Петропавловск-Камчатский город пограничный. Служивых людей там всяких немеряно, и морских, и сухопутных; говорят, даже Чапаевская дивизия (та самая!) расквартирована, правда, артиллерийская она теперь, ну да не о ней речь. Петропавловск - столица Камчатского пограничного округа и соответствующего отряда, поэтому специфические праздники и годовщины отмечаются с помпой и размахом, народными гуляниями, фейерверками и театрализованными шоу на стадионе. А в восемьдесят восьмом, когда все прогрессивное человечество отмечало семидесятилетие ПВ КГБ СССР, а отцы-командиры дрожали в предвкушении получения соответствующего нагрудно-прицепного знака, шоу "по случаю" закатили - мама, не горюй. Отдельные эпизоды шоу заслуживают отдельных историй, поэтому начну с самого начала.

Пограничные сутки начинаются в 20:00, когда отдается приказ "Выступить на охрану...", поэтому пограничник имеет полное моральное право все свои действия, связанные с какой-либо датой, начинать, соответственно, в 20:00 предыдущего дня. В том числе, и это незыблимое правило, отмечать праздники. Тем более, День пограничника. И уж конечно, семидесятилетний юбилей своих Войск.

28 мая 1988 исключением не стало. И когда довольно свежим утром на центральном стадионе Петропавловска трибуны уже были заполнены зрителями, а за трибунами стояли парадные коробки бойцов в белых перчатках; когда школьники с воздушными шариками, невесть откуда выкруженными ушлым политотделом, уже расселись, наконец, в первых рядах, а собаководы из местного гражданского клуба почти угомонили своих пустолаек; когда бравый старший прапорщик со складов ПФС с иконостасом почти как у Лёлика и восемьюдесятью (Камчатка!) годами выслуги был торжественно усажен рядом с первым секретарем обкома партии; когда в предвкушении... когда уже... Но чего-то как-то не хватало в идиллической картине. Не хватало НАЧАЛА. Присутствовашие же товарищи офицеры, замахнувшие по первой аж четырнадцать часов назад, и с тех пор не останавливавшиеся, пребывали, мягко говоря, в состоянии полного своего изумления. Но, несмотря на легкую потерю понимания происходящего и ориентации в пространстве, были при полном параде, до синевы выбриты и на ногах держались вполне уверенно. Школа, блин.

Пауза между тем затягивалась. Все чего-то ждали. Но непонятно, чего. Нужен был старт, какое-то событие, какой-то "бум!". В голове почему-то одновременно возникли виденный в передаче "Звериный оскал капитализма" пролет супостатских истребителей над супостатским же стадионом, заполненным восторженными супостатами, и первый аккорд Гимна СССР, короткая пауза после которого всегда заполнена шумом встающих людей. Нужно было ЧТО-ТО. НШ округа, полковник Бекетов, Мужчина - безо всяких вопросов, поняв, что тянуть дальше уже не представляется возможным, навел по панораме прозрачный взгляд на Мишку Смагина, безбашенного командира комендантской роты, сквозь зубы, поскольку открытие рта сопровождалось дополнительными усилиями, произнес загадочую фразу "капитан, начни", отделился от группы офицеров и строевым шагом двинулся к точке, с которой ему предстояло командовать парадом.

Мишка был известен в узких кругах тем, что давно уже забил на службу и пытался свалить из войск поднимать, по его выражению, народное хозяйство, добиваясь своей цели всеми доступными ему в то время способами. То есть тормоза в Мишкиной башке отсутствовали напрочь. Не знаю, что имел в виду НШ, скомандовав "начать". Может, он просто себя так подбодрил, кто знает. А может, просто мысль недоговоренной осталась. Но Мишка интерпретировал команду довольно своеобразно. Наморщив при помощи руки лоб и закрыв при этом один глаз, чтобы не двоилась картинка, он начал поворачиваться вокруг вертикальной оси, оценивая все, что попадалось в сектор обс... взгляда. На предмет задействования. Очень скоро в упомянутый сектор попал бэтэр, один из двух имевшихся при штабе округа, со свежепокрашенными по случаю Праздника белыми каемочками по стыкам броневых листов и начищенными сапожным кремом колесами. Бэтэр стоял возле стадионных ворот, символизируя несокрушимую мощь, напор стали и огня. Ствол КПВТ вызывающе демонстрировал тридцатиградусный угол возвышения. Мишка принял вызов. Довольно легко отдвинув караульного он без приключений влез на броню и погрузился в башню. Ствол пришел в движение и поднялся еще выше - Мишка прицелился в вершину сопки. НШ тем временем приближался к конечной точки своего похода. Оставалось метров десять. Мишка открыл огонь. В сопку пошла очередь. Ни один мускул не дрогнул на спине полковника, и приставление ноги, поднос руки к фуражке и последний выстрел из КПВТ произошли, в соответствии с Уставом строевой службы, абсолютно синхронно. В звенящей тишине всему стадиону было слышно, как покатилась по днищу бэтэра тяжелая горячая гильза. Где-то очень далеко каркнула ворона. РРРавняйсь!!.. Праздник начался.

Золотая пуля.

Ночь, непогодь, под козырьком склада с неважно Чем отбывает воинскую повинность молодой боец - все как положено с автоматом и штык-ножом. Его "коллега" - уже дедушка, кемарит где-то в сухом и теплом месте возложив почетную обязанность по охране военого имущества на молодого. В этот раз дедуля выспался днём и ночью сон к нему не шёл. Поэтому помаявшись маленько от бессонницы дед от нечего делать пошёл проверить бойца и дать ему звиздюлей за сон на посту или за что нибудь другое. Теперь вернемся к бойцу, которому из-за моросящего дождя, пригоршнями заносимого ветром в укрытие спать как раз хотелось не очень, но и бодорстванием это назвать было нельзя. Поэтому, когда дедушка выскочил из-за угла боец встрепенулся и ни слова ни говоря передернул затвор с твердым намерением пресечь и упредить. Только истошный визг дедули, что мол свои и Гитлер капут удержали палец бойца от рокового движения. Но это не все, маленько очухавшись и уняв нервную дрожь, дедуля вспоминает, что затвор-то боец передернул, а значит на НОМЕРНОМ патроне останется характерный след накола, что при сдаче патронов в оружейку- мягко говоря не поощряется, и влетит обоим, да ещё и рапорты писать замучаешься - зачем передернул раму, да при каких обстоятельствах... Вообщем после недолгого размышления боец получает боевое задание: чтобы через 2,5 часа патрон, который сейчас находится в стволе не отличался ничем от тех патронов, которые в рожке. Дал задание и ушёл нервы лечить. Нет, боец не стал щелкать рамой, чтобы все патроны выглядели одинаково - он подошёл к этому делу ответственно - взял валенок полировальную пасту и понеслось... При пересменке все присутсвующие опупели - боец зелеными руками сдал в оружейку патроны, которые сверкали как фиксы у урки, рядом с патронами "коллеги" они смотрелись как-то неестественно, да и сам коллега выглядел не очень - столько переживаний за одну ночь. Из-за такого сверкания царапины были незаметны. К сожалению огребли оба - возмутился оружейник, который не признал своих патронов - "серия та, а патроны не мои, где патроны, падла!!!" Прибежало начальство, началось разбирательство, но все остались живы и надеюсь живут до сих пор:)

Зимой 1996 года в Москве, в одной из московских студеческих общаг. Как и везде в ней жили кавказцы, имеющие отношение к институту такое же, как я к Занзибарскому правительству. Причем не простые горцы, а чеченские (а до Хасавюртовских соглашений было еще 7 месяцев). Однажды вечером, спускаюсь я вниз позвонить из таксофона, попутно замечая, что очередь к нему опять как за колбасой в 80-х. Стою, жду, слушая какой то бабский треп... Мимо ползают чечены, что то по своему обсуждают и, как обычно пытаются приставать к одиноким студенткам. Вдруг. дверь открывается, и заходит молодой офицер -старлей (род войск не помню). Рост 190см, в плечах, по моему столько же, блондин с голубыми глазами и умным, одухотворенным лицом, подтянутый, в безупречно отглаженных брюках и идеально подогнаной шинели -в общем с него только плакаты писать. В руках букет роз. Зашел, встал чуть в сторонке, ждет подругу. Девушки, стоящие в очереди, насторожились и немного приумолкли, поочередно бросая на него вожделенные взгляды, втайне вздахая о столь мизерной зарплате военных. Чечены тоже замолчали и, шипя как змеи, стали ходить мимо лейтенанта туда сюда, не решаясь приблизиться менее чем на 5 метров, ну прям как барракуды, у меня сердце упало, а военный стоит себе спокойно, смотрит прямо сквозь чеченов, словно их и нет совсем, это их еще сильней взбесило. И один решился: подойдя к парню, нагло спросил, эй военный ну где типа служишь, если на кавказе, то отсюда типа ты не выйдешь? В ответ получил ослепительную улыбку, блеск голубых глаз и встречный вопрос: "А почему, мил человек, я должен Вам отчитываться?" Ответ меня убил: "Потому что я Ваха (или что типа этого)!", "А я Игорь" -просто ответил летеха, и опять стал смотреть сквозь чечена. Такое безразличие к своей персоне сын гор не мог стерпеть, тем более сзади него, ощерившись, стояли еще четверо его соплеменников. "Смотреть в глаза, сука!!!" -взвизгнул Ваха и без замаха двинул парню в лицо. Ответом был блеск голубых глаз, но уже немного другой. Второй удар последовал за первым... (Правильно говорят про русских: если русского ударить по правой щеке, он подставит левую, но когда щеки закончатся......)
Отступив на два шага, офицер аккуратно снял шинель, повесил ее на какой то крюк в стене, букет, опять же, очень аккуратно вложил в рукав, там же расместился галстук. Медленно повернулся к ухмыляющимся Вахе, и просто двинул ему в челюсть (левой снизу) -никогда не забуду звука крошащейся в муку челюсти, брррр! Ваха больше не вставал, в следующее мнгновение, как волки набросились на парня четверо остальных чеченов; не обращая внимания на удары, летеха избирательно бил их поочереди, на каждого он потратил по ОДНОМУ удару после которого, они уже не поднимались, стойким оказался только последний горец, для него потребовалась целых три удара (правой-левой-и завершающий опять правой) после чего вместо лица у чечена образовалось нечто похожее на фарш. А Российский Офицер также спокойно, накинул шинель взял в руки букет роз и, застенчево улыбаясь, спросил: "Извините, пожалуйста, а который сейчас час?" При этом ни какой усталости, злобы в глазах, и вообще ничего не напоминало о недавнем побоище, кроме четырех тел на полу.
Через минуту около 10 горцев подбирали тела своих, злобно косились на лейтенанта, держась на расстоянии. А он смотрел сквозь них, как будто их и не было вовсе.

История вроде как пограничная, но про морчасти погранвойск. Поэтому и в 'Щит Родины' годится, и во 'Флот'. Второе даже скорее, поскольку однажды мичман Хохлов на вопрос 'Володя, а ты больше кто - пограничник или моряк?' абсолютно без раздумий ответил 'Флотский'.

Довелось мне полежать в госпитале. Так, ничего особенного, аппендицит резали. Лежал недолго, на четвертый день выгнали, чтобы не дармоедствовал. А окружной госпиталь в Петропавловске-Камчатском находится в аккурат над бухтой Соленая, где стоят наши ПСКРы. И когда меня под легким кайфом прикатили после операции в палату, у окна сидел парняга в тельнике под синей госпитальной пижамой, смотревший в это самое окно со слезами на глазах. 'Уходит.' - сказал он, не оборачиваясь. - 'Без меня'.

Меня перегрузили на койку, вкололи еще дозу и я отключился.

Впоследствии мы с парнягой познакомились и, как собратья по болезни, даже подружились. Миша оказался рулевым с ПСКР 'Айсберг', бортовой 065, проект 945, кажется. В числе прочих он мне поведал и такую историю.

В декабре 1987 соседи-разведчики из КТОФ (Краснознаменный Тихоокеанский Флот) сообщили веселенькую новость. Со стороны Японии в Охотское море зашла ударная группировка Главного супостата штук из пяти кораблей во главе с кем бы вы думали? С линкором 'Нью Джерси'. Это сейчас его одноклассник 'Огайо' популярен после фильма Стивена Сигала, а тогда самая последняя новость про 'Нью Джерси' состояла в том, что полгода назад он обстреливал Бейрут из главного калибра. А главный калибр у него, не соврать бы, 530 мм. Три башни по три орудия. Если что, флотские поправят. Ну, поскольку Охотское море практически все - нейтральные воды, группировка могла шариться там без нарушения границы довольно легко и непринужденно. Но! Охотское море - это наше внутреннее море, и наличие там таких гостей абсолютно не добавляло радости никому, вплоть, я подозреваю, до Главнокомандующего.

После недолгих эволюций неподалеку от Сахалина эскадра (правильно, да?) выстроилась в походный ордер и легла на курс 010. Разведчики регулярно давали положение эскадры. После прокладки первых же трех точек их можно было соединить идеальной прямой. А если продолжить эту прямую, то упиралась она точнехонько в город Магадан. Всё, ребята, 'Нью Джерси' шел бомбить Магадан! Там и бомбить-то вроде нечего, хотя кто знает. И супостат пёр, не снижая скорости. В психическую атаку.

В Магадане же, кроме учебки стареньких дизельных подлодок, флота не было вообще. Единственным кораблем в порту оказался ПСКР 'Айсберг', собравший дембелей с застав. Блин, что делать. Командир, получив недвусмысленное радио, построил экипаж и сказал речь. Короткую и ясную. Приказ есть приказ. Границы священны и неприкосновенны, не посрамим, сынки, Россию, флот и погранвойска, короче, помирать идем под вражьи пушки. Отдать концы. Матросы с береговой базы глотали комок в горле, эти самые концы отдавая. Экипаж надел чистые тельники и привинтил к робам награды и знаки. Всё всерьёз. По громкой врубили 'Варяга'. И 'Айсберг', с шестьюдесятью двумя человеками, двумя пулеметами и одной РБУ на борту, вышел навстречу линкору и кораблям сопровождения. Один.

Что пережили за несколько часов похода все, кто имел отношение к происходящему, догадайтесь сами. Что думал экипаж в железной коробке, выражается одним словом - п%&#ец. :Когда группировка милях в ста от берега все-таки отвернула, командиры БЧ ПСКРа налили матросам по полтишку спирта. Супостат чистенько, не зацепив ленточку, вышел через Четвертый Курильский пролив и растворился в Тихом океане. 'Айсберг' причапал в Петропавловск. Матросам дали увольнение на берег. Журналы боевых дежурств и карты с прокладками сдали в секретную часть. Всё.

Да, а с чего я начал? В тот день 'Айсберг' уходил в очередной поход месяца на три. И Миша глядел, как его корабль выходил из Соленой без него. И не мог сдержать слез.

Странное существо оранжевого цвета.
(навеяно рассуждениями о реакторах)

Давным-давно, в одном из корпусов физфака МГУ имелся небольшой исследовательский реактор - "объект повышенной опасности" при котором было учреждено круглосуточное дежурство. Днем бдили доценты и научные сотрудники, по ночам, когда ничего не работало - публика рангом пониже, мэнээсы, аспиранты да студенты-старшекурсники. Имелся и журнал дежурства, куда было положено вписывать где какая стрелка подпрыгнула, какие работы проводились, сдал-принял и т.п.
И вот как-то утром сдает смену очередной старшекурсник, а в журнале светится свежая запись: 'Видел странное существо'. Студенту вкатили люлей, чтоб всякую фигню не писал в документе и чтоб ему больше ничего по ночам не таращилось, но через некоторое время в журнале образовалась запись: 'Видел странное существо оранжевого цвета'. На этот раз дежурным был аспирант, с ним провели воспитательную беседу - дескать, взрослый человек, всякую чушь повторяете - и в существо не поверили, несмотря на аспирантские клятвы 'Век диссера не видать!'.
Несколько позже в журнале, уже во время ночного дежурства кого-то из ассистентов или мэнээсов появилась третья, решающая запись:
'Видел дикобраза оранжевого цвета, вылезающего из-под реактора'.
Все потихоньку начинало скатываться к скандалу о недопустимом использовании журнала дежурств на объекте повышенной опасности, но тут выяснилось, что загадочную тварь на самом деле видели многие, но, от греха подальше, об этом не писали. Тогда была организована поимочная экспедици, которой был отловлен дикобраз оранжевого цвета - небольшой зверек с длиннющими рыжими иглами. Вызванные с соседнего факультета биологи при внешнем осмотре впали в замешательство, однако вскоре вынесли авторитетное заключение - крыса. И никакие это не иглы, а обыкновенная ость - жесткая такая шерсть. А насчет цвета и длинны шерсти - так поживите сами несколько поколений под реактором, еще неизвестно, как выглядеть будете.