О силе воли и утюге как недвижимости

Если по Покровскому, утверждавшему, что умный на флоте дослуживается до капитана 1-го ранга, мудрый - до капитана 3-го ранга, а человек-легенда - до старшего лейтенанта, то Аркаша Медведев как раз в определённых кругах таковым и являлся. Потому что на рубеже веков, когда в соответствии с Положением** молодые офицеры росли в званиях «как грибы», он не рос. Мы давно уже носили по 4 звёздочки на погонах, а кто-то уже и второй просвет успел отхватить, а Аркадий не рос в должности, а стало быть, и в звании тоже. И виной тому его большая сила воли. И не просто большая, а огромная! И не сила, а силища!
Ведь если обыкновенный человек, со стандартной, скажем так, силой воли перепил, то что? Правильно: он рухнет спать. Ну или, бывает и так, проблюётся. Но потом-то всё равно будет спать. Как же иначе? И пить сегодня и в ближайшие дни больше не будет. Потому как не полезет в него.
Но только не в Аркашу! Видимо как раз неимоверным усилием воли он, дошедши до описываемой несколькими строками выше кондиции, умудрялся впихнуть в себя ещё, как он любил говорить, водочки стаканчик. В связи с чем уже неоднократно попадал в реанимационное отделение госпиталя.
И спихнули его, перевели то есть, к нам. Из цивилизованной дырочки, называемой городом, где есть и вода горячая и холодная, и телевидение (8 каналов) и несколько кафешек, а «Лимоновый рай» вообще рестораном считался, к нам в дырищу, называемую, если верить почтовикам, даже уже не посёлком, а деревней, где всех этих благ и радостей не было. На нижестоящую «старлейскую» должность.
Пить он продолжил. Почти постоянно находясь в состоянии прострации и с дрожащими руками, он в короткие моменты просветления демонстрировал нам непревзойдённое в наших масштабах владение футбольным мячом ногами и ракеткой в настольном теннисе руками. Мы удивлялись. Но моменты просветления были довольно редкими и весьма непродолжительными.
Бывало такое, что идя заступать на вахту в выходной, он по дороге успевал буквально за полчаса купить водки и нахрюкаться так, что попадал «на откачку» в наш гарнизонный лазарет, стоявший посредине пути между домом и штабом.
Как-то вырвался он в командировку в Тихас***, в то место, где раньше служил. Вернулся расстроенный. Его подруга, в народе - сожительница, которую он считал то ли уже женой, то ли ещё невестой, уехала в неизвестном направлении, прихватив с собой купленные им телевизор и видик, музыкальный центр, стиралку-автомат и видеокамеру. Почему-то оставила только утюг. Новый «Филипс», хороший, с паром.
- Всю недвижимость! Всю!... - сокрушался он. Почему-то все эти вещи он недвижимостью называл. Мы его понимали, но в данном случае ничем помочь не могли. Разве что советом, что надо думать и смотреть, с кем делишь койку и жилище.
На Маринку Брындину в нашей деревне никто уже давно не клевал. Даже новеньким лейтенантам сходу давали инструктаж о ней и подругах её. Разве только рыбаки с сейнеров, заходившие иногда, были у неё в гостях. Или она у них. И тут вдруг появился Аркаша, которого по причине того, что он уже не лейтенант зелёный, а офицер в погонах, по этому то вопросу никто и не предупредил. Повстречались они с ним, пошли к нему на квартиру. Упился он и уснул. Чтобы привязать его к себе, Маринке, понятное дело, нужен был ребёнок от него. Ну, или хотя бы отношения, похожие на те, при которых дети появляются. Дружба организмами нужна. А какая ж дружба, если он лежит и спит как бревно! Обиделась Маринка и ушла, прихватив с собой его новенький утюг. То ли в виде компенсации за моральный вред, то ли за упущенную выгоду.
Аркашу разбудил посыльный матрос:
- Тащ, вставайте, меня оперативный послал, вам на вахту заступать надо!
- На вахту? А время?
- Половина десятого, тащ.
- Блин, а развод?
- Капитан-лейтенант Ковалёв уже провёл.
- Ковалёв? Бля, опять я Витьке смену обломал. Ща, скажи, бегу.
- Есть, тащ!
Он позвонил мне из комендатуры, которая находилась на примерно полпути к части, напротив упомянутого мной лазарета.
- Оперативный дежурный... - начал я, взяв трубку.
- Вить, я уже бегу... Маринка блядьубьюкурву... я у участкового, ща бегу...
В нашей деревне, как я уже писал, много чего не было. Однако военный суд и военный прокурор были. А ещё была военная комендатура с гауптвахтой. И не важно, что в свете последних изменений законодательства ничего этого не функционировало толком. А участковые наши сидели в выделенном им кабинете в комендатуре. И пользовались камерами «губы» иногда, как обычным милицейским «обезьянником». К ним-то Аркаша и забежал по пути. Написал заявление о хищении утюга.
Первым делом, как положено, пересчитали оружие и боеприпасы, потом документы, докладываю обстановку по заливу, Аркаша вникает. Звонит телефон. Участковый срочно зовёт Аркашу. И он убежал решать проблему. А я ещё на "недолго" остался...
А заключалась проблема в том, что Маринка, которую участковый сразу нашёл, написала на него заяву, что он её то ли изнасиловал, то ли пытался. Регистрировать её не стали, позвали «насильника», чтобы по-мирному решил вопрос.
И чтобы всё было «без никаких ничего», пришлось Аркаше заявление своё забрать. А об утюге и Маринкиных прелестях забыть.
Так он лишился своей последней «недвижимости».

__________________________________________________
** "ПОЛОЖЕНИЕ о порядке прохождения военной службы", введённое в действие Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 года N 1237
*** Тихас. в народе так называют городок Тихоокеанский. ныне город Фокино Приморского края

Военно-морские игрушки: ловля железной рыбы, взгляд сверху

«Поиск подводной лодки похож на игру в напёрстки: ты можешь угадать, только если тебе это позволят. Или если кто-то там, внизу, лоханется»

Начальник штаба 64 БркОВР.



В крохотной кают-компании пограничного корабля была пепельница, сделанная - что совершенно обычно - из гильзы 30-мм снаряда. В пепельнице находилось примерно 129 окурков, преимущественно от «Союз-Апполона». 130-й «бычёк» догорал в углу рта самого ЗНШ бригады, угрожая подпалить его роскошные гусарские усы. По давно подмеченной примете, это не предвещало ничего хорошего для остальных присутствующих. Их состав был достаточно эклектичным: помощник командира, молодой каплей Федя Иванцов, флагманский минер бригады капитана 3 ранга Новикова и непонятно как попавший в эту компанию командир электромеханической боевой части корабля, которого, по причине его незначительного воинского звания и еще менее значительного опыта, представлять нет никакого смысла.
У ЗНШ было четыре низших дупля, и это выводило его из себя.
В этот момент в дверях появился радист, и доложил, что корабли вошли в полигон и от оперативного дежурного базы получено добро на начало учений.
Слово «учение» настоящего пограничника выводит из себя даже сильнее, чем вполне вероятное получение звания доминошного «козла», так как настоящий пограничник обычно один раз - настоящим образом, по-ленински - учится выполнять боевую задачу, а потом ее выполняет всю жизнь. Флот же предпочитает поступать наоборот - постоянно учиться, и никогда не выполнять. Это не единственное фундаментальное противоречие между морскими военными службами большой и, в общем-то, правильной страны, но в комплекте с невзрачными костями, пятибалльным морем и доселе невиданными практическими торпедами в аппаратах, оно в данный момент становилось определяющим.
Три пограничных сторожевых корабля строем правого пеленга, скоростью 18 узлов входили в условно обозначенный на картах Балтийского моря полигон боевой подготовки с целью найти и заставить всплыть нашу же, советскую дизельную подводную лодку. И единственной наградой за это мог быть переходящий в завтрак обед на борту пойманной железной рыбины, ибо все, кто был связан с морской службой в большой и, в общем-то, правильной стране, знают, что нигде в мире больше не готовят картофельное пюре так, как в лиепайском дивизионе ПЛ.
Впрочем, о пюре и остальных гастрономических прелестях на всех трех кораблях в настоящий момент могли рассуждать лишь около 14% матросов, мичманов и офицеров - именно такой, если верить статистике, процент людей страдает от морской болезни «наоборот», с развитием зверского аппетита и обильным слюноотделением. Остальные 86% на борту, увы, страдали напрямую, и следы этого страдания украшали палубы, переборки и стенки надстроек с завидной регулярностью. Пять баллов для корабля 3 ранга на Балтике выглядят примерно так же, как езда на «американских горках» с завязанными глазами. Вестибулярный аппарат при этом начисто лишен возможности предсказать каждое следующее движение корпуса корабля, и длинная, благородная волна больших глубин какого-нибудь Бискайского залива при таких же 5 баллах, вспоминается как уютное раскачивание в колыбельке под тихую, ласковую мамину песню.
В 03.15 отказавшийся от завершения партии ЗНШ, отчаявшись вызвать искомую ПЛ на связь до начала учений и заручившись обещанием оперативного базы аккуратно оповестить его тогда, когда ПЛ донесет свое место и действия, приказал открыть гидроакустическую вахту на МГ-329.
Антенна этого гидролокатора представляет из себя яйцо, выдвигаемое из специальной шахты в днище кораблика. В отличие от антенн подкильных ГАС, находящихся там - под килем - конструктивно и постоянно (когда оно не разбито в хлам ударом о затонувший ранее сейнер), использование 329-й на ходу запрещено: антенну может оборвать, да и чувствительность комплекса не рассчитана на восприятие рыка собственных дизелей. Поэтому корабли с такими опускаемыми гидроакустическими станциями пытаются ловить железную рыбу как любители рыбалки на спиннинг - заглушая движки, слушать, получать эхо-контакт, заводиться, ехать в точку этого контакта, там опять умолкать и слушать - в надежде, что напёрсточник там внизу либо пьян, либо равнодушен к происходящему.
Из-за самой призрачности надежды на улов ЗНШ - как и все его предшественники годами ранее - дал одновременно и команду не «поджимать яйца» и использовать активный режим поиска на максимальных шкалах дальности на ходу, лишь ограничив этот ход 14-ю узлами: сама лодка быстрее не ходит, море «плохое», слои скачка перемешаны, да и вообще, ничего ему страшного за ненайденную лодку не будет - ну, не будет пюре, может быть, и каких-то особенно вкусных литовских соленых огурцов. Да и хрен с ними, подумал ЗНШ, тяжело проглотив комок никотиновой слюны.
Несколько левее и мористее над пенными шапками волн шастали лучи прожекторов - два дня назад, в идеальную погоду при максимальной дневной видимости, «альбатросы» из Балтийска потеряли здесь практическую торпеду. Теперь, когда погодка перестала, воркуя, шептать слова нежности и постепенно переходила в тональность визгливой базарной истерики, эту торпеду стоимостью примерно в семь с половиной автомобилей ВАЗ-2106 продолжали искать - два базовых тральщика, два торпедолова и престарелый сторожевик-полтинник (проект номер 50). Несмотря на такую явную фору подводникам - наличие в полигоне пяти вымпелов, лишь мешающим погранцам искать лодку - кто-то в штабе военно-морской базы явно не собирался получать фитили за утраченную материальную ценность, мирно плавающую где-то здесь на манер двухтонного металлического поплавка.
В 04.28 командир ПСКР-РРР донес об устойчивом контакте по пеленгу чистый норд, на глубине 28 метров - железная рыба аккуратно двигалась тем же самым, чисто северным курсом, уходя из полигона и не делая никаких попыток уклонения.
Три маленьких пограничных корабля грациозно повернули «все вдруг», перестроившись в кильватер, увеличили ход до 24 узлов (в тайне от ЗНШ поджав яйца, ибо мнение флагмана может не совпадать с мнением расследующего факты утрат вооружения и военной техники военного прокурора), и спустя 15 минут не менее слаженно привелись в строй фронта, готовя чисто «пограничный» перехват на траверзных курсах, малополезный при ловле железной рыбы опускаемыми ГАС, зато хорошо известный расчетам ГКП самих кораблей. На посты управления торпедной стрельбой пошли данные от всех трех акустиков - лодка не собиралась маневрировать, лишь ход ее возрос до 9 узлов. ЗНШ подумал о том, что там, на севере, есть банка - и подводный командир решил, не мудрствуя, добраться о нее и лечь на грунт. Однако вроде как он уже не успевал. По всем предварительным понятиям, дело было сделано.
« К восходу мы ее достанем» - подумал ЗНШ и бросил через плечо, командиру флагманского кораблика и бойцу фиксации обстановки с журналом:
- Приготовить гранаты!
Сброс сигнальных гранат - как отмечали уже люди снизу - трех штук с равными промежутками времени, имеет мало общего с привычными ширнармассам батальными сценами пит-стопов немецких танков под Москвой. Во-первых, корпус гранаты сделан из текстолита. Во-вторых, там нет чеки - при атмосферном давлении взорвать ее невозможно. Надо несколькими поворотами специального ключа установить ее простенький гидростат на определенную глубину, при достижении которой тонущая граната взорвется где-то рядом с целью и заметно бумкнет волной по корпусу дизелюхи: тук-тук-тук, свистать всех наверх (акустики самой лодки, предвидя взрывы гранат сквозь грохот высокочастотных шумов проходящего прямо над ними противолодочника, снимают наушники - «барабанки» в ушах не железные).
Укачавшиеся погранцы практически праздновали победу, когда больно умный сайлент хантер вдруг увеличил ход почти до 12 узлов. Это было не то чтобы невозможно, но совершенно невиданно, но что самое плохое - это реально уводило лодку за 30-метровую изобату, где применять активную акустику кораблям не было совершенно никакого смысла - там невозможно отличить реверберации от дна и от стального корпуса, в котором засели, судя по их поведению, очень смелые и отчаянные люди. Более того, там нет никакого смысла - в бою, разумеется - стрелять противолодочными торпедами, ибо они потеряются там быстрее, чем молодой сын коренного народа советского севера на Кутузовском проспекте столицы в пятницу вечером. Это не говоря уже о больших глубинных бомбах ББ-1, которые на таких глубинах куда опаснее для самих «бомбардировщиков», чем для закусивших удила «на предельно малых» подводных героев.
Дистанция быстро сокращалась, но резко уменьшалась и глубина. Вахтенный акустик флагмана, вскочив с кресла, гарцевал в наушниках вокруг своего пульта, отплясывая что-то вроде брачного танца стреляного воробья. Такой же «карнавал в Рио» творился и на ЗКП, куда напялив пиратскую фуражку-«грибан» с позеленевшим «крабом», выскочил ЗНШ, приказав , пролетая в люк, включить 45-сантиметровый прожектор.
Луч света, быстренько пролетев сотню метров по касательной, уперся в темно-зеленую воду прямо по курсу, которая, видимо ошалев от такой наглости советских военных, даже как будто стала поспокойнее и, еще больше поражаясь происходящему, вдруг начала выбрасывать на поверхность клубы песка, ила, водорослей, блеснул в этом водовороте серебристый бок перепуганного морского окуня, и вдруг чуть дальше, метрах в 20 от пятна света, море расступилось, вспенилось белым, и в центре буруна вдруг показалась черная поверхность рубки - на пару мгновений - и тут же нырнула опять, оставив хорошо заметные вихрящиеся водовороты, через которые секундами позже пронеслись два черных плавника и - наконец-то - огромный бурун от винта, молотящего воду на максимальных оборотах.
«Теперь последует удар о дно, ибо спрямить такой дифферент они не успеют, и учебная тактическая обстановка мигом превратится в реальную аварийную» - пронеслось в мозгу у ЗНШ - «Но во всяком случае, я не виноват».
- Гранаты в воду! - громко скомандовал он - Поворот «Все вдруг» на курс 265!
Надо отойти, осмотреться, дождаться всплытия этих гонщиков. И доложиться, подумал ЗНШ, приказывая сделать связь с ОД базы.
- Фиалка, я... я не подтверждаю атаку, прием.
- Не понял вас, прием!
- Буки-ХХХ одиннадцать минут назад всплыла в квадрате... в результате опасного маневрирования внутри ордера кораблей ОВР, занятых поиском практической торпеды. Решили, что это они так расслабленно их ищут и ... создали предпосылки к навигационному происшествию! Их место Ш... Д..., лодка находится в надводном положении, позывной в радиосети N8хх «Сайда-52». Кого вы там гоняете? - оперативный базы был не то, чтобы заинтригован, но возбуждён. Просто два одновременно всплывших факта:

1. Чудом избежавший подводного тарана «полтинник» (лодка пыталась пройти под ним на минимальной глубине) и
2. Увлеченно гоняющие эту же лодку же в 45 милях к северо-западу погранцы

многое говорили о реальной боеготовности доблестных советских моряков.
Но русские все сразу с ума не сходят. Рубку в бурунах видели, кроме ЗНШ, еще человек пять. И саму лодку слышали тоже.
«Рубку. Черную. Что-то здесь сильно не так.»
- Лощина, я Фиалка - проект Б-ХХХ - раздел- вопрос.
- Шесть-тринадцать, я Лощина, прием.
- Сколько винтов у этого проекта?
- Два. Прием.
- Лощина, включайте запись донесения: Время данное минус шесть минут, наблюдал (Штурмааааааан! Текущее место!!!) динамическое всплытие в позиционное положение неопознанной подводной лодки, широта... долгота... Особенности: один винт. Как приняли?
- Принял! - теперь уже пляску святого Витта учинял всем организмом оперативный на берегу.
- Лощина, и еще: похоже, два руля глубины в кормовой части.
- Принял! Обеспечить слежение! Принудить к всплытию! Донесение по ДСП-ДО по флоту! Немедленно!
« Не ори, не своими командуешь» - думал ЗНШ, отдавая-таки приказания.
Опустив яйца, погранцы слушали темную воду пассивно.
Ничего.
Зверь либо залег на банке, либо максимальным малошумным ходом ушел в неизвестном направлении. Надо искать.
А с юга уже, напрягая натруженные механизмы и прикладываясь скрипящим корпусом против волны, спешил «полтинник».
Когда через сорок минут над шестью кораблями, блокирующими вероятное место цели, пролетел с гудением похожий на растолстевшую на городской свалке чайку гидросамолет Бе-12, над горизонтом показалось безразличное солнце.
«Надо было таранить» - подумал ЗНШ, засыпая в командирской каюте - «Орден бы дали.»
Лодку шведскую они, разумеется, больше не нашли.
Прошли годы, и по плану взаимодействия отрядик пограничных кораблей снова собрался искать лодку в лиепайских полигонах.
Начальник штаба базы, капитан 1 ранга, долго смотрел на план учений, лежащий перед ним на столе. Потом взял синий карандаш, офицерскую линейку и нарисовал на северной границе полигона подводную лодку - такое толстое зубило. Подумал и добавил на скошенной части лезвия «зубила» крестик, схематично обозначающий Х-образные кормовые рули, которые тогда, годы назад, могли бы стать для него, оперативного базы, «рыцарскими мечами к железному кресту». Ну или внеочередное звание, как минимум...

Военно-Морские игры (взгляд из-под воды), ход первый.

Балтика. Лиепайский военно-морской полигон.
19 февраля 1983 года. 10 часов 00 минут.
Начало совместных учений Лиепайского ОВР*а и Рижского ОДПЛ*.
От ОВРа «за наших» играют несколько ПСКР и СКР.
За «супостата» отдувается наша ДПЛ 613 проекта (по классификации НАТО - «Виски»).
Задача ОВРу - как можно быстрее найти и «поднять супостата».
Наша же задача - как можно дольше держаться скрытно и незаметно. Правила просты, как картон: в полигоне «нарезан» определённый квадрат, за границы которого подлодка не имеет права выходить. Глубины, скорость и маневры - на усмотрение командира ПЛ.
ОВР имеет право использовать все штатные средства, за исключением боевого оружия. Итак, «белые начинают»:
10.01 Подлодка, шумно вздохнув балластными цистернами, уходит в тёмно-свинцовую глубину. Боевая готовность в отсеках «номер один». Сделав обманный маневр, подлодка уходит в середину квадрата и там, перейдя на двигатели экономхода, делает первый ход Е-2; Е-4. Игра, началась...
10.30 Выждав (по условиям «игры») полчаса, противолодочники включают всю свою поисковую аппаратуру и начинают нарезать форштевнями бушующий полигон как пирог, надеясь сразу нас обнаружить. Что, учитывая наше последнее докование и ремонт линии валов, совсем непростое дело. 613 проект славился в свое время малошумностью, а после недавнего ремонта мы вообще для чужой акустики - «чёрная дыра». Используем свой главный козырь в этой партии - экономход. Акустическими средствами искать нас в этом режиме - дело тухлое и безнадёжное. ОВР могло повезти лишь только тогда, когда бы мы сами «подставились» под импульсы ГАС.
Но наш Командир, акустики и экипаж был настолько «натасканы» многочисленными учениями, что нам всегда удаётся уйти от прямых «контактов», используя маневры, глубины и слой «скачка».
12.00. Чувствуя, что первый раунд за нами, Командир объявил «боевую готовность номер два» и разрешил подготовку к обеду. Режим «тишина» не отменялся, поэтому подводники старались сильно не шкрябать ложками и зубами, не греметь тарелками. Лишь позволяли себе посмеиваться и подтрунивать над противолодочниками, которые сейчас там, «наверху», в болтанку носились по полигону, ища нас как иголку в стогу сена.
16.00 Два раза попадаем под импульс ГАС. По корпусу ПЛ раздаётся специфичный звук - «пииньньньнь.....».
У каждого подводника от него всегда сжимается всё внутри... Ведь если попадёшь в «вилку» и будет устойчивый контакт, следом жди уже глубинных бомб! Мы сейчас, конечно, «играем», но ощущение всё равно неприятное и неуютное. Сделав несколько обманных поворотов и поднырнув под «слой скачка», Командиру удаётся уйти. Зависаем без хода на глубине и прислушиваемся. Оторвались...
18.00 В отсеках подлодки начинает расти недовольство противолодочниками. Дело в том, что мы решили на сегодняшних «играх» не использовать регенерацию. Во-первых, считали, что нас быстро вычислят и «потопят». А во-вторых, на днях намечались уже более серьёзные торпедные игры «подлодка - против подлодки» и регенерация более нужна будет там. По замерам приборов и по ощущениям, в отсеках уже предельная концентрация углекислого газа. В трюмах и на нижних койках дышать уже совсем невозможно. Лёгкие без толку гоняют туда-сюда спёртый отсечный «компот» из соляра, углекислоты, водорода и прочей гадости.
18.30 В моём шестом отсеке в результате многочасовой работы двигателей экономхода появляется проблема - проявляется дефект, пропущенный при доковом ремонте. Муфта правого двигателя сильно нагрелась и ремни, которыми передавалось вращение на вал винта, начали проскальзывать и дымиться. Первым делом это заметили в седьмом и задраились от нас, чтобы не коптиться вместе с нами. Испытанное средство от проскальзывания ремней - добавление измельчённой канифоли под ремни - не только не помогло, но ещё усилило задымление отсека...
19.00 Задымление становится угрожающим, и старшина электриков докладывает в ЦП.
19.01 в шестой отсек прибыл Командир для выяснения обстановки и сообщил, что о всплытии не могло быть и речи - это срыв боевой задачи! Посовещавшись, решили перейти на работу главным гребным электродвигателем правого борта, электрикам шестого отсека - включиться в ИДА-59*.
19.20 Задымление шестого отсека достигло того предела, когда мы перестали различать показания щитовых приборов. Сообщено в ЦП. Командир, оценив обстановку, решил сыграть в «поддавки». Если мы всплывём сами, нам оценка будет отрицательная. Значит, нужно сделать так, чтобы нас быстро обнаружили...
19.30 К главному гребному электродвигателю через ШПМ подключается дизель правого борта «на продувку». Грохот стоит такой, что наверху началось сразу оживление, и мы через несколько минут попали просто в «пучок» импульсов ГАС. Вот он, устойчивый контакт!
19.35 В глубине слышны разрывы трёх гранат, что обозначает: « Вы обнаружены, предлагаю всплыть немедленно!»
19.36 Боевая тревога! К всплытию! «Обшарив» ближайшее водное пространство, акустики дают «добро» на всплытие. Наверху уже сумерки, и Командир, соблюдая правила, выпускает на поверхность «сигнализатор всплытия подводной лодки», который представляет из себя небольшую торпеду, напичканную световыми и звуковыми ракетами.
19.40 Сигнализатор попадает в правый борт СКР, который в нарушении правил болтается с заглушенными двигателями. От удара срабатывают все ракеты сигнализатора. СКР окутывается разноцветным пламенем и звуком. В темноте - это феерическое зрелище! На нём объявляется боевая тревога «атака противника - торпедами», но запоздало - наша лодка выныривает на поверхность в двух кабельтовых и поэтому всем везёт - и СКР и подлодке.
19.45 Происходит бурный обмен «комплиментами» между подводниками и противолодочниками. Но после объявленной оценки «хорошо» всем участникам «игры» от Комдива Лиепайской ОВР звучат в эфире обоюдные поздравления с «победой» и наступающим днём СА и ВМФ.
19.50 Корабли выстраиваются в походный строй для перехода в базу. На сегодня «игры» закончены. Фигуры - в «исходное». Завтра их ожидают другие задачи....

ОВР* - Охрана Водного Района
ОДПЛ-Отделный Дивизион подводных лодок
ИДА-59* - Изолирующий дыхательный аппарат подводника разработан в 1959г.

Айболит или «прописка по-морскому»

На подлодке появился только что испечённый лейтенант. Ну не совсем настоящий, а «медицинской службы», розовощёкий такой и фигурой как колобок.
Почётная и трудная стезя - таскать в баню портфель с вениками и бегать за пивом для старших офицеров - сразу перешла в его обязанность. А раз экипаж состоял из людей почти здоровых, медик постепенно расслабился и начал «терять берега и глубины».
Командира нашей подлодки новый Док стал раздражать тем, что при боевых корабельных тревогах он не изображал боевую готовность, не раскладывал как положено на чистых тряпочках свои шприцы-щипцы, в ожидании жертвы, а совсем наоборот - дрых в четвёртом отсеке, как сурок.
Вставало у Дока только на обед и ужин. Такое забуревшее поведение молодого летёхи не могли спустить на тормозах. Решили корабельные шутники с разрешения Командира устроить Доку прописку. Дождались, когда Док натрамбуется макаронами по-флотски и завалится на свою любимую (но не принадлежащую ему) среднюю койку по правому боку четвёртого отсека. После небольшого совещания было выделено несколько человек, отрепетированы роли, обговорены «вводные» ну и начали:
Представьте себе: спите вы, как Док, раскинув ласты и грабли в разные стороны, в отсеке тишина и покой, за прочным корпусом вверх метров 150 и вниз 500 - красота!
Вдруг: Бдыщь! Бабамц! Ёппссссссссссс! - грохот, вой, языки пламени в полной темноте! Ещё холодной водой откуда-то хлещет! По корабельной трансляции такие слышны вводные, крики и вопли, что немудрено обделаться и сразу тихо помереть, чтобы оставшиеся метры до морского дна не мучиться зря.
Сия фантасмагория продолжается минут десять, потом в отсеке зажигается полный свет и в него врываются все свободные от вахты шутники, дабы полюбоваться на результат. Ищут Дока - хрен в аптечку! Нету Айболита! Ищут ещё раз, теперь уже проверяя мусорные кандейки, духовки электроплиты и швы наволочек. Нету! Озабоченный Командир, лично обнюхав отсек, уже волнуется не на шутку. Но услышав какой-то писк и взглянув на подволок отсека, протягивает удивлённо:
- Вот это циркач! Милочка, а вам там удобно?
Все поднимают взгляды туда же, и грянул хохот двадцати полосато-циничных особей: раскорячившись «человеком-пауком» за различными трубопроводами, идущими по подволоку, Док с ужасом поглядывал на всех сверху. За сплетением труб торчали руки, ноги, задница, голова и вполне упитанное туловище. Видимо, с жуткого страху и в кромешной темноте Док пытался выбраться через трубопроводы, прочный корпус и цистерны, стометровую чёрную водную глубину - наружу, к солнышку!
Пару часов потом выковыривали Дока из сплетения труб и кабелей. Шутка удалась на славу...
Док был настолько проучен, что позже, находясь на подлодке, даже когда мог бы с чистой совестью спать, он сидел тихонько в своём закутке, раскладывая-протирая свои Айболитско-садисткие инструменты. Да с таким прилежанием, что раз в полгода запрашивал в Базе новый комплект по причине истёршегося старого.
Жестокие шутки! - скажите вы. Нет! - отвечу я, Здоровый морской юмор!

Сразу скажу, что непосредственно к флоту эта история имеет косвенное отношение. Но моряки про свои пароходы знают все: устройство, скорость движения, глубину погружения и пр. А вот как оцениваются их возможности со стороны других войск...
Жаркое лето 1985 г. Эстония, о.Сааремаа, м.Ундва-Нина. Наша "героическая" отдельная радиолокационная рота несет круглосуточное боевое дежурство по охране воздушных рубежей нашей Родины. День не полетный, т.е. наша истребительная авиация плановых полетов не имеет, пограничники вроде тоже не летают.
Работает маловысотная РЛС П-15 с выносной антенной на мачте высотой 50 м типа для обнаружения крылатых ракет.
В 4 км. от нас находится морской радиотехничкий пост, где стоит милипузерная РЛС "Дон" (ну, по сравнению с нашими мегаватами мощности и размерами антенн), где ленивый матрос один раз в полчаса выдает перемещение кораблей в зоне видимости РЛС.
На КП роты сидит и балдеет оперативный дежурный Саша Богданов, по специальности АСУшник (АСУ - паразит на здором теле радиолокации). А балдеет он потому, что маловысотных целей нет, должен пролететь только один ЯК-40 из Таллина на Кингисепп, и все. Саша периодически нажимает на тумблер радиолокационного опознавания "свой-чужой". Скучно, курить на КП нельзя, выходить нельзя. Вдруг при очередном нажатии на тублер появляется отметка "я-свой", а отметки от цели нет. Следует отметить, что нам периодически портили кровь полеты пограничных вертолетов, летающих очень низко, на высоте 50-100 м. Вроде бы эта РЛС по маловысотным целям должна его видеть, но почему-то видела плохо. Выручала система опознавания "свой-чужой", да и ближайшая погранзастава помогала информацией об облете участка. В случае промаха следовало "распятие на очке" (ИКО - индикатор кругового обзора РЛС).
Ну вот. Саша дает команду на выдачу данных о цели и докладывает об обнаружении воздушной цели типа "вертолет погранцов" на КП батальона. Батальонный оперативный с озадаченным видом приказывает цель сопровождать. Через некоторое время Саша видит, что цель-то есть, даже от нее отметка появилась, но как-то она очень-очень медленно движется. Тут правдами и неправдами (погрешность сетки ПВО) цель разгоняют до скорости 200км/час и высоты 100 метров. Проходит 15 мин, цель практически стоит на месте, и Саша дает команду на выдачу условного кода "цель кружится". Батальонный оперативный все время теребит с вопросами о координатах цели, высоте, скорости, как кружится и пр. Саша сидит, преет, цель-то есть, но какая-то она странная...
Еще через 15 минут батальонный оперативный звонит в роту и говорит: связь с моряками есть? Уточни у них, что там может быть..." Саша звонит и, разобравшись с ленивым матросом в наших азимутах-дальностях и ихними пеленгами-кабельтовыми, задает свой вопрос. На что ленивый матрос отвечает: "А это... там всплыла подводная лодка, на якоре стоит, ремонтируется..." Ну-с, соответствующий доклад прошел наверх. Ржала вся дежурная смена и батальона и бригады.
Так Саша стал у нас в радиотехнической бригаде человеком, который сумел запустить в воздух подводную лодку на высоту 100 метров и разогнать ее до скорости 200 км/час (сколько в узлах, не знаю).