В ЛУЧШИХ ЧУВСТВАХ...

На стук в дверь: “дай-дай за-ку-рить“, - командир электротехнического дивизиона Владимир Адуевский отреагировал легкомысленно, за что поплатился честью приветствовать в собственной каюте начальника штаба дивизии противолодочных кораблей. Грохот доски закрывающегося секретера - это стоматолог Василий Баханович среагировал - оставлял робкую надежду на то, что грубейшее нарушение корабельных правил в рабочее время останется незамеченным.
НШ снял фуражку, устало плюхнулся на диван, и прервал начавших уже было представляться офицеров:
- Защёлкните замок, - и, немного помолчав, - наливай!
Друзья готовы было услышать что угодно, но только не это. Очевидно, этим нетрадиционным саркастическим ходом начальник решил опустить их до неприличного уровня, чтобы затем потешаться во время официальной казни. Произносимое наперебой: “...никак нет... да как вы могли подумать...у нас на корабле с этим строго...“, - звучало неубедительно, потому как “шило“ в мешке не утаишь (народная мудрость), а консервно-лучно-чесночный смог - и подавно.
- А я-то думал: здесь моряки есть!
В этой фразе вконец "съехавшим с катушек" офицерам послышалась интонация уставшего от безвылазного мельтешения по разным кораблям морского брата, которому ввиду его высокого служебного положения и выпить-то не с кем! А если и нальют где, то как их "драть" после этого? А может его самого "выдрали" ? На таком уровне "дерут" так, что простным смертным и не снилось!
А что - они! Они со своим "Минском" в этом соединении временно. Через две недели уйдут насовсем и, как говорится: овцы целы и... начальник штаба черноморской дивизии не будет сомневаться, что на Тихоокеанском флоте есть моряки.
Была-не-была! - первым не выдержал Баханович. Во первых, он не строевой и беспартийный, а во вторых - врач, дававший клятву Гиппократа. Итак, полстакана на краю стола, пульс - сто шестьдесят, как вдруг:
- Разведённый не пью...
В условиях повышенной секретности был раздобыт “чистый“, отсервирован секретер и...
Начальник штаба пил один, пару раз позволив друзьям чокнуться между собой. Раскрыв рты, Володя и Вася слушали морские рассказы, восхищаясь собеседником и в особенности самими собой...
Затем была блестяще подготовлена и с блеском выполнена операция по транспортировке полубезжизненного тела пациента в начальственную каюту. Утром узкому кругу друзей в красках была поведана эта удивительная история, где занимаемое в “Табели о рангах“ положение не является непреодолимым барьером для чистых человеческих и офицерских взаимоотношений.
На следующий день начальник штаба покидал крейсер. Провожавший Командир на трапе поинтересовался, как положено, выявленными при посещении замечаниями.
- Особых замечаний нет, за исключением одного: офицеры пьянствуют, - позвучало то ли в шутку, то ли всерьёз.
- Но зачем же так - “с потолка“, - обиделся Командир.
- Ничего себе - “с потолка“! Да я сам вчера в каюте поймал двоих: каптри с “молотками“ и капитана со “змеёй“, - последнее слово, как и должно быть, осталось за старшим по должности.
Может быть, начальник штаба и не хотел ничего плохого. Но среди ста пятидесяти офицеров на корабле был всего лишь один капитан 3 ранга-инженер - Владимир Адуевский и всего лишь один капитан медицинской службы - Василий Баханович .
В итоге апологеты морского братства и человеколюбия, не позволившие усомнится в высоком реноме моряка - тихоокеанца, получили по полной.

Якутский хохол

Еще одну историю, точнее прозвище товарища по службе напомнило название сайта, с которого взята байка про "думера" на войне.
В нашей части служило несколько якутов. Не "чукчи" из анекдотов, а вполне нормальные умные ребята, один как и я с "верхним" образованием (цитата из командира полка: "Это у тебя высшее образование?" - "Нет, только один курс закончил." - "А, значит верхнее."). И фамилии у них были вполне якутсткие: Иванов (это как раз который студент), Петров, Матвеев... Кстати, чистая правда!
Так вот, Саша (Александр Валерианович(!)) Петров попал к нам после учебки, где из него пытались подготовить командира автоматического миномета "Василек" (видел такой агрегат на армейских учениях на юге Сахалина, но к сожалению, только при транспортировке, в работе не видел), каковых в нашей дивизии в тот момент не наблюдалось, и его отправили в артполк. В артполку долго думали, куда пристроить минометчика, и определили в первую батарею старшим вычислителем. Должность довольно блатная, официально входит в управление батареи, куда кроме вычислителя входят еще комбат, замполит (коего у нас не было ввиду кадрированности) и старшина. Ну, чтобы одиночный младший сержант был в подчинении у капитана и старшего прапорщика и больше ни у кого, а как его на работу без комбата определять? Было принято решение: Петров размещается вместе со взводом управления и в обычной обстановке подчиняется взводному командиру и замку, ходит на работы и еду также вместе с личным составом взвода. Взводным у нас тогда был украинец, лейтенант Федоришин, замком (точнее и.о., отдельного замкомвзвода не было) командир отделения разведки Леня Вознюк по прозвищу "Магаданский хохол"(почти мой земляк, родился в десятке километров от моего родного областного центра в ближайшем райцентре сразу за Днепром, а когда ему было лет 7-8, вместе с родителями уехал в Магаданскую область и призывался уже из Сусумана, были у нас, кстати, и подобные "Карельский хохол" Игорь Ребрий и "Карельский молдаван" Вовка Руссу, но о нем в другой раз). Итак, первое построение на следующее утро после прибытия младшего сержанта Петрова в наш полк. Командир после доклада начштаба и дружного "Здра жлаем, трищ полковник!" командует: "Командиры подразделений, проводите развод." и удаляется в штаб, а к нам идет Федоришин... За пару минут до этого Леня провел работу:"Петров, ты у нас тут второй сержант (третий, командир отделения связи был в вечной командировке на полигоне) и пришла твоя очередь докладывать взводному". У меня проскакивает мысль и я ее озвучиваю: "А пусть доложит по-украински!" Мысль замку понравилась, за эту пару минут Петров заучил наизусть десяток украинских слов, и вот подходит лейтенант...
Из строя четким строевым шагом (третий день после учебки) выходит невысокий младший сержант характерной дальневосточной внешности и командует:
- Шикуйсь! Струнко!
Слышен стук челюсти о пряжку портупеи. Петров поворачивается к взводному, подходит на уставные три шага к Федоришину и докладывает:
- Товарышу лэйтэнант, взвод до занять готовый! Выконуючий обовъязки замкомвзводу молодший сэржант Пэтров!
Секунд пять Федоришин не мог поднять челюсть, а затем спросил на ридний мови:
- Слухай, ты Пэтров чи Пэтренко?!
С этих пор Шуру Петрова звали Петренко, а еще через пару месяцев добавилась характеристика, почему Петренко...
Послали нас с Петровым зачем-то в парк боевой техники. Путь туда пролегал долго вдоль забора, а потом сразу за углом входные ворота и две трети дороги вдоль забора обратно до стоянки батареи. Шура высказал мысль: "А чего будем идти до ворот, давай через забор!", на что я ответил:"Ага, раз уже через забор из бани спрямили, прямо на коменданта, потом всю оставшуюся субботу листья по всей территории дивизии убирали". "Да полезли, тут-то коменданта быть не должно." "Ладно, только ты легче, лезь первым, глянь сверху, если никого из начальства нет, то полезу я". Только Шурик залез на верх забора, как из-за угла вынесло начштаба полка подполковника Чилингарова (прозвище Челентано, как он умел отдать приказ, с шутками-поговорками, трясемся от смеха и с удовольствием выполняем).
- Петров, ко мне!
Шура нехотя слазит с забора и медленным шагом бредет к НШ.
- Бегом!
Шура идет.
- Бегом, я приказываю!
Идет... Подошел, доложил:
- Товарищ подполковник, младший сержант Петров по вашему приказанию прибыл.
- Во-первых не младший сержант, а старший ефрейтор, у тебя должность ефрейторская, а во-вторых, почему не бежал?
- А вы команду "марш!" не подали...
Рассказанная вечером в казарме эта история породила комментарий: "Ну точно, Петренко - якут, но хитрый, как хохол!"

Глядя с грустью на пересыхающую Сахару рaздела “Военная мудрость”, захотелось окропить её парой слезинок.

Моему “остепенившемуся” другу после адъюнктуры пришлось решать дилемму: преподавать свою специальность в родном училище или “Тактику ВМФ” в Академии тыла и транспорта. Всё это предполагалось в Питере с равнозначными окладами и категориями.
После выбора Академии тыла, глядя в мои удивлённые глаза, он и изрёк эту фразу, которую, иначе как военно-мудрой, не назовёшь.
- Что я тебе на этот счёт скажу: связь лучше преподавать в артиллерийском училище, а артиллерию - в училище связи!

О ТОВАРИЩАХ КАПИТАНАХ ПЕРВОГО РАНГА.

Ох уж эти мне капитаны первого ранга. А которые комплексом одержимы - так в особенности. Уж простите меня заранее, но когда до заветного погона - без просвета, зато с извилинами - осталось всего ничего, когда и должность у него адмиральская и академия давным-давно за плечами... и остался ему до огромных звезд всего один крохотный шажок...

А он уже и ногу занес...

И тут как кирпич с ясного неба очередная бредовая идея, неясно каким ветром занесенная в плешивую голову бывшего ставропольского комбайнера - теперешнего Верховного Главнокомандующего: В свете гласности и перестройки будем сокращать генералитет.

Ну и сокращайте... пожалуйста... генералитет. А адмиралы-то причем?

В общем, наш без пяти минут адмирал злится, матерится, рвет роскошные, шитые золотом погоны с новенькой черной шинели и топчет украшенную дубьем и специальным, адмиральским крабом, фуражку, изготовленную мастерами своего дела ко дню коронации, то есть, я хотел сказать, присвоения очередного звания. А потом начинает вести себя по-генеральски. То есть брать командование на себя, лезть не в свое дело, отдавать идиотские приказания и требовать для себя непонятно каких почестей.

Начальник МЭОНа, капитан первого ранга Соколов был как раз из таких - сокращенных. И, поэтому время от времени выкидывал. Веселил, так сказать, личный состав.

Прозвище у него было "Тесть". А потому что наш связист зятем ему приходился, надеясь, видимо, тоже извлечь некую пользу из адмиральства. Ну и извлек. Драл его тесть по-родственному. То есть нещадно. Даже во время, свободное от службы. А чего ж вы хотели, товарищ капитан-лейтенант? Любишь жену, терпи и ее папашу.

Итак: лето, жара, Черное море, Севастополь - новенький ПСКР проходит ходовые испытания. Турбины урчат, колеса крутятся, винты пенят воду - корабль выписывает циркуляцию. На мостике сигнальная вахта - два матроса третьего года службы - отличники боевой и политической и вообще специалисты своего дела. Облокотясь афедроном о леер, они лениво осматривают горизонт, время от времени используя для этого отечественную оптику. Тепло, тихо - круиз, а не служба.

Тесть, решивший урвать от южного солнца и свежего морского воздуха свою долю военно-морского кайфа, вышел на верхнюю палубу. Подышать. Он до предела растянул широченную, всю в искусственных зубах, пасть, вдохнул и мимоходом бросил взгляд вверх. Нет, не на небо. На мачту. На мачту, где гордо болтался, развеваемый соленым ветром, зеленый пограничный флаг с одинокой белой звездой в центре. Выдохнуть Тесть уже забыл. Вместо этого он немедленно затребовал зятя, коему в силу его должности подчинялись сигнальщики, и в таком сопровождении осчастливил своим появлением мостик.

- Почему мы идем без флага? - спросил сопровождаемый связистом Тесть у сигнальщика - матроса третьего года службы, отличника боевой и политической и вообще специалиста своего дела.

Сигнальщик, матрос третьего года службы, побывавший, повидавший и командирского тестя воспринимающий не иначе как досадную, но неустранимую помеху, даже в лице переменился. Он-то ведь прекрасно помнил как сам, лично, вздергивал этот исламский символ. Он бросил взгляд на мачту и вздохнул облегченно.
- С флагом, - ответил сигнальщик - матрос третьего года службы и так далее.
- А какой это флаг? - спросил Тесть, загадочно улыбаясь.
Сигнальщик бросил еще один взгляд на мачту.
- Флаг командира соединения, - ответил он, обнаружив белую звезду там, где ей и полагалось находиться - в самом центре зеленого поля.
- А почему мы идем без флага? - снова спросил Тесть, и посмотрел на сигнальщика хитро прищурившись. Его зять, командир сигнальщика, стоял за спиной старшего по званию и всей своей позой являл оживший корабельный устав.
Сигнальщик недоуменно посмотрел на Тестя, на связиста, перевел взгляд на мачту, где, равнодушный ко всему, болтался зеленый флаг с белой звездой в центре. Болтался и даже не подозревал, что стал объектом пристального внимания начальника МЭОНа.
- С флагом, - несколько неуверенно ответил сигнальщик вдруг засомневавшийся, что за почти два с половиной года службы повидал многое.
- А какой это флаг? - повторил вопрос Тесть. Теперь уже с генеральским акцентом.
Сигнальщик был опытный. И умный. Он наизусть знал своды сигналов - боевой и международный, он в течении тридцати секунд разбирал и набирал любой сигнал используя для этого от двух до пяти флагов и от одного до трех фалов, он знал флажной семафор, световую связь и силуэты кораблей наиболее вероятного противника. Но, несмотря на весь свой опыт, подготовку и даже полученное до службы обязательное среднее образование, так и не смог понять чего же от него добивается товарищ капитан первого ранга.
Он посмотрел на Тестя, на командира своей БЧ. Их лица, кроме нетерпеливого ожидания, не выражали ничего. Сигнальщик перевел взгляд на равнодушный зеленый флаг, на небо, словно надеясь в бездонной синеве отыскать ответ. Потом пожал плечами и ответил:
- Флаг командира соединения. - И чего ж вам еще, товарищ капитан первого ранга, надо?
- А почему мы идем без флага? - в который уже раз спросил товарищ капитан первого ранга.
Сигнальщик надолго задумался. Не помогало ни чесание в затылке, ни тоскливый взгляд вдоль линии горизонта. Не там, не там ответа не было. Почему, почему... - подумал сигнальщик. - По.... И мысленно махнув рукой, в который уже раз, посмотрел на мачту и ответил:
- С флагом. - Совершенно убитым голосом.
Второй сигнальщик, хоть и получил всеобщее среднее в сельской школе, а значит, был много проще, на вопросы Тестя дал точно такие же ответы.
Тесть смотрел на сигнальщиков, сигнальщики смотрели на Тестя. Связист, с трудом, успевал и там и там.
Ну? - читалось в глазах Тестя.
Чего ну? - читалось в глазах сигнальщиков.
Почему мы идем без флага? - читалось в глазах начальника МЭОНа.
А идите, вы, товарищ капитан первого ранга... с флагом... - в глазах сигнальщиков можно было, имея к тому желание, прочесть и направление, в котором, по их мнению, товарищу капитану первого ранга полагалось двигаться, но мы, памятуя о правилах хорошего тона, читать такое не станем.
Положение спас старпом. Как и полагается настоящему хозяину корабля, он появился на мостике в самый ответственный момент. Старпом посмотрел на Тестя, на связиста, на сигнальщиков, которые никак не могли разрешить для себя вопрос: Если Тесть флага в упор не видит, то какого черта он очки не носит, а если видит, то какого черта от нас хочет?, и сказал, преданно глядя в глаза товарищу капитану первого ранга:
- Есть, товарищ капитан первого ранга. - И тем самым удовлетворил начальника МЭОНа по самую маковку.
Удовлетворенный Тесть кивнул и, все также сопровождаемый преданным связистом, торжественно покинул мостик.
Недоуменные сигнальщики обратили взоры к старпому. Уж он-то понял чего этому старому хрычу надо. Старпом покрутил пальцем у виска, плюнул за борт, шепотом сказал что-то очень эмоциональное. Из всей этой тихой, но пламенной речи, обратившиеся в слух сигнальщики, разобрали только задолбали и товарищ капитан первого ранга.
- Поднимите еще один флаг, - сказал старпом сигнальщикам. - Обычный.
Так вот чего хотелось начальнику МЭОНа. Чтоб корабль сам по себе, а командир соединения сам по себе.
Сигнальщики покопались в своей памяти и не найдя там ни малейшего упоминания о таких высоких почестях, осторожно заявили об этом старпому. А, услышав в ответ еще одну тираду, непосредственно затрагивающую море, корабли, флаги и одержимых адмиральским комплексом товарищей капитанов первого ранга, вздохнули и поплелись на фалы.
Так и ходил, поражая всех двумя зелеными флагами, вдоль берегов Черного моря героический ПСКР, неся на борту удовлетворенного Тестя, что-то шепчущего старпома и недоумевающих сигнальщиков, которые молчать тоже не стали.
А может, зря ему адмирала не дали, а? Глядишь, и не страдал бы комплексом?

Засада таилась у столовой техсостава, где жертва в предвкушении горячей, а может быть, даже и полезной пищи теряла бдительность.
- Тащсталйтнт! - сказала засада голосом начфиза.
«Мускул» был обширен, что сдерживало естественное желание перенацелить его курсом на три веселые буквы.
- Здра, - апатично отозвалась жертва, аккомпанируя урчанием желудка; крайние дни времени на кормление выпадало немного.
Ударная трудовая вахта, регламентные работы аж на пяти самолетах сразу, несколько дней назад логично завершилась победой человека, но не человеческого разума - ибо как только аэропланы покинули ТЭЧ, оказалось, что в ближайшем будущем из развлечений предусмотрены исключительно обеспечение полетов и наряды в режиме «через день». И отдохнув в первой половине дня на полетах, уже с вечера можно было вволю подышать свежим воздухом в патруле, а сменившись, даже оставалось время переодеться в «техничку» и успеть добежать до аэродрома к началу полетов.
- Э-э-а-а... Алексей! - извлек из глубин памяти начфиз имя жертвы, наметанным взглядом матерого работорговца сканируя фигуру офицера. - Ты же у нас вроде спортсмен? Ну, спортом занимаешься... вроде?..
Пойманный пошевелил ушами, насторожившись.
- Слушай, сталйтнт - тебе честь наша гвардейская дорога?
Расширившиеся от такого ужаса глаза зашарили по окрестностям, как назло, вокруг никого не было. Скручивать начфиза и удерживать его до приезда санитаров в одиночку не хотелось. «С сумасшедшими лучше соглашаться», - напомнил спинной мозг и ободряюще поурчал желудком.
- Вот и я говорю! - обрадовался «мускул». - Покажем там всем, что такое Гвардия! Надолго запомнят!..
«Млин, опять разборки...» - устало вздохнул спинной мозг; местное население, в принципе, старалось с авиаторами не связываться, но эксцессы иногда случались.
- ...Так что собирайся. Соревнования в среду, но поедем заранее, завтра, чтоб день был в запасе. Недолго, не волнуйся - на неделю всего!
- Не отпустят, - прошептал очнувшийся головной мозг, боясь поверить в сказку.
- Отпустят, - отмахнулся довольный начфиз. - Командир разрешил любого забирать, кроме летчиков, тут вопрос решенный, с твоими сам согласую. Так что собирайся, завтра в двенадцать у штаба. А мне тут... еще одного... подождать надо...
«Неделя. Неделя отдыха. Ух-х-х... Есть, есть Бог...»
- Да, - притормозил уже скрывающийся в кустах начфиз. - Ты извини, если какие твои планы личные ломаю - нужно!
- Да ничего, нормально все. А какие соревнования-то?..
- Плавание, - отозвалось зеленое насаждение знакомым голосом; через секунду в переплетении ветвей возник полный опасливого интереса глаз: - Слушай, а ты, кстати, плавать умеешь?
- Ага...

Лёшка рассказывает неспешно, не забывая периодически прикладываться к кружке. Мой бокал благоразумно отодвинут подальше - опасное это дело, пить и смеяться одновременно. Возможно, захлебнуться пивом и не самая плохая смерть, но торопиться в таком деле все-таки не следует.
- Ты же помнишь, в школе я плаванием занимался, в бассейн несколько лет ходил чуть не каждый день. Жабры не выросли, но разряд был. А вот в училище не сложилось как-то. Для всяких соревнований других водоплавающих хватало, а по физо - или нас куда выдернут, или бассейн осушат, какую-нибудь заразу в нем изумленно найдя. В общем, плавание у меня там заочное было. Ну а в части подавно не до таких глупостей, второй АО-шник на всю эскадрилью.
Но «мускул» - хороший мужик, кстати, меня успокоил: плывут на соревнованиях двое, из личных его, «мускульных», закромов, а еще двое по правилам нужны запасными. Не нервничай, мол, посидишь себе спокойно на скамеечке, задача простая, как лом - численность создавать. А мне чего переживать, я в такие командировки хоть постоянно б ездил. Но это он мне уже в Воронеже рассказал, до того малость понервничал, конечно. Неохота все-таки явить собой полный ноль.
Ну приехали, разместились, пару ребят знакомых из соседних полков встретили, нашли несколько заведений нормальных. Душевно так все, и на соревнованиях хорошо идем. В финале уже... Что они такое накануне выпили? За одним ведь столом сидели...
Начфиз ко мне подходит - на лице вся скорбь человеческая.
- Лёша... - проникновенно так, - Лёша, надо плыть... - и смотрит как Герасим на Муму.
А я уже и сам подозревать стал. Из четверых шевеления, издали похожие на признаки жизни, заметны только у двоих - у меня и одного «основного», остальные с нами исключительно мысленно. Пятый наш, физкультурник славный, тот вообще неубиваем, разве что ядерным оружием и то лишь прямым попаданием - но плыть-то ему все равно нельзя.
Деваться некуда - пошел я на свою амбразуру. Да и взыграло еще, конечно, все-таки столько лет занимался... Потом столько забывал... Хорошо забывал, качественно.
В воду не вошел - плюхнулся, как только и ухитрился так коряво. Сразу дыхание сбил, но гребу, хотя ощущения как у «Титаника» после айсберга. Дальше - толще, немного побарахтался, чувствую все, амба.
Всплыл, пытаюсь оклематься - начфиз грустно по бортику подбежал, робко так рукой в сторону продолжения заплыва помахивает.
- Иди, - говорю, - на хер! Я ж сдохну здесь.
Глаза у него - совсем как у лемура, которого казнить собираются способом изощренным.
- Леша, прошу - ты доплыви только, как можешь, как хочешь, но доплыви, Леша...
Ну что... доплыл. Тут главное ведь не участие, главное - результат. А мы третье место заняли.