Злая история.

Это очень злая история, господа. Если наставите минусных оценок, то не обижусь, это будет лишь оценка нашей прежней действительности. Вы уже знаете из предыдущих историй, что я служил в 1979-1981 годах в Северной Карелии, в 909 военно-строительном отряде. Отношения у нас между солдатами и командирами были, мягко говоря, далеки от идеальных. Часто к нам ссылали провинившихся офицеров, дослуживать до пенсии. Аналог штрафбата. Нашего ротного прислали к нам, с понижением в звании, из танкистов гвардейской Таманской дивизии, а там, как известно, дураков не держат.
Как-то утром на разводе он начал за что-то меня отчитывать, а потом приказал:
- Выйти из строя!
Я вышел и встал рядом с ним. Картина была еще та.
Он был щуплый и невысокий, как все танкисты. У меня был рост 182 см и косая сажень в плечах. Я покосился на него сверху вниз, он тоже презрительно посмотрел на меня снизу вверх из-под козырька фуражки. И процедил:
- Во, дебил здоровый!
В строю засмеялись.
- Так ведь я от здоровых родителей, товарищ старший летенант! - Четко ответил я.
Строй заржал.
- Я смотрю, ты сильно умный! - Не остался в долгу ротный.
- С дураками тоже трудно служить!
Строй просто рухнул от смеха.
Заряд хорошего настроения на целый день получили.
А вы еще удивляетесь, почему я службу рядовым закончил.

1980 год, Северная Карелия, гарнизон Верхняя Хуаппа, вахтовый поселок 909 военно-строительного отряда.
Вахта - это фанерные вагончики в два ряда, в которых живут военные строители, занимающиеся заготовкой леса, и их командиры. Крайние два вагончика занимали дорожники, строившие дороги для вывозки леса. Подразделение называлось: дорожно-строительная колонна, в миру - просто дурколонна. В этой дурколонне я был водителем МАЗа. Еще два вагончика-камбуза стояли поодаль, у речки.
Лето 1980 года, года Олимпиады, было очень жаркое, леснные пожары нас постоянно донимали. Нас, солдат, мобилизовали на их тушение. Мы, солдаты, в меру сил сачковали от таких мероприятий. В тот год даже карельские болота все пересохли. Сразу за нашим вахтовым поселком было такое высохшее болото, куда мы ходили по нужде.
И вот как-то после ужина я пошел на это болото "подумать". К процессу я подощел серьезно: во-первых взял с собой большую газету, почитать и вообще. Летом там шикарные белые ночи, поэтому было светло, читать можно без помех. Во-вторых обломал себе ветку, чтобы во время процесса подмахивать снизу, иначе всю задницу искусают комары.
И вот сижу, значит, думаю, читаю. Вдруг вижу, как из-за вагончика выскакивает молодой салага и, не разбирая дороги, молча бежит в лес.
"До чего все-таки дедовщина в отряде свирепствует", - подумал я. "Молодым совсем житья нет". Сам я уже отслужил 8 месяцев.
Но через несколько секунд с вахты выскочил старослужащий Читашвили, в одном сапоге, по пояс голый, с недобритой физиономией. И тоже молча умчался в лес, выпучив глаза от страха. Ему тоже, что ли, в морду дали? Не похоже. Грузины у нас были известны как люди отважные, и друг друга в обиду они не давали. Пока я думал над этим, из-за вагончиков выскочили два молдаванина с моего призыва и также беззвучно скрылись в лесу.
Я уже и не знал, что думать. Но это было еще не все, главное потрясение было впереди.
Через секунду буквально все(!) солдаты выскочили с вахты и тихо, безвучно, мгновенно скрылись в лесу, словно их и не было. Это такая армейская особенность: солдаты, в отличие от штатских, драпают всегда тихо, без звука, чтобы не демаскировать себя. Командиров, правда, среди убежавших не видел.
Я обалдел окончательно!
Что случилось на вахте? Что могло так перепугать сотню, в общем-то, непугливых ребят. Как говорится, пьяный стройбат страшней десанта. Может уже война началась и на вахту высадился китайский десант? Или банда беглых вооруженных зеков забрела по дороге к финской границе? Может в вагончиках сейчас лежат наши ребята с перерезанными глотками. Ну ладно, а что мне делать? Тоже бежать? Но куда, зачем, от кого?
Решил все же осторожно подкрасться к вахте и высмотреть, в чем дело. (Разведчик, блин, Чингачгук хренов.)
Я подполз к крайнему вагончику и осторожно выглянул из-за него. На вахте внешне ничего необычного не увидел. Вагончики в два ряда. И от вагончика к вагончику ходят лейтенант и прапорщик.
От сердца отлегло. Слава богу, если командиры здесь, значит никаких убийств тут не происходит.
На другом краю стоял трехосный армейский ЗИЛ-157, крытый брезентом. Водителем в нем был мой земляк Толя. Вот у него-то я и узнаю в чем дело.
- Привет, Толя.
- Привет.
- Как дела вообще-то, - осторожно начал я выведовать.
- Да все нормально в целом.
Ничего себе, нормально. Вся вахта ломанула в лес, сломя голову, а ему все нормально. Флегматик х@%в.
- А чего тогда ты приехал? Ты же в гарнизоне был?
- Да возле гарнизона лес горит, меня и двух командиров прислали, чтобы собрать людей и везти их на тушение.
И в это время подошедший к нам лейтенант строго крикнул мне:
- Давай, военный строитель, забирайся в кузов, поедешь тушить лес!
- Е@ твою бога мать, б%$дь!!! - с досадой воскликнул я.
И грязно выругался.

Историю рассказал мой хороший знакомый, теперь уже полковник-пенсионер. Пересказываю от его лица.

Где-то в конце 70-х ожидал я при одном из штабов назначения на новое место службы. Вдруг вызывает меня к себе начштаба. Захожу в кабинет, поминмо начштаба присутствует и его зам. Посмотрел он на меня оценивающе и говорит:
-Вот тут Вам "Волгу" предлагают..
У меня в голове мгновенно включается калькулятор и после непродолжительных подсчетов заявляю:
- Спасибо, конечно, за предложение, но у меня сейчас нет столько денег, чтобы автомобиль купить..

После того как оба начальника отхохотались и разъяснили мне в чем, собственно, дело,- поехал я служить на станцию Волга, что под городом Рыбинском..

Пони бегает по кругу...

Из песни

В израильской армии существует понятие "Пищевая база". Эти базы - места исторические, в том смысле, что на них происходит большое количество историй, смешных и не очень. Особенно уникальна южная база, что недалеко от Беер-Шевы.

Уникальна она в основном своим персоналом. Преимущественно служат там либо исключительно дебильные кактусы (т.е. Цабры - коренные жители Израиля), либо русские репатрианты после университета, которых по той или иной причине не взяли в армию по специальности. Вот туда их и ссылают. В некоторый момент там собралась компания, в которой были представлены выпускники практически всех факультетов: от ядерных физиков, и до юристов. А уж программистов - как собак нерезаных. Среди них ходила грустная, в общем-то, шутка, что при желании они могли бы не выходя из казарм создать небольшую ядреную бомбу.

Ученые мужи служили экспедиторами. Обязанности экспедитора: утром загрузить грузовик хавкой и на маршрут, на котором n баз. На каждой - разгрузись, с поваром побазарь (да чтоб тот доволен осталься), тару затоваренную собери (за потерю тары - суд, и штраф. С семейных штраф больше - ведь на семью мизерная добавка к зарплате положена...). В общем, опытный экспедитор совмещает в себе таланты грузчика, психолога, торговца краденным, и немножко - фокусника.

Но то экспедитор. А там еще водители служат. Те самые дебильные кактусы. Вот с одним из них (наховем его Моше) и произошла ИСТОРИЯ.

Уж не знаю почему, но выехал в тот день он один, без экспедитора. Разгрузившись на одной из баз, он не заметил, что из дверей машины сзади свешивается длинная пластиковая лента, которой обвязываются ящики с хавчиком. Так и поехал. А дело происходит в пустыне Негев, где много диких бедуинов, а также их домашних животных, верблюдей всяких и ослов. Один такой ослик и стоял себе спокойно около дороги на повороте, когда мимо проезжал наш герой. А петлю сзади помните? Вот она на шею ослику и накинулась. Ослик сначала, надо думать, оторопел от такой оказии, потом взревел благим ослиным матом. Но Моше-то что. У него помимо шума от дизеля еще и какая-то его восточная музыка по магнитоле на полную мощность. Эяль Голан там или еще какой Моше Хаим. Так он ничего и не слышит.

Ну, ослик бежал, пока мог, но у Моше сотни лошадиных сил, а у ослика - одна сила, ослиная. Вот он и упал. И больше не вставал. Так и влекло его за шею по асфальту.

Когда Моше подъехал к КПП следующей по маршруту базы, охранник, взглянув на то, что осталось от ослика (а несчастное животное было сточено наполовину примерно), согнулся пополам и потерял свойственный ему дар речи. Знаками ему удалось привлечь внимание Моше к задней части грузовика. Моше посмотрел и, не теряя олимпийского спокойствия, произнес следующую сакраментальную фразу:

- Хм, а я-то чувствую, что вдруг стейками запахло.

Скоро день независимости Израиля, вот и вспомнилось...

Дело было в 1993-м, и служил я на неважно какой базе в центре страны (Израиля, разумеется). Для подготовки парада в честь 45-го Дня Независимости был выдернут с пенсии заслуженный Расар (ну, что-то вроде старшины, но фигура одиозная), назовем его Моше, который, надо полагать, за свою службу участвовал в подготовке как минимум 44-х парадов.

Я, как молодой солдат, был выдвинут в качестве представителя своего отдела на этом самом параде. Набралось нас человек 50, т.е. раза в два больше, чем нужно. Поначалу меня это удивило. Далее, отобрали около 20-ти, которые хоть немного могли ходить в ногу. Остальные были названы "запасными игроками" (снова удивление: зачем столько?).

Задумка была такова: по знаку мы стройными колонами вышагиваем сквозь ряды зрителей, дефилируем аж до сцены, затем на ней замираем аки статуи, так и стоим, периодически совершая всякие бессмысленные движения, которые на языке Библии называются так: "Ак-ШЕВ!!!", "Амод-ДОМ!!!" "Нешек АШЕК!!!" и т.п., детали стерлись за давностью лет. Суть в том, что общей сложностью минут 40 нам надо стоять не двигаясь.

За день до действа нам были выданы ружья и к ним - штыки. Я, грешным делом, подумал, что стоять будем с примкнутыми штыками, но Моше снова удивил: штыки велел держать в ножнах. Ну и хрен с ним!

Итак, настал великий день. По всей стране праздник, везде флаги развешаны, и погода тоже праздничная, солнышко светит. Да, солнышко еще как светит... И вот стоим мы на сцене, и нам помалу-помалу становится нехорошо. Просто откровенно хреново становится...

Тут-то и открылась во всей своей простоте гениальность Моше: как только одному из стоящих становится настолько хреново стоять на +30 С, что он теряет сознание, к нему бросаются четверо: двое ловят под белы локти, третий автомат подхватывает, а четвертый заступает на освободившееся место. Вот почему и штыки не примыкали: а то в полете кто-нибудь мог и соседа пырнуть очень даже запросто. Не смогли заменить только офицершу, которая командовала караулом, а она упала одной из первых. А всего упало 12 человек.

Меня спасло плоскостопие. Ноги болели так сильно, что было не до обморока. А вот бывшему пехотинцу из бригады Гивати не повезло - упал, родимый. С тех пор его иначе как десантником не называли - еще бы, такой затяжной прыжок показал.