Химия и жизнь

Автор nalymov

Было это в феврале 1971 года. Мы с лейтенентом Алтынбаевым преподавали РПГ-7в иранским офицерам в бронетанковом центре в Ширазе.

Поселили нас в маленькой гостинице "Анахита", где жили еще с десяток американских военных. Скукотища была неимоверная, и единственным спасением для меня по вечерам стала огромная коллекция старых номеров National Geographic в гостиничном холле.

И вот сижу я как-то, листаю журналы, а в холле появляется пожилой американец в изрядном подпитии. Ему вздумалось - с аналогичной скуки - поболтать о жизни, и, подсев на тот же диван, он стал рассказывать благодарному слушателю, то есть мне, все, что в голову приходило. Доложил, что он - майор и служит по соседству - на военно-воздушной базе, где учит иранцев азам применения химоружия. Опыт в этой области он якобы приобрел еще в Корее.

Когда он стал спрашивать обо мне, я честно сказал, что лейтенант-срочник, и торчу здесь примерно в том же качестве, что и он. И химией тоже с детства увлекаюсь. Но только лейтенант я не американский, а советский. Он переспросил несколько раз, подумав, что я просто русский по этническому происхождению, а потом долго размышлял над услышанным.

Наутро мы поехали на занятия, а когда после обеда вернулись в гостиницу, там не было уже ни одного американца. Хозяин отеля кипятился из-за потери клиентов, но не понимал, в чем тут дело. До самого Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота мы с Алтынбаевым оставались единственными обитателями "Анахиты", а потом улетели в Тегеран.

Было это уже в далеком 1973г, служил я в полку связи штаба округа САВО. В то время армия была богата, учения шли постоянно и мне как начальнику аппаратной "ЗАС" приходилось мотаться по Казахстану - "давать связь". И вот, перед дембелем посылают меня на какую-то точку, едем мы в сборной колонне, машин 10-12.Радистанции Р-105 были только у меня и у начальника колонны, поэтому я еду впереди.
Поступает команда остановиться, мой водитель сворачивает с дороги влево и останавливается. Рядом с дорогой находилось ущелье или овраг
глубиной метров 50. Аппаратная у меня располагалась на базе ГАЗ-66, аппаратуры в ней было набито до верху, общий вес 7 тонн. В это время
у меня перегорают предохранители на радиостанции.(Они находятся под кабиной).
Поскольку это происходило часто, у нас это было отработано четко: оба выпрыгиваем, он поднимает кабину... и машина поехала.
Представьте мое состояние, 7-ми тонная машина (с поднятой кабиной)катится в ущелье, в заднем отсеке у меня спят два солдата!
Как мне потом сказали, аппаратная стоила по тем деньгам 70-80 тысяч рублей (сумасшедшие деньги!) и опять же два солдата.
Я подпрыгиваю, подтягиваю кабину вниз, но поскольку машина наклонена, центр тяжести кабины смещен вперед, она не становится на защелку, я
становлюсь на ступицу, чтобы запрыгнуть в кабину, она опять опрокидывается, а поскольку колесо вращается, нога срывается со ступицы. Я
делаю вторую попытку, все повторяется. Обрыв все ближе.
В отчаянии я решаю сделать третью попытку и если не получится, то все...
И вдруг кабина сравнительно легко опускается, я запрыгиваю в нее и вижу влетающего водителя, он со всей силы давит на тормоза.
Просто он в это время со своей стороны пытался сделать тоже самое, и когда наши усилия сложились, нам удалось опустить эту чертову кабину.
Сразу все сбежались, конечно тормоз отпускать нельзя было, нас зацепили тросом и отволокли в сторону. Наверное, у меня тогда появились первые
седые волосы.
А случилось все очень просто: водитель после остановки, по привычке поставил машину на скорость, но на заднюю скорость! Кабина ГАЗ-66 тесная, для рычага в положении задней скорости в стенке кабины есть углубление,
при подъеме кабины, рычаг выталкивается в нейтраль.

взято с анедот.ру, здесь не нашел.
---------------------------------
Это было во время "войны", то есть полевой выход или же зимние учения. Жили мы в лесу, но в казарме. Правда, в этой самой лесной казарме батереи углем на стенах нарисованы (очень символично, т.к. отопление должно быть
от угольной котельной). За бортом (на улице) минус 25, ну а в казарме минус десять где-то! "Война" - штука веселая. Возвращались мы всегда мокрые, замерзшие, уставшие и голодные как волки. Придешь из полей, снимешь бронежилет и каску, закинешь их под кровать, а сам как был
(в шинели, в сапожищах, в шапке) ложишься спать. Да не то что ложишься спать, а просто умираешь до подъема!!! Подъем в шесть утра, реанимация,
зарядка и опять в поля!!! В общем, весело! И был у нас в то время такой человечище: заместитель начальника факультета по службе войск полковник
Boby (такое у него было погоняло среди наших). Отбитый напрочь вояка!!! И решил он нам устроить внезапную тревогу. Врывается он в четыре утра в
казарму и орет:"Рота, подъем, тревога!!!". Должен вам сказать (для несведующих), что армейская койка - это стильная вещь, которая скрипит
даже когда нормальный человек нормально дышит. Так вот, в тот момент я НЕ УСЛЫШАЛ в казарме НИ ОДНОГО скрипа! Тишина, как в склепе! Пара минут
пауза. И опять вопль этого вепря Boby: "Рота, подъем, БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!!!!" Ситуация с абсолютной тишиной повторяется! Опять пауза. И
тут в ранимой душе военного что-то лопается со звонким треньканьем и он начинает не просто орать, а ОРА-А-АТЬ!!!! Топая при этом ногами и
вырывая из своей полулысой головы остатки волос, типа: "Подъем, гады, ВОЙНА-А-А!!!" (мальчиш-кибальчиш, блин). В ответ ему не просто
абсолютная тишина, а тишина настолько осязаемая, что, казалось ее можно потрогать руками! И вот в этой липкой тишине, из дальнего угла, раздается чей-то стон: "Товарищ полковник... , ну хули вы орете!!??... ЛЮДИ ЖЕ СПЯТ!!!"
Построились мы минут через 20, но не потому, что нам надо было проснуться, а потому, что надо было проржаться.

В прошлом году Вова Горелик разбился на Ан-28 в Эстонии, ему и посвящается, да и история его. Летал он тогда на Ан-2 в Якутии. Ан-2, летавший на МВЛ, застрял из-за непогоды на неродном для экипажа аэродроме. Соответственно, что остается делать первому пилоту со вторым в аэропортовской гостинице? Водки и женщин - и побольше. Первый, человек немолодой и, следовательно, женатый, второй - только из училища - холостяк. Взяли они первого и второго ингридиента себе в номер. Ну и организм второго, перегруженный алкоголем, не смог должным делом реагировать на прекрасных дам, и он уснул. Командир ероплана - он и в Африке командир. Выпил и занялся процессом совокупления. Дама его уснула через некоторое время. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро. Захотелось ему еще, и полез он к даме второго пилота. В этот момент, проснувшаяся пассия при виде такой картины не нашла ничего другого, как укусить его за ягодицу. Это присказка.
Возвращается экипаж домой, коаф пайлот к себе в общагу, чиф домой к жене и детям. На коварный вопрос жены о происхождении гематомы со следами зубов последовал ясный и недвусмысленный ответ - "Да это мы с моим вторым пилотом игрались, он меня и укусил".
Жена, конечно, не поверила и решила проверить полученную информацию, показания второго пилота в точности повторяли версию мужа.
Конечно, не знаю, что думала жена, но верность мужа домашнему очагу была сохранена и сомнениям не подвергалась.

НЕ ТРОЖЬТЕ НОЖКИ.

По-моему, эта история - несмешная. Хотя, в своё время, после демобилизации, я любил её рассказывать. Тогда мне она казалась как минимум забавной.

Время шло, и я стал полноправным черпаком. Это когда вазелин не нужен абсолютно. Он бесполезен. Физически к тому времени я себя чувствовал гораздо лучше, пинать себя уже не давал, порою даже высыпался, но пахал как К-700 в распутицу. Ходил в наряды очень часто. Также часто в наряд начкаром заступал некий молодой лейтенант, обозначенный личным составом как "Болт". Болт уважал устав по всем пунктам, касающимся обязанностей военнослужащих срочной службы. Болт выказывал рвение. Будучи типичным холериком, рвение сопровождал неуёмной энергией и шумом. Всё было бы ничего, но иногда распускал руки. При его росте, царапающем двухметровую отметку снизу и весе за сто кило, эта его слабость обращалась для некоторых личной трагедией. Очень часто самолично разводил караульных, исполняя роль разводящего. Обнаружив на посту нерадивого солдата, не раздумывая "клеил медаль"(проверял фанеру). Болт, который по паспорту слыл Сергеем Валентиновичем (кажется), поначалу быстро оброс приятелями из числа молодых офицеров. После нескольких совместных пьянок люди стали от него отдаляться из боязни попасть в слишком большие друзья. Болт считал себя тёртым философом и счастье в жизни идентифицировал, как обладание хорошей аудиотехникой. Как-то раз, приехал из командировки в сопровождении магнитофона-мыльницы азиатского происхождения с оригинальной ручкой. Сам по себе аппарат вышел из стройных рядов дешёвого ширпотреба, но ручка, эта ручка была предметом гордости. Ручка держала аппарат за один из торцов - колонок. Сбоку, а не сверху. Почему-то Сергей-Болт решил, что это очень круто и отдал 850 рубликов, не задумываясь. Мой однопризывник, Эрнст, из Прибалтики, был до армии профессиональным спекулянтом радиотехникой и в наряды ходил тоже очень часто. Там эти два парня и познакомились.

- Товарищ лейтенант, кинули вас, - сказал Эрнст, настойчиво выпячивая нерусский акцент.
-Не понял, боец, ты о чём?
-Да об аппарате вашем. Поношенный он, не новый!

Болт слегка потерял спокойствие, взял в руки мыльницу, покрутил её, хмыкнул, включил-выключил, и вопросительно глянул на Эрнста.

-Вот, пасматрите сютаа, - Эрнст перевернул магнитофон и постучал ногтем по ножкам аппарата.
Болт очень любил свой магнитофон и никому не давал его трогать. Поэтому для начала чуть не поперхнулся, завидя бесцеремонное отношение солдата-срочника к технике. Потом насторожился, имитировал понимающий взгляд и посмотрел.
-Вот, сматрите, ножки, они потёртые. Магнитофон уже у кого-то рапотал. Он когда кде-та стаит, его двигают, и ножки трутся. Мы всегда мафоны на полотенце ставили, чтобы ножки не царапать. Вот, и головки шлифованные, - продолжил Эрнст, открыв кассетницы.

Болт пару минут переваривал обиду, расстроенно смотрел на предмет гордости, затем сквозь слезу выругался, налился кровью и побежал с пристрастием проверять караулы.

Потом Сергей Валентинович вёл с Эрнстом долгие заунывные беседы о качестве звучания, об ухищрениях продавцов и где лучше покупать радиотехнику. Между ними наладились деловые отношения и Болт пришёл к выводу, что его аппарат - полное гэ.... Будет нелишним сказать, что несмотря на долгие душевные разговоры "за электронику", Эрнст допустив проступок, огребал точно также, как и остальные залётчики. По прошествии времени Болт наконец убедился, что его надули, и если покупать, то покупать надо серьёзную систему. Эрнст подсобил с выбором и через некоторое время на столе комнаты Сергея Валентиновича в офицерском вагончике поселилась самая настоящая иностранная система с графическим эквалазером, горой вызывающих уважение лампочек и заносчивой надписью "SHARP". Болт не сводил с неё глаз, аккуратно прикрывал её куском шёлковой ткани, пыль стирал гусиным пером, и боясь сглаза, никому не давал на неё смотреть. Любой контакт с лейтенантом в течение минуты прочно влезал в колею обсуждения характеристик данного чуда техники и противопоставления его другим образцам. Сергей Валентинович любил свой аппарат всей душой и считал его неоъемлемой частью жизни, а порою - и её целью. Покупка кассет для аппарата сопровождалась научными изысканиями на тему "меньше трёт голову". Прапорщик - подчинённый был определён в смертельные враги человечества, после того как записал концерт группы "Ария" на кассете советского производства и принёс его для прослушивания. Прапорщик был изгнан посредством насилия с криками, - «Я знаю почему ты это принёс - ты хотел мне сделать западло. До какой подлости могут снизойти люди!!!...». Через некоторое время вокруг Болта образовался вакуум. Люди активно сторонились его и единственным собеседником оставался Эрнст. Впрочем, и последнему такая дружба надоела, но портить отношения опасался. А потом похолодало и произошла трагедия. Сосед Болта по комнате притаранил самопальный обогреватель кустарного производства. Обогреватель жрал электрическую энергию в оптовых количествах, но это никого не волновало. Обогреватель обогревал, - и это главное. Молва говорит, что как-то уходя утром, Болт не выключил эту адскую машину и она, почуяв волю, кровожадно спалила вагончик в течение получаса. Имущество лейтенантов сгорело до последнего предмета. Там же бесславно погибла и система Шарп. Соседи утешали друг друга, как могли. Безутешным оставался только Сергей Валентинович. Молва также говорит, что обесформленные чёрные останки были похоронены около ограды. Иногда Сергей Валентинович ходил на "могилку" и подолгу сидел в одиночестве. Рисовал веточкой какие-то иероглифы, вздыхал и шёл разговаривать с Эрнстом. За глаза над лейтенантом начали зло подшучивать. Службу он нёс нормально, с прежним рвением, но появилась новая слабость. В свободное от смен время он обходил все пожарные посты в расположении и следил за их состоянием. Абсолютно добровольно рисовал плакаты со списком действий в случае пожара. Если кто-нибудь попадался ему навстречу и не успевал «перейти на другую сторону», начиналась долгая беседа о технике безопасности при обращении с огнём. "Ты меня понимаешь? Это не игрушки!!", - говорил лейтенант, навязчиво заглядывая собеседнику в глаза. А закончилась армейская карьера Болта следующим летом, когда он в сопровождении Эрнста отправился в лес по грибы. Они уже прошли КПП и лейтенант вдруг резко остановился. Его лицо было искажено гримасой выражающей нечеловеческую боль и страдание.
- Бегом ко мне в каптёрку. Под столом два огнетушителя - обычный и химический. Возьмёшь обычный. Одна нога здесь, другая там.
-Зачем, товарищ лейтенант???? - изумился Эрнст.
- Не зачем, а я приказываю, - заорал Болт, страшно завращав глазами. Если в лесу будет пожар, мы будем во всеоружии.
Через два дня Болт исчез навсегда, оставив недоделанным черенок багра ручной работы с вырезанной фразой "При пожаре звони 01". А Эрнст, задыхаясь от восторга, рассказывал нам эту историю. Помнится, мы счастливо смеялись.