ГСВГ. Рядом с нашим батальоном стоял N-ский Гвардейский мотострелковый полк (по словам офицеров полка - это прямой наследник той части, в которой в свое время служили Егоров и Кантария). Даже, якобы, было негласное постановление ЦК КПСС о том, что дети, внуки и т.д. Егорова и Кантарии должны были служить только в этом полку. Мне даже показывали правнука Кантарии (это было где-то в 1977г.), который... ну да ладно...
Ну так вот, не знаю, правда это или нет насчет упомянутых героев (хотя орденов у этого полка было много, плюс почетное наименование), но то, что в полку была офицерская столовая, что офицеры-холостяки нашего батальона питались в ней, это точно, как точно и то, что в процессе приемов пищи мы познакомились с пехотными офицерами и совместно участвовали в организованных мероприятиях определенного рода...
Сама история. В полк приходит молодое пополнение. Наверно, не все себе могут представить мотострелковый полк, развернутый по штатам военного времени... В ротах - около сотни человек, в батальонах около 300, в полку - примерно 1300. Курс молодого бойца... по грубым подсчетам, это около 250 человек учатся мотать портянки, пришивать подворотнички и рубить строевым...
Вечером в казарму молодого пополнения заходит зам по тылу полка, приказывает построить всех и спрашивает:
- Экскаваторщики есть?
- Есть, я рядовой Иванов (фамилия придумана мной...)
- Что заканчивал, сколько и на чем работал, удостоверение есть?

Следуют соответствующие ответы...

- Сержант, он пойдет со мной...
- Есть!

Далее, на всех построениях и проверках, на вопрос о рядовом Иванове отцы-командиры отвечали, что он работает у зам по тылу... Когда молодое пополнение распределяли по ротам, Иванов продолжал «числится» за зам по тылу...

Через два года к КПП полка подъезжает такси, из него выходит здоровенный, обросший как папуас «гарны парубок», вытаскивает чемоданы и говорит прапорщику, дежурному по КПП, что он служит в этом полку и его уже пора увольнять... Прапорщик, конечно, фигинеет...С грехом пополам разобрались... Оказывается, немцы (шефы этого полка в рамках германо-советской дружбы) попросили у зам по тылу на несколько дней экскаваторщика - с ихним что-то случилось... Нет проблем, сказано - сделано... Зам по тылу заменился в Союз, говорил он своему сменщику о этом солдате или нет - выяснить не удалось... Иванов у немцев проработал несколько недель - за ним никто не едет, тогда его приняли на работу, назначили оклад... так он и прокопал два года, пока тоска по Родине не заела...
Иванова быстренько подстригли, переодели, и поскольку отправка демобилизованных уже закончилась, выписали ему отпускной билет, отправили со старшим в Брест, где забрали отпускной, вручили проходное свидетельство и отпустили с миром....

Не знаю, правда это или нет, но слышал эту историю из взаимно исключающих друг - друга источников... лично я верю.

Пару лет назад. СПб. Завод имени Климова. Завод военный, так что вход строго по пропускам. Стоит начальник охраны у окна и видит, что по территории завода туда-сюда ходят старушка со старичком. При этом они суются во все здания и тп. Начальник спускается вниз и спрашивает у них, что, собственно говоря, они делают на охраняемой и вверенной ему территории? Те спокойно отвечают, что ищут вход в метро. Начальник офигевает, выводит их за проходную и объясняет, что метро чуть подальше по этой же стороне улицы. В общем, старички зашли на проходную, увидели турникеты как в метро и, проходя около дежурных, махнули пенсионными и спокойно пошли дальше. Дежурных уволили. Больше таких инциндентов уже не было.

Личные данные и адрес изменены. Все совпадения - случайны.

Такая работа.

Александр Григорьевич Залепин, он же Григорьич, стал опером давно. Очень давно. На сегодняшнее предложения коллег немедленно отметить его 25 лет в органах отмахнулся с изяществом сенсея: мол, в кабинете стул старый, стол разваливается, и мягко перенес пьянку в кабак на углу Аспазияс. Коллеги не спорили - раз Григорьич сказал - значит тому и быть. Опять же водка да закусь горячая - и от начальства подальше... Хотя - кто ему, бронтозавру уголовного розыска, наказания чинить будет - все существующие начальники маленькой, но очень гордой страны еще под стол пешком ходили, когда он урок и бандюков брал. Первое свое задержание Григорьич хорошо помнил, как вчера было.

Прохладным летним утром 70 года недавний выпускник универа Саша Залепин, а ныне младший оперуполномоченный отдела первым трамваем приехал до ул. Джутес. Город спал, лишь старенький дворник неторопливо шелестел метлой около забора церквушки. Разваливающиеся двухэтажки давно не давали покоя местному отделению милиции. Мелкие кражи, драки, даже грабежи...
Капитан Ермолаев уже сидел на скамеечке и курил свой неизменный «КАЗБЕК». В отделе шутили, что старше Ермолаева в этом городе лишь стены городской крепости, но при очной ставке они, скорее всего от старшинства откажутся.
- Пойдем, студент, - старый опер аккуратно затушил папироску, выбросил окурочек в урну и неторопясь направился к 72-му дому. На втором этаже в первом подъезде был конечный пункт встречи милиционеров.
- Тук-тук!
- Кто там
- Вам телеграмма, распишитесь в получении...
Твой выход, студент - шепнул Ермолаев и слегка полдтолкнул к двери Сашу.
Дверь приоткрыла сонная молодая женщина лет двадцати пяти в ситцевом халатике, наброшенном на голое тело.
- Гражданка Силиня Инга Илмаровна? Собирайтесь. Оперуполномоченный Залепин. Вы задержаны. Вот постановление прокурора.
Суд тогда дал Инге пять лет - учли, что на руках были старенькая мама и малолетняя дочка.
. . .
Перестройка давно развалила некогда огромное государство. «Двойка» Пукса-озера - самая крупная в европейской части РСФСР женская зона напоминала о своем существовании лишь заброшенными колючками и покосившимися вышками. Бараки разобрали еще в советские времена.
Но это уже была заграница. Даже более далекая, чем Лондон или, скажем, Осло.
Дождливым утром Валера ехал первым трамваем до Чиекуркалнского рынка. Знатно вчера посидели - жаль виновник торжества рано уехал, сославшись на утреннюю занятость. А что - Валера приехал домой к четырем, постоял под бодрящими струями холодного душика (горячей воды все-равно нет), врезал крепкого чайку - готов к работе!
На остановке его уже ждал Григорьич. Старый опер направился навстречу молодому стажеру - мальчишка в отделе без году неделя, но надежды подает. Да и мент потомственный. Если подучить - толк из Валеры будет.
Задержание должно быть будет простое. Тихое. Без «омонов» обойдемся. Этим бугаям лишь бы пошуметь: подъедут с сиренами, всполошат полквартала, по лестнице бух-бух-бух сапожищами- весь дом перебудят, двери поломают, задержанного отметелят... Им лишь бы морды побить - скажите на милость, как потом работать с подследственным, если у него челюсть сломана, да почки отбиты? "Ни бе, ни ме, и писается..."
Неторопясь подошли к кирпичной четырехэтажке. По пути прихватили местного дворника - тот хотя и «грешит» по мелочам, но обстановочку в доме регулярно и аккуратно докладывает участковому. Вот и второй подъезд. Третий этаж. Здесь проживает Козловская Лаура Вольдемаровна, 66 года рождения, проходит по делу о квартирных кражах. Ребятки-то местные вчера покололись, что Лаура аккурат реализацией занималась, здесь же, на рынке торговала.
- Дзынь-дзынь!
- Кто там!
- Дворник, откройте. Там с водопроводом проблемы.
- Сейчас...
Сухонькая седая женщина в ситцевом халатике с испуганным застывшим удивлением смотрела на Залепина:
- Здравствуйте, Козловская Лаура здесь проживает?
- Залепин, ты?
- Инга?!
- Зачем? Зачем тебе моя дочь?!!!

Вечером Григорьич пил один в той кафешке, что на Аспазияс... Вот ведь жизнь, шутница мерзкая. Четверть века назад приходил за матерью. А сегодня забрал дочь...
ПрОклятая работа.

АЗИЯ
Задумалось как-то нашей Харьковской ПВО-шной учебке поизучать новой техники. Стояла задача - через полгода начать выпуск курсантов - операторов 9с15 и 9с18, а кроме двух книжек в секретке никакой материальной базы, конечно, не имелось. Специалистов, естественно, тоже. «Восемьнадцатую» нам прислали какую-то экспериментальную, почему-то совсем на другой гусеничной базе. (Я из этой базы потом сделал прекрасный сарайчик на гусеничном ходу для хранения погрузочного имущества и поездок в ближайшую деревню за пивом). А «пятнашку» под заводским номером 2 пришлось тащить «сороковкой» десять километров с ближайшей ж-д станции. Она оказалась «утопленницей», то есть в войсках ее утопили в болоте чуть не по антенну, замочили всю аппаратуру и документацию, и отдали нам для изучения, и возможного восстановления. Восстановить мы ее, конечно, не смогли, но двигатель и трансмиссию удалось оживить, и она еще бодро бегала в общей колонне гусеничной техники батальона обеспечения учебного процесса (БОУП).
Вот так закладывалась наша материальная база... Вопрос со специалистами решился еще проще: меня и старшего лейтенанта Игоря - непьющего спортсмена - командировали в Оренбург для «переучивания». В штабе сказали, что там как раз переучивается целый полк, и нам там все объяснят... И вот мы едем в поезде по великой Европе, чтобы увидеть хоть кусочек Азии. Самые главные впечатления - Волга-река и верблюды, гуляющие без клеток...
Ясен болт, что мы в этом полку и даром никому были не нужны, там своих проблем хватало. В результате долгих переговоров и требований, обещанное благоустроенное общежитие превратилось в две солдатских койки без матрасов в общей казарме. После первой же ночи на голых сетках в условиях грязи, вони, храпа и периодического металлического лязга железных солдатских кружек в «офицерском» углу казармы, мы решили - бежать. Проще говоря - уходить на квартиру. Тем более что на довольствие нас почему-то ставить отказались, и, чем питаться две недели, было совершенно не ясно. Денег на еду мы с собой не брали... Командование училища, на базе которого проводилось это мероприятие, было искренне удивлено нашим недовольством. Считалось, что у них практически идеальные условия для изучения боевой техники, а мы, неблагодарные, рвемся за забор, чтобы там морально разлагаться...
У всех бабушек, живущих рядом с частью, совершенно случайно во дворах имелись сарайчики, заботливо оклеенные обоями и меблированные солдатскими кроватями, и мы за пять минут поселились у бабы Нади, работавшей к тому же где-то в столовой. Это было очень важно в то время, когда в магазинах на прилавках лежала одна морская капуста (может кто помнит). С водкой тоже был большой напряг, но Игоря это совершенно не беспокоило. До обеда мы сидели в классе и передирали из книжек себе в тетрадки все, что нам нужно было по технике, а после обеда тихо исчезали из части. Жара стояла в то лето поистине азиатская... Повалявшись полчаса на койке в прохладном сарайчике, я успел обдумать план действий. Ждать помощи было неоткуда. Если мы заплатим за квартиру - покупать еду будет не за что. А если нормально жрать и пить, то не хватит даже на обратные билеты... Игорек похрапывал себе, не задумываясь о житейских мелочах, полностью доверившись более опытному товарищу... А товарищ в это время сколачивал «козел» для пилки дров, подтачивал найденную тут же в сарайчике двуручную пилу типа «Дружба-2», и прикидывал объем непиленных бревен, сложенных тут же во дворе. Через час Игорек был поднят по тревоге и привлечен к его любимым физическим упражнениям...
К приходу бабы Нади во дворе уже возвышалась приличная кучка наколотых дров... Ее восторгу не было предела, она давно собиралась кого-то нанять, а тут... Через полчаса она уже звала нас за стол. На столе была окрошка на сладком квасе по три копейки стакан, пепсикольная бутылочка самогона и два стакана. Игорек начал было пытаться рассказывать, что он не пьет, но, получив под столом хорошего пинка ногой, тут же осекся... Я разливаю в стаканы, мы чокаемся, хозяйка тактично отворачивается, я быстренько глотаю свой, потом игорьковский, мы крякаем и погружаемся рылами в студеную окрошку...
К следующему приходу хозяйки был готов летний душ из четырех столбиков, куска рубероида, огромной кастрюли и куска резинового шланга... Обед в тот день был усилен салатом непонятно из чего и поллитрой... Баба Надя была в шоке от харьковчан... Вечером даже заходила пожелать спокойной ночи...
- Ребята, а вы правда из Харькова?
- Да...
- А, правда, что где-то под Харьковом есть местность, которая называется «Зверяковка»?
- Да, есть...
- А, правда, что там живут люди, как звери?
- Конечно, у меня теща оттуда...
(Это правда - и про район, и про тещу. Она долго удивлялась) Как тесен мир!
Начиная с третьего дня, обед нас уже ждал на столе в нашем офисе, запотевшая бутылочка и один стакан были в комплекте. (Наблюдательная бабушка!) Гора дров росла. Соседки с завистью смотрели через забор.
Наладив питание, приступили к культурной программе: пошли в парк культуры. Время было без пяти шесть, аттракционы уже затихли, единственно огромное пустое колесо обозрения, возвышавшееся над парком, еще вращалось. Сунув тетке мелочь, мы в гордом одиночестве стали возноситься над городом. Жара сразу исчезла, степной ветер пронизывал до костей... Первая мысль - хотя бы тут не застрять... Не успел подумать - колесо плавно останавливается. Мы - на самой верхушке. Проклиная Оренбург и все его достопримечательности, смотрим вниз - тетка уже заперла свою будку и быстрым шагом удаляется по аллее... Наверное, там до сих пор ходит легенда о двух дураках, сидящих на вершине колеса и орущих - «Остановите тетку!!!» Тетку остановили, мы спустились. Она жутко извинялась... Потом в парке на нас показывали пальцами и говорили - «Это они».
Скоро мы стали ездить с полком на полигон, за Урал, два раза в день проезжая мимо соответствующего обелиска «Европа-Азия». И, честно вам скажу, особой разницы не заметил - та же пыль, та же грязь... Ничего интересного, кроме задниц полковых героев, торчащих из всех люков и дверей этой несчастной станции, мы там не увидели. Всем и каждому мы только мешали, и через три дня просто перестали туда ездить, ограничиваясь писаниной в классе. (С таким же успехом это можно было делать в Харькове, да и тетрадки наши уехали с полком неизвестно куда, и больше мы их не видели...)
Незаметно пролетели две недели, и вот я уже стою в очереди в предварительную кассу за обратными билетами... Занял очередь и вышел на улицу из душной кассы - покурить. Тут же рядом нарисовалась молодая цыганочка:
- Ой, маладой-красивый-военный-дай-сигареточку!
- Ну, на покури...
- Ой, какой ты добрый красивый-военный дай я тебе бесплатно погадаю...
В принципе я слышал от потерпевших полный вариант технологии отъема денег, но это был харьковский вариант. Времени у меня было достаточно много, развлечений никаких не предвиделось, и я решил посмотреть вариант отъема денег у лоха по-азиатски... Как впоследствии оказалось, никакой разницы, в общем, нет. Итак...
- Ой, маладой-красавый-дай-тваю-руку! Вот сматри вот здесь, какой ты хароший чилавек, вот твая родня, жена, рибенок. Вот твой начальник строгий тебя сюда послал...
Вобщем, рассказала мне то, что видно невооруженным глазом, особенно про мой отъезд, ясно видимый из близости предварительной кассы...
- Теперь для гадания нужно взять в руку немножко мелочи - копейки есть у тебя, красивый?
Послушно достаю мелочь, зажимаю в кулаке...
- А ты хочешь узнать чем твоя маладая жена дома занимается? Тада нада эту мелочь завернуть в бамажный рупь...
- Ой, красивый, вижу, вижу...
Ну и так далее в том же ключе... Потом пришлось заворачивать мелочь в три рубля, потом в пятерку, десятку, четвертак... Минут через пятнадцать у меня в кулаке была вся моя наличность. Вокруг постепенно стягивались цыганки... Все шло так, как должно быть. Внезапно на сцену вышла старая цыганка, оттолкнув молодую:
- Вай, что ты тут маладому неправильно рассказываешь? Если не умеешь, не берись...
Слушай сюда, красивый-военный. Не получится твое гаданье, испортишь ты себе жизнь навеки...
- Почему это?
- Ты неправильно держишь деньги...
- А как надо?
- Давай, я тебе покажу...
Вот тут, собственно, клиент и расстается с деньгами... Через секунду они уже у другой, стоящей рядом, цыганки... А через пять секунд их уже не найдешь...
Но расставаться с деньгами в мои планы, конечно, не входило... Хотелось посмотреть, как они будут действовать в нестандартной ситуации... Левой рукой я крепко обхватил за запястье ее правую руку, вложил туда деньги, а правой рукой сверху обхватил ее кулак. Деньги были, у нее, но ничего сделать с ними она не могла. О, как ее заколбасило! На глазах всех коллег она дергалась, как пойманная рыба, пытаясь вырвать руку... Она уже явно считала эти деньги своими, но не тут-то было...
- Отпусти руку! Сломаешь руку!
-Погоди, красивая! А чьи там деньги, мои или твои?
- Твои, твои...
- Так отдай мне их обратно...
- Нельзя, что ты! Нельзя прерывать гадание, это плохо тебе будит, проклят будиш, х%й всю жизнь стоять не будит...
- Ну тогда я сам его прерву, хватит, нагадались уже...
...Давление в кулаке достигало критического... Пальцы хрустели, но силы были неравными, и она перешла на оскорбления и плевки в морду...
В конце концов мне это надоело... Небольшая подножка, и вершительница судеб лежит мордой в асфальт с заломанной рукой, изрыгает проклятия на весь мой род, но кулак не разжимает... Наступаю коленом на спину, заламываю руку выше головы... Не разжимает кулак, хоть ты тресни... Цыганки подняли жуткий вой: - Беременную женщину убивают!!! Милиция!
С превеликим трудом, отгибая по одному пальцу, выцарапываю свои деньги из цыганской лапы. На прощанье гадалка получает хороший вратарский пинок под зад, и я ухожу к своей очереди, которая наблюдала всю эту картину через стекло... Очередь тактично расступается, и пропускает меня прямо к окошку...
- Два плацкартных до Харькова...
И подаю кассирше денежный шарик, сырой и очень плотно спрессованный.
- Где ты это деньги держал, в жопе, что ли?
Кассирша была с азиатским юмором...
- Да нет, у цыганки из рук выцарапывал.
- Да ну! Первый раз вижу человека, который свои деньги у цыганки обратно забрал...
- Так мы ж из Харькова!
...Баба Надя провожала нас чуть не со слезами, на дорогу завернула копченую курочку, денег за квартиру не взяла ни копейки, и все приглашала приезжать еще...
А вы говорите Азия, Азия...

Служили два товарища ...
Уж не знаю, как сейчас, но в мое время в армии был такой прикол, основанный на человеческих инстинктах. Наверное, ни для кого не секрет, что в детстве многие страдают ночным энурезом, вот родители во избежание казусов и будят детей. Делают они это ласково, чтобы не ломать психику, и последствия эти надолго откладываются в человеческом подсознании.
Короче. Если во время сна подойти к человеку и ласково погладить его по плечу или похлопать по животику, приговаривая «сходи пописай», то большинство действуют как зомби, то есть, даже не открывая глаз, бредут к туалету.
В ту ночь я стоял «на тумбочке», а дежурным по роте был сержант Бесенбаев.
- Слышь, салабон, я вот сейчас в газете статейку одну прочел - вкратце описав мне то, о чем я говорил выше, заявил он - сейчас мы проверим, кто из вашего призыва зассанцем был!
Зассанцев из нашего призыва было много, если не сказать, что все. По крайней мере, кому бы Бесенбаев не нашептывал: «иди пописай», все рулили в туалет. Поначалу это доставляло сержанту много радости и смеха и заставляло улыбаться даже меня, но потом ему это видимо надоело.
- Что за призыв у вас - одни сыкуны?! - обратился он ко мне.
Ну, а что я ему мог ответить, не переть же против старослужащего, но его, видимо, и самого глодали сомнения.
- Пойду своих проверю! - почесав репу под фуражкой, произнес он.
Очередной жертвой стал добродушный «дед» Новиков, призванный откуда-то из Рязанской области.
- Слышь Вася, иди пописай, иди пописай - гладя его по плечу, пришептывал Бесенбаев.
Вася похрапывал и не реагировал. Наверно, Бесенбаев опешил от этого сам, но, тем не менее, гордость за свой призыв поимел.
- Пойдем со мной, салабон, - выдернув в нарушение устава меня с тумбочки, произнес он, - увидишь, какие деды вам, зассанцам, эстафету передают!
Вася его не подвел: даже при мне, он на слова «иди пописай» не реагировал. И, возможно, я бы проникся гордостью за дедовский призыв, если бы Бесенбаев сдуру не поменял фразу. Видимо, хотел показать, что его призыв и не засранцы. Но стоило ему только произнести: «Вася, иди покакай», как Вася, подскочив и чуть не сбив его с ног, ломанулся по проходу в сторону туалета, распинывая стоящие в проходе сапоги.
Бесенбаев опять почесал репу и, сунув мне под нос кулак произнес:
- Кому расскажешь, я тебе самолично голову оторву!
Но, думаю, сейчас за давностью лет это табу уже снято.