Осень 1990 года, ГСВГ, Магдебург, инженерно-саперный полк. Друг мой, двухгодичник Леша, командует взводом.
Обстановочка - полные непонятки, рушится лагерь социализма, чинные немцы громят штаб-квартиру Штази, в пятидесяти верстах на Запад - форпосты НАТО, политодел в растерянности. Слухи циркулируют самые разнообразные, в основном - о защите социалистических ценностей недрогнувшей вооруженной рукой, сюжеты различаются только местом защиты - на территории соцлагеря или уж заодно всю планету в труху (с) ДМБ.
Поздний вечер, боевая тревога. Внезапная. Часть строится, получает приказ на марш до Берлина, дальнейшие указания последуют уже на месте. На трассу вытягивается колонна техники, Уралов и КрАЗов, служивые в кабинах и кузовах мысленно пишут письма типа "здравствуй, дорогая мама, пишу тебе из горящего танка..."
К утру колонна входит в Берлин, бойцы уже отрешились от суеты и, была бы возможность, непременно переоделись бы в чистое исподнее - ясно ведь, что гнать саперов в Берлин кроме как заграждения строить, незачем...
Катарсис: полк получает зону ответственности и приказ рушить Стену.

То ли в 85 то ли в 86 году прошлого века сидел я на боевом дежурстве в одной из подмосковных частей ПРО. Задача моя была не сложна - на 10 развертках следить за наличием помех и целей в безвоздушном пространстве.В случае появления помехи извне требовалось доложить на командный пункт, а в случае возникновения неисправности от внутреннего устройства станции - самостоятельно переключиться на дублирующее устройство и опять же доложить.
Учения.Ночь сзади меня за столом тихо дремлют начальник смены станции - майор и начальник смены всего комплекса - подпол. Сменщик второй час дрыхнет на ящиках с сухпаем.
Вдруг загудел зуммер - кто-то желал пройти в наше помещение. Одновременно нажав кнопку электрозамка и повернувшись на стуле на 180 градусов я замечаю, что к нам по огромному предбаннику, заставленному шкафами с ЗИПом приближается командир корпуса - ГЕНЕРАЛ - ЛЕЙТЕНАНТ Ужезабылкакегофамилия. Я бодрым голосом докладываю офицерам о неожиданном госте, одновременно настойчиво, но мягко пробуждая сменщика - ветеран как-никак.
Буквально за 15 секунд командиры посбрасывали газеты на пол и с выражением глубочайшего интереса уставились в тетради по техподготовке.
Я продолжаю сидеть, поскольку мне так полагается.
Далее следует доклад подпола о нахождении комплекса в БР - боевом режиме, представление всех присутствующих - демонстрация тетрадей по политподготовке, противогазов.
И ТУТ НЕОЖИДАННО генерал подходит ко мне и схватив стеклограф, которыми мы отмечаем координаты пусков РИСУЕТ НА ОДНОМ ИЗ ЭКРАНОВ ЗАГОГУЛИНУ, отдаленно напоминающую вагину из книги "Гигиена женщины". Сейчас я бы нашел иное сравнение но тогда - в 19 ти летнем возрасте мысли были только на половую тему.
На вопрос генерала -"Товарищ рядовой, что это за источник помех?" я стал лихорадочно соображать, что ответить в данной ситуации.
Прекрасно понимая, что никакие женские органы не могут дать такую генерацию ( на экране), я начал вспоминать фотографиииз журналов по боевой подготовке. НИЧЕГО ПОДОБНОГО ТАМ НЕ БЫЛО.
Принимая во внимание, что одним залетом больше или меньше,я с чувством благоговения перед военной мыслью выпаливаю
-Ядерный взрыв, товарищ генерал !
Помедлив секунду начальник корпуса объявляет мне благодарность и ПРИ ВСЕХ обещает - о боже - отпуск.
Конечно, ни в какой отпуск я не поехал - надвигались праздники ноября, а в праздники, как вы знаете, американская военщина норовила - таки развязать свою агрессию, яростней, чем обычно.
Но пару залетов мне потом простили...

Был месяц май!
Второе его число. На улице было тепло, до пожара в бане было еще полтора месяца, до дембеля год. После праздничного обеда мы собрались у телеэкрана дабы насладиться развлекательной программой. В 88-м году телевидение уже было почти развлекательным. Как вдруг, нам устроили более интересное времяпровождение. По ГГС ближний второй привод запросил помощи в отражении агрессии. На них напало 13-15 человек, причем 8-10 перелезли через забор, встали вокруг домика точки и начали бить стекла.
Географическое положение нашего аэродрома в Белопесоцком, что под Ступино, было таково, что следующая деревня начиналась в одном километре от среза полосы. Как раз там, где должен располагаться ближний привод. Соответственно, одна улица в деревне оканчивалась глухим забором с добротной калиткой, а не дырявым штакетником, как все остальные улицы и заборы. А за добротным забором жили не тужили четыре-пять веселых ребят-солдат. Расчет приводной радиостанции, светомаяка КНС-1 и радиомаяка 'глиссады'. Иногда подбрасывали молодого на обучение. Вообще, привода были почти самой халявной и отличной службой во всем ОБС РТО всего гарнизона. Халявнее были только пожарные, но как Вы читали, мы и им подкинули работы. А привод живет в отрыве от части, от аэродрома, на самообеспечении и вольнице. Расположение приводов нередко заставляет их располагать в самых неожиданных местах. Например, один из аэродромов ПВО в Краснодарском крае был расположен так, что в 4 км. от него находился город, причем не маленький. Но привод нужен. Армии была выделена квартира на последнем этаже многоэтажного дома со всеми удобствами. В одной комнате поставили привод, антенну на крышу, кабель независимого питания пустили по наружной стене, а в другой комнате стояли койки солдат. Кухня, холодильник, туалет с фаянсовым унитазом и горячей водой. Ванна. И почти центр города, рядом с мед. училищем, наискосок от педагогического техникума. Просекли!
Другой неописуемый случай, аэродром где-то на берегу моря-окияна. Привод на старой барже, что принайтована якорями ко дну на расстоянии 500-700 м от берега. Толи моряки, толи летчики, хрен поймешь. И в самоход, особенно зимой не сорвешься. Моторка на берегу. Узники замка Ив.
Другие, те, кто сидит на СКП - связисты и ВИСП (выносной индикатор системы посадки), сама РСП (радиолокационная система посадки), лучисты (эти отвечали за все огоньки на полосе и на подходе Луч-1 и ОПИ), РСБН-щики (радиосистема ближней навигации), персонал СКП-2 или ночуют в казарме, или появляются там через день, но офицеров видят каждый день, нередко и командира, причем не нашего Отдельного Батальона Связи и РадиоТехнического обеспечения полетов, а командира полка, командира гарнизона. Приводники были лишены ежедневного внимания офицеров, с прапорщиком общались 4 дня в неделю, да раз в 10 дней их объезжал старшина-завхоз, развозя бойцов с продуктами и следя за порядком. Ком роты РТО и комвзвода приводов появлялись раз в неделю-две, и раз в месяц-полтора на точке бывал командир с зампотехом. На нашей точке они бывали чаще из-за бани, но потом мы решили и эту проблему. Внепланово, с целью поймать бойца за употреблением горячительных напитков и соблазнительных (с солдатской точки зрения) девушек, посещения производились по мере поступления агентурных данных и выпадения несчастливых чисел на рулетке жизни.
Но то, что творилось на ближнем втором приводе зашкаливало за среднестатистические нормы. Дело не только в том, что он стоял на краю деревни, как один из деревенских домов. Дело в том, что за три дома от него жил ком.взвода приводов, окончивший в этом году училище. Каждый вечер он решал дилемму: прийти на привод и попытаться выгнать всех девок без трусов и парней с самогоном, что туда зашли после десяти вечера, рискуя получить по голове рессорой трактора беларусь; или проводить политику невмешательства, в самом лучшем случае рискуя найти утром своих бойцов избитых до полусмерти. А солдатики, очевидно куражась над не успевшим заматереть лейтенантом, старались пригласить к себе как можно большее количество девушек и друзей, груженых самогоном. Такая политика и раньше приводила к плачевным последствиям. Несколько лет назад на этом приводе почти прописались двое деревенских, только-только откинувшихся с зоны. За два дня они сожрали всю тушенку и картошку, после чего народ сидел неделю на голодном пайке. Но молодость бессмертна и беспечна, опыта не учли и не хотели учитывать.
И вот они допрыгались, на них напали. ГГС вопила громко, живописно передавая обстановку, словно у микрофона был Коте Махарадзе с Владимиром Перетуриным. Пока дежурный по части и дежурный по связи соображали, что можно сделать, проснулся ближний первый. Жившие там два залетчика побывали год назад в подобной ситуации. Пара местных пришла их грабить. Требовали бензин. Но поскольку на приводах АД-30 - т.е агрегаты дизельэлектрические, 30 киловатт, у них было полно соляры (3-х кубовая цистерна) а бензин был только на радиомаяке ГЛИССАДА. Там, как резервное питание, стояли маленьки АБ-шки, с моторчиками от мотороллеров. И там был погребочек с бензинчиком на замочке. Немного пьяные деревенские угрожали солдатам ножами, потом взяли одного деда и, держа нож у ребер, повели к радиомаяку. Оставшиеся на точке молодые быстро связались с аэродромом, и у маяка этих урилов ждала засада с ключами на 26 и пистолетом в руках дежурного по связи. Увидав подмогу, конвоируемый дед рванулся, сбил одного, получил скользящий удар по ребрам ножом от второго, но влепил и ему в торец. Через секунду он был схвачен своими, брошен в буханку, поверх повязанных разбойников, а через три минуты уже лежал на операционном столе нашей санчасти. Выпускники Ленинградской военно-медицинской академии промыли, зашили и забинтовали несчастного дедушку так, что через две недели он уже стоял в строю, получая благодарность за проявленное мужество и героизм. Дед уволился, а молодых перевели и двое оказались на ближнем первом. Теперь они авторитетно советовали, глядя на бой со стороны.
Разбирай пожарный щит, посоветовала ГГС, и бей по морде каждого, кто полезет в окно. Закон на вашей стороне. Вы на боевом дежурстве, значит практически часовые. Мочите всех.
Да-да, согласились дежурные, только лом не сломайте, он не списывается, и с багром поосторожнее, своих не заденьте. Выдав моральную поддержку, организовали и физическую. С СКП, СКП-2 и радиостанции дальней связи побежал народ, человек 10 (1,5 км. бега). Дежурная буханка вышла из парка части. В ней сидело 8 человек (4,5 км. езды) и милицейский козлик с двумя дядями степами поехал из самой деревни (если найдут, то 800 м.). Однако, нападавшие, увидавшие бегущих по полосе солдат, кокнули еще три стекла и растворились в шанхае огородов, поленниц и деревенских домов. Все затихло на полтора месяца, хотя в казарме каждый вечер назначалась группа поддержки. Как раз один солдатик из Москвы (нас было трое москвичей, третий был в числе оборонявшихся на ближнем втором) повадился попадать в красногорский госпиталь и сбегать от туда домой. Тоже хороший вариант несения службы, но его взяли за задницу и с позором отослали в часть, наказав больше этого симулянта не присылать. Парнишка загрустил и пожаловался родителям. Папа его был командиром аэрофлотовского Ту-154 и в призыв возил новобранцев в ЗГВГ. Папа знал кое-кого в штабе московского округа ПВО, что на ул. Кирова. В частности, знал одного полковника, командовавшего всеми 15-ю батальонами ОБС РТО на всех аэродромах округа. И показалось папе правильным, попросить полковника заступиться за несправедливо обиженного сына. Полковник и сказал разъездному майору из своего аппарата, - будешь в Ступино по делам, разберись заодно с парнем, что там за дела. Собрался майор в Ступино, в наше Белопесоцкое. А в это время, два невзрачных молодых человека пришли в гарнизон и постучались в дверь ОСОБОГО ОТДЕЛА. Мы почему пошли солдат на приводе бить?, говорили невзрачные молодые люди, делегированные местными на поиски правды,- ведь они, супостаты-солдаты, всех наших девок себе забрали, нас побили, с точки выкинули, а весь самогон себе оставили и с девками его выпили! Обидно.
ААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! сказал особый отдел и доложил командиру гарнизона и командиру полка в одном кителе. На ковер был вызван командир батальона и сами виновники торжества. И тут, приезжает этот майор из штаба и спрашивает, а почему вы тут одного москвича обижаете? ЧТООООООООООООО? Да они, да эти москвичи………..ВОТ! Так, сказал майор и поехал в штаб с докладом.
А на следующей неделе у меня сгорела баня.
Закон подлости. Ну и решил тот седой полковник раскидать нас по городам и весям. Сначала нас пугнули, сказали, что едем в Мары, на Андерму и в Мурманск. Но, прибыв с вещами узнали, что госпитального отправляют в Кричев (Белоруссия), оборонщика с ближнего под Бологое и меня в Андреаполь. Боже, подумал я Мелитополь, Мариуполь, Севастополь, южные, греческие, приморские названия. Запахло морем, виноградом и загорелыми молодыми телами девушек. Конечно, Андреаполь должен быть где-то рядом.
Ага!
Вы знаете про путь из варяг в греки? Так вот, та часть, что ближе к варягам тоже имеет греческие названия. Происходило это так: везли хазары варягам связанного грека, и иногда вынимали кляп чтобы покормить. А притаившиеся в кустах русичи слышали его греческие ругательства. Некоторые им так понравились, что использовались для названия деревень и самых гиблых болот. Поэтому город-герой Андреаполь располагался посередине железнодорожной ветки Бологое - Великие Луки на берегах Северной Двины в ее верхнем течении в глубине лесов Калининской (ныне Тверской области) в 150 км от истока великой реки Волга.

Было это в середине 90-х годов в одной из частей нашей славной Армии
где и довелось служить вашему покорному слуге. Был у нас в роте
содатик один Саня К. Уж не знаю, как его в армию взяли, но с мыслями в
голове у парня было совсем туго. Нач.мед даже сам предлагал ему
комисоваться через дурку, ему даже косить не нужно было, но Саня
отказывался ссылаясь на то что его после этого в милицию не возмут.
Вся рота от всей души жалела то отделение милиции в которое он попадет
на работу.
Так как любую работу которая требовала хоть немного смекалки и уменья
Сане выполнить неудовалось, то его ротный определил в почетные
дневальные. Один наряд отстоял, отдохнул и в следующий наряд.
И так бы и длилась его служба, если бы не один случай.

Как то раз к нам в часть неожиданно заявился нач.штаба корпуса
генерал-майор К. Возник из не от куда, и сразу же ломанулся в казармы
чтобы всех застроить и все проверить своими генералскими глазами.
Ворвался в расположение роты и вперся грозными очами в дневального,
роль которого как вы дагадались в этот день исполнял Саня. Так как
обязанности дневального Саня учил больше месяца, то он четко усвоил
что команда "Смирно" подается командиру роты и выше и всё начальство
он знал в лицо. Но таких личностей как генерал он видел впервые и
никакой команды "Смирно" от него непоследовало. Вместо этого он с
тупым взглядом уставился на генерала как на восьмое чудо света. Это
шоу длилось секунд 7-8. Все кто был на "взлетке" замерли и наблюдали
как удивленный дневальный с тумбочки рассматривает неменее удивленного
генерала. Напоминало эпизод из индийского фильма где неожиданно
встречаются два потерянных брата. Нехватало только чтоб они начали
показывать родимае пятна и бросились к друг другу в объятья. Но этого
не случилось. Саня хоть и плохо шевелил мозгами, но понял что он
делает что то не так, или наоборот чего то не делает. И тут он сделал
то, что на его вместе ни кто бы не сделал.
ОН СДЕЛАЛ ВИД ЧТО ОН ГЕНЕРАЛА НЕЗАМЕТИЛ!!!!!!!!!
Развернулся к нему жопой и начал преспокойно изучать доску с
документацией роты. Генерал увидя такое отношение к своей персоне
вначале издал булькающий звук, затем что то прохрипел, и только затем,
набрав в легкие побольше воздуха дико заорал: "Ротногооооооооо!!!"
Витас просто отдыхает. Ротный вылетев из канцелярии и увидев эту
картину стал белее простыни. Он был прилюдно морально изнасилован
генералом прямо наместе проишествия. Все что было сказано в адрес
дневального, ротного и всех остальных в этой части - словами
не передать. Знания генерала в области великого и могучего русского
языка просто поражали. После истерики в казарме генерал носился по
части как цунами!!! он залазил во все дыры, прибадывался ко всему что
можно, выдавал выговора оптом и в розницу. Саню на месяц отстранили от
нарядов и он был отправлен на склады перебирать запасы картошки и
брюквы. Но долго еще в части все начальство с содроганием вспоминало
этот приезд.

Ноябрь. Суббота. Солнышко и редкие пугливые облака на небе. Природа дышит красотой, спокойствием и приличным завтраком. В унисон с ней дышит караулка. Начкар как ночью потерял сознание, ударившись об подушку, так ещё в себя не пришёл. Помначкара страдает на пульте, завистливо глядя на тело начкарово, разводящий разводит. Отдыхающая бдит, бодрствующая заливает очередные пожары в карпоме. И собирает воду маленькими тряпочками. А часть на ушах. Присяга сегодня! Толпы необученых гражданских бродят по территории и смотрят, в какой же это пионерлагерь они отправили своих слюнтяйчиков. Глаза как блюдце, охи-ахи, "а это что", "а тут зачем", "ух ты!"... Плац блестит. Бойцы блестят. Музыка. Всё должно быть по первому разряду. Кто в грязь лицом ударит, потом задом о табурет на губе ударится. В общем все, кроме караула, с ужасно суетливыми лицами устраняют последние недостатки, а отцы-командиры проводят экскурсию. В караулку забегает замкомбата Пищур и проводит летучий инструктаж. Мол, не стоит нервировать без нужды родителей-девочек-детей-собачек, ежели чего нештатного произойдёт - в матюгальники с вышек не орать (матом есессно), затворы не теребить и вообще тишину соблюсти, хотя бы 2 часа. Потом новоявленных защитников отчизны гости на полтора дня заберут в военпосёлок - хоть обстреляйтесь. Караул понятливо хмыкнул, сказал "А как же!" и продолжил переваривание.
И вот из окон штаба усилилась музыка, высыпали кандидаты в духи перед казармой, застроились, "Поодделенно, в две колонны... правое плечо вперёд...". Пошла родимая, пошла присяга. Отдыхающая смена выползла на караульный дворик подышать осенними листьями и паутинками, перекурить это дело и понаблюдать за мучениками, коим ещё 2 года удобрять с сегодняшнего дня наши нивы. А на ближайшей к плацу вышке (4-й пост, метров так на вскидку 15-20) обосновался чудо наше расчудесное рядовой Забелин. Пркольный и хороший парень, кабы не страстишка одна его малая. Ежели в зоне досягаемости его взгляда происходило что то по его мнению несоответствующее и противозаконное, то он (невзирая на табель постов) решительно пресекал это при помощи голоса и оружия. Почти после каждого караула он писал объяснительные по поводу израсходованных боеприпасов и этому уже перестали удивляться.
И вот в самый торжественный момент присяги, когда комбат наш разорялся о той чести, коея выпала сыновьям, попавшим служить в эту часть, мы из курилки услышали подозрительный шум с 4-го поста. Что-то там размахивало руками и кричало. Пока без усилителя. Стали лениво вспоминать, кто же там. Оп-паньки! Забелин. Насторожились. Крики не утихают. Видим - товарищ борется с переводчиком огня. Смена уныло встаёт, прячет бычки под лавочки до следующего раза и медленно движется в карпом. Что будет дальше - все знают. Навстречу выходит заспанный начкар. "- Вы чего?" "- За оружием." "- Зачем???" "- Забелин на вышке орёт." Тут и начкар понимает, что ситуация оченно плохая, а для него так и вообще кислая в плане последствий. "- Может обойдётся? Ну не дурак же он!" "- Клац!"-затвор. Мы вбегаем в оружейку, выдёргиваем автоматы и подсумки и бежим к выходу. Всё это мы уже изучили и команды подавать не надо. Только вышли на крыльцо - "Бац!" - предупреждающий. А чудак, который должен был ворота нам открыть, прощёлкал. И мы у забора стоим, оглядываемся. Тут с вышки мат в матюгальник и длинная, потронов в 7-8, очередь. Писец! Ждать ключ некогда, мы вместе с помначкаром перемахиваем через забор, по газончику, вкруг плаца с торжественной частью, на бегу пристёгивая магазины и передёргивая затворы. На публике и лихость некая начинает проявляться, чуть ли не перекатами движемся. А из штаба Пищур несётся. И тишина. И глаза на нас каждый с половник. И руки ко рту у женщин. В общем, картина маслом. Влетаем на периметр, замкомбата сходу "- Какой мудак...!!!" "- Забелин". Сплюнул. Пошёл пешком. Подошёл к вышке. "- Ну чего?" "- Дак, тащ подполковник, солдаты котелок с цементом украсть хотели со стройки!" (Оказалось, наши же дембеля, одевшись попроще, прочесывали местность на предмет стройматериалов для аккорда).
Итог. Разбитый фейс и 15 суток на губе и 3 раза по 5 суток допов у стрелка. 3 обморока у родителей. 2 комиссии в часть из округа на попку комбату. 3 месяца без увольнений всем. И за каждый выстрел в карауле с тех пор и на полгода - 2 дня губы.
Боец потом ещё пулял во всякие пакости. Неугомонный. Неисправим оказался. Но это уже другая история.