Таким образом , товарищи- бубнел с трибуны лектор,- Япония потерпев поражение во Второй Мировой Войне, сумела добиться целей, которые она ставила, начиная эту войну.
Судите сами: экономическое господство в Тихоокеанском регионе достигнуто- всех японцы чешут даже американцев на их же территории , абсолютная безопасность достигнута- их сами американцы и защищают (еще бы -непотопляемый авианосец, стратегический партнер).
Но, чтобы потерпев поражение, одержать победу... для этого надо быть японцем.
'Классная мысль,'- подумал Лёня, поудобнее устраиваясь в кресле .
Лёня повертел головой, весь ( ну ладно, почти весь) зал офицерского клуба спал, или дремал или задремывал. Мерно кивал в такт словам привезенного замполитом лектора, начальник отдела- полковник К., запрокинув голову похрапывал начальник группы- подполковник С., тихо сопели инженеры и старшие инженеры, опустил голову на грудь Лёнин непосредственный начальник майор Лацис. Один Лёня не спал, пока что не спал.
- После читки приказов итоги подведем и в гости. Игорек к промышленникам позвал. У них ректификат будет. А то от гидрашки уже изжога, -строил Лёня планы на вечер. Девчонки ,наверное, будут …. Одержать победу, потерпев поражение… Надо быть японцем....
Лёнина голова поникла, и он задышал глубоко и ровно. Редкий старлей не заснет под монотонные речи лектора из политотдела, вот и Лёня заснул.
Пробуждение было быстрым. 'Лёня, опять спишшшь,'- прошипел Лацис, потирая затекшую ногу.
- Это я моргнул, а веки заклинило.
- Доиграешься. Забыл как старлея полгода тебе давали?
Дался им этот старлей,- вяло подумал Лёня, - Зато у меня сегодня Фестиваль.
На фестивале все было как всегда, рыбные консервы 'Кукумария с рисом' и 'Завтрак туриста' , ректификат, дым коромыслом. Ещё там была Она. Красивая, уверенная в своей красоте. Мужики-промышленники перед ней как-то мельчали, сдувались. Она же медленно поднимала глаза, услышав вопрос, и вопрос сам собой куда-то исчезал. Увидев ее, Леня только и подумал: 'Она'. И еще подумал Лёня: ' Какая....Но как же я такую, такую ее ведь не так-то просто...' ( Думал Леня как большинство старлеев немного и нечасто, потому что 'в армии думать не надо, пусть в НИИ думают, в Армии надо соображать')
- Какие изящные у тебя руки,- наудачу бросил Лёня.
- Да?,- удивленно спросила Она, - руки как руки. И посмотрела на Лёню внимательнее чем на других.
- Есть, есть, е-е-есть ,- пронеслось в Лёниной голове? - теперь вываживаем… Не вспугнуть бы ..
Не вспугнул. Фестиваль шел по накатанной тысячами представителей армии и промышленности колее. Разговоры про начальство, технику , работу, подколки, байки, вранье и смех.
На приглашение пойти выпить кофе Она, улыбнувшись, согласилась.
По пути домой Леня гнал пургу, бормотал хохмочки, читал стихи . Она удивлялась, смеялась, слушала.
В атаку Леня не сразу пошел. Попив кофе, выпили вина .
Девушку нельзя не напоить.Негуманно это. Должно же у нее наутро быть оправдание : ' Ах,если бы он меня не напоил, этого бы не случилось'.
'Ну пора',- оценил обстановку Леня. Не тут-то было. 'Милый, ничего не выйдет, '-шептала Она, отвечая на поцелую. ' Да ладно, ' -думал Леня, - а тоя не знаю, что и как '. Но оборона была непробиваемой...
Блииин, второй час уже. И спать охота, и в8:30 - время машинное, я ж ответственный на выходные. Все сил нет, спаааать хочу.
'Ладно,сладенькая, победила-, вздохнул Леня,- оставайся до утра- приставать больше не буду... или все таки тебя проводить?'
И тут НАЧАЛОСЬ. Словно бес в Нее вселился ...
'...чтобы потерпев поражение, одержать победу... для этого надо быть японцем', - ни с того ни сего вспомнил Леня, - 'классная мысль. Хотя почему обязательно японцем? ',- успел он подумать. И больше уже ни очем не думал. Не надо было старлею думать, и даже соображать не надо было...

Довелось мне как-то на втором году службы участвовать в так называемых Командно-Штабных Тактических Учениях. Для тех, кто не знает, поясню, что на учениях подобных тренируется командный состав штаба дивизии и подразделений собственно командовать и "двигать" войсками. Танки на таких учениях не ездят, авиация не летает, пушки остаются в местах постоянной дислокации. В дивизии объявляется тревога и мгновенно, через день, по этой тревоге все выдвигаются в район учений, который собой представляет глухой лес где-нибудь на задворках Карелии. В лесу организуется лагерь, ставятся палатки (штабы, столовая офицерская, лазарет, шатры для личного состава), выставляются возле особо важных объектов часовые с автоматами. Правда вместо настоящих боевых патронов часовым из комендантской роты выдавали какие-то патроны с разлетающейся в крошку керамической пулей, а на стволы вместо штатного накручивали дюралевый рассекатель, в котором эта пуля и превращалась в крошку. Можно стрелять, но на 10...15 метрах уже ни кого не убьёшь. Правда с 1...2 метров сечёт ветки на деревьях и сбивает листья. Это важная деталь в моём рассказе - к ней я ещё вернусь по ходу дела.

Основная задача офицеров на этих учениях сводилась к утренней "рекогносцировке" на местности и последующему раскрашиванию карт синими и красными карандашами. Особо продвинутые старшие офицеры использовали фломастеры, которые не возможно потом стереть с карты. Это у них являлось признаком самого высокого профессионализма. Правда рисовали они все свои стрелочки, совершенно не глядя, где находится на карте болото, а где сопка и если бы довелось когда по этим картам воевать, то в болота ринулись бы все имеющиеся в дивизии танки, включая стратегический резерв комдива, а сопки бы штурмовала тяжелая артиллерия. Роль пехоты вообще была не понятна, поскольку в азарте на этих картах рисовались кружочки с ядерными взрывами такой плотности, что покрывало вообще всё. Но этот момент мало кого трогал - в основном все претензии контролёров из штаба Армии сводились к качеству рисунков на картах, а не к тому что на них нарисовано. Не знаю, возможно, что в этом массовом дивизионном суициде и был как-то деморализующий врага своим размахом смысл, но что-то вызывает сомнения и все, кто это видел немедленно становятся истинными пацифистами.

Вечером, если все картины были нарисованы удачно и принимались проверяющими, все разбегались по близ лежащим озёрам ловить рыбу. Замполита на такие мероприятия не брали. Удочек, впрочем, тоже. Причина проста: земля Карельская представляет из себя сплошные камни, в которых не то что червей искать бессмысленно, а даже мох не везде растёт - ловить то в общем можно только на сеть или использовать в качестве приманки боевые гранаты. Да собственно раз в сутки, обычно утром, дивизионный офицерский повар родом из Армении (назовём его Армен) именно таким образом и ловил рыбу, дабы разнообразить казенный офицерский харч.

Моя основная задача в качестве зам.ком. несуществующего взвода связи сводилась к двум простым вещам: как следует замаскировать свою машину, дабы ни одна хххх проходящая мимо не могла меня в ней увидеть и припахать что-нибудь таскать или копать какую-нибудь очередную щель для утренней рекогносцировки офицерского состава. Вторая задача была несколько сложнее - необходимо было самому обеспечить себя едой в течение всех учений. Вариантов было два: либо с риском быть озадаченным какой-нибудь не профильной для связиста работой (типа копать/таскать) разыскивать в лесу полевую кухню солдатскую, либо перебиваться сухим пайком. Впрочем, учитывая то, что моя машина всегда была укомплектована паяльной лампой с насадкой типа конфорка для приготовления на имеющейся сковороде пищи - выбирался в основном второй вариант. Чайник и чай в машине, разумеется тоже имелись.

Учения перевалили на третий день, когда случилось нечто непредвиденное. Дело в том, что состав проверяющих был достаточно не однородным. Среди прибывших из штаба Армии офицеров были, как видавшие виды штабисты, так и боевые офицеры, прошедшие и Афган и ещё какие-то интернациональные войны. Один из них сильно выделялся из общего ряда. Это был полковник-десантник, загорелый, со шрамом на лице, очень спортивного вида и постоянно стремительно передвигавшийся по всему лагерю и заглядывавший во все палатки и машины. Какова была его основная задача я не знаю, но то, что он не интересовался теми произведениями искусства, которые штаб нашей дивизии создал за три дня кропотливого размахивания карандашами и фломастерами - это точно. Он искал что-то совсем другое. И нашёл, в конце концов.

В момент, когда все рано утром ушли на очередную рекогносцировку, он в буквальном смысле слова вломился в связную машину комдива, заставил радиста дать ему связь со штабом Армии, вытолкал радиста прочь и о чем-то с кем-то говорил минут десять. После чего, сбив настройки радиостанции, закончил разговор и вышел из машины. Этот момент я видел - мне стало как-то не по себе, когда я заметил как он при этом улыбнулся (до этого он всегда был серьёзен). Возникло ощущение какой-то незащищённости. А радиста дивизионной машины просто колотило от волнения. Но, впрочем, полковник быстро вприпрыжку куда-то убежал, и опять в лесу воцарились тишина и спокойствие.

Часа через два...три над нами вдруг раздался шум вертушки. Надо заметить, что вертолётов в те далёкие времена в этих районах Карелии вообще никогда никто не видел - самолёты типа кукурузника гражданского - летали, а вот чтобы вертолёт... Из-за веток деревьев было совершено не видно ни опознавательных знаков, ни размеров летящей машины. Было только ощущение, что она летит над самыми верхушками деревьев.

К этому времени офицерский состав дивизии уже вернулся из полей и распределился равномерно между штабом и офицерской столовой. В первую голову в столовой обедали младшие по званию и не задействованные в рисовании карт офицеры. После них накрывали столы для командования дивизии и проверяющих, чтобы те могли не торопясь, с расстановкой и паузами, продолжить разбирать моменты учения друг с другом.

Далее рассказ мой будет строиться на основе компилирования материала других участников событий. Сам я непосредственно в событиях участия, слава богу, не принимал, но имел потом возможность пообщаться практически со всеми кто так или иначе оказался втянутым в процесс.

Комендантская рота, охранявшая объекты на учениях, в основе своей представляла собой контингент состоящий из тех специалистов - сержантов и рядовых, которые в общем-то ничего другого и не умели кроме как ходить в парадной форме и стоять на посту. В лучшем случае могли выполнять простые распоряжения командования по типу: бери-неси, да и то не всегда у них это хорошо получалось. Предмет, предназначавшийся для переноски, непременно должен был иметь надёжные ручки и быть рассчитан для отрыва от поверхности двумя бойцами. В противном случае процесс транспортировки вызывал искреннюю жалость у всех, кто его наблюдал. Народ сплошь флегматичный, отбывающий свои два года с какой-то обречённой усталостью на лице. "Включали дурака" они ещё в военкомате и, мне кажется, что этот процесс затягивался у них не на два года, а уж точно до выхода на пенсию как минимум. Но, в общем-то, все бойцы в этой роте были люди беззлобные и не агрессивные абсолютно.

Небольшое отступление... Как Вы думаете, какой из объектов на подобных учениях наиболее уязвим с точки зрения необходимости обеспечения его охраной и надзором? Если Вы уверены, что это Штаб - поздравляю Вас. Вы явно служили в Краснознамённой Гвардейской Части имеющей славный боевой путь и множество государственных наград на знамени. Наша же дивизия была сформирована во время войны из (если не путаю) знаменитой Рязанской дивизии, которая в 41...42 годах умудрилась просрать даже знамя. Комдива тогда наверняка расстреляли (война на дворе), дивизию переформировали, знамя выдали новое. Знамя новое, а традиции остались теми же самыми. Но это так, к слову. На самом деле правильный ответ - офицерская столовая. Именно в ней на подобных учениях сконцентрированы все необходимые для жизнеобеспечения и бесперебойного функционирования всех подразделений дивизии материальные ресурсы. И на самом деле весь ход учений по факту определяется исключительно циклом завтрак-обед-ужин, за который отвечает тот самый повар Армен. И никак иначе. Посему: большая часть комендантской роты была день и ночь озадачена охраной офицерской столовой от посягательств со стороны различных прапорщиков, сержантского и рядового состава дивизии. И пройти этот рубеж обороны не удавалось никому. Никогда.


В момент, когда в столовой обедали младшие офицеры, разные адъютанты и водитель командира дивизии, охранявшие столовую часовые комендантской роты, увидели выдвигающуюся из леса прямо на них, и на столовую, цепь из бойцов непонятного подразделения со шнуровкой на сапогах. Лица у некоторых были размалеваны какой-то грязью, в руках были автоматы, выражение на лицах было крайне суровое. Бойца комендантской роты трудно чем-либо удивить, но тут все вытянули шеи - такого зрелища никто никогда не видел. Цепь десантников (как потом выяснилось) быстро миновала опушку перед столовой и подобралась вплотную к часовым. Собственно - им никто и не препятствовал в этом. Не в традициях нашей дивизии проявлять какую-либо агрессивность при виде не знакомых людей, тем более явно коллег по цеху. И зря. Самый продвинутый часовой, пошедший к ним навстречу и намеревавшийся поздороваться, тут же получил по туловищу от командира десантного подразделения. Получил так, что вынужден был выронить автомат и свернуться калачиком. Это было сигналом к началу последующей неразберихи.

Бойцов комендантской роты было раза в три больше чем десантников. И пока последние опрокидывали первых одного за другим, пара часовых успела-таки открыть огонь из автоматов. Один из них начал стрелять над головами десантников - в воздух, а вот второй решил открыть огонь немного в сторону от нападавших. Ведь их инструктировали и предупреждали, что керамические пули хоть и рассыпаются на выходе из ствола, но с близкой дистанции могут-таки посечь противника или попасть в глаза. Но, так получилось, что именно в той стороне и находился стрелявший в воздух. В итоге его после всего долго перевязывали (попало слава богу не в глаза, а в бок) и отправили-таки в дивизионный лазарет долечиваться и выколупывать осколки из-под кожи.

Миновав кордон из часовых, десантники ворвались в столовую и учинили там настоящий погром. Искали, очевидно, карты и схемы. В атаку они пошли, как потом выяснилось, высадившись километрах в десяти от нас из того самого пролетавшего вертолёта, который вызвал бравый полковник. Сразу после марш-броска они пошли в бой. И логично выбрали для атаки самый охраняемый объект. Они явно служили в той самой Краснознамённой Гвардейской Части со славным боевым путём. По крайней мере, он был славным до сего момента.

Основное сопротивление в столовой им оказал повар Армен. Его совершенно не волновало, когда десантники вырывали у обедавшего младшего офицерского состава планшеты с хранящимися в них сигаретами и бархотками для чистки сапог и портупей. Но когда один из десантников подскочил к плите и со звериным криком ударом ноги сбил с плиты кастрюлю с заправленным борщом - Армен среагировал мгновенно. В руках у него был здоровый армейский половник, которым он немедленно и завалил врага. Натренированным поварским ударом он попал прямо в лицо нападавшему. Потом уже, после окончания боя и зализывания всех ран, кто-то из офицеров вспомнил, что у Армена где-то должны быть и боевые гранаты, которыми он по утрам ловил рыбу. Но это было потом. Обошлось, в общем.

По итогам боя выявилось четыре пострадавших. Сильнее всех пострадал Армен. Именно его десантники посчитали основным виновником неудавшегося нападения. Ну и тем более ему досталось, поскольку он чуть не убил их товарища. Остальные: часовой, условно расстрелянный в бок собственным сослуживцем из комендантской роты, десантник со следом черпака на лице и ещё один десантник обварившийся раскалённым борщом. Гостей перевязали, как могли, и отправили вертолётом назад в их часть. Часового отправили в место постоянной дислокации части. Армен остался на "посту номер один".

И, тем не менее, бой наша дивизия выиграла. Без каких либо оговорок. Десант не захватил ни одной из карт и схем участвовавших в учениях. Трофеи в виде пачек сигарет и бархоток, которые им достались, они вернули назад. Ни одного секрета не ушло на сторону. Уж не знаю, объявляли кому-нибудь благодарность за этот бой (что маловероятно), но более над нами не летали вертолёты и все последующие учения проходили тихо и спокойно, согласно сложившимся в нашей дивизии традициям.

А бравый десантный полковник в этот вечер первый раз пошел-таки вместе с начальником штаба дивизии и его адъютантом на рыбалку. По возвращению он долго и громко блевал в ночи, опёршись на карельскую сосну, и разговаривал сам с собой. Он, наверняка, умел воевать, часто прыгал с парашютом, но он явно никогда ещё в своей жизни не вёл бой с кадрированной дивизией.

Не судите строго за пробу пера ...

А что я мог сделать ? - говорит мастер аварийной бригады теплосетей .
В 12 лет мальчик родившийся в тайге на выселках для раскулаченных впервые увидел самолет , и придя домой сказал " Я буду военным летчиком !" Все поулыбались и забыли об этом , все кроме мальчика . Он начал обтираться снегом , повесил трубу ,назвав незнакомым словом турник и через 2 года вошел в сборную района по легкой атлетике.
Закончив школу с серебрянной медалью и вступив в комсомол, принес документы в Барнаульское училище. Пройдя через сито медкомисии и встпупительных экзаменнов обнаружил свою фамилию в списке поступивших, себя и еще двоих парней успевших подружиться за время поступления. В 3 часа ночи на территории училища троих пьяных задерживает дежурный по училищу , а утром все трое оказываются на призывном пункте.
Крейсер "Киров" Тихоокенский флот " Я буду военным летчиком ", 8 месяцев и подача документов на поступление опять же в Барнаул.
Он стал военным летчиком как мечтал , он офицер и все о чем он должен думать - это как лучше защищать Родину , об остальном позаботися она же Родина. Родина которая за посаженный горящий Су-24М, летевший на боевые учения , награждает его орденом " За службу в ВС " 3-ей стпени и дарит обогреватель " Ветерок" за 37 рублей. Он перегонял самолеты в Афганистан , учил летать поляков, за что поимел золотой значок "Советско-Польской Дружбы "
А потом Родина кончилась , совсем , и полк выводят в Повольжье ,в степь, где есть аэродром и общежитие для офицерского состава ...
За 5 литров спирта он и еще несколько майоров списываются по болезни с полной пенсией и узнает что Латвия , где осталась забронированная квартира,не ждет , а квартира является собственностью суверенного государства и шансов у "советского оккупанта" получить на нее ордер нет . Но он по прежнему продолжает верить ,что Родина не может про него забыть , что он не зря отадал ей 24 года и здоровье ...Возвратившись на историческую родину в Сибирь встает на очередь для военных пенсионеров где и стоит до сих пор,уже 10 лет !!
Вот в этот момент что-то из него уходит ,что-то ломается, и в нем нет больше веры в Родину...
А квартиру дал ЖЭК куда он устроился работать слесарем , сперва однокомантную где жили он с женой и дочкой , старая собака и не меннее старый кот .
- А что я мог сделать ? - говорит майор в оставке, летчик 1го класса , "Снайпер ВВС" и просто хороший мужик который больше не верит в Родину ...

Колыбельная

Посвящается Рембату.

Танк, конечно, аппарат серьезный. Рычит громко, ездит быстро, пушка опять же... Но, как говорят пожарники, «Работа у нас чудесная. Боксы светлые, машины быстрые, ребята веселые. Все было бы чудесно, если бы не пожары. Как пожар - хоть увольняйся». И танк, как сломается, так вечно невпопад. Ну вечно они некстати ломаются. Поспать не дают. Вот посмотри на глобус, это чучело Земли. Видишь, с той стороны, где лампочка, бок у него блестит? Там сейчас день. А с другой стороны все в тени. Здесь сейчас ночь, здесь сейчас люди спят. Если танки не чинят...
Разгружаться начали в 5 утра, как стало светать. Весь эшелон к эстакаде не подогнать, маневровый тепловозик подтаскивал несколько платформ, мы сгоняли машины на хлебную целинную землю. Тепловозик крякал и тащился куда-то на надцатый путь, где томились в ожидании остальные. Проверить-долить масло, воду, нажать на стартер, вспомнить родителей аккумулятора, размотать трос, дернуть, не задавить того парня с ведром воды, ослеп, что ли? Прогреть двигатель, дернуть того парня, что воду нес... К вечеру, построившись в колонну, тронулись. Отъехали километров 10, прямо на обочине стоят котлы. Командиры позаботились, заранее выслали вперед. Поужинали, стемнело. По кабинам - и вперед, батальон. 100 машин. Тут недалеко, 160 километров.
Кто-то закипел. Кто-то заглох. У кого-то скат стрельнул. У кого-то давление масла упало. У ПАРМов уже по одному на галстуке болтаются.
- Давай, цепляй ты, только ты ж смотри, не тормози.
- Как, вообще? - Нет, ты резко не тормози!!! - Да понял, шутю.
- Какие шутки, смотри, какие кюветы, метров по пять глубиной!
- А ручник хоть у него есть?..
К 10 утра прибыли. Без потерь. Капитан Голубенко, стегая прутиком по голенищу пыльного хромового сапога, подвел нас к большому пустому дому. Дом остался, наверное, от первых покорителей целины. Огромная пустая комната и большая кухня-столовая. Разбили возле дома стоянку, оконтурили канавой, расставили машины. Пообедали. Подвезли лес, гвозди. Построили двухэтажные нары. Никто никому не отрубил палец. Распределили места. По справедливости, по срокам службы. Помылись под водовозкой, поужинали. 23-00. Все, перекур и спать.
- Ребятки, подойдите - возник из темноты капитан Голубенко. В общем так. Совхозный ток забит зерном. Нужно вывезти немного, комбайны к утру станут. Я знаю, вы устали. Не могу приказать. Прошу тех, кто может, сейчас загрузиться и сделать рейс. Тут недалеко, 160 километров до станции, где мы разгружались, и еще 20 до элеватора... Только вы ж там колонной, потихоньку...
- Нет, тащ капитан. Колонной поубиваемся точно, по одному пойдем. Как проехать на ток?
Остались двое. Тот ЗИЛок, что без давления. Второй, ГАЗ-63,.. ну просто остался.
Возвращался с элеватора часа в 3 дня. Снял глушитель. Орал песни, чтобы не заснуть. Останавливался и бегал вокруг машины. Песен знал мало, когда они кончились, орал казахские песни. Хорошо, что снял глушитель, если бы двигатель услышал, ЧТО я ору, заклинил бы.
В этот раз никто не разбился.

Пора начать присылать истории, хватит жить на прошлогодних запасах.
Это просто зарисовки. Если помните, в Андреаполь я попал из под Ступино, откуда выгнали всех москвичей.
Город-герой Андреаполь встретил меня технически грамотным пьянством нижних чинов.
Укромность приводов, природная смекалка и 1-2 курса высшего учебного заведения делали солдата достойным противником прапорщика-офицера в борьбе за потаенное потребление недозволенных компонентов. Все это осложнялось фоновым наличием отсутствия на вооружении горячо любимых личным составом Миг-25. Вместо этого, в полку имелись Миг-23 и всего один единственный спиртовоз, содержимое которого охранялось ограниченным кругом приближенных, как зеница ока.
Солдатский состав, не увлекаясь, а больше из спортивного интереса, гнал самогон, делал вино из голубики и малины (обалденная вещь) или просто пил бражку. В чем заключалась техническая грамотность?
1. Использовались пивные дрожжи, привезенные из отпуска некой доброй душой и по братски розданные на привода. Данные дрожжи, производя свое нужное дело обрашения сахаров в спирты, сами в этом процессе не расходовались и могли рассматриваться как катализатор. Их куски заворачивали в марлю, которую бережно клали в перемешанные компоненты, и бережно вынимали из готового продукта.
2. Поскольку на некоторых точках техника стояла прямо в машинах, а машины были вывешены на домкратах-козлах (колеса земли не касались), то была возможность ускоренного производства браги. К ведущему колесу привязывалась камера с залитыми компонентами (дрожжи терялись, их надо было размельчить) и включалась вторая передача. Партия нас учит, что интенсивное перемешивание ведет к ускорению химической реакции. За два часа 'поездки' основательно раздувшуюся камеру, из которой два-три раза стравливали давление во время коротких остановок, снимали и переливали готовую брагу в самогонный аппарат.
3. Наличие глубокого снега и электроаппаратуры повышало скрытность фазы сбраживания. Бидон с входящими компонентами комплектовался электронагревателем и термореле. Указанные девайсы запитывали от одного из силовых кабелей, маскировали отвод и забрасывали бидон в снег. Терморегулируемый процесс нагрев-охлаждение протекал в диапазоне температур от +40 до +15, независимо от температуры окружающей среды и незаметно от глаз посторонних наблюдателей. Отверстие в центре сугроба было заметно только с вертолета.
4. Особо лютая зима, поморозившая дрожжи в банке на чердаке и исчезновение сахара в 89-м году в магазинах, заставило нас перейти на альтернативные источники. Поскольку солдату с ростом от 190 см. выдается полуторная порция продуктов, а кисель мы и так не жрали, его запасы на приводе приблизились к промышленным масштабам. Мозговой штурм и обращение к основам пищевой химии толкнули нас на следующий рецепт. В кисель закладывается томат-паста и проросший горох, которые действуют как дрожжи, только чуть слабее. Разложенный на мокрой марле горох проращивался под крышками светолокатора 'Облако' измеряющего высоту нижней кромки облаков. Этот дальномер имел два устанавливаемых на улице кубических ящика, с ребром в 50 см. В первом, в фокусе параболического зеркала, находилась могучая лампа, во втором, в таком же фокусе, фотоэлемент. Оптические иллюминаторы закрывались управляемыми с основного блока крышками, под ними и хранили горох. Когда он пророс, мы сварили кисель. Вышло 45 литров, мы очень долго копили брикеты киселя. Куда девать бадью? На самое видное место. В центре ближнего северного привода находилась 10 метровая вышка, на которой когда-то стояло что-то радиотехническое. Теперь в центре площадки на макушке этой вышки стоял планшет, расчерченный градусами, и гнездо для подключения телефона. Предполагалось, что мы должны сидеть на вышке и, сверяясь с рисунками (именно рисунками, причем детской рукой) изображений самолетов вероятного противника, давали бы целеуказание на СКП. Типа, с направления 310 градусов наблюдаю подлет двух В1, сбивайте. Используя вертикальную узкую лестницу, бывшей неотъемлимой частью вышки, мы втащили эту емкость наверх, израсходовав месячный запас матюков. Как назло, потом на точке два дня паслось три-четыре офицера, но здоровую бадью под планшетом они просто не заметили.
5. Омрачалась такая благостная картина банальным бытовым пьянством дальнего северного привода. Радиомеханик специалист второго класса получал 15 рублей, первого 20, а старший смены первого класса 25. Четыре человека на точке в сумме получали рублей 80, а бутылка плодово-ягодного в 0.5 литра стоила 1 рубль 20 коп. Соответственно, когда утром, часов в 10, продравший глаза боец выходил до ветру на заднее крыльцо и, не глядя, метал в лес использованный сосуд, тот при приземлении, обязательно звякал о такую же бутылку, но брошенную вчера или три года назад. Ибо окрестности точки в секторе 160 градусов и на 20 метров по глубине были покрыты опустошенными бутылками в три наката. Но данная точка в сфере алкогольных возлияний считалась изгоем, сидевшая на фабричном и ленившаяся сделать что-нибудь сама.
6. Сезон массового созревания голубики на болоте вел за собой аврал не менее массового ее потребления и переработки. Поскольку с сахаром было плохо, то варенье пятиминутку мы варили в ограниченном количестве. Делалось это так. В эмалированную миску насыпалась горстка ягод, сверху клалось несколько кусков сахара и все ставилось на электроплитку. Ягоды лопались, сахар растворялся и после нескольких помешиваний все снималось. Большое содержание пектина делало этот продукт нежным и вкусным джемом. Но столь благородная роль была уготована не всем ягодам. Мы снимали занавески, стирали их и выжимали через них ягодный сок в трехлитровые банки. В хороший год набиралось до 12 банок сока. Банки закрывались крышками, через которые пропускали кембрик. Кембрик опускался в стакан с водой и побулькивал. Вставал вопрос, а где спрятать от 8 до 12 банок этого полезного и вкусного продукта на период созревания. Ответ: КНС-1. Кодово-неоновый светомаяк представлял собой Зил 130 в деревянном кузове которого было установлено что-то вроде телефонной будки - стекло на металлическом каркасе. Внутри этой будки стояло 9 ламп, напоминающих длинные люминисцентные, но без белого напыления и с шарообразными вздутиями возле цоколей. На центр каждой лампы еще накидывался кольцеобразный электрод с проводом, вызывающим уважение толщиной изоляции. Когда это все включали, лампы издавали змеиное шипение, катушки румкфорда добавляли грозное гудение, и все светилось пронзительно оранжевым светом, видимым пилотом в ясную погоду за 150 км. Особенностью данной машины было наличие большого числа ящиков ЗИП вдоль обеих бортов. Но попасть в эти ящики можно было только откинув деревянный борт кузова. В тот год в ящики поместилось 8 надавленных нами банок, куда мы, для бурности процесса, добавили по пригоршне сахара. Зеленый цвет военной техники поглощает тепло хуже, чем черный, но много лучше белого и, даже, голубого, встречающегося на гражданке. Поэтому температура внутри железного зеленого ящика в солнечные дни поднималась до 40 градусов, не смотря на не самое жаркое тверское лето 1988-го года. Соответственно, бульканье пузырьков в стакане порой переходило от барабанной дроби в мощное стокатто водобачкового инструмента. Все бы ничего, но вместо нашей старой, видавшей виды ПАР-9 захотели поставить великую и ужасную ПАР-10. Для рекогносцировки предстоящего мероприятия на точку приехали КомВзвода, КомРоты, Старшина роты, Зампотех и командир роты запасного аэродрома. Они облазали территорию точки, но ничего не нашли, хотя дважды все висело на волоске. Проходя мимо КНС комроты услышал постороннее бульканье. Вздернув уткнутую в землю голову, он подозрительно прислушался. - Что это? поинтересовался комроты, вроде булькает что-то? Да под ногами у тебя хлюпает, мимодумно сказал зампотех (половина точки была в болоте и 8 столбов противовесов стояло по колено в воде). Это нас и спасло.