В старые добрые послевоенные времена райотделы УКГБ были во многих райцентрах областей и оперуполномоченных знали в болшем количестве сел чем теперь.
Как-то раз в одном украинском селе опер перебрал лишку и потерял планшетку. В планшетке, естественно были бумаги и в том числе одна с текстом примерно следующего содержания:

(далее кусочек "хохляцькои мови"

"...Джерело повидомляэ що бабка Василина гонить самогон..."

Планшетку оперу подбросили, но в описанном выше документе появилась дописка примерно такого содержания:

"... самогон випили, джерелови набили морду..."

Возвращаясь к армейской теме. Заступил я раз в наряд дежурным по роте.
Надо сказать, что кроме прочих обязанностей и прав, дежурный по роте "...имеет право отдыхать (спать) в светлое время суток не более 4-х часов, оставив за себя дневального." - где-то так, по-моему, сказано в уставе. Так вот, собственно, я и собирался немного поспать. Было уже 9 часов утра, ротный (командир роты) еще не пришел, и, перед тем как идти укладываться, я выбрал самого сообразительного дневального и проинструктировал, как надо себя вести, когда ротный наконец-то придет.
Мол, подашь команду "Смирно", подойдешь строевым шагом и доложишь о положении дел в роте. Тот вроде все понял и я со спокойной душой пошел спать. Правда, как оказалось позднее, дневальный (а он был совсем недавнего призыва) сам понятия не имел, как надо рапортовать начальству, а меня спросить постеснялся. Ну а чтобы не попасть впросак, все же поинтересовался у проходящего мимо более "старого" товарища как нужно докладывать о положении дел в роте. Тот оказался человеком вполне отзывчивым и со здоровым чувством юмора, поэтому не смог отказать
в просьбе.
Ну а теперь, сама ситуация. Я уже наполовину засыпаю, и как сквозь туман слышу комаду : "Смирно!!!!", - далее три четких строевых шага и, собственно, сам доклад - " Товарищ капитан ! За время Вашего отсутствия рота в Вашем присутствии НЕ НУЖДАЛАСЬ!!!!! "
В общем поспать в тот день мне так и не удалось.
(C) anekdot.ru

Х...ый доктор - продолжение

Теперь пришло время рассказать, каков же был наш доктор Женя в своем прямом деле - хирургии.
За все время наших горных походов он занялся этим делом только однажды.
Надо отметить, что компания у нас подобралась исключительно здоровая, мужики были(и почти все и сейчас есть) зоровенными лосями, которые таскали тяжеленные рюкзаки с наслаждением. Поэтому доктору в походах делать было нечего, кроме как оберегать фляжку со спиртом.

Мы ходили по Сванетии в походе 4-й категории сложности(всего их 6). У одного из наших ребят натерло ногу в голеностопе. Он решил, что заживет само и никаких мер не принял, более того, вызвался лидировать на крутом ледовом участке. Однако оно не зажило, загноилось и стало нарывать. На спуске с перевала хлопец еле шел, но все равно отказывался от всякой помощи. Когда вышли на тропу, я отправил вниз двух ребят забрать заброску с продуктами, которую они спрятали возле моста через реку, и начать чего-нибудь кашеварить. А все остальные сопровождали ковыляющего Сережу. Когда мы уже почти подошли к реке, дорогу преградили густые заросли огромных кавказских лопухов, в которых тропа затерялась. Пошли на шум горной реки. Я шел впереди, продираясь сквозь лопухи. Вдруг они расступились, и я оказался на берегу. И тут моя нижняя челюсть со стуком ударилась о носки моих ботинок - на другом берегу, всего в метрах 10 от меня стояла толпа абсолютно голых парней и девушек разной степени намыленности и занималась водными процедурами, не обращая на меня никакого внимания!
Зато наш передовой отряд, выполнявщий поставленную ему задачу, ловил кайф вовсю, наблюдая не только обнаженную натуру, но и реакцию их командира, не забывая при этом помешивать варево в кастрюле.
Тут подтянулись остальные, и мы, стараясь соблюсти видимость невозмутимости, перешли через мост и начали ставить палатки.
Оказалось, что нашими бесстыжими соседями была группа восточных немцев.
Кстати, дело было в году 88-м, когда на Кавказе было уже неспокойно. Советских туристов в горах было намного меньше, чем обычно, а вот немцев, как говорили старожилы, не было так много с 1942 года!
Сами немецкие товарищи, будучи спрошены, как они не боятся тут ходить, ссылались на то, что у них перестройка и гласность еще не начинались, и о переменах у Большого Брата им не сообщалось.
Наш больной в тот вечер впервые допустил доктора к своей особе. Осмотрев гноящуюся ступню, Женя вынес приговор - в полевых условиях лечить уже поздно. Завтра - вниз, в больницу! Решили, что один хлопец останется охранять лагерь и нашу единственную девушку в группе, а остальные шестеро рано утром понесут больного в ближайшее село.
В ходе продолжавшегося почти всю ночь вечера советско- гэдээровской дружбы, наша группа увеличилась еще на 2 единицы женского пола - вся их толпа уходила вверх к перевалу Бечо, а эти две фрау, брошенные своими альпинерами-мужьями на произвол местных джигитов, должны были оставаться и ждать их с восхождения.

Бывал я в спасработах, самого спускали с гор на носилках, но таких приятных спасработ как в тот раз, я не припомню! Шестеро здоровых лбов несли по очереди больного по 200-300 м, затем километр-полтора отдыхали. Все это налегке, на спуск, в хорошую погоду. Кайф,да и только!
Спустились в селение Мазери, нашли местного начальника спасслужбы и попросили его довезти нас до города Местии - столицы этого горного края. Поехало нас четверо - сам страдалец, доктор и мой друг Витя - коренной тбилисец, ни видом, ни акцентом не отличавшийся от лица титульной национальности. Остальные пошли наверх развлекать немочек и ждать нашего возвращения.

В приемном отделении больницы Женя сразу заявил, что к больному он никого не подпустит и резать его будет только и лично он. Никакие гортанные возгласы дежурного врача: "Ты што, дарагой, нам нэ давэраеш?" на него не действовали. Вскоре подоспел вызванный из дома по тревоге хирург. Они о чем-то с Женей пошептались и укатили нашего страдальца на каталке. Мы с моим тбилисским другом остались одни в пустом коридоре.
Казалось, прошли часы. Мы уже не на шутку волновались.
Вдруг рапахнулись двери, и к нам подвезли больничную каталку. На ней, вместо пациента, была расстелена грузинская скатерть-самобранка.
Что было на ней, я предоставляю фантазии читателей в качестве домашнего задания. Странно только было, что благодетельницы в белых халатах молча оставили нас пировать в одиночестве. На вопросы, где Женя, где наш больной, мы ответа на получили. Когда мы, наконец, наелись и напились, нас отвели в одну из палат, где крепким сном хорошо напившегося праведника спал наш доктор.
Наутро, нас посадили в уазик с гордой надписью "Медпомощь" и отвезли обратно в Мазери.
И только после часа хорошей ходьбы в гору, наш эскулап отрезвел настолько, что смог поведать о том, что случилось за закрытыми дверьми хирургического отделения.

Вначале были слабые попытки местного хирурга тоже поучаствовать в операции на Сережиной ступне. Они были пресечены в зародыше. Вскоре, однако, местный медперсонал проникся таким уважением к Жениному мастерству,наблюдая за операцией, что его попросили помочь с парой неотложных случаев, потом заодно посмотреть и других больных. Затем прибежали врачи из других отделений, которые тоже нуждались в консультации специалиста "из России". Хорошо, что больница была не такая большая!

Закончилось все благополучно. Мы прошли оствшуюся часть маршрута без особых приключений(если не считать ночевки в ледовой трещине на Джантугане.

Наш больной поправился и улетел на самолете из Местии вниз, там добрался до Сочинского аэропорта, где тут же попал в обьятия тех двух немочек, которых мы пасли в ущелье Бечо. Они познакомили его с двумя здоровенными хмурыми тевтонами, которые получив соответствующие обьяснения от своих жен, тут же сменили гнев на милость и напоили Сережу пивом.

С тех пор я не бывал в Грузии...

Надеюсь, что придет время, и я еще туда вернусь походить по знакомым горам

Как-то, через год, примерно, после дембеля приехал ко мне мой хороший друг-сослуживец. Посидели, отметили встречу, сели листать мой дембельский альбом. И тогда я понял, что кроме фоток в нём ничего нет. Я не имел привычки и потребностей вести личные дневники. В дембельском альбоме писать мемуары не полагалось. А куча всяких событий, ярких и не очень потихоньку начала стираться в памяти. И тогда я сел и начал записывать, пока не поздно, всё что помнил. Про КМБ, присягу, учебку, сослуживцев, командиров. Далее - выдержка из толстой общей тетрадки, служащей источником для многих моих баек. Итак.....

Всё что происходит в нашей жизни является результатом событий произошедших перед этим. Иногда становишься свидетелем нелепой ситуации, открываешь от удивления рот, ищешь причины в НЛО, в других аномальных явлениях, а потом оказывается, что всё гораздо проще. Но, это только тогда, когда свидетели (или специалисты) разложат всё по полочкам. А если нет свидетелей? А если действие происходит на полустанке, мимо которого скорый поезд летит на полной скорости? Ты видишь фрагмент жизни и поезд уносит тебя дальше. И ты никогда не узнаешь, например, почему четыре миллиционера линейного отдела чинно сидели рядом на корточках, одинакого склонив головы набок. Или, откуда у входа в здание появилась огромная куча чемоданов сваленных вповалку? Тебя там не было минуту назад, и не будет через несколько секунд. Я не буду пытаться объяснить увиденное, я просто опишу его глазами «пассажира поезда». И нестись этот поезд будет по моей службе, по расположению моей части, в пространстве и во времени. Вот, смотрите....смотрите внимательно. Просить пояснений - нЕукого....

По аллее, ведущей от штаба к плацу энергичным шагом идёт рядовой маленького роста. За ним семенит подлаживаясь высокий офицер в чине капитана, говорит что-то, размахивает руками, забегает и пытается заглянуть в лицо рядового. Рядовой отмахивается, не хочет его слушать и продолжает так же энергично куда-то шагать.

Посреди автопарка, на площадке перед боксами стоят два молодых. Лысенькие, в пузырящихся формах, оглядываются по сторонам. Но, как будто-бы не ищут чего-то, а вроде как ждут кого-то. В руках у каждого по здоровой гильзе от снаряда и зубная паста.

Антенна. Высокая, тонкая. Законтрена четырьмя тросами. Залезть на неё невозможно. Под топовой габариткой висят стандартные солдатские трусы.
Высота - метров 25.

Врач и фельдшер несут белые арбузы. По два у каждого. И на всех четырёх стоят печати военной цензуры.

Из казармы выбегает группа черпаков, несут идеально заправленную кровать. Потом ставят её наземь, с минутку отбивают на одеяле какой-то ритм и бегом возвращают её в казарму.

По улице города едет Уазик ВАИ, на прицепе - бочка с квасом (жёлтая такая).

Около складов ГСМ части на земле валяются сотни листовок со списками внутренних телефонов некоего предприятия по названию «Молдгипрострой». (Дело происходит в Тюменьской области)

На клумбах около «стадиона» лежит баскетбольный мяч, в который залит бетон.

На крыше кунга «летучки» красивым почерком белой краской записаны ходы какой то шахматной баталии.

Зимним вечером проходим после уборки снега около окна комдива. Комдив за своим столом, смотрит в глубину кабинета, что-то раздражённо говорит. Рядом опёршись на стол стоит один из замов, смотрит в том-же направлении. Проходим дальше, видим вторую часть кабинета. Смотрим, кто «на ковре». На стуле сидит обычный пластмассовый манекен, без одежды.

На задворках автопарка: голая кабина шишиги, лобовушки и боковые окна замурованы кирпичами. (чей-то дембельский аккорд?)

На стрельбище: Сваренный из всякого металлического хлама муляж ППШ, ствол аккуратно погнут с постоянным радиусом и смотрит в небо. Муляж приварен к треноге высотой с метр. Тренога прочно зафиксирована в грунте.

Всякие такие странности, принуждают пытливого наблюдателя логически дополнить начало рассказа и его финал. Человеческий мозг трудится, считает варианты, результатом его деятельности становятся байки. Те самые, что мы потом передаём из уст в уста, из поколения в поколение.

ПРО МОЕГО МУЖА ЛЕХУ

В своей прошлой жизни Леха, наверное, был папуасом. Причем, скорее всего, вождем. Это доказывается тем, что в повседневном обиходе, если бы позволял климат, Леха вполне мог бы обойтись одной набедренной повязкой - он совершенно безразличен к тому, что на нем надето. Но ритуальное боевое одеяние - это совсем другое дело. Леха обожает все эти маленькие блестящие штучки, которые сложены у него в специальной коробочке, и которые он время от времени перебирает и пересчитывает. Оказывается, даже между совершенно одинаковыми пуговицами с двуглавым орлом существует разница, и один орел покруче, а другой - поплоше...
Но я не об этом. Вчера Леха приехал на ооооочень важное совещание в ооооочень важной организации. Он их там поучает, как организовывать спасение людей в случае чего... Явился он туда в полной боевой раскраске: звезды, кокарды, шевроны МЧСовские чуть ли не на заднице... И - застрял в лифте. И просидел там полтора часа.
Сссссспасатель, блин...