ЭЛЬДАР

Я так и не запомнил, как его правильно зовут: Эльдар или Ильдар. В разные периоды нашего знакомства он настаивал на различных вариантах. Но поскольку персонаж является башкирским татарином, буду звать его Эльдар.
Когда я пришел в часть, Эльдар был механиком на самолете Ан-26. Маленький, рыжий, лысоватый, с округлым брюшком, но живой и необычайно говорливый. Впрочем, чтобы разобрать Эльдарову скороговорку, надо было с ним некоторое время пообщаться. По первому же времени приходилось по 10 раз переспрашивать или обращаться к переводчику, чтобы понять, что ему надо. Акцент был классический: «моя твоя говорит, твоя моя совсем не понимай». Все это скороговоркой, без пауз. По ходу речи значительная часть русских слов забывалась, на их место тут же сходу придумывались новые. Одно из новоречий Эльдара прижилось не только в самолетном отряде, но и во всей части. Я же несу его дальше по миру, заражая этим выражением все новых и новых людей. «Сченок булибарный» («Щенок бульварный»). Что тогда Эльдарин хотел сказать, осталось тайной. Ни до, ни после я такой идиомы не слышал. Незаменим был Эльдар в роли ротного старшины, когда штатный старшина с облегчением уезжал на 66 суток в отпуск. Ибо третьей характерной чертой Эльдара (после невнятности речи и деятельности характера) была необычайная хозяйственность. Ну, это я так деликатно выразился. Эльдар не только находил по всему гарнизону то, что плохо лежит, но и сам создавал ситуации «плохолежания». В итоге после эльдарова царствования всякими нужностями была забита не только каптерка роты, но и самолетный домик и гараж нашего героя. Дополнительным бонусом было полное измождение эльдаровой кипучей деятельностью всего личного состава срочной службы эскадрильи. Что-либо достать составляло не только способность, но и хобби для Эльдара. Причем своим все доставалось вполне безвозмездно. Можно было ставить задачу и забывать о ней. Ибо либо Эльдар доставал искомое, либо его не существовало в пределах человеческой досягаемости. Основной трудностью было объяснить, что тебе надо так, чтобы Эльдар правильно понял. Ибо когда мне понадобилась крепкая, но легкая емкость в качестве ресивера для холодильного компрессора (сей агрегат использовался для покраски аэрографом), я стал обладателем последовательно: железной бочки, пустого огнетушителя, старого холодильника с рабочим компрессором, тяжеленного гидроаккумулятора с Ил-14 (атмосфер на 10), и только потом он таки добыл мне миниатюрный титановый баллончик от аварийной лодки из комплекта НАЗ.
Как мне рассказывали, это стихийное нерусское бедствие пришло на сверхсрочную службу в отряд самолетов из роты связи с претензией стать авиационным радистом. Но после пары полетов был единогласным решением командиров кораблей изгнан в бортмеханики. «Нехрен, чтоб вся Чукотка над нами смеялась», - вынесли они вердикт после безуспешных попыток Эльдара установить КВ связь в голосовом режиме. Если пограничные бойцы волей-неволей его понимали, то гражданские сотрудники радиобюро гражданской авиации просто просили не засорять эфир. Жена Эльдара была башкиркой вполне славянской внешности, на голову выше него и вполовину шире в плечах. «Коня на скаку остановит, ударит - и в землю вобьёт...» При этом по характеру тоже полная противоположность своему шебутному и неугомонному мужу. Как-то мы ее спросили, как Эльдар по-татарски говорит. «Да, так же, как по-русски», - последовал скупой, но честный ответ.
Невладение Эльдаром языком межнационального общения Страны Советов было настолько привычным, что все рапорта и пр. официальные бумаги все время писали за него разные доброхоты. Начальство на это закрывало глаза после легендарного случая, когда рапорт на отпуск на имя своего командира корабля, Пасекова Георгия Георгиевича, Эльдар начал словами: «Камандиру караппля, Пасикову Жори Жорживичу». Одно время из-за его пронырливости и панибратства я испытывал к Эльдару изрядную неприязнь, но потом, после аварии, когда он среди обломков самолета проявил себя тем же деятельным и неугомонным живчиком, я махнул рукой на его недостатки, и он стал для меня частью второй семьи - моего Экипажа. Кстати, даже объяснительные записки главе госкомиссии по расследованию аварии и показания прокурору за него кто-то из нас писал, Эльдар только подписи ставил. На моих глазах Эльдар рос над собой и достиг высшей точки своей карьеры - звания старшего прапорщика и должности старшего механика самолетного отряда. В общем, за дело. Руки у него золотые, в полете он лишнего не отсвечивал, обычно выдавая за полет всего две ритуальные фразы: «Камандира, шасси убрана, салон норма» и «Камандира, шасси выпущен, стабилизатара норма». Еще он артистично готовил в полете макароны с тушенкой. А также был незаменим в дальних командировках, легко организуя через своих многочисленных знакомых выезды на массовые закупки продуктов по сниженным ценам. Немудрено, что такая легендарная личность не могла не обрасти шлейфом историй - небылиц. За первую прошу прощения - боянс-с-с-с, но на Чукотке его рассказывали именно про Эльдара.
Нелегкое это дело для экипажа - забирать из капремонта самолет. Я уже описывал перипетии этого процесса в «Ивановской эпопее», но подобное имело дело и раньше. Где-то в 85 году выпало счастье экипажу Пасекова (еще без меня) забирать наш лайнер с ремзавода под Киевом, из самого, практически, антоновского КБ. С утра технари разбегались по разным цехам, выбивая, проталкивая и собирая в кучу оборудование и причиндалы своего самолета. К обеду собирались в кафе. Жара, пыль, огромное поле без признаков тенька. Изнуренный экипаж вяло ковыряет котлеты, запивая тепловатым и кислым томатным соком. Последним вбегает Эльдар, с порога кидаясь к буфетчице:
- Дай стакан вода.
- Не вода, а водЫ, - лениво заколыхалась мощными телесами буфетчица.
- Воды, да-да, давай скорей воды, - нетерпеливо закивал Эльдар.
Хлопнув стакан прохладной газировки из автомата, он вернул стакан.
- Хороший у тебя водЫ.
- Не воды, а водА, - возмущенно всколыхнулись телеса.
- А-а-а, вода, воды, сама не знаешь, что продаешь, - отрезал Эльдар под дружный хохот экипажа.

В другой раз была зима, бОльшая часть самолетного отряда сидела в домике после тяжелого трудового дня, разговляясь спиртиком под пайковую консерву. Вихрем влетел Эльдар: «Командира, ледокола прилетела, бензины давай просит», - заявил он с порога командиру отряда Кожину. После 10 минут громогласных и затейливых кожинских похвалов в адрес Эльдара усилиями сослуживцев картина события была восстановлена. Прилетел гражданский Ил-14 из ледовой разведки и просит бензин для заправки, ибо у погранцов, недавно перешедших с Ил-14 на Ан-26, еще оставался запас авиационного бензина, который без санкции командира самолетчиков никому не давали.

Третью историю созерцал я лично. Году в 94-м на анадырском рыбзаводе было закуплено некоторое количество бочек красной рыбы для нужд погранотряда. Ну, как «закуплено»... летом несколько солдат проходили постоянную трудовую практику на рыбзаводе, а за их труд завод расплатился рыбой. Нормальный бартер ельцинских времен... Бочек получилось много. Сотни полторы. Разместили их под заставой анадырского аэропорта. (Большинство северных застав стоят на 1,5 - 2 метровых сваях, чтоб зимой не замело к чертям). Мы потихоньку вывозили их из Анадыря, соотнося количество обратных пассажиров с общей грузоподъемностью самолета. Бочки со временем от старости, едкого рассола, морозов и ветров стали разваливаться. В полете это добро оттаивало, покрывая пол самолета едкими лужами с неаппетитным запахом. Если запах еще можно было пережить, то рассол, ухитрявшийся проникать в «подпольные» приборные отсеки, терпеть было нельзя. Мы стали требовать от заставских подстилку на пол в виде брезента или чего-то подобного, в противном случае отказываясь брать вонючку на борт. После пары скандалов подстилку стали давать, но тяжелые бочки рвали брезент, и старшина заставы расстилал поверх него старый рассохшийся рубероид (толь). И вот как-то выпал обратный рейс без сволочей, ... простите, без пассажиров ... не хотел обидеть. Естественно, анадырский старшина воспользовался шансом сбагрить в отряд максимум вонючего деликатеса. Поскольку в Анадыре мы редко заправлялись, 200-килограммовых бочек с горбушей закатили очень много, штук 20. В обязанность правака вообще-то входит контроль и руководство погрузкой-выгрузкой самолета, но в присутствии Эльдара это... это... как пытаться петь в присутствии Карузо. Короче, только бойцов смешить своими командами. Поэтому я вжался в борт в районе среза грузовой кабины, тихо наблюдая, как руководящий смерч с нерусскими матюками мечется взад-вперед, захватывая в свою орбиту ошалевших солдат и бочки. На выгрузке дома я повторил операцию, следя лишь, чтоб очередная бочка не прокатилась мне по ноге. Но вот все бочки закачены в кузов Зилка, бойцы разместились сверху, водила высунулся из кабины и начал осторожно, чтоб не зацепить высоким бортом обтекателей рампы, отъезжать.
«Стой, стоййоптваюмать, стой чурика нерусский!!!» - пронесся Эльдаров рев над заснеженными просторами.
Я замер. Перестали дышать бойцы в кузове, построились по стойке «смирно» охреневшие бочки, остановился ЗиЛ с окаменевшим в двери памятником водителю, затихло шуршание штурмана в кабине и скрежет заправочного пистолета на крыле. Чукотка напряглась в тревожном ожидании. Застыла Вселенная.
«Кито, матьвашу, будет тюль забирать?!!»
Содержимое ЗиЛа во главе с водителем изобразило из себя набор разной кривизны вопросительных знаков.
«Тюль свой ванючий бери, чего зеники вылупил», - выдал Эльдар команду прямо в кузов. Кузов не шевелился. «Тюль - толь - рубероид», - устало перевел я, - «мужики, рубероид из грузовой в кузов бросьте».
Вселенная ожила, из стылой мглы проявились привычные звуки, пара бойцов с ужасом в глазах потащила на выход куски рубероида.

Летное долголетие среди чукотских прапорщиков весьма распространено. Эльдар, если ты еще летаешь, удачи тебе. Хотя, если не летаешь, тоже удачи...

Время

В Афганистане оно воспринимается не так, как на «большой земле». И дело не в том, что каждый, кто сюда приехал, ждёт, когда пройдёт отмеренный ему срок и он вернётся домой к семье, близким, друзьям. Хотя это главенствует, пока находишься там.
Нет, всё несколько не так, просто здесь время - не банальные отрезки времени, в этих краях его ощущаешь физически. Тягучая, вязкая субстанция, которую не замечаешь в повседневной суете, но стоит остановиться, и оно накатывает на тебя зыбучим песком, засасывает как болотная трясина, проникает в душу, и от этого твои мысли, желания тоже начинают вязнуть. В такие минуты начинаешь ненавидеть вынужденное безделье и начинаешь искать себе любое занятие, только не останавливаться, только не позволить затянуть себя трясине Афганского времени. Может этим и объясняется тот строительный бум, который как лихорадка будоражил военнослужащих. Ведь помимо таких полезных вещей как бани, было построена целая масса беседок, в которых никто не сидел, таких же курилок, пристроек к модулям, да мало ли ещё чего бесполезного. Лишь бы быть занятым, лишь бы что-то делать, не ощущать, как болезненно медленно тянется время.
Бытует мнение, что оно здесь застыло на уровне средневековья, остановилось. Нет, это не так, достаточно взглянуть на часы, там стрелка отсчитывает секунды, движется по кругу, увлекаемая потоком времени, словно колесо мельницы бегущей водой. А значит, время не стоит, оно движется, но куда? Я не раз задумывался об этом. Терялся в догадках, но не хватало какой-то малости, чтобы понять, в чём дело. Поразительно, но именно это круговое движение стрелки подсказало мне ответ. В детстве мне рассказывал отец про свою службу в армии. Однажды на учениях воинская колона заблудилась ночью в степи. Поплутав пару часов по просёлкам, на главном грузовике заметили впереди красные огоньки. К их радости, это тоже была военная колонна. Это означало конец всём мучениям с ночным ориентированиям на местности, просто пристроиться в хвост и следовать к месту назначения. Так и сделали. Ехали всю ночь, а когда наступил рассвет, на ведущей машине с ужасом заметили, что впереди них замыкающая машина их же колоны. Они всю ночь нарезали круги, думая, что движутся вперёд.
Вот он ответ на мой вопрос, по кругу! Время в Афганистане движется по кругу!
Мне становятся понятными все загадки Афганистана. Как же я раньше не догадался, что причиной всему круговое движение времени? Не надо верить календарям, здесь, в Афганистане, всегда один и тот же год. Когда-то в средние века этот год, продираясь сквозь лабиринты местных ущелий, заблудился и замкнулся кольцом, как та военная колонна, про которую рассказывал мой отец. И в этом нет никакого противоречия законам физики, как не противоречит движению времени круговое движение стрелок часов. Неважно, в каком направлении движется время, важна только скорость его движения. Такое вот случайное открытие, по крайней мере, я смог объяснять пусть даже сам себе, странности Афганистана.
Первое, что удивило меня там, полётные карты, они удивительно совпадали с местностью, до мельчайших подробностей. Каждый дом-мазанка, обозначенный на карте, существовал на земле. А ведь карты сорок второго года издания, и ничего не изменилось. Видел я вблизи эти мазанки, ветхие, утлые строения, и сколько лет, а может, и веков стоят. Получается, здесь всё от разрушения хранит время.
Рядом с аэродромом есть разрушенная крепость, по жалким остаткам валов уже невозможно определить, кто построил её, воины Александра Македонского или много позже англичане. Это не важно, не имеет значения. Я сделал любопытный вывод, следствие из своего открытия: афганское время отторгает всё чужеродное. Вот откуда миф о непобедимости афганцев, дело вовсе не в том, что они великие воины, скорее, наоборот, просто на их стороне могущественный союзник, хранитель-время, это оно изгонит, превратит в тлен всё чужеродное.
А мы? Нас тоже?
Я вспомнил свои полёты вдоль дороги на Файзабад. Подбитые танки, машины, всё покрыто слоем ржавчины. Потом я с удивлением узнал, что эту технику уничтожили всего год назад, шла операция по доставке груза. Вот так, мощная, тяжёлая техника стремительно превращается в труху, а глинобитные дома стоят, и всё им нипочём.
Но наверное, самая большая загадка Афганистана - это местные жители. Они живут по своим, только им понятным законам, обычаям, которые невозможно понять европейцу. Они улыбаются тебе в лицо, они могут принять тебя в своем доме как дорогого гостя, но при этом они не упустят момента выстрелить тебе в спину. Обычно это списывают на особое восточное коварство. Так что, афганцы нас ненавидят, а все эти улыбки игра, маскировка?
Нет, не так, откуда у этих Богом забытых людей актёрские навыки? В этом больше преуспели европейцы. А афганцы, они всегда искренни, и когда улыбаются тебе, зазывая посетить свой дукан, и когда ночью на дороге ставят фугасы. И здесь нет противоречий, просто афганцы - дети своего изуродованного времени. Для афганца главное, чтобы ничего не менялось.
Забавный случай произошёл на моих глазах. Офицер убывает домой, заехал на рынок купить необходимый товар. Поторговался с дуканщиком, сошлись в цене, но когда выяснилось, что офицер хочет у него купить весь имеющийся в наличии товар, не помню точно, по-моему, это были кроссовки, дуканщик отказался продавать. Офицер озадачен, всё его знание политэкономии опровергает такую постановку вопроса, он пытается выяснить у торговца, чем плохо, что весь товар будет куплен? Но ответ дуканщика его озадачил ещё больше. Тот мотивировал свой отказ тем, что ему нечем будет торговать до прихода следующего каравана. Офицер даже пытается поднять цену, но дуканщик неумолим. Ему в первую очередь важна не прибыль, ему важен процесс торговли. Плевать, что никому этот товар кроме шурави не нужен, и бывают они на рынке не чаще караванов.
Так и сидят эти дети гор в своих дуканах в ожидании немногочисленных покупателей, пьют чай, ведут неспешные разговоры. О чём беседуют эти дети гор? Наверное, о том, какие непонятные эти шурави, всё торопятся, суетятся. Смешные они, за десять минут успевают купить кучу товара. А где наслаждение процессом торговли? Нет, так дела не ведут. Торговля - процесс серьёзный, ответственный и спешка здесь ни к чему. Ладно, сами торговаться не любят, а торговцев, почему не уважают? Платят первую названную цену. Даже удовольствия никакого от барышей, торговля же сродни охоте, где состязаются охотник и дичь. А это как баранов в загоне резать, мяса много, а удовольствия никакого. И на лицах дуканщиков появляется улыбка, они смеются над шурави. Но вот кто-то из них сказал очередную весть и теперь торговцы смотрят осуждающе. Наверное, их диалог выглядел примерно так:
- Вчера Максуд пытался рассчитаться со своим кровником.
- Он же беден, у него и винтовки нет.
- А он пришёл к шурави на аэродром и сказал, что знает, где банда.
- И что, отомстил?
- Не получилось, шурави ему поверили, посадили на вертолёт, а он увидел свой дом и показал на него. Русский лётчик решил, что там и прячется банда, открыл огонь. Дом разбило, убило скот, жену.
- Не повезло бедняге...
- Как сказать, когда шурави поняли свою ошибку, они ему за всё заплатили.
- Хорошо заплатили?
- Не то слово хорошо, в три раза больше его цены! Теперь у него новый дом, молодая жена и самый богатый дукан.
- Какие глупые шурави! - вновь смеются торговцы, но на лицах некоторых, раздумья. А что, это вариант: жена старая и некрасивая, ишака давно нового покупать надо, этот, гляди, скоро сдохнет. А старших сыновей он к брату на время отправит. Младших? Нет, младших нужно оставить, так он с шурави больше потребует.
А может, они обсуждают, почему шурави так разозлились за подорванный бронетранспортёр. Ведь им уже взамен привезли новый, прибыли новые солдаты и офицеры, и всё стало, как было. Да и не просто так бронетранспортёр подорвали, нужно было отомстить шурави. Они же перед этим караван уничтожили. Ну и что, что оружие везли, выгодный товар, стоит риска. Брат убитого караванщика лично фугас закапывал, месть - дело святое. Но на шурави он больше зла не держит, хоть и жалко брата, но теперь он, караванщик, уважаемый человек. А убьют и его, на всё воля всевышнего, значит, караванщиком будет младший брат.
Вот так, ни больше, ни меньше. Никакого уважения ни к своей жизни, ни к чужой. Может, потому и так распространены здесь пытки, издевательства, что простая смерть здесь никаких эмоций не вызывает. Здесь так живут, так принято.
А мы? Мы, незаметно для себя пропитались афганским временем, приняли его правила игры и тоже стали ходить по кругу. Как местный гепатит проникал в кровь, так и оно проникало в наши души.
В самом начале моего пребывания на этой земле нашему звену была поставлена боевая задача, подопечный мотострелковый полк выполнял зачистку района. Я с энтузиазмом лейтенанта готовил к полётам полётную карту, наносил кодировку, расположение войск, цели. Фломастером аккуратно наносил линии, стрелки, все это оттенял карандашами. По окончании работы я стал складывать всё лишнее в тумбочку. Там, на нижней полке стопкой лежали полётные карты моих предшественников. Затёртые, пропитанные пылью, я не пользовался ими, склеил свои. А сейчас, сам не знаю почему, я развернул одну из них и попросту обалдел. На карте была точно такая же тактическая обстановка, которую только что рисовал я. Озадаченный, я стал просматривать остальные карты и нашёл ещё одну такую, более старую. Когда я сказал об этом представителю мотострелков, он ничуть не удивился, плановая операция, каждый год проводится. И меня такое объяснение показалось вполне логичным. Быстро же меня поставило на место афганское время.
Затем потянулась бесконечная череда похожих друг на друга дней, однотипные полётные задания, привычная декорация горных пейзажей, да что говорить, даже неизменное меню в лётной столовой.
Но прошёл год, мы завершили свой круг и покидаем Афганистан. Мы уезжаем, но прибыли заменщики, а значит, опять всё будет как было, будут вертолёты летать по проторенным маршрутам, будут плановые операции, а мои затёртые карты будут лежать в стопке, и нет сомнений, что тот, кто пришёл на смену мне, удивится, развернув их.
А у меня путь домой, ташкентский аэропорт, такси, междугородний автобус и вновь такси. Вот и мой родной дом, полные слёз глаза родителей. Отец держится со мной так, будто я старше его. Он показывает мне, что успели сделать за этот год. Немало, посажен новый сад, старенький штакетник уступил место новому забору, к дому пристроена новая веранда, большая, не то, что прежняя, с большой кухней, ванной и прочими удобствами. Такой вот мне сюрприз, почти городскому жителю. Я одобрительно киваю, вслух выражаю восхищение, а самому хочется кричать: - Зачем ты это сделал, отец! Я желал вернуться в тот же дом, который оставил. Мечтал, как вернусь домой, как поздним вечером поднимусь на плоскую крышу прежней, небольшой, но такой родной веранды, лягу на нагретое за летний день железо кровли и буду смотреть, как в потемневшем небе зажигаются звёзды. Искать знакомые созвездия, представлять себе далёкие миры, большие и малые планеты. И среди них совсем крошечную, где живет маленький принц и куда улетел Антуан де Сент-Экзюпери на своём "Лайтинге".
Но ничего я этого не скажу. У меня хватит ума не переносить свои проблемы на родителей. Я ещё сам не могу понять, что со мной. Ещё там, в Афганистане, едва самолёт оторвался от полосы, мною завладело странное ощущение, будто я улетаю отсюда не весь, какая-то часть меня навсегда осталась в этом лабиринте гор и ущелий, в этом странном, вязком, бегающим по кругу афганском времени. Но радость замены, водка, выпитая за неё, тут же в самолёте, таможня, суета вокзалов оказались хорошей анестезией. Всё ушло и не возвращалось, пока я не переступил родного двора. После этой черты, мне уже не надо было спешить.
На другой день, пошарив на чердаке, найду клад: доски, некогда бывшие упаковкой с авиационных ракет. Тут же, в течения дня, я за домом сооружу из них душевую, почти копию той, что была у нас в Афганистане. От досок исходит такой знакомый запах авиационной смазки и пороха, и мне, доселе незнакомого с ностальгией, здесь будет становиться легче. Как будто я снова там и всё по-прежнему. Оказывается, к мирной жизни нужно привыкать постепенно.
Я изо всех сил буду стараться излечиться, отвлечься, стать таким, как прежде. И мне это почти удастся, ведь не одни же родители ждали моего возращения домой. Но нажитые там привычки будут постоянно проявлять себя. По утрам, проснувшись, я буду искать под подушкой пистолет, неуютно себя ощущать в толпе без автомата, меня охватит ужас, когда пилот гражданского самолёта после взлёта сразу ляжет на курс, а не в спираль набора безопасной высоты над аэродромом. Когда после отпуска вернусь в полк, мы соберёмся эскадрильей, чтобы отметить наше возвращение. И в глазах товарищей я замечу: нас всех тянет туда обратно. Но мы боимся в этом признаться даже себе, наивно полагая, что нас тянет на войну. По осени в полку вновь начнут формировать эскадрилью туда и мой товарищ пойдёт добровольцем, придумав в первую очередь для самого себя объяснение, что надоела ему вечная зима Забайкалья, а в Афганистане тепло. Я же после долгих колебаний не смогу последовать его примеру, к тому времени у меня уже будет статус женатого человека. Теперь моя жизнь принадлежит не только мне. И эскадрилья уйдёт за речку без меня, а я уеду служить в прекрасное место в Восточной Европе, но буду завидовать тем, кто в Афганистане, там, где ничего не меняется.
Известие о выводе войск, радостное событие для тысяч матерей, для меня было потерей надежды. Ведь я тешил себя мыслью, что рано или поздно туда вернусь, за той частью своей души, что навсегда завязла там. Но я никому не сказал об этом, а тем более, близким. Зачем?
У нас, "афганцев", теперь есть своя дата, день вывода войск. При всём желании её нельзя сравнить с Днём Победы. Да и незачем. Это событие мы отмечаем в тесном кругу тех, кто был там и кто ждал нас оттуда.
А там, за речкой, время продолжает свой бег по кругу. Там ничего не меняется.

Сейчас в Афганистане американцы. Не знаю как у кого, а у меня это вызывает ревность, когда вижу репортажи из знакомых мест, слышу ставшие родными названия, Файзабад, Кундуз, Кабул, Баграм и так далее. Ещё мне очень любопытно, как справятся с афганским временем они?

Шаман

Шаман камлает.
- Бдиу-бдиу-бдиу! Вонг-бдиу-вонг!..
То тонкие и звенящие, то густые и тяжелые звуки копятся в апрельской ночи, наполняют ночь, ворочаются в ней. Время от времени ночь переполняется ими, и тогда звуки выливаются из неё рокочущим водопадом: РРРОНГ- РРРОНГ -ВОНГ! - Дзиньг-дзонг! - откликаются бубну нашитые на шаманский халат колокольчики.
- Господи ж ты Боже мой!... Ну, даст эта сволочь поспать наконец?! - Помощник дежурного по части лейтенант Сверчков почти оставил надежду заснуть, пристроив голову на руки. Руки его лежат на письменном столе. Стол стоит в каморке ДЧ. ПДЧ скрючился на стуле. - Дневальный! Дежурного позови!

Младший сержант Дима К., он же Митрич, дежурный по подразделениям, сидит в Ленинской комнате и читает подшивку "Красной Звезды". Полчаса назад он выиграл в нарды у Мухаметшина, дневального. Играли на двадцать щелбанов, и пальцы на руке у Димки уже почти не болят. Муха, раздосадованный проигрышем, сидит на подоконнике в начале "взлетки" и смотрит вниз, в курилку, на шамана.

Шаман продолжает камлать.
Зрелище само по себе сюрреалистическое, учитывая следующие обстоятельства.
Представьте себе ракетный полигон-космодром МО СССР.
Аэродром на его северном краю.
Казарму с маленьким плацем; в торце казармы буквой П вокруг вмурованного заподлицо в асфальт семисотлитрового старого котла стоят скамейки. Это курилка. Котел - это пепельница. Сейчас в нем тлеет какая-то жутко пахучая травяная смесь с явным преобладанием можжевельника.

Апрель 1991 года. На часах почти полночь. На втором этаже казармы дружно храпят шестьдесят младших авиамехаников и ворочается в своей каморке лейтенант Сверчков.
Главное событие ночи происходит в курилке. Вокруг котла пляшет человек с бубном в руках, в халате, увешанном разноголосыми колокольчиками и мешочками с табаком. Это шаман. Или Шаман; как ни назови его - не ошибешься. Человек обут в офицерские сапоги, его волосы украшены непонятно чем, торчащим во все стороны. Если бы мы могли проникнуть взглядом под его халат, мы увидели бы офицерский китель, галифе, портупею с кобурой. В кобуре - ПМ. На погонах - по четыре звездочки и по одному голубому просвету. На левом рукаве повязка "Дежурный по части".
Шамана зовут капитан Петров.
Капитан Петров - бортинженер корабля Ан-26.

Если при словах "капитан Петров" вы представили себе статного офицера с мужественным славянским (ну, или простым крестьянским) лицом, вы ошиблись. Петров - якут. Маленького роста, крепкий, кривоногий и круглолицый, с плоским носом и раскосыми глазами. Боевой офицер: работал "за речкой". Впрочем, "за речкой" работал почти весь полк, обе его эскадрильи - и "двадцать шестые" Аны, и "восьмые" Ми. Говорят, что часть экипажей из первой эскадрильи работала на Ан-12, но Димка в этом не уверен - в полку нет ни одного Ан-12.
Авиамеханики стараются избегать Шамана, когда он заступает в наряд - глаз его зорок, изогнутые ноги быстры, а хорей устрашает. Да-да, у Шамана есть "хорей"!
Представьте себе гладкий круглый шест, чуть более тонкий, чем черенок лопаты. Когда Шаман упирает один конец шеста в землю, второй оказывается чуть ниже его подбородка. Когда Шаман летит куда-нибудь, хорей лежит в грузовой кабине. Когда Шаман в наряде или на стоянке, хорей на его плечах; руки Шамана закинуты на шест. Отдыхают.

Рядовой Лозан однажды больно получил хореем по копчику. Лозан был дневальным, и ночью решил тайно сварить макароны. Где в казарме можно сварить макароны? Конечно там же, где варят картошку в мундире - в электрическом чайнике, в бытовке. Разницу между картошкой в мундире и макаронами Лозан счел незначительной, и стал, таким образом, первым и последним испытателем своего ноу-хау. Как назло, в тот самый момент, когда дневальный штык-ножом извлекал готовый клейстер из видавших виды внутренностей чайника (а на ТЭНе макароны банально пригорели) на чудный запах заглянул Шаман... Я же говорил, что он не расстается с хореем?..
Впечатлений от этого момента хватило многим. И рядовому Лозану (жестоко выдран и снят с наряда), и чайнику, который ошалевший боец со страху метнул в закрытое окно бытовки (второй этаж, недалеко от входа в казарму), и начальнику штаба полка майору Татаринову, который (будучи дежурным командиром) как раз подходил к казарме на предмет проверки несения службы суточным нарядом.
Шаман по природе своей особенно впечатлительным не был, и поэтому громы и молнии, извергаемые перепугавшимся (а потому особенно обозлённым) Татариновым пропали впустую.
- Ввввы!!!... - завывал Татаринов, тряся головой, и крупные осколки стекла разлетались брызгами с его шапки, - Внебрачный сын тундрыыы!... дежжжурный!... с какой-то сраной палкой!!!... оленей гоняете?!... я вас сам сейчас разгоню всех..!... чуть не убили!...
Ради полноты сцены добавим, что хорей невозмутимый капитан Петров из рук так и не выпустил.

Вообще говоря, мистики в авиации хватает и без служителей культа. Возьмем среднестатистического бойца ВВС. Спросим его: почему и отчего летает самолёт? Да, из школьного курса физики в голове застряли какие-то факты: ну там Жуковский, братья Райт (у продвинутых), мистическая сила (она же подъемная) у всех без исключения, особенно после ШМАС. Эта мистическая сила поднимает самолёт с грузом и живыми душами. Не будем далеко ходить, спросим у рядового Наронова.
- Наронов! Почему летает самолёт?
- Не знаю, тащ младший сержант! Я из второй эскадрильи!

Вторая эскадра - это Ми-8. Понятно, что вертолёты ввинчиваются в воздух вот этим вот большим винтом, как штопор в винную пробку. Маленький винт сзади поддерживает хвост, чтобы вертолёт, не дай Бог, не упал хвостом вниз. Потому что тогда поломается маленький винт - а у механиков и так работы выше крыши.

Но все знают чётко, что у Ан-26 всего одно крыло и три двигателя.

Память предков проснулась в Шамане не так давно, года два-три назад. Говорят, что толчком послужило острое желание старшего лейтенанта Петрова стать капитаном. После очередного отпуска, проведенного на малой родине, Петров поговорил с духами. С какими духами должен говорить уважающий себя авиатор? Конечно, с духами воздуха. Экипаж долго смеялся, но Шаман провёл обряд по всем правилам. За неделю до этого он подошёл к собиравшемуся уже на автобус командиру своего экипажа, майору Клюеву. Петров уважал своего командира, как рядовой ездовой пёс уважает матёрого вожака собачьей упряжки.
- Командир! - спросил Петров, - Ты хочешь, чтобы я наконец-то стал капитаном?
- Не возражаю! - засмеялся Клюев, - а что такое?
- Этого недостаточно, командир - нужно, чтобы ты именно хотел!
- Не понял? В смысле - нужно?
- Я поговорю с духами воздуха, командир. Покамлаю немного. Но! Есть проблема чисто технического характера - для себя я просить не могу ничего, кроме силы. А вот для тебя - попрошу без проблем. Захоти, командир!
Клюев засмеялся.
- Хорошо, я захочу - только можно, я две вещи хотеть буду? Например, одну - чтобы ты стал капитаном, а вторую - чтобы мне летом отпуск дали?..
- Можно, - серьёзно ответил Петров. - Только ты по-настоящему захоти, хорошо? Представь себе, что без этого ты не можешь жить.
Клюев пообещал, что представит, и перед сном честно представлял себе побережье Крыма, море, холодное пиво, загорелых девушек в купальниках и без - и Петрова. Петров почему-то был в синих трусах, кителе с капитанскими погонами и в сделанной из газеты пилотке.

В общем, через две недели в строевую часть командир и бортинженер пошли вместе, каждый за своим. Шли молча. Пару раз шагов командир останавливался, недоверчиво смотрел сначала на Петрова, потом на небо, хмыкал - и шёл дальше. Спрашивать сейчас о чём-либо ставшего Шаманом товарища ему было немного... боязно. Шаман невозмутимо шел рядом и жевал длинную травинку.

(продолжение следует)

Товарищ Крысюк

Среди многочисленных достоинств крысиного племени есть один, который на протяжении веков не подвластен пониманию многим поколениям мореходов. Крысы беззаветно любят флот и стремятся туда всем своим крысиным существом с поразительной настойчивостью, несмотря на то, что упомянутые выше поколения моряков с той же настойчивостью их усердно истребляют. Они появляются на корабле с момента закладки и уходят с него лишь с его гибелью в бою или в мартеновской печи. И ни одно хитроумное приспособление, которые тысячами изготавливают артели слепых и глухих для нужд флота, ни яды, ни газы не способны извести это живучее племя. Может, им хорошо в тёплой атмосфере морского товарищества, а может, им просто нравится путешествовать «на халяву» по всему миру, не затрачивая при этом особых усилий - это уже вопрос риторический. Бороться с этой напастью и прекратить доступ вражьей силы на корабли можно разве что, заселив корабельные недра котами на стадии постройки. Но они, как известно, не очень любят резину и прочие изоляционные материалы, в отличие от грызунов. Злодеи быстро сменили пищевую ориентацию и весело принялись поедать изоляцию корабельных кабелей. Причём наличие напряжения в этих кабелях их нисколько не беспокоило, а лишь добавляло вкусовых ощущений. Оказалось, что для них это дело - первое лакомство, почти как для олигарха чёрная икра. Многие моряки всерьез думают, что при поступлении команды: «Всем покинуть корабль!» (Не дай бог, конечно!), хитрые зверьки первыми займут место в спасательных плотах и шлюпках, сами спустятся на воду, и, отдав концы, запустят двигатели и покинут погибающий корабль со всем его населением. И если люди считают себя на корабле хозяевами, то крысам на это ровным счётом наплевать. Они обитают там, куда ни один нормальный матрос не полезет даже за десять суток отпуска, а ночью они вообще царствуют безраздельно.
* * *
На флагмане Балтийского флота, носившим гордое революционное имя, от карася до годка ходило предание о том, что давным-давно, в славные пятидесятые годы, когда крейсер ещё являл собой чудо военно-морской науки, но кроме экипажа уже был заселён хвостатыми пассажирами, на самом высоком уровне было принято решение этих самых пассажиров истребить с предельной пролетарской ненавистью.
Командование крейсера, трезво пораскинув умом, пришло к общему мнению, что ни одно из существующих на тот момент антикрысиных средств к блицкригу не приведёт. Корабль на самом деле был огромен, и даже старожилы, просоленные и обветренные как скалы, не знали все его закутки и шхеры досконально. Посему отцы-командиры, воспитанные на романтических произведениях литературы о морском быте предков и собственном опыте, приняли решение взрастить, так сказать, в своей среде «крысиного волка». Лишь это древнее, как мир, средство многие века считалось панацеей от крысиной напасти.
Для создания «своей среды» боцман, который и был назначен руководителем этой операции, выделил металлическую бочку, которая была установлена в одном из изолированных помещений машинного отделения корабля. В бочку были посажены шесть, именно шесть, не больше ни меньше, отборных, а потому отнюдь не малых размеров представителей враждебного племени. Из древней легенды следовало, что без пищи крысы со временем начнут поедать своих более слабых соплеменников. Победивший в этой суровой битве экземпляр станет настоящим каннибалом и ничем, кроме своих сородичей, питаться больше никогда не будет. Через некоторое время проголодавшийся зверь выпускался в свою естественную среду обитания и устраивал среди своих соплеменников настоящую резню. Свои же, понимая, что им уготована учесть еды, должны были от страха стремительно сойти на берег.
Вся процедура была проделана в полном соответствии с древним преданием. Но как всегда, без странностей не обошлось. Когда пришло время выпускать голодного монстра осваивать охотничьи угодья в недрах корабля и произошло то, от чего у моряков, услышавших эту историю от своих сослуживцев, да ещё и в тёмном кубрике, волосы на всех местах дыбом вставали.
Выпущенный сиделец не торопился уходить. Он как-то вразвалочку прошёлся по плитам машинного отделения, как будто понимая, что люди его никогда больше не тронут.
Зверь остановился перед отверстием в трубе вентиляции и повернул к своим тюремщикам голову с огромными жёлтыми резцами. Его тёмные глаза горели такой злобой и ненавистью, что некоторые слабохарактерные присутствующие пулей бросились вверх по трапу, матерясь и сметая всё на своём пути. Выразив присутствующим своё полное презрение, крысиный волк с трудом протиснулся в вентиляционный короб и исчез. Больше его никто и никогда не видел, но среди матросов корабля его с этих пор почтительно именовали не иначе, как товарищ Крысюк.
Вредоносных зверьков не убавилось, легендарное средство не сработало! Всё-таки в морских рассказах велика доля романтики. Спустя некоторое время многие стали замечать, что зверьки стали как-то организованней, и предположили, что вместо крысиного волка взрастили крысиного короля.
Крайним, которого по старой флотской традиции назначили и наказали, оказался начальник медслужбы, который, как не странно, совсем не огорчился списанию на берег. Вслед за доктором на пенсию попросился и боцман крейсера. Старого мичмана, который был ветераном корабля, долго уговаривали послужить ещё, хотя бы на берегу, для воспитания у молодого поколения балтийских матросов чувства патриотизма и гордости за нашу советскую Родину, но моряк отказался наотрез.
Открывшаяся позже правда была горька. Старика затеррорезировал товарищ Крысюк, и никакие средства, включая даже битое стекло, не спасали каюту боцмана от целенаправленного разора.
И тут наконец-то до многих дошло, что война проиграна и победили в ней враги.
Новый начальник медицинской службы, пришедший на смену репрессированному, был молод, горяч и инициативен. Он предложил способ борьбы, казавшийся самым радикальным и эффективным. Соответствующий рапорт был подан по команде. Уже было махнувшее рукой на создавшуюся безнадёжную ситуацию руководство согласилось с предложением начмеда и даже воспряло духом. Как и всё гениальное, предложение доктора было простым, но требовало привлечение большого количества заинтересованных народных масс. Красоту метода офицеры корабля оценили после краткой лекции медика.
- Чтобы матрос не паразитировал на могучем теле военно-морского флота во время целенаправленного уклонения от выполнения своих непосредственных служебных обязанностей, его надо увлечь чем-нибудь общественно-полезным, простимулировать героя перед строем сослуживцев по результатам деятельности и, по возможности, не только морально...
Проще говоря, любой член экипажа, добывший сто зверьков, и предъявивший в доказательство своих побед сто хвостов побеждённых грызунов, приказом командира корабля поощрялся отпуском на родину сроком в десять суток. Вот тут-то экипаж обуял настоящий охотничий азарт, и моряки познали вкус победы! Крысам была объявлена вторая мировая война, которая длилась с переменным успехом долгие десятилетия и со временем ставшая неотъемлемой традицией крейсера.
Периодические выходы в море превращали корабельные вентиляторы и прочие механизмы в мясорубки, что на некоторое время ещё более снижало поголовье хвостатых. Но крейсер выходил в море всё реже и реже, а матросы с приближением демобилизации борзели и становились ленивее день ото дня. Охотится на супостатов им уже было не положено по сроку службы.
Дорогое это удовольствие - поддержание постоянной боеготовности такого огромного корабля. Со временем красавец-крейсер окончательно прирос к причалу, и, по словам шутников, вообще стоял на постаменте из отходов своей жизнедеятельности. Этакий дебаркадер с пушками, обросший водорослями, а не гроза вражеских побережий.
Потрёпанное техникой и крысобоями вражье племя восстановилось молниеносно.

* * *
Восьмидесятые годы прошлого века...
В Афганистане творятся странные дела, и руководству страны явно не до флота.
В славном месяце июле на крейсер прибыли на первую корабельную практику три роты курсантов военно-морского инженерного училища, что заметно уплотнило жизненное пространство экипажа, состоящего из шестисот человеческих душ и невообразимого количества серых квартирантов.
Вводный инструктаж проводил старший помощник командира корабля на правах руководителя всего корабельного хозяйства. Старпом был немногословен и быстро покончил с приветствиями и оглашением официальной части, которая представляла собой выжимку из правил и инструкций под соусом Устава корабельной службы.
Курсанты, в отличие от матросов, пытались получить высшее образование и поэтому всё схватывали на лету. Очень быстро все поняли, куда не стоит ходить и совать пальцы, где и как можно справить естественные потребности, и, главное, где в ближайший месяц надо будет делать приборку. После вступительного слова старпом перешёл к лирическому отступлению, которое, судя по всему, было ему гораздо ближе.
- На нашем славном корабле, носящем имя великой революции, каждый, повторяю, каждый член экипажа, уничтоживший сто вредоносных грызунов и представивший начальнику медицинской службы сто хвостов в качестве доказательства поощряется краткосрочным отпуском продолжительностью в десять суток.
До этого момента молчавший курсантский коллектив пришёл в движение и одобрительно загудел. Курсанты во все времена любили всяческие авантюры и проказы, особенно, если им за это ничего не было. А тут такое развлечение, да ещё и отпуск за это!
- Так как на период практики вы являетесь членами экипажа, то, думаю, ваш ротный командир не откажется поддержать эту давнюю традицию нашего корабля и не будет возражать, - старший помощник красноречиво посмотрел на ротного. Командир роты капитан-лейтенант Левон Грантович Варданян тактично промолчал.
Открывавшимися перспективами досрочно улизнуть с практики особенно заинтересовался курсант роты первого факультета Толик Морковкин, крепко сбитый парнишка невысокого роста из маленького провинциального городка, с узловатыми, как у хлебороба, руками, отличавшийся неимоверной природной силой и такими странностями характера, по причине которых одноклассники не особенно стремились иметь Толика в своей компании.
В нежном возрасте пионер Морковкин играл на горне различные сигналы и с упоением гремел на барабане, и, соответственно, на межшкольных конкурсах строя и песни гордо маршировал впереди своего пионерского звена. Став чуть постарше, продолжал стучать на ударной установке в школьном вокально-инструментальном ансамбле. Окончив школу, выпускник Морковкин решил заняться более серьёзным делом и поступил в военно-морское училище, но и там продолжал периодически постукивать. Его частенько замечали входящим в мрачные двери особого отдела училища. Толик категорически отвергал все домыслы и догадки однокурсников, публично утверждая, что с особистом они просто земляки, и ходит он в особый отдел просто попить чаю. В общем, парень был не лишён здоровых амбиций, твёрдо решив дослужиться до адмиральских погон.
Молодой крысолов оперативно изготовил из выпрошенных у боцмана фанерок и стальных проволок капканы и ловушки, и даже умудрился где-то раздобыть настоящий охотничий капкан для охоты на бобра, который считал своим главным богатством.
Самой крупной добычей ловца, не смотря на узкую специализацию его деятельности, стал ни в чём не повинный мичман из БЧ-2. Никто уже и не вспомнит, с какого перепуга потерпевший шарахался ночью по низам, да ещё и при фрагментарном освещении. Присев в полутёмном коридоре завязать развязавшийся шнурок, он услышал странный щелчок, сразу после которого что-то стремительно вцепилось ему в нижнюю часть левой ягодицы, при этом стянув в жгут все окололежащие кожи. Мичман служил давно, голос имел низкий, чуть с хрипотцой, закалённый в боях и походах, а если уж гонял своих подчинённых, то вообще гудел, как маневровый тепловоз. Во всяком случае, после попадания в капкан одной из заповедных частей своего организма вместо хриплого рыка с элементами пламенного призыва, от которого работницы торговли и общепита млели и аж приседали, а потом, томно прикрыв глаза, пытались сорвать с себя некоторые части своих одежд, раздался фальцет на грани визга, напоминающий вымученное пение известного певца, которому для усиления эффекта прищемили дверью крайнюю плоть. На некоторое время мичман от боли и непонимания её причин потерял способность ориентироваться во времени и пространстве. Потом, собрав всю свою волю в кулак, как ракета рванул в сторону лазарета, подгоняя себя периодически воплями вперемешку с простонародными отборными выражениями в адрес неведомого охотника. При этом капкан болтался из стороны в сторону, причиняя страдальцу адские муки. Раненому была оказана медицинская помощь в полном объёме, причём присутствовала вся медицинская служба крейсера в полном составе, поднятая по тревоге. Мичман был настоящий мужчина, и во время всей процедуры освобождения из плена и последующих хирургических манипуляций лишь сдавленно стонал и глухо матерился, обещая найти зверолова и жестоко ему отомстить.
На следующий день все офицеры корабельной медслужбы, включая стоматолога, бурно обсуждали подробности ранения мичмана, пересыпая обычные слова медицинскими терминами на латыни, от чего остальные офицеры корабля смотрели на них с большим уважением.
Пришедший на место охоты ещё до побудки Толик не нашёл своё любимое орудие лова, искренне огорчился, и, сняв с уцелевших капканов умерщвлённых за ночь грызунов, принялся радостно расчленять побеждённых врагов на кнехте, прямо на верхней палубе, как мясник свиные туши на разделочной колоде в мясном магазине. Толик кряхтел от усердия и яростно потел, несмотря на свежий утренний ветерок. Лишённые хвостов тушки зверьков летели за борт на радость местным бакланам, которые азартно пикировали на добычу, как бомбардировщики на беззащитный караван торговых судов. Скорее всего, в результате бурной деятельности Анатолия Морковкина они стали плотоядными, как птеродактили.
Хвосты складировались в отдельную кучку и перевязывались бечёвкой по десять штук. Охотник за хвостами был увлечён своим делом так же, как индеец - охотник за скальпами, быстрым, профессиональным движением снимающий их с голов побеждённых бледнолицых, и поэтому не заметил стремительное приближение командира роты.
Коротко рассказав о направлении исчезновения главного богатства Толика и его причинах, ротный подытожил сказанное фразой, которая поначалу очень огорчила курсанта Морковкина.
- Будет тебе отпуск, крысолов, три дня «Ура!» кричать будешь! - сложил руки за спиной и гордо ушёл контролировать подъём своих бойцов.
Трезво рассудив, что капитан-лейтенант не оспорит приказ капитана первого ранга, Толик моментально воспрял духом, и, подобрав связки хвостов, удалился в свой кубрик.

* * *
Надо сказать, что гонять крыс во время ночного отдыха моряков вменялось в обязанность дневальным по кубрикам. По ночам животные вообще страх теряли и ходили строем везде, где им хотелось. Самым эффективным оружием против ночной крысиной наглости был тяжёлый матросский ботинок, который в среде служивых называется «гадом». В умелых руках метко выпущенный снаряд становился страшным оружием, и если не убивал зверька наповал, то уж оглушал точно, после чего жертва добивалась индивидуально.
Но случалось всякое, дневальные иногда кемарили в полглаза, и тогда крысы резвились по полной программе, явно позволяя себе лишнее.
В одну из ночей случилась страшная история, леденящая кровь. В спящем кубрике появился крысиный вурдалак. Дневальным в ту ночь стоял Шурик Маслов. Он уже не обращал внимания на веселящуюся крысиную молодёжь, которая играла в догонялки на едва прикрытых тонкими одеялами курсантских телах. Прицельно метнуть ботинок в этом случае было невозможно, а вот разбудить спящего и нарваться на многоэтажный разбор семейного положения вахтенного можно было гарантированно.
И Шурик уснул. Но сон военнослужащего краток и тревожен. Выключившись буквально на несколько минут, он почувствовал во сне что-то нехорошее и усилием воли открыл глаза. В паре метров от него на укладке из робы одного из курсантов сидела крыса средних размеров и аккуратно держалась лапками за нос одноклассника дежурного по кубрику. Острыми как бритва резцами она царапнула кожу на носу спящего и с видимым удовольствием слизывала выступившие капельки крови. Редкие волосы на голове Шурика встали дыбом. Он, не целясь, метнул тяжеленный яловый ботинок в кровопийцу. Вампир с визгом улетел в переборку. Спящий товарищ, которому тоже досталось, правда, вскользь, подскочил на своей койке, врезавшись головой в верхний ярус. По спящему кубрику пошла цепная реакция. Дневальный в это время, рыча, как специально обученная такса, добивал вурдалака. Узнав о причинах внезапного подъёма, население кубрика немного успокоилось, и большинством голосов рекомендовало покусанному немедля бежать в лазарет к дежурному врачу.
- И не забудь спросить у доктора, сам ты после этого вампиром не станешь? А то мы к твоему возвращению осиновый кол заточим! - со смехом напутствовали жертву вампира остающиеся.
- Шурик, сходи с ним, а то он по пути половину корабля перекусает! - продолжало веселиться население. За переборкой раздалась недовольная ругань матросов.
- Опять кадеты спать не дают! Эй, заткнитесь там! - постепенно все успокоились и продолжили ночевать.
Шурик проводил своего покусанного одноклассника до санчасти, рассказал дежурному врачу всё, что видел. Постоял сочувственно в дверях из солидарности к больному, пока доктор обрабатывал ранки и ссадины, и ушёл лишь после того, как молодой и очень ответственный старлей-хирург решил для подстраховки сделать страдальцу профилактический укол.
Возвращаясь обратно в свой кубрик по слабо освещённому корабельному коридору, Шурик заметил напряжённую фигуру могучего крысолова Толика. Он стоял в неестественной позе, подняв руки к коробу вентиляции, вытягивая оттуда какую-то верёвку, при этом пыхтя и кряхтя, как мастер перетягивания каната на тренировке.
- Толик, ты что, решил надёргать кабелей и сделать из них муляжи хвостов? Думаешь, начмед не разберётся? - шутка не произвела на охотника никакого впечатления, кажется, что он её вообще не слышал от напряжения.
- Шурик, помоги! - только и смог прохрипеть он в ответ.
И тут дневальный увидел причину нечеловеческих усилий сослуживца. Из отверстия в трубе вентиляции свисал огромных размеров, никак не менее полуметра, голый крысиный хвост. Кормовая оконечность грызуна мохнато занимала всю площадь отверстия, а сам хвост у места выхода из неё имел в диаметре сантиметра три, не меньше! Там же просматривались характерные признаки пола зверька, тоже весьма внушительных размеров.
От удивления Шурик застыл с открытым ртом, не в силах пошевелиться и принять решение. Хотя о чём тут было думать! Решение было принято на уровне подсознания, в результате чего мышцы сработали автоматически, воплотив команду подкорки мозга в могучий прыжок. Шурик повис на руках Толика, обхватив ногами его талию.
Так они висели некоторое время, и ничто не могло заставить настоящего охотника ослабить мёртвую хватку хвоста пойманного зверя. Шурик имел математический склад ума, в отличие от товарища-практика, и моментально просчитал ситуацию.
- Слышь, Толик, а зверёк по ту сторону скважины явно размером с бобра, судя по его причиндалам, - прошептал он на ухо крысолову: А если этот хомячок выпадет и на нас набросится? Мы с тобой на пару килограмм полтораста весим, а ему хоть бы хны! - выдал весь расклад Шурик.
- Саня, он, кажется, нас поднимает! - с ужасом в голосе прохрипел Толик. И в самом деле, ребятам показалось, что зверь миллиметр за миллиметром подтягивает их обоих вверх.
- Толик, ослабляй хватку, сделаем вид, что он победил. Мы сползём по хвосту, а он от радости что победил, помчит к себе в шхеру, - предложил выход из положения Шурик.
- А если это сам товарищ Крысюк? - не унимался Толик. Охотничий азарт явно побеждал здравый смысл.
- Нечего думать, он нас сейчас в вентиляцию затащит и сожрёт, сползай давай! - прошипел в ответ Шурик и первым разжал руки. Ему явно хватило впечатлений за одну ночь.
Толик разжал свои клешнеобразные руки, красные от усилий, и ребята с грохотом рухнули на палубу. Безумных размеров хвост исчез в коробе вентиляции, затем оттуда послышался дикий визг и громкий топот. Курсантов как пружиной подбросило вверх, и они вихрем бросились к дверям в противоположных сторонах коридора.
Утром всё курсантское население узнало подробности ночной охоты. Несколько ночей потрясённый Толик не охотился и почти всё время шхерился и отсыпался. Во сне он что-то бормотал и метался, явно продолжая погоню за товарищем Крысюком.
Через несколько дней он пришёл в себя окончательно и довёл список охотничьих трофеев до заветной сотни. В сопровождении свидетелей из числа таких же озабоченных охотой, но менее удачливых, он гордо предъявил результаты своей ночной деятельности в виде аккуратных связок начальнику медицинской службы корабля, который в его присутствии написал рапорт на имя командира крейсера. Ему в самом деле объявили перед строем десять суток отпуска, но спустя два дня всех курсантов построили на причале перед кораблём и объявили окончание корабельной практики и начало двухнедельного визита в бригаду морской пехоты.
Командир роты, пряча ехидную улыбку под роскошными усами, объяснил несчастному всю сложность ситуации. На крейсере, мол, уже не успеть, а в морской пехоте - ну, дык, ёлы-палы, это же совсем другая свадьба! Зато как содержательно время провели, товарищ курсант! И, главное, с пользой для военно-морского флота. Так что примите устную благодарность командования и идите с миром собирать вещи.
Толик поблагодарил армянское радио за добрую шутку и на том успокоился. Правда за ним долго ещё тянулась слава человека, который лично видел и даже держал в руках, пытаясь поймать, часть тела товарища Крысюка, хотя и со стороны кормы.

Краткий словарь специальных терминов.

Кубрик - на корабле место обитания матросов.
«Годок» - на флоте матрос по третьему году службы.
«Карась» - на флоте матрос по первому году службы.
Первый факультет - в Высшем военно-морском инженерном училище им. Дзержинского готовил специалистов по ядерным реакторам.
БЧ-2 - ракетно-артиллерийская боевая часть на кораблях.
Птеродактиль - ископаемый летающий звероящер.
«Гад» - рабочий ботинок в единственном числе на флоте.
Переборка - стена на корабле, разделяющая помещения.
«Кадеты» - пренебрежительное название курсантов на флоте в матросской среде.
«Шхера» - место, где на корабле можно спрятаться от глаз начальства, «зашхерится», и с пользой провести время, например, поспать.

КЛУБ ВЕСЁЛЫХ И НАХОДЧИВЫХ
взято здесь http://artofwar.ru/z/zagorcew_a_w/text_0410.shtml

Замполит бригады усиленно работал у себя в кабинете, короче, ничего не делал, мирно попивал чаёк и рассматривал подшивку "Красной Звезды". От этого расчудесного занятия его отвлекла трель телефонного звонка, звонил городской. Подполковник, нецензурно выразился и взял трубу.
- Заместитель командира, слушаю, - представился он хорошо поставленным командирским голосом.
Звонили из городского комитета по делам молодёжи, целый зам главы муниципального образования. Человек был явно не военный, поэтому он и предложил замполиту выставить на городской конкурс КВН команду от данной части, так сказать, для массовости и сближения в культурном плане с общественностью. Замполит даже переспросил: какого клуба??? каких находчивых??? если это сборы прапорщиков, то где телеграмма из округа? Телефонный собеседник аж поперхнулся на другом конце провода:
- А прапорщики, они у вас самые весёлые?
- Нет, бля, они у нас самые находчивые,- буркнул замполит и положил трубку, проклиная городского деятеля "мешавшего работать". Зря это замполит сделал, ох как зря. Городской культурный деятель через каких-то своих давних знакомых вышел на самого главного окружного офицера-воспитателя. Самый главный воспитатель недаром носил генеральские погоны, проявил лояльность и заверил культурного деятеля, что даст необходимую команду на выделение личного состава. Услышав это, деятель пришёл в восторг и подумал, что военные не такие уж и дуболомы, если главный сказал, что даст команду, значит у них есть штатные КВНщики, хотя наверняка они где-нибудь тоже выступают на дачах у генералов, веселя их самих со всей роднёй в придачу.
Через два дня в часть пришла соответствующая телеграмма. Командир особо не вчитывался, увидев слово команда, черкнул "Заместителю командира по боевой подготовке - подготовить личный состав в указанные сроки". Комбриг подумал в соответствии со своим менталитетом: раз команда, значит, соревнования какие-нибудь, вот пусть заместитель и разбирается, это его хлеб. Замкомбриг прочитал телегу, нахмурил лоб, покрутил усы и, не долго думая, поставил задачу оперативному отделению быстренько составить план подготовки, провести сборы, на вечернем совещании командирам всех степеней в приказном порядке довели количество выделяемого состава. А командиры - они что им сказали, то они и выделили. Ну, а нормальный командир разве выделит приличного бойца? Нет, конечно, нормальный боец в батальоне-роте может много пользы принести, вот и выделили тех, которые в подразделениях особой популярностью не пользовались. Назначили молодого офицера из категории "надоело, увольняюсь", старшим назначили первого попавшегося из оперативного отделения. Всю эту команду ничего не понимающий летёха отлавливал по подразделениям дня два, некоторые командиры позабывали, что они кого-то куда-то назначали и посылали лейтенанта куда подальше.
Товарищ младший офицер обиделся и ушёл в "большой бизнес", с тех пор его в части и не видели, говорят, его даже уволили без его участия по несоблюдению контракта.
На том бы дело и заглохло, если бы культурный деятель из городского муниципалитета снова не позвонил замполиту. Бригадное "пламенное сердце" попыталось послать деятеля за "тушью и красками", однако передумало. Все воспитатели-политики очень хитрые офицеры, а особенно когда чувствуют какую-нибудь выгоду для себя. Осознав экономическую необходимость плотного общения с городскими властями, подполковник сменил тон с холодного нейтрального на учтиво дружеский. Деятель интересовался подготовкой команды КВНщиков и обещал всяческую помощь, в частности представить городской дом культуры для всяческих репетиций. В ходе беседы бригадный воспитатель осознал всю тяжесть своего падения и после этого надолго впал в ступор. Окончательно подполковника добил звонок из округа от самого главного окружника-воспитателя.
Товарищ генерал в весьма неучтивой манере ругался и брызгал слюнями через трубку.
Смысл ругательств сводился к одному: почему из части не пришёл ответ на телеграмму о подготовке команды находчивых весельчаков?! Осознаёт ли ничтожество в виде подполковника, что его части выпала великая честь не ударить лицом в грязь?! А знает ли он, что вскорости в округ ожидается рабочий визит очччччччеень важного должностного лица, которое нанесет визит в самую лучшую часть в округе и поинтересуется культурной "смычкой" военных и населения??? Бригадный замполит чудесным образом побагровел, икнул и надолго оставался задумчив. Но старого матёрого воспитателя не так просто "выбить из седла". Отпоив себя чаем с коньяком, воспитатель собрал всех своих подчинённых и развил бурную деятельность. Телеграмма была вскоре обнаружена и прочитана самым прилежным образом. Оказывалось, команда уже существовала!!! Нашли человека из оперативного отделения, который, якобы, вовсю занимался с назначенным личным составом. Замполит вызвал офицера из чипка, где тот под видом занятий с командой КВН поглощал пельмени и был весьма доволен жизнью и сложившимися обстоятельствами. Назначение старшим в столь непонятную организацию давало неограниченные возможности для внезапных исчезновений с рабочего места вполне под официальным предлогом. Бригадный воспитатель для проформы поорав на офицера, приказал собрать всех и завтра с утра выдвинутся в полном составе в городской Дом Культуры. Офицер, отойдя от криков товарища подполковника, пулей промчался по подразделениям, собрал назначенный состав и для проформы заставил всех отжаться раз двадцать, а потом еще раз пять за спецназ. С утра выдернул всех с развода, пересчитал, доложил воспитателю, и на всякий случай приказал всем взять какой-нибудь уборочный инвентарь. С песнями погрузились в бригадный автобус и прибыли к Дому Культуры. Прибывших встретили недоумением и обещанием во всём разобраться.
Гражданские быстренько во всем разобрались и предоставили военным концертный зал для тренировок. Военные, недоумевая, походили по залу, почесали репы, подмели сцену и преотлично выспались на креслах. За этим распрекрасным занятием их всех и застал бригадный замполит. Криком, как говорится, делу не поможешь, незадачливые квнщики были с позором выгнаны обратно в бригаду.
Вечером замполит, комбриг и остальные замы долго и упорно совещались, разрабатывая план неоспоримой победы в городском конкурсе. Кто у нас из военных отдаёт всего себя без остатков исполнению служебных обязанностей, боясь совершить малейший "косяк", поедая глазами командиров??? Правильно, товарищи дембеля последнего месяца службы. Назавтра на плацу из строя были выведены все военнослужащие службы по призыву, срок службы котрых близился к окончательному и бесповоротному финалу. Методом профессионального отбора были выбраны наиболее миловидные, имеющие хоть какие-нибудь таланты и наиболее недисциплинированные, но с явными задатками лидеров. Бригадный замполит в двух словах объяснил новому набору квнщиков о всей важности предстоящей миссии и о перспективах увольнения в запас в недалёком будущём.
"Дембель в опасности!!!" - махом просекли бойцы. Старшим команды назначили майора, офицера по ОГП (общегуманитарной подготовке - КБ), окружной воспитатель прислал в помощь какого-то своего знакомого режиссера, который славился тем, что поставил в Окружном Доме Офицеров спектакль по пьесе, написанной им самим. Пьеса называлась "Дрожащие в морозе", о нелегкой судьбе воинов-полярников. На первом представлении спектакля зал был полон. Дело в том, что боец-художник, рисующий афиши, в преступном сговоре с бойцами печатниками и одним подлым гражданским, писавшим краткие анонсы спектаклей, несколько изменили название, всего-то на всего на одну букву, чем обеспечили полный аншлаг.
Команда номер два собралась в клубе части на рекогносцировку своих способностей.
Режиссёр, с удовольствием взявшийся за новое для него дело, вышел на сцену и очень интеллигентно объяснил, что он хочет видеть от вновь набранной труппы.
Бойцы оживились и стали перешептываться обозлённые тем, что их обозвали трупами.
Режиссер, получающий командировочные от министерства Обороны, объяснил еще раз.
Потом еще два. Потом встал майор и сказал просто и доходчиво:
- Не выиграете - вам пи.....ц!!!
- Да поняли мы, поняли, - хором заорали бойцы.
Режиссёр начал придумывать приветствие и оживлённо советоваться с "артистами".
Тут, кстати, выяснилось, что среди бойцов есть неплохой поэт с сержантскими лычками, неплохой дикцией, и что самое главное, мастер спорта по рукопашному бою. Сержант вышел на сцену и объявил, что уже в уме кое-что накидал для приветствия.
- Как вас звать-величать? - поинтересовался человек богемы.
- Зови меня просто босс,- сказал сержант, однако осёкся, увидев злобное лицо майора ОГПшника, - сержант Тимофеев, можно просто Тимоха, - военный учтиво поклонился.
Режиссёр как джентльмен кивнул головой
- Ну, давайте, Тимофей, расскажите, что у вас там?
Тимоха подбоченился, выкинул вперед руку и громовым голосом заорал:
- Эй, вы!!! Гражданские проститутки и пидарасы, смотрите и охуевайте, вам споют и спляшут лучшие рэксы спецназа!!!
- Ништяяк,- закричали в восторге бойцы.
- Тимофеев, ты ничего не попутал? - спросил, грозно насупившись, майор.
Богемный человек режиссёр выпучил глаза и долго безмолвствовал, потом, чуть заикаясь, пропищал:
- Ээээ, товарищ Тимофей, вам не кажется, что это как-то очень резковато и некоторым гражданским, которые будут присутствовать на конкурсе, не всё будет понятно?
- Ага,- сказал Тимоха,- не поймут, давайте я слово "рэксы" заменю на слово "солдаты"...
- Ну вот, в таком варианте будет как-то лучше, однако очень уж резко.
Общими усилиями приветствие было переработано, хотя за ритмическую основу взяли вирши Тимохи. Писарь, специально приставленный к режиссёру, бегал за ним и на ходу записывал все мысли, пришедшие ему в голову. Так же порешали, обсудили проголосовали и одобрили, что если кому-то в голову придёт что-то смешное, то надо обязательно сломя голову бежать к режиссеру и рассказывать, если же не успеваешь и мысли улетучиваются, можно подбежать к писарю, и он обязательно всё запишет.
На команду КВН заставили работать всю бригаду и все службы. Реквизит доставали все и откуда, только можно. Главный бригадный парашютист предложил десантировать команду прямо на сцену из-под потолка зала. Комбриг разрешил. Начальник Дома офицеров упал в обморок, его привели в чувство и сказали, что команду десантируют не на настоящих парашютах, а на тросах из сценической люльки. На том и порешали. Чего только не придумывали сообща всей бригадой. От разбивания кирпичей и бутылок об голову отказались, но некоторые элементы традиционной спецназовской показухи внесли...
Режиссёр в военной творческой атмосфере просто расцвел, никогда он еще не работал с таким послушными актерами, абсолютно не требующими повышения гонораров и главных ролей.
Начфиз бригады параллельно с подготовкой квнщиков начал готовить команду болельщиков, разучивая с ними кричалки, речёвки и способы психологического давления на команды противника. Окружной воспитатель каждый день по графику звонил и интересовался подготовкой, поторапливал, угрожал, умолял и надеялся.
Бригада не даром была спецназовской. Вместе с проводимыми мероприятиями начали сбор сведений о вероятном противнике. Через своих подруг, друзей спецназовцы узнавали составы команд, переодевшись в гражданку проникали на репетиции, снимались копии сценариев, появились видеосьёмки, ведущих артистов соперничающих команд знали в лицо, знали, где они живут, чем дышат. Режиссёр, просмаривая фото-видео материалы о подготовке, немедленно выносил те или иные шутки на общее обсуждение, сообща принимались контрмеры. В одной из команд он отметил парочку человек с хорошими вокальными данными, на предложение отмудохать их по первое число не согласился и немного опечалился.
И вот этот славный день настал. Военные КВНщики прибыли на двух КАМАЗАХ заранее, быстро оккупировали лучшие кабинеты, отведённые командам для подготовки и ожидания выхода на сцену. Зал начал заполнятся, прибыло компетентное жюри, с барабанным боем таща на плечах плакаты прибыла группа поддержки, значительно потеснив ряды гражданских болельщиков.
Местный председатель лиги КВН потрещал минут пять, команды вышли на сцену поприветствовать друг друга. Спецназовцы среди разношёрстных студенческих команд, одетых в цивильное, выглядели этаким камуфлированным монолитом. Представители институтов сказали пару слов, поэтому замполиту бригады пришлось вылезти на сцену и подойти к микрофону. Так как воспитатель привык обычно выступать с трибуны на плацу, сперва он немного растерялся, однако быстренько пришёл в себя, достал из папки пару листочков, видно всё-таки что-то подозревал и смог заранее подготовится. Он откашлялся и хорошо поставленным голосом, глядя в листочек, начал речь:
- Вот стою я перед вами, простая русская баба!!!
- АААА, - взревел в восторге зал,- зачёт военным!!!, ни фига он прикалывается.
- Спецназ чемпион, спецназ чемпион,- проорала группа поодержки.
Замполит побагровел и погрозил кулаком майору ОГПшнику, тот в ужасе пожал плечами.
Зрители, наблюдавшие этот жест и прняв происходящее за постановку, зашлись в хохоте.
На этой волне подполковник закончил свою речь и гордо строевым шагом покинул сцену, сопровождаемый бурными овациями.
На фоне вялых приветствий команд военные были неотразимы, десантировавшись прямо на сцену из-под крыши. Особенно всех поразил сержант Тимоха, у которого заел механизм спуска, и он, болтаясь на высоте трёх метров и летая вдоль сцены, отработал свою роль вполне великолепно. Режиссер, стоя за кулисами, заламывал руки, однако всё прошло на ура. Солдатики, назначенные работниками сцены, под занавес разобрались со спусковым механизмом, и сержант с криком "ЁЁЁЁ ...пть" грохнулся на дощатый пол сцены, попытался отцепится и встать в общий строй, однако снова взлетел, стукнулся головой об сценическую люльку, залез в неё, отцепился, спустился вниз и накостылял "работникам сцены". Пока он разбирался, военные закончили приветствие, и строем, сопровождаемые бурей аплодисментов, покинули сцену. На сцену выбежала какая-то девчачья команда и тонкими голосками запела что-то почти что весёлое. В это время на сцену выбежал опоздавший Тимоха, увидев, что опоздал, принял строевую стойку и отдав воинское приветствие, галопом убыл. Зал обмер от восторга. Короче, приветствие девчачьей команде Тимоха сорвал.
На разминке произошёл еще один незапланированный отход от сценария. Когда капитан девчачьей команды задала вопрос с небольшой эротической подоплекой, как же всё-таки остальные участники попали в КВН?, если они попали через своего ректора, при этом вся девчачья команда томно вздохнула и прижав руки к груди, с умилением посмотрела на ректора, старенького мужичка лет под семьдесят, сразу покрасневшего и очутившегося на грани инфаркта, остальные участники так толком и не смогли ответить.
Только из камуфлированного строя вышел бодрый, подтянутый военный и гаркнул:
- А мы попали через своего замполита,- при этом все спецназовцы вздохнули и томно посмотрели на подполковника. Воспитатель гордо посмотрел по сторонам и прищучил не в меру громко засмеявшегося майора ОГПшника.
На музыкальном конкурсе у одной из студенческих команд, славившейся своими певцами, произошёл конфуз. Парни солисты куда-то пропали, и их сольные партии пришлось исполнять вторым номерам, выступление скомкалось. После выступления парней обнаружили запертыми в женском туалете пьяными в дрова. Как они пытались обьяснить заплетающимися языками, к ним подошли какие-то здоровенные бритые жлобы, силой напоили их водкой, даже не дав закусить, и заперли в туалете.
Выступление другой студенческой команды сорвалось из-за того, что группа поддержки военных достала из карманов лимоны и со зверскими рожами стала их пожирать, кривляясь словно стадо обезьян. Этот нехитрый приём начфиз вычитал в какой-то из книжек и успешно его применил.
Короче, где спецназ там победа!!! Культурная смычка с населением удалась на славу. И как бы ни старались студенты, военные выиграли у всех с разгромным счётом.
Дембель был спасён...
...Через месяц.
Замполит сладко потянулся и смачно зевнул, потом с любовью погладил кубок с надписью "За первое место в конкурсе городских команд КВН"
Ненавязчиво зазавонил телефон.
- Слушаю,- грозно произнёс воспитатель,- услышав голос звонившего, сменил тон с нейтрального на абсолютно дружелюбный. Звонил зам главы города по культурным вопросам.
- Да, да тушь, краски, ватман - все привезли,- заливался соловьём замполит,- спасибо, огромное спасибо..
Тут его лицо приняло огорчённо задумчивое выражение.
- Какой областной конкурс?
Оказывается, команда занявшая первое место на городском конкурсе КВНщиков, должна ехать на областной конкурс. Замполит обещал разобраться с этим вопросом, положил трубу и где-то минут десять усиленно думал. Потом взял телефон, набрал номер начальника строевой части.
- Алло, Аркадьич, ну-ка давай мне мухой, через пять минут списки и личные дела солдат по призыву, увольняющихся на следующий месяц...

Автор Загорцев Горец-02