Дело было в конце 80-х в городе-герое Минске. Пашка служил... ну, неважно, где именно он служил - важно, что в эту ночь он находился в тщательно закрытом помещении на третьем этаже Штаба. Штаб был довольно серьезный - на каждом этаже стоял 'эсэсовец' при табельном оружии, в чине не ниже капитана. Имелось даже устройство видеонаблюдения в виде камеры на каждом этаже, при помощи которого Дежурный По Штабу мог контролировать бдительность конкретного 'эсэсовца'. Бдеть тому полагалось в строго конкретном месте, и, конечно, никакая собака (кроме него), ночью на этаже находиться не могла.

Но это в теории. На практике бдительный офицер раз в час выходил на лестничную площадку покурить, а камера, застыв в одном положении, не меняла его уже более года. Об этих обстоятельствах Пашка был осведомлен прекрасно, так как это ночное бдение было уже не первым - Наглядная Агитация в глазах его замполита стояла куда выше каких-то штабных формальностей. Вот наш солдат и чертил, рисовал и красил днем и ночью, разумно предпочитая это занятие казарменным будням. Замполит ценил его таланты так высоко, что даже доверил ему ключ от кабинета, вместо того, чтобы просто (во избежание) закрывать бойца снаружи до утра. Зачем же ключ?

Проблеме отправления естественных надобностей в армейских условиях посвящены многие легенды и предания. 'Тема дерьма' неисчерпаема не только на флоте, но и в армии. И замполит в своей неизреченной мудрости позаботился и о том, чтобы ценного чертежника ничто не отвлекало от выполнения главной задачи. Пашка быстро усвоил нехитрый алгоритм - дождаться, когда 'эсэсовец' проследует на перекур, и быстро-быстро, слегка пригнувшись, под неподвижной камерой проскочить в известное помещение. 'Эсэсовец', конечно, был в курсе, но правила игры не позволяли осквернять Штабной Туалет на глазах дежурного офицера.

Все и на этот раз прошло как по маслу. За исключением одного - когда Пашка высунул нос из туалета, он уловил какое-то постороннее жужжание. Жужжание исходило от неподвижной камеры. И о ужас! не успел наш герой сделать и шага, как коварное устройство пришло в движение!

Похоже, Главный Дежурный решил таким оригинальным образом побороться со сном. Однако, убедившись в том, что камера поводит жалом туда-сюда исключительно в горизонтальной плоскости, Пашка подумал, что беда невелика. Ступая как можно тише, дабы не привлечь внимание 'эсэсовца', он приблизился к зоне поражения. Но это было еще не все - долбаная камера начала опускаться! Пашка стал опускаться вместе с ней и наконец застыл на корточках. На четвереньки он, правда, вставать не стал, а, вспомнив недавно пройденный курс молодого бойца, начал продвигаться вперед гусиным шагом. На середине опасного пути он услышал сзади какое-то хрюканье. Изогнув шею, Пашка обнаружил, что 'эсэсовец', который наблюдал всю эту пантомиму практически с самого начала, вот-вот лопнет от сдерживаемого хохота.

Но вскоре тому стало не до смеха. Товарищ офицер осознал, что взбесившаяся камера вот-вот дойдет до того места, на котором ему полагалось находиться! А, похоже, КМБ у него остался в далеком прошлом, и преодолеть опасную зону гусиным шагом не было никакой возможности. Но не вставать же на четвереньки перед душарой-срочником! И отважный капитан мелкой лягушачьей попрыжкой устремился к заветной цели. Скрипел линолеум, хлопала кобура...

Все обошлось. До выхода компьютерной игры 'Принц Персии' оставалось еще два года...

Будучи курсантом привлекался в т.ч. для вооруженного сопровождения начфина училища в банк, куда он ездил ежемесячно для получения зарплаты на весь офицерский и иной состав. Т.о. сумма была весьма приличная и к начфину приставлялись два курсанта с автоматами и правами часовых, т.е открывать огонь на поражение. А для поездок использовался закрепленный за финчастью УАЗик. Это преамбула.
Так вот, энто самое детище Ульяновского автозавода встало на капремонт ввиду произвольного отделения картера от двигателя во время движения. Накануне получения денег в банке. Начфин с утра дня Х бежит к дежурному и требует предоставть ему помимо двух оболтусов с АКСами еще и транспорт. На что дежурный резонно замечает, что вся техника "в поле", то бишь в летних лагерях, в наличии только дежурка, закрепленная за ним лично, которую он отдать не имеет права и т.п. С полчаса они орали друг на друга, потом выпили по полграфина воды и почти успокоились. Тут дежурный говорит: - А возьми что-ли вон ту колымагу... "Колымагой" был старый БТР-152, используемый в учебных целях для отработки десантирования "с брони" и обратных процедур на ходу. Поскольку его использование носило спорадический характер, его техническое состояние было еще то. Так вот, на этот утюг посадили срочника-водилу с начфиновского УАЗа и мы поехали.
Кто не знает: у БТР-152 отсутствовали гидроусилители руля, равно как и многое другое, созданное для удобства вождения. К тому же тормозная жидкость у тего протекла и тормоза "проседали". Водила потел и тужился, тем паче он впервые попал с УАЗа на надцатитонный трехосный паровоз. Пару раз мы глохли, постоянно проскакивали за светофор - тормоза не держали эту дуру. Особенно мне запомнилось то, как мы выскочили на переезд перед товарняком, потому что тормоза не схватили, и там заглохли. С товарняком мы все ж кое-как разминулись - водила раскочегарил агрегат с помощью стартера и какой-то-там матери.
В-общем, с некоторыми приключениями, мы прибыли к банку. Площадь перед ним была заполнена машинами (день получения денег). И тут появились мы... Повторю: тормоза не держали, машина останавливалась лишь исчерпав инерцию движения. Сначала, с первого захода, мы размяли место перед фасадом банка просто смяв и отшвырнув кованным бампером пару легковушек. Но они были слишком малы и мы промахнулись мимо центрального входа. Тогда водила подал назад. При этом он выглянул в окно (зеркала не было) и непроивольно повернул руль. Бэтр вышел на циркуляцию задним ходом и протаранил автобус; тот накренился но не упал. Еще пару раз подав взад-вперед, наш дредноут остановился таки напротив входа в банк. К этому времени все кто мог с площади уже свалили.
Повисла тишина. Лязгнув, отвалилась бронедверца и начфин вылез из чрева бэтра держа под мышкой портфель с документами. Под его подошвами хрустнуло битое стекло устилавшее асфальт. Нас уже ждали: вокруг толпилось с десяток водил в монтировками и обломками кирпичей. И только появление из-за брони двух курсантов с автоматами и звук взводимых затворов предупредил расправу над ним и водителем.
Самое главное - когда все закончилось и мы уже возвращались, начфин сказал водиле: "Это ничего, это ладно... Еще пару раз съездишь и того, привыкнешь."

История про шило.
Северный флот.
Для регламента электронные блоки снимаются и отправляются... ну скажем в лабораторию. основной смысл - проверка на пригодность блоков и протирка спиртом во избежание окисления и прочих недугов.
В лаборатории - кап-лей + 5 матросиков. Каждый день выдается ведро спирта + ветошь для протирки. По окончании работ - ветошь сжигается, спирт (остатки) сдается.
По окончании рабочего дня - матросики пьяные. Поставили мичмана для контроля, никто никуда ничего не сливает, после рабочего дня через 30 мин - матросы пьяные.
Поставили еще наблюдающего офицера (кап-лея). Никто ничего не отливает, но ровно через 30 минут - пьяные матросы.
Построили. Кап-лей произнес следующее:"Выдаю теперь 0,5 л шила, но не больше. Как вы это делаете?" + много других слов
Матросики сломались. Да, никто ничего не отливал (да и невозможно было при таком контроле). И ветошь никто не использовал.
Просто при сдаче шила (в ведре) КАЖДЫЙ погружал в него руки в бушлате. "С каждого рукава - по полстакана". Вот так и жили...
А кап-лей мужиком оказался - выполнил свое обещание.....

Вообще, служить пришлось мне в армии, тоже непобедимой, но не в России, а в Израиле. Патрулируем базу на джипе (помните фильмы голливудские о Вьетнаме? Вот на такой каракатице и раскатывали.) Умными бумажками нам предписывалось, если генерал - командир округа собирается на своём вертолёте садиться - непременно появиться на его площадке и с грозными рылами крутиться вокруг да около. Бдительность проявлять, значит. Получаем по рации (Мишка и я)наводку - дескать Большой Босс летит. Заводим "Коломбину", а она - ни в какую. Хрюкает, дымит, а не заводится. Мы - бегом. На нас винтовки, жилеты, полное убранство походное. Бежать - километра два. Жара. Бежим быстро, как те лоси Деда Мороза. Прилетаем на посадку, растрёпанные, красные, запыхавшиеся. Генерал со свитой начинают выгружаться из вертушки. Оказалось, в гости к нам прилетела целая компания атташе всяческих из разных стран банановых. Мундиры у них - как будто только с маскарада в Рио. Расписные, позолоченные, эполеты до земли достают, важные такие - уссаца со смеху. Какой то офицер из свиты енеральской докопался до нас - типа, телега где. Начинаем истории рассказывать - типа нету, не доехала (нам пологалось быть на резервной, в случае поломки, а до резервной было долго бежать , да и не видел её никто ездящей). Один из "маршалов" африканских около нас стал, слушает внимательно. Наш офицерик долг исполнил, в сторону свалил, мы его , естесственно матернули в спину, а "маршал" рожу скрючил и говорит - "Что, вые%%%бывается, гад ?". По-русски. Подмигнул и поплёлся толпу догонять.

С сайта Дениса Яцутко:
http://denisbooks.rema.ru/POINT2w.htm

В бумагах писателя Фёдора Абрамова сохранились наброски к автобиографической повести о следователе контрразведки (отдел СМЕРШ). В этих черновиках есть достаточно много моментов, когда следователь-писатель возмущается элементарной безграмотностью сослуживцев и начальства. Когда он исправляет ошибку в протоколе коллеги, тот отрицает это исправление, ссылаясь на то, что полковник его не исправлял, а у него, мол, высшее образование, а у тебя, мол, только три курса университета. Напрасно Абрамов твердил, что Цезарь не выше грамматики. Офицеры вообще придавали грамотности слишком мало значения. Это были суровые годы войны, коммунизма и сталинизма.

Я служил в армии с 1993 по 1996 год. Мирное (относительно) время. Просвещённый (так говорят) конец ХХ века. Блистательный (вне сомнений) Санкт-Петербург. Штаб округа, почти все офицеры могут стучать по клавишам компьютера и писать плакатным пером. Я - чертёжник с одним семестром политеха, двумя с половиной курсами филфака, парой лет заочного обучения религиоведению и сержантской школой в противотанковой батарее за плечами. Я работаю. Ко мне подходит полковник. Он - бывший преподаватель артиллерийской академии, заместитель начальника группы планирования огневого и ядерного поражения, доктор военных наук(!). Он несколько минут стоит за моей спиной, глядя на мою работу, ждёт, пока я повернусь к нему лицом, и выдаёт: "Денис! Ну, ты же третий год служишь... Когда же ты поймёшь, что в армии причастные обороты запятыми не выделяются?!"