и медучилища, большое озеро с пляжем, два ресторана и вытрезвитель, то и авиаторам и милиции всегда есть чем заняться.
По субботам опять же прилетает Ан-12 и везет желающих к родному порогу, чтобы в понедельник с утра забросить их обратно. При этом количество желающих обратно пропорционально погодным условиям.
И в выходные, и в будни повозка жизни бежит по накатанным колеям, но иногда, вдруг, где-то колея оказывается с камнем, либо разболтанное на оси колесо выписывает «восьмерку» и повозка, подпрыгивая, выбивается на целину, чтобы через какое-то время снова вернуться обратно.
Такие встряски мы называем случайностями или совпадениями.

Простейшее.

- Ну, и чего делать будем? У него на двух мастях семерка под десяткой и один голый туз. Что скинул?
- Че делать, че делать? Ловить надо с паровозом, - задумчиво протянул Скворцов, глядя в темное окно, где сквозь сигаретный дым отражались трое игроков за столом, три панцирные кровати с тумбочками, висящие на стене демисезонные куртки с комбезами и маленький телевизор, на который никто сейчас не обращал внимания, ловили мизер. Карты мизерующего Потапа в стекле не отражались.
- Пре-екра-асный тост, - качнув головой, голосом Алисы Фрейндлих протянул партнер Саня Демидов, - вопрос, в куда?
- В ..., ладно, исходя из общего принципа, что все может быть, бросаем коробок, - Олег положил спички на край стола - загадывай, ты фартовый.
- Сверху пики, снизу бубна, ребро - трефа.
От щелчка большим пальцем коробок взлетел в воздух и, несколько раз перевернувшись в воздухе, приземлился на исписанный цифрами лист, встав на попа.
Партнеры молча посмотрели на коробок и исподлобья друг на друга, Потап заинтересованно на них обоих и достал сигарету из пачки, медленно разминая ее пальцами.
Телевизор с черно-белым детективом на экране тоже примолк.
В наступившей тишине раздался символический стук в дверь и в комнату вошел, почесывая густую рыжую поросль над майкой, маленький круглый командир звена соседней эскадрильи. В полусогнутой руке он тоже держал незажженную сигарету.
- О, хоть тут не пьют, - обрадовано удивился он, - мужики, спички есть?
- Да, товарищ капитан, возьмите, там на столе лежат - сказал женский голос.
- Ага, спасибо, - машинально кивнув телевизору, ответил капитан, сделал шаг к столу и, взяв спички, недоуменно замер в движении. За столом по-прежнему царила тишина.
Потом все медленно повернули головы к телевизору, на экране капитан Томин брал со стола папки…

А такой, казалось бы ловленный, мизер Потап все-таки сыграл, на заходе под бубновую десятку, сбросив голого пикового туза. Случайность, конечно.

Посложнее.

Скворцов проснулся в кровати второго яруса от какого-то непонятного потрескивания над ухом и еще от того, что вдруг стало нечем дышать. Он открыл глаза и увидел, как буквально перед его носом, горит, проложенная по фанерной стене, электрическая проводка. Пока все в комнате спали, сине-красные огонечки уже станцевали метра два по двухжильному проводу со скоростью сантиметр в секунду, разбрасывая искорки и выдавая шлейф едкого желтого непереносимого дыма. Проводка заходила в комнату из коридора. Олег соскочил с кровати, открыл дверь нараспашку и рванул в коридор, чтоб сделать глоток свежего воздуха...
Дима Ветренко проснулся от того, что, как ему показалось, на грудь кто-то уселся, не давая вздохнуть. Он открыл глаза и не увидел собственно ничего, кроме белого и густого, как молоко, удушливого дыма, который наполнил всю комнату. Дима вскочил с кровати, открыл дверь нараспашку и рванул в коридор, чтоб сделать глоток свежего воздуха...
За три часа до этого.
А-а-опа! Утрамбовались! - дежурно крикнул кто-то, когда тентованный «Урал» как обычно подбросило на железнодорожном переезде. Эскадрилья возвращалась с полетов второй смены и машина была заполнена техниками и летчиками, которые плотно забили все пространство кузова, сидя на бортовых лавках и друг у друга на коленях.
- Что там у тебя в карманах вечно? - недовольно оглянулся Потап на Демидова, на котором он и сидел, - куртку твою хрен от пола оторвешь, когда с вешалки упадет.
- Да это не в карманах, это я так, на полшишечки, жену вспомнил, понимаешь.
- Иди ты! - привскочил, упершись головой в набухший от дождя тент, Потап - вызвав здоровый гогот в кузове.
Ветренко не смеялся, он сидел, прислонившись к борту у кабины и проваливался в сон, несмотря на все подскоки большой машины на дороге. Полеты закончились около одиннадцати вечера, а завтра в шесть утра снова на первую смену с другой эскадрильей. Его друг на прошлой неделе впервые стал счастливым отцом и рванул на базу забирать из роддома жену и встречать тещу, но отпустили его только при условии, что самолет из плановой таблицы не выпадет и теперь Дима уже три дня обслуживал два борта в две смены. В хорошую погоду можно было добрать сон на сложенных чехлах, между вылетами, но сегодня его на первой смене, на чехлах, вручную разбудил комэска, который прорулил на истребителе в пяти метрах от Димы, совершенно его этим не потревожив, самостоятельно зарулил, и выкарабкался из кабины без стремянки:
- Вставайте, поручик! Вас ждут великие дела! - наклонился он над мирно сопящим Димой.
Больше он ничего не сказал, но попасться еще раз уже не хотелось, а на второй смене припустил противный холодный осенний дождь и теперь Дима не чаял добраться до кровати.
В бараках городка батареи под окнами были, но только как муляжи, и в каждой комнате имелся и бережно хранился свой электрический обогреватель. Самодельные обогреватели были гораздо лучше магазинных потому, что не лимитировались никакими ограничениями, кроме законов физики. В комнате у Димы был «козел», нет не так, это был «КОЗЕЛ». На метровый кусок толстой асбестовой трубы была намотана спиральная каленая проволока, конструкция держалась на металлических ножках и после включения не подпускала к себе никого ближе, чем на метр, давая быстрое и качественное тепло, но отбирая свет у всего барака. После включения монстра читать газеты с книгами уже было невозможно, поэтому использовали его только глубокой ночью.
Когда «Урал» проехал через ворота и остановился у курилки, народ быстро выгрузился и разбрелся по баракам и комнатам, умываясь, раздеваясь, тихонько гомоня, чтоб не разбудить коллег из другой эскадрильи, которые уже давно спали.
Дима зашел в свою комнату, не включая свет, разулся, сняв мокрую куртку, наощупь повесил ее на спинку стула, придвинув стул к «козлу», воткнул вилку в розетку и, не раздеваясь больше, рухнул на кровать, выключившись моментально.
Через некоторое время в бараке стало темно и наступила полная тишина, изредка нарушаемая чьими-то всхрапываниями...

Олег соскочил с кровати, открыл дверь нараспашку и рванул в коридор, чтоб сделать глоток свежего воздуха.
Дима вскочил с кровати, открыл дверь нараспашку и рванул в коридор, чтоб сделать глоток свежего воздуха.
Вслед за открывшимися дверями каждый вытянул за собой облако дыма из комнаты в коридор, который и без того был уже полон дымом от сгоревшей проводки и тлевших под ней бумажных обоев.
Но Дима с Олегом конечно бы спаслись и спасли других, если бы... если бы их комнаты не были расположены напротив друг друга.
Хлесткий щелчок столкнувшихся бильярдных шаров прозвучал в тишине, как выстрел, и оба героя влетели обратно в свои комнаты, рухнув на пол, повалив табуретки со стульями и разбудив спящих. Коридор почти сразу наполнился проснувшимися и выбегающими техниками и летчиками. Барак быстро обесточили, размахивая куртками, выгнали дым и выяснили, что куртка Ветренко, подсохнув, сползла со стула, накрыла собой обогреватель и стала успешно и интенсивно тлеть. «Козел» же, обидевшись на такую фамильярность, не сдался, а решил, погибая, потянуть за собой всех и поджег проводку. Ну что поделать, козел он и есть козел.
Ветренко и Скворцова вынесли из дыма на улицу на руках, доведя до заикания молодого помощника инженера эскадрильи. Их положили на лавочки в курилке и приложили каждому ко лбу по большому гаечному ключу, но это помогло слабо и утром в столовой, когда, ночевавший в другом бараке комэска, увидел сначала одного с красивой и огромной шишкой на лбу, а затем второго с точно такой же, он даже не улыбнулся, а просто вслух сказал:
- Мда, интересные в наше время у поручиков дуэли.



Очень сложное
(продолжение следует)...