Стройбат. В/Ч 06508. Губа. Зарисовски.
___________________________________________
Ну х.ли ты меня трясешь!!! Ты че-е? Ох.ел, что-ли, дедушку стройбата трясти таким извращеным образом? Прямо ухватился за воротник гимнастерки - и трясешь?! А, вдруг, мне больно? Прапор, я же встану и в репу могу заехать, ты же меня знаешь.
____________________
Кстати, а почему я одетый сплю?
Разлепляю глаза, но уже готов к конфликтам - рука самопроизвольно сжалась....
Сознание и глазья медленно, но уверенно говорят мне - комроты!
6-05 утра.
Почему-то в казарме присутствует комбат, начштаба и прочая группа офицеров из других рот.
Ну, понятно, проверка, а команда в 6-00 “Рота - подъем!!!” не прозвучала.
___________________________
Жора, сцука! Нас же в наряд по роте поставили! Меня дежурным, тебя дневальным, а этого цЫгана - вторым.
Бля!, я же тебе говорил, что за ним глаз, да глаз нужен! Фили ты его на вторую полночь взгреб?!
Спать захотел?!!!

...Жора (Георгий) Зайнагабдинов - татарин из Навои. Сегодня его бы назвали «новым» татарином - ну, а тогда (1986 год) этих слов не знали. НО! Кросс он бегал с оттопыренными мизинцами и учебную гранату кидал аналогично.
Его любимое слово было - «технично».
Обращение к своему «зЕме»- «черпаку»: «Марат! Технично сюда иди!»
Наши комментарии: «Не-е! Ни фига Марат технично не подошел - смотреть противно» Ж)

...ЦЫган - настоящий цыган, который ходил в бушлате, на спине которого им было любовно написано «Премьер».
Ну, а что - скромненько и со вкусом.

Продолжаем...

Комбат: “Ефрейтор ****** (это про меня, хотя я до сих пор не знаю, кого я так обидел, что эту соплю мне дали)) Вы снимаетесь с дежурства роты!”
Комбат гремит дальше: В******* (комроты) «Перевести в рядовые!»
Бля, как я обиделся!
Не, ну фуя себе! Я же показал на карте СССР место своего жительства! У нас в стройбате за это автоматически давали звание “Отличник боевой и политической подготовки” - всем таджикам и узбекам, а тут....
Абыдна, Да...?!. :)

Далее прозвучало: «5 суток ареста!».
«Хым-м» - подумал - «Испугал стройбатовца лопатой!»

Нас снимают с наряда и ласково говорят, что сегодня, во второй половине дня нас повезут на «губу».
Ну и что? Зашили мы с Жорой сигареты в воротники гимнастерок, в швы штанов и пр, Оставили часы и прочие предметы личной необходимости друзьям и поехали.
Нас на паровозе почему-то привозят в Смоленск - на гарнизонную «губическую вахту», а не на стройбатовскую. Мы еще подумали, что, наверное, переполненная «наша» губа. А, может, как «отличникам боевой и политической подготовки» - нам персональная губа предназначена?!

Завели. “Раздеться, личные вещи на стол!” Угу. Повезем мы с собой личные вещи!
Слезу пускаем на голубом глазу: “Мы мирные стройбатовцы. Вот...
“Попали случайно” а сами “лиловым” глазом смотрим, как бы отсюда сдристнуть.
Ан нет! Это здание в Смоленске одно из трех уцелело.
По непроверенным данным, после Войны, в Смоленске уцелело 3 здания. Одно из этих. До Войны в нем было НКВД, во время Войны - ГЕСТАПО, после Войны - ОНА - Родимая.!

Вообщем, нас довольно мирно приняли, выпороли наши табачные заначки (но не все!) и засунули в камеру.
В камере 10 нар и аналогичное количество народа из разных частей.

Где-то около 10 вечера захотелось “по-маленькому”. Стучим в дверь: «Разводящий! Хотелось, чтобы Вы к нам проявили снисхождение»
5-минутное молчание. “Сща!” Открывает дверь начальник караула- лейтеха.
Фули ему там делать - непонятно. Я ему говорю: “Так, мол и так - рядовой такой-то. Можно-ли туда-то и туда-то?»
Стальной взор 22-летнего пацана и презрительно-указующий голос: «Кругом! Бегом марш!»

Я спокойно разворачиваюсь и спрашиваю: «т-щ лейтенант, а Вы в каком году училище закончили, если не секрет?»

На что визгливо получаю: «Еще 5 суток ареста за неподчинение!»
И тут он услышал от меня, что его сутки никакого значения не имеют, потому, что раньше были амнистии ко всем праздникам - 7 ноября, День Конституции и т.д. А я, как раз, подсел перед праздником. И на мое замечание: «Читайте «Устав»» тов. Л-т» - почему-то произошла бурная реакция, после которой я загремел в одиночную камеру.

Если интересно, могу продолжить...........

Пусть лучше моряк принесет на корабль дурную болезнь, чем семечки!

Сказка о жадности
Жил был старшина. Как все старшины жадный. В смысле - хозяйственный до чрезвычайности. И в плане хозяйственности имел привычку, с точки зрения рядового состава, вредную, а по мнению старшего командования - весьма полезную. Как тот несун-мужик все в дом, так и тот - все в роту. Вот и притыривал ништяки в виде новых парадок, парадных ботинок и кирзовых сапог и прочего полезного вещевого имущества. А рядовому составу выдавал ништяки старые, то есть бывшие в употреблении, и действо это сопровождалось горестными всхлипами и разными словами, кои со временем военный народ воспринимал как своего рода старшинские мантры или заклинания, для поддержания боевого духа.
- Сынки, вы пока поносите это... Что делать, ребятушки?! В сорок первом было хуже: убьют солдата, сапоги снимут, отдадут следующему. А вот я тебе дратвы дам... Подремонтируй, латочку поставь... Детишки в Эфиопии с голоду пухнут. Время-то такое! - и со страшным всхлипом-стоном добавляет. - А тебе новое дай!
И лежали новые ништяки аккуратными штабелями, распространяя по каптерке запах свежей полушерстяной и хэбэшной ткани, яла и хрома, от которого слезились глаза у рядового состава.
Вот так и я получал парадку под эти причитания:
- Потерпи, сынок! На фронте и не такое терпели....
Ладно, парадка ещё туда-сюда, но вот ботинки. Задники стоптаны до гвоздей, даже шляпки постирались. Присягу ботинки пережили. А вот в первом увольнении задники отвалились.
Я еле доцокал остатками гвоздей до части. Сразу к старшине. Он помрачнел лицом, пустил слезу и приступил к традиционному плачу. Хотя, как я уже говорил, вряд ли это был плач, больше все это походило на распевание мантр группой монахов-буддистов.
- Ну, сынок! Ну, на ходу ведь рвете подметки! Как же теперь их носить? Ведь когда выдавал, им сносу не было. Восьмой год только служили. А им служить и служить еще!!! Вот тебе новые каблуки. Подбей, пришей, и носи, сынок, на здоровье...
С ремонтом я протрахался всю ночь. Оказалось, что резина подметки от времени превратилась в пластмассу и при прибивании каблука просто крошилась, и оный не держался совершенно. Утром пришел к старшине и, отвергнув его предложение прикрутить каблуки проволокой, потребовал то, что можно носить.
Старшина долго копался в куче хлама в углу сушилки. Через полчаса еле слышых рыданий и стенаний мне были предьявлены покрытые серым налетом пыли с плесенью по швам пара ботинок. С виду вроде приличные, и даже каблуки были сношены мало, но как-то вовнутрь стопы. В общем, я их взял и в следующую субботу натер, начистил, любо-дорого посмотреть!
В воскресенье, бликуя глянцем обувной кожи, дождливым утром вышел за ворота части, взял разбег на автобус и через десять минут довольный выходил перед излюбленной кафешкой. Идти по улице в ботинках, принявших форму чужой ноги и изгибающей стопу внутрь, было неудобно, но я как-то терпел. Но на второй луже раздался неприятный треск рвущихся ниток.
Короче, ботиночки окозались явно покойницкие, шитые одной ниткой, явно предназначенные сгнить вместе с хозяином, покойно лежащим в холодном деревянном ящике.
Размокнув под дождем, ботинки превратились в элегантные шлепанцы и держались на пальцах ног. Верх же оказался плотно пришнурован к верхней части стопы. Нужно ли говорить, что идти в таких шлепанцах по центру города - пытка?
В общем, мягко говоря, в плохом настроении я вернулся из интересно начавшегося увольнения. Насмешив изрядно сотню прохожих и наряд на КПП, прошлепал в роту. На входе в упор столкнулся со старшиной и пожалел, что не снял ботинки прямо на КПП.
Взгляд. Ох, его взгляд говорил о многом. В этом взгляде я увидел и умирающих от голода детей Эфиопии, и Че Гевару, и Луиса Корвалана, сидящих в тюрьме, когда эти.... рвут подметки.
Где-то в уголках глаз старшины полоскалась мысль о моих родственниках, обо мне и еще немного лучащейся доброты. Я так и замер у порога, вперившись глазами в этот страдающий взор, полный живой, трепещущей человеческой мыслью. Замер я под ним и не замечал, как из остатков ботинок на чистый натертый пол казармы натекла лужа грязной дождевой воды. Где-то в глубине души я чувствовал непонятное раскаяние.
Мне мнилось, что я подвел всю страну, не справившись с выданными мне ботинками. Но то, что я услышал потом, просто свалило меня прямо в лужу и долго корчило от смеха.
А услышал я сдавленный полушепот-просьбу:
- Сынок, зашей ботинки! Я тебе ниточек дам...
В общем, вечером я получил дратву, шило, крючок и засел в бытовой комнате. К сожалению, зашить не получалось.
Продырявленная кожа превратилась в перфорированный кусок туалетной бумаги и оторвалась длинной полосой. Пришивать уже было не к чему. Между носком ботинка и верхней частью образовался зазор миллиметров в пять. Утомившись совмещать куски кожи, я проклял старшину, взял ботинки под мышку и заскребся в каптерку:
- Товарищ старшина, я не могу их отремонтировать!
Старшина наморщил лоб и вдруг, приняв решение, просиял лицом:
- Давай, боец, тащи струмент! Я тебе помогу!
Слегка недоумевая, я притащил шило с крючком. Старшина достал ржавые огромные плоскогубцы. Зацепил губками кожу на носке и натащил ее на голенище. Я пробил шилом первую дырку и протащил крючком капроновую, вощеную нитку.
Через час старшина вытер пот со лба:
- Ну вот, боец, а ты говорил, не починишь!
Я с сомнением посмотрел на ботинки, водружённые на старшинский стол. Зашить-то мы их зашили. Но из-за перетянутой кожи носок ботинка задрался вверх и очень сильно внутрь стопы, напоминая гигантские, зашнурованные когти ленивца. Я вздохнул и посмотрел на свои ноги в казарменных тапочках:
- Боюсь спросить, товариш старшина, а как их носить!?
Он деловито вручил мне ботинки и, сочувственно похлопывая по плечу, проводил до выхода из каптерки, сопровождая выход знакомыми причитаниями:
- Сынок, сейчас очень тяжело... Тут же это... В мире... совсем распоясались... Опять же... Дети Эфиопии... Луис и Че Гевара... А Анджела Дэвис...
На следующий день мы заступали в караул. Смешно вспоминать сейчас, но мне, часовому Первого поста было тогда совсем не смешно.
Мой напарник Лешка, сочувственно улыбаясь, смотрел на "чудовища", стоящие на табурете около моей кровати:
Как их носить-то?! Пробовал?
Я тяжело вздохнул:
- Стараюсь всячески оттянуть момент...
Тут раздалась команда:
Караул, к разводу стааановись!
Я начал забивать свои многострадальные ноги в ботинки. Дальше все пошло весело. В ботинках я не ходил, а ковылял косолапя, навроде больного подагрой медведя, припадающего на обе лапы при каждом шаге.
Первым поинтересовлся лейтенант:
Что у тебя на ногах?
- Ботинки, - морщась от боли, ответил я.
- Откуда? - участливее спросил он.
- Трищ старшина дал!
Он с сомнением посмотрел на мои ноги:
- А ты вообще ходить можешь?
- С трудом, - простонал я.
Взвод за моей спиной в корчах от смеха лежал на полу. Лейтенант пересек центральный коридор казармы и постучал в каптерку. Оттуда сразу же показалась голова старшины. Голос лейтенанта был громок и страшен на взрыке.
- Товарищ лейтенант, - зачастил старшина, - Да где ж я ему ботинков достану? Ну нет у меня! - в этом месте старшина дрожащим голосом взял верхнее «фа», - Нету у меня ботинков! А ботинки я дал ему хорошие - вчера весь вечер чинили. Ему просто привыкнуть, потерпеть, разносить надо!
В этот момент прибежал помдежа по части:
- Товарищ лейтенант, дежурный интересуется отсутсвием караула на разводе.
Лейтенант ойкнул и, тут же забыв про меня, старшину и ботинки, скомандовал к построению на плацу.
На плац взвод добежал быстро-быстро, кроме меня. Припадая на обе ноги, я вбежал на плац, бряцая автоматом и, подбежав к дежурному по части, страдальчески гаркнул:
- Товарищ капитан, разрешите встать в строй?!
Услышав недовольное:
- Становитесь, - поковылял в шеренгу.
Дежурный с удивлением уставился мне вслед. Его удивление было настолько сильным, что, вышедший к разводу командир части был вынужден недовольно заметить ему:
- Капитан, вы развод проводить будете?
Дальше все было почти хорошо: после доклада дежурного, командир части, набрав побольше воздуха в грудь чтобы поздоровкаться с личным составом и по привычке обведя строй взглядом, вдруг увидел мои ноги и ботинки.
Тут нужно сказать, что вообще-то я знал, что пятки должны быть вместе, а носки врозь на ширину автомата. Хотя, если честно у наших автоматов и прикладов-то никаких не было, впрочем, ширину разноса носков усвоили прочно и без них.
Итак, увидев ноги в ботинках, отдаленно напоминающих остроносые, восточные туфли и стоящиие в обратку ноги - носки вместе (причем, даже стоят друг на друге, а пятки врозь на ширину того же пресловутого приклада, которого нет), воздух из груди и щек командира части гвардии полковника Решетова вышел. Весь вышел, напрочь и с таким трубным ревом, что дежурная кляча нашего водовоза приняла это за сигнал к атаке из ее молодости в Первой конной армии, и ответила ему пенсионерка в наступившей полной тишине громким призывным ржанием.
Дальше сюжет разворачивался с потрясающей быстротой. В стиле Гоголя, пожалуй. Только ненорматива прекрасного и могучего языка было много. Даже чересчур. Если перефразировать речь командира в краткое и сухое изложение, то можно было бы написать что-то вроде:
- А позвать сюда того мудака, который собирал наряд в караул.
И дальше присутствующие могли наблюдать половое сношение командира со старшим прапорщиком, так сказать, полное единение духа и тел, которое мы, люди, почему-то называем любовью.
Отвергая жалкие попытки старшины оправдаться мягким голосом и сдерживая его от возможности распевания характерных для прапорщика мантр, зверским матом и зычным голосом командир применял к нему свои, по-особенному действенные, мантры и заклинания. Впрочем, в тех мантрах, кроме обертонов, не было ничего незнакомого нам. Вкратце речь звучала приблизительно так:
- В то время как... на страже священных... эфиопские дети как один... Луис Корвалан томится... а Че Гевара убит... Вы советского бойца обули как чучело и поставили его, мать вашу, на пост! Пост номер один! Что бы это, так сказать, чучело стояло там? Там ходят полковники! О Ф И Ц Е Р Ы ходят и женщины, прошу заметить, ходят тоже! А Вы, ГВАРДИИ СТАРШИЙ ПРАПОРЩИК, наряжаете солдата СОВЕТСКОГО в раздолбанное чучело!
В общем, гвардии полковник был полон эмоций, а гвардии старший прапорщик - унижения. Нужно понимать, что лично я воспринимал эту речь, обрушившуюся на голову старишины, с двойственным чувством. Впрочем, удовлетворение все-таки побеждало чувство сопереживания, а чувство "легкого неудобства" в согнутых ботинками ногах добавляло мстительности в чувство удовлетворения.
- Чем все это закончилось? - спросите вы.
Да, да, да, я получил чудные ботинки, хромовые, скрипящие, удобные как памепрсы для младенца. А через день к прапорщику нагрянула коммиссия. Инвентаризация!
Честно сказать, человек такое существо, у которого мстительность очень быстро сменяется сочувствием. Вы думаете, у прапорщика обнаружили недостачу? Ничего подобного. Из каптерки и верхних ящиков над шинельными вешалками изьяли маленько излишек: 250 новых бушлатов, 1200 алюминиевых фляг в чехлах, 1400 алюминиевых солдатских котелков, 400 комплектов парадного обмундирования, 230 комплектов хэбэ и 300 коплектов полушерстянной повседневки. Окончательно коммисию добили два мешка алюминиевых ложек, коих, при пересчете, оказалось ровно 2200 штук. И это все на роту из 110 человек.
Недаром говорят:
- У хорошего старшины снега зимой не выпросишь. Особенно там , где его много.

(с) Игорь Негорюй
www.artofwar.ru

http://www.livejournal.com/users/jas4erka/377950.html
о пьяном прапоре
Мне папс сейчас рассказал историю одну. Было это давно, но суть дела так и осталась насущной, по крайней мере, в военном деле.
Дежурный пограничник заметил в небе самолёт. В зоне. Доложил старшему. Старший почесал затылок, подумал, что, наверное, у кого-то с кем-то договорённость, а им просто не доложили. Приказа стрелять не дал, но и мёртвым это дело не оставил - пошёл к почти-главному. Почти-главный уже открыл было рот, чтобы приказ на поражение отдать, да призадумался - мало ли что, вдруг всё на него свалят потом. И решил к главному сходить за советом..

Тем временем, пьяный прапор, решивший навестить дежурного пограничника и не заставший его на месте, взбеленился, а увидав самолёт, преспокойно летающий в запретной зоне, выпустил в него три заряда, даже не задумываясь о последствиях в случае ошибки (трибунал, 100%).

Самолёт оказался разведчиком противника.

Прапора предоставили к награде.

«Ольге», мужественно читающей подобные байки, посвящается.

Из сериала «Как пили! Как пьем и как не нужно пить!»
(или Минздрав СССР предупреждает...- 2)

Эта не смешная история, рассказана моим товарищем, механиком крылатого «Кунаховича»:
...Была у меня привычка, отработанная годами, ну нравилось мне в жаркий день залпом "хватануть" граненый стакан воды из холодильника. Ровно стакан, не больше и не меньше. Наверное, боялся «форму потерять». Многие это знали, поэтому, если кто и выпьет стакан раньше, то наливал, как было и клал обратно. Иначе буду сильно сердиться...
Обо всех, такого рода привычках офицеров знал, естественно, и вестовой кают-компании. Но известно, что "гарсонить" до 1,5 удобно, а дальше, увы, не престижно. Вот и произошла очередная смена караула в тот злополучный жаркий день... Новенький, плохо проинструктированный гарсонщик, с удовольствием выпил стакан холодненькой водички из холодильника, поставив на его место стаканчик с уксусом, который получил перед обедом для приготовления салата. До обеда оставалось полчаса.
Разгоряченный мех, намаявшись со своим непростым хозяйством, влетел в кают-компанию, открыл холодильник и махом опрокинул в себя содержимое сиротливо стоящего стакана. Что было дальше не трудно представить... Спасло только то, что по природе имею желудочный сок с нулевой кислотностью и его перед обедом было много.
***
Дальше в своем рассказе он сетовал на то, что вспоминаются почему-то в основном не смешные истории. Да оно и понятно...механик. Хотя и в этой, не юморной истории, есть что-то, по-флотски специфическо - сатирическое ...