Через нашу проходную - 4.

Лето 1989 года, ЛНПО "Позитрон", горячая пора отпусков.
На этом предприятии с очень строгим режимом у каждого в пропуске стояли специальные значки, по которым бдительные вахтеры определяли, кому, в какое время и через какую проходную можно проходить на предприятие и обратно.
И вот как-то мне нужно было в пятницу вечером часов с двух слинять с работы. Отпуск у меня официально начинался только с понедельника,
мы всей семьей собирались поехать в Крым, там у меня родители. Но билеты были взяты на вечер пятницы, чтобы не терять время, в понедельник мы уже в Керчи будем. Итак, передо мной во весь рост встала задача: как произвести несанкционированный выход с территории предприятия в неурочное время. По научному - эксфильтрация (переход госграницы и/или линии фронта), на жаргоне - пройти "зеленую тропу". Вариант с перелезанием через забор я отверг сразу, это у нас невозможно даже теоретически, предприятие серьезное, периметр охраняется надежно. А я простой инженер, а не матерый диверсант.
Решил пойти официальным путем, попытаться получить официальную бумагу на выход через проходную в неурочное время - увольнительную записку. Увольнительную выписывает завлаб и утверждает завотдела, ставя свою печать.
Завлаб у нас мужик неплохой и я честно объяснил ему ситуацию. Он посочувствовал:
- Саня, я, конечно, могу выписать увольнительную, но завотделом все равно не утвердит. Ты знаешь, как сейчас взялись за дисциплину, а уважительной причины у тебя нет.
Итак офицальный путь оказался тоже закрытым, придется выходить нелегально, "тропить зеленку".
И я сказал шефу.
- Хорошо, но если я смогу как-нибудь выйти, а меня кто-нибудь станет искать, вы сможете прикрыть меня, типа в цех я ушел или в научную библиотеку?
- Ладно, прикрою, но если тебя схватят на проходной - учти, я тебя не отпускал, ты самовольно ушел с работы.
- Договорились.
О том, что я смогу выйти, шеф был почти уверен. Мы не первый год работали вместе и в моих способностях он не сомневался. И правильно делал, что не сомневался! Итак, начинаю готовиться к переходу "зеленой тропы", то бишь к эксфильтрации (переход в обратном направлении называется инфильтрацией). Первым делом я взял свой пластиковый пакет, с которым ходил на работу, и стал складывать в него с книжной полки технические справочники, следя лишь за тем, чтобы среди них не оказалось запрещенных к выносу, разных там ДСП. Набив пакет под самую крышу, отправился к проходной своей обычной походкой.
Метров, за сто до проходной я полностью преобразился. Походка стала вороватой, крадущейся. Я ссутулился, съежился, глаза стали беспорядочно шарить по сторонам, как у человека, у которого не все в порядке с совестью. Пакет я старался держать за спиной. В общем, за версту было видно - человек явно что-то ворует с предприятия, несун! К тому же неопытный, оно и понятно - молодой еще, зеленый... Вахтеры меня сразу же заприметили, тем более что на проходной больше никого не было, середина рабочего дня.
- А ну стой!!! - гаркнула вахтерша.
Я ощутимо вздрогнул и густо покраснел, как мелкий воришка, пойманный с поличным.
- Что несешь в сумке?
- Да я... да вот... я домой хотел... - начал я заплетающимся языком, и голос у меня пропал окончательно.
- Давай показывай!
Я поставил пакет на барьер и она уверенными движениями стала вытаскивать оттуда технические книги. Вытащив все до дна, она заглянула на самое донышко - ни черта там не было! Потом вахтерша окинула меня опытным взглядом, на мне были лишь футболка и джинсы - под такой одеждой ничего не спрячешь. О пропуске она и забыла.
- Я хотел дома... поработать... немного..., - подал я опять свой слабый голос, и застеснялся еще больше.
- Вот бестолочь-то, поработать он хотел. Иди уже, горе ты мое!
Я сложил книги обратно и прошел через вертушку.
Вахтерша напротив сказала:
- А все-таки он что-то вынес, я сердцем чую.
"Дуры вы обе", - подумал я, - "Себя я вынес, во внеурочное время."
PS: Мой двоюродный дед - полный кавалер орденов Славы Трухин Сергей Кириллович, прошел всю войну фронтовым разведчиком, командир разведвзвода 3-го Прибалтийского фронта. Думаю, он мог бы гордиться своим внуком.
Слава фронтовым разведчикам! (И их штатским подражателям.)

Режим есть режим - 4.
Знойное лето 1979-го.

Судостроительный завод "Залив", г. Керчь.

В пятницу, когда я уже помылся и собрался домой, ко мне подошел механик гаража.
- Ты у нас числишься водителем автопогрузчика? - спросил он.
- Да, - говорю, - хотя на самом деле работаю трактористом.
На должность тракториста была оформлена кладовщица.
- Неважно, завтра тебе придется поработать на автопогрузчике.
- Завтра суббота, вообще-то, - произнес я с нотками надвигающегося скандала.
- А ты что, только пять дней в неделю патриот своей Родины? Нужно поработать на ... цатом заказе.
М-да. Раз речь зашла о Родине и ...цатом заказе - лучше не лезть в бутылку. А то с Первым отделом будешь объясняться. Да и для дальнейшей работы это вредно.
- Как хоть работать на этом погрузчике? - говорю, - я ни разу не управлял им.
-Это просто, - сказал механик, - пошли покажу.
Мы залезли в кабину автопогрузчика.
- Значит так: это - вверх, это вниз, это - вилку на себя, а это - от себя. Передачи как у ГАЗ-51, а это реверс. Подъезжай завтра к достроечному причалу.
На этом мой инструктаж закончился, я считался вполне подготовленным к управлению автопогрузчиком.
На следующее утро я, придя на завод, завел погрузчик и подъехал к достроечной стенке. У стенки стоял стремительный, красивый СКР проекта 1135 (http://www.laes.sbor.ru/~psv/Catalog/res.htm) с гордым именем "Безукоризненный". На пирсе стоял кап-два - командир строящегося заказа. Я доложил ему, что прибыл для разгрузки.
- Ё% твою за ногу! Салагу прислали! Да они что, загубить оборудование хотят? - воскликнул он. - Ты, салага, если грохнешь мне волновод, я тебе яйца оторву! - пообещал он мне жизнерадостно.
- Не бзди, военный, - фамильярно ответил я ему. - Не впервой, справимся.
Наконец, маневровый тепловоз притолкал к достроечной стенке вагон с электроникой и платформу с антенной локатора. На платформе и тормозной площадке вагона стояла вооруженная охрана, достроечный причал тут же оцепили ВОХРы. Разгружали оборудование в субботу именно потому, чтоб вокруг было поменьше любопытных глаз. Словом, режимные меры были беспрецендентные.
Но мне тут же поведали на ухо интересные вещи про эти вагоны. Оказывается, раньше, пару месяцев назад, где-то на узловой станции переформировывали состав, с которым этот груз следовал с завода в Керчь. Составитель поездов прочитал запись "Керченский завод Залив" как "Нерчинский Завод". Составитель был человеком образованным, начитанным, о декабристах, которые добывали цветмет "во глубине сибирских руд", он читал. Да и по работе хорошо знал станцию Нерчинский Завод. А слову "Залив" он не придал значения. Мало ли какие объекты там могут скрываться под таким именем. Так вагон с электроникой и платформа с локаторной антенной отправились в Забайкалье, где и стояли в тупике долгое время. Никакой охраны тогда у этих грузов не было - обычные вагоны, так меньше привлекают нимания. Да и всегда так делали. А тем временем пропавшую сверхсекретную электронику разыскивали по всему Союзу, подозревали в пропаже происки империалистов. Нашли лишь через пару месяцев. Отправили срочно в Керчь к заждавшемуся их строящемуся СКР, на этот раз под вооруженной охраной.
Когда я, наконец, разгрузил все ящики своим погрузчиком с вагона, кап-два, все это время напряженно следивший за разгрузкой, отошел, подобрел.
- Молодец, - похвалил он меня, - давно на погрузчике работаешь?
- Первый день.
И в следующую секунду в воздух поднялись сотни чаек, напуганные страшным ревом и матом, которыми командир СКРа потряс воздух.
PS: При написании этого рассказа не был разглашен ни один секрет. Сторожевики проекта 1135 давно не выпускаются, а завод "Залив" теперь находится на территории иностранного государства - на "незалежной" Украине.

А у меня, слышь, такой случай был. Служил я тогда, в конце 80-х, на Украине. Ну, служил как все, ничем особенным моя служба не отличалась. Сапоги топтал и иногда из автомата стрелял. Раз в год где-то. Дай закурить. Ага. Спасибо. Так вот. Учебных занятий было не сказал что б много, зато по хозяйству шуршали не дай Бог! Во все дыры затычка, везде были. И на разгрузку, и на погрузку и просто все убрать-почистить. Ну. И у тебя то же самое? Ну так Красная Армия. Разнообразия мало было. Ты вот смеешься, а нам иногда по составу в день разгружать приходилось. Да не мне одному, а роте нашей. Ага. Не веришь, а зря. Мы уж так наблатыкались мешки таскать, что дело споро шло. Поначалу-то конечно - и медленно, и руки отваливались. А потом то - ух! Почище того электрокара носились!
Ну. О чем я начал то? Ах, да! Так вот один раз послали нас на разгрузку муки. Бегаем, мешки таскаем, мука сыпется. Все как всегда. Дай еще закурить? Спасибо. Ну, в конце концов все заканчивается. Тут и мука вроде как вся на склад перетаскана. Уложили мы ее там как положено, на улицу вышли... Чего замолчал? Извини. Армия вспомнилась. Где теперь все наши ребята? Чего в жизни делают. Михайло, Удав, Кульман... Ну, ладно.
Да! Уточнение одно. Там на Западной Украине и в советское время люди сильно религиозные были, Библию читали детям на ночь. Ага. Так вот: вышли мы все на улицу, кто просто стоит, кто присел и курит, устали как сволочи, все молчат, тишина...
Тут из-за склада выходит женщина, может работница какая, не знаю. И ведет за руку девочку лет пяти, может четырех с половиной. Мы все еще молчим, отдыхаем. А сами белые от муки с головы до ног. И одежда, и волосы, и лица, даже ресницы в белой мучной опушке. Мы головы повернули и в полной тишине на них смотрим. Только ветерок тоненько поет в тросах на кране. Ну. А женщина при виде молчаливых белых людей остановилась и тоже на нас глядит. Может забоялась, ну, может просто от неожиданности.
И вот такая вот стоит тишина. Тут ребенок дергает ее за платье, смотрит на нас, улыбается и таким.... ну не знаю... счастливым-счастливым голосом вдруг и говорит:
- Мама, это ангелы?
Кхм... Что-то горло перехватило. От дыма что-ли. Так вот. Ты знаешь - мне почему-то никогда ни до того, ни после так хорошо и спокойно не было. И грустно немного. А ты бы не хотел хоть пять минут побыть ангелом, особенно в армии среди мата и оружия всякого? Мы ребенку тому конфет насыпали полный карман. Давай покурим еще?
Москва, 2002.
Порочный ангел.
взято с http://www.anekdot.ru/an/an0212/o021216.html

Через нашу проходную - 2
(ВПК и Первым отделам в частности посвящается.)

В нашем НИИ с очень строгим режимом в годы застоя действовал очень строгий запрет: на территорию нельзя вносить иностранную литературу, только по особому разрешению. Возможно, и сейчас еще запрет не отменен.
И вот как-то у одного научного сотрудника потребовали:
- Что в сумке, показывайте!
Ничего криминального там не было. На беду свою, научный сотрудник был интеллигентом и любил читать по дороге на работу и обратно. В сумке лежал номер журнала "Иностранная литература".
- Ага, - торжествующе возопил прапорщик с синими погонами, - иностранная литература!
- Ну и что? - удивился сотрудник.
- А вот что, - и охранник ткнул пальцем в инструкцию напротив вертушки. - Читай, иностранную литературу - нельзя. Все, вызываю караул!
Смех смехом, но тому научному сотруднику пришлось объясняться охране и писать объяснительную, еще и телегу на работу прислали.

О нецелевом использовании боевой и прочей техники в войсках ходят легенды. Ну охота-рыбалка дело святое, но была еще одна тема "санитарные нужды", причем как в буквальном так и в переносном смысле. Я в сам в детстве попал однажды под буквальное применение техники по разряду санитарных нужд. Мне было около четырех лет, Нижнеянская застава, меня угостили конфетами монпасье, помните были такие в жестяных банках "Рот фронтовские". Грыз, грыз, и вдруг ни с того, ни сего решил зачем-то одну конфету в нос засунуть. Удалось! Засунул, а вот вытащить, фигушки. Я в ор. Мать в панике, выковырить не может, звонит на заставу отцу. Батя в порт звонит в поликлинику, и вдруг вспоминает, что там голяк, заставской вертолет улетел вместе с врачом хрен знает куда по санитарным нуждам. Фельдшерица в поликлинике несет, что-то про срочную эвакуацию, дыхательные пути и т.п. Стращает, короче. Батя звонит в Тикси на заставу, те в Воркуту в отряд, отряд в авиаэскадрилью. В процессе "перезвона" мое состояния здоровья обрастает жуткими подробностями по части диагноза. Через два часа в воздухе отлавливается пограничный Ан-26, который летел куда-то по пограничным делам и гонится в Тикси, в Тикси поднимают Ми-4 и он срочно несется в Нижнеянск. Тем временем в Тикси уже сидит как на иголках бригада врачей для сопровождения меня в реанимацию в Воркуту. Прилетает вертолет, меня, орущего от испуга по поводу всей суеты и слез родной матери, засовывают с маманькой на борт. В Тикси тут же пересаживают в Ан-26, но теперь мы летим не одни, а с врачами и кучей попутчиков (это как раз вторая категория при выполнении санитарных рейсов) и через минут сорок полета нас тряхнуло в воздушной яме и подтаявшая конфетка вываливается у меня из ноздри. Док сопровождавший нас проверяет нос, чисто. Вздох облегчения, смех, и снова вздох, но уже обреченный. Санрейс накрывается медным тазом. Но решение принятое командиром успокоило всех. Раз уж полетели, так полетели. В госпитале проверитесь, народ по магазинам пошляется, а там отвезем обратно, чего уж там. Вот такие пирожки, то есть леденцы!