Городские встречи.

....с чего начать.....
Может быть, с медленно тянувшегося по Крыму «дополнительного», и казалось, что никогда не кончится эта душная Крымская степная жара, и не спасут ни открытые настежь окна, ни вода, ни купленное на остановке мороженное.
А может быть с того - как вдруг, в Чистенькой бледное Крымское небо опрокинулось уходящими в сторону Яйлы рядами, бесчисленными рядами татарских новостроек - и как замелькали вдоль окон крымскотатарские флаги на грудах приготовленных к укладке кирпичей из песчаника....
И не радовала уже даже всегда волнующая встреча с желтыми откосами Мекензиевых гор, и не считались привычно туннели, и не слепили глаз белые камни Инкермана...и увитые зеленью обрывы Красной и Зеленой горок, в прилепившихся на них избушках, домиках, террасках - даже этот, всегда заставлявший замирать сердце Гриновский Лисс - и он на этот раз не затронул ничего, как будто и не было двух лет разлуки...
И только - как там мой пароход? Стоит еще? Не порезан «на иголки»...стоит.....
А может быть - с ужина - когда жара еще живет в нагретых за день комнатах, но сквозь раскрытые настежь окна уже входит - сначала робко и неуверенно - и потом все настойчивее и настойчивее вечерний бриз - вместе с запахами, с йодом и свежестью, с тающими звуками рабочего дня - как будто кто-то уменьшает громкость ... А на столе тем временем исходит слезой рыбацкий рулет из нежнейшей скумбрии, и порезанные обязательно поперек салатные помидоры уже чуть дали сок под колечками сладкого Ялтинского лука, слегка посоленные, приперченные и посыпанных тертой брынзой, и золотится на тарелке овощное сате и остыла в холодильнике кефаль под маринадом, и пенится уже в бокалах портер Городского завода...
Но ведь так можно только начать.... Но не об этом, совсем не об этом, а о встречах, Городских встречах. Тем более - их было так немного....

* * *

К.
....Он как всегда возился со своими мальчишками.... - сколько у него их было.... Зал, который помнится еще с «доперестроечных» времен, невыветриваемый запах пота - рабочего пота, набитых «кентосов», - и - краски. Сейчас самые стойкие ученики ремонтируют «Дожо». И с ними - как всегда - он, их тренер.
- Видишь - катаной банки с краской открываем?
- Вижу.
И тебя вижу - как будто и нет за плечами четверти века нашего знакомства... Тогда, у Городского ДК ты стоял и крутил нунчаки... Как я мог пройти мимо, топая из артотдела на свой эсминец... не прошел. И с тех пор - двадцать шесть лет, и все эти годы главное у тебя - твои мальчишки. И не важно, что вырастая они уходят в другую, взрослую жизнь, и складывается она у них по-разному. Очень по разному. Кто-то встречает тебя в Киевском аэропорту на лимузине - а кому - то ты носил в КПЗ передачу. Хорошо, что последних было совсем мало.
- Ну - пойдем, попьем пива.
Привычный поклон на пороге - попрощаться с дожо, и «Сэнсэй - ни - ос!» кого-то из учеников....
И это тоже - каждую нашу встречу, пиво - и разговоры.
- Сын растет... в этом году - в школу... мои ребята неплохо выступили на Кубке... приболел я сильно в прошлом году - зашевелился Ангольский осколок...распанахали брюхо - вырезали.... доктор думал - помру, он, осколок этот - кишки стал резать...
...вас долго не признавали - не было такого и все. Не было наших в 75-м в Анголе. И ни распоротое плечо - это ты закрывал своего подопечного «советника» от ножевого удара - ни простреленная нога, когда тебя не могли долго доставить в госпиталь - и рана начала гнить, ни мелкие шрамы от посекших тебя осколков - ты тогда уцелел чудом - никому не были доказательством....
Признали...
- Знаешь - вечером как-то иду с тренировки, заскочил в продовольственный - а там мужик - то ли ругается с кассиршей - то ли любезничает. Попросил его поскорее - а он вдруг поворачивается и тихо так - «Сержант...» - меня здесь никто так не зовет. Я его не узнал - лицо сгоревшее....потом он назвался. Знаешь - я сам отволок его в мертвецкую, врачи сказали - все. А он - выжил. Сидели потом до утра - он улетал - говорили...
Такие встречи - невероятны. Верить в такое разум отказывается, но сердце - верит сразу и без остатка.
- Меня ведь черт к чичам носил....
невозможной волной холода....
- Друга попросили выручить....правда - в прикрытии поработал, с СВД-шкой.
Отлегло.....
- Ты знаешь - я ненавижу их, тех, кто сделали то, что сейчас с моей страной. Ненавижу - и не прощу....
Что говорить, друг. В моем сердце то же самое, я тоже ненавижу и не прощу их - тех, кто сделал вот ЭТО с нашей страной....
И уже на прощанье, с тающим в черноте ночи огоньком сигареты...
- Ты не пропадай....
Не пропаду.

* * *

Л.
...у входа на Приморский - в девятнадцать.
Ну да. Не будут же он говорить - «в семь» - и уточнять - «вечера». Девятнадцать - въевшееся за годы службы в плоть.
Хоть даже немного волновался - но глаза безошибочно выделили из яркой толпы на самой оживленной остановке Города...
Как всегда - безукоризненно подтянутый, идеально элегантный, и кажется даже немного чужой в этой круговерти немыслимых расцветок. татуировок, оголенных рук, ног, спин, южного вечера.
- «На рейде» ?
- Ха. Преступника тянет на место преступления? Ну пойдем.
И мы не торопясь проходим по бурлящему весельем и отдыхом бульвару, по «Поцелуевому мосту» - а под мостом - жених и невеста, и свидетели посыпают их сверху, с моста розовыми лепестками, мимо памятника в честь основания Города - города русской славы, мимо орла, застывшего над бухтой, мимо уродливой бетонной трибуны, заменившей любимую всеми «Волну» - на рейд.
Пустующий Городской рейд. И пока мы идем - я лихорадочно как-то рассказываю, будто стремясь сразу и побыстрее вывалить все, что произошло за те годы, что мы не встречались.... То, что сейчас кажется и смешным и порой слегка печальным - все, и сразу. И как всегда удивительная реакция, которая не ожидалась - а может просто он стареет? -
- Да. Намучался ты.
Устроились.
- Я пью только водку. Знаешь, какая на Украине лучшая?
Знаю. Но можно закажу сам?
Сегодня мы будем пить русскую.
- «Русского стандарта» - триста. Кальмары фаршированные креветками, овощи - не надо салат, просто порежьте, и зелени - побольше. Нарезку мясную. Минеральная вода - сразу.
Хочется пить, и вечерняя жара, и волнение...
- Ну а как Вы?
- Да... работаю а прежнем месте. Депутатом стал.
- И что это вдруг в политику дернуло?
- А ты знаешь - надоело. Надоело, что нами командуют бандиты и дети бандитов. Вот и пошел. Еще - председатель «Союза Советских офицеров».... Нет, не ослышался. Именно «советских». Тех, кто поддерживает то, чем славилась именно советская армия.... Числится нас - почти тысяча, но «активных штыков» - поменьше. Многие просто не могут по здоровью.
- А как наш адмирал?
-Сильно ослаб. Очень сильно. Я к нему захожу иногда.
И снова и снова вспоминая тех, с кем служили и дружили и враждовали.... И не понять - ведь кажется мы такие разные, но наши мнения совпадают до мелочей.... Может быть я тоже постарел, и уже совсем не тот мальчишка -лейтенант, постучавший к тебе в каюту через час после постановки на якорь, и дрожащим голосом представившийся о прибытии для прохождения... наверное так.
И мы говорили бы еще и говорили, если бы не грохот музыки, который можно было «выгребать из ушей совком», и который выгнал нас....
Хотя впрочем - может и лучше прогулка по самой кромке бухты, с перелезанием через совершенно непонятно зачем поставленный ржавый железный заборчик, разделяющий парапет... Словно ему не за шестьдесят - а мне - не за пятьдесят... И одновременный наш стон, когда в свете фар такси прошествовала юная фемина, в такой «мимо» - юбке, что из под нее аппетитно посверкивали «полупопия», тронутые южным загаром..... Как будто и нет всех лет, что лежат на наших плечах, серебрят головы и рисуют на лицах морщины.... И будто мы снова молоды и готовы идти в море....
- У меня на будущий год - юбилей. Приглашаю.
....Я приеду, Командир.

* * *

М.
.....Я сижу напротив, спиной к склоняющемуся к морю солнцу....
Солнце заходит только здесь почти точно по оси бухты - кто заметит один градус разницы на глаз - и поэтому нет наверное в мире ничего красивее Городских закатов.... Когда - то их сопровождали пение горнов на кораблях флота, команды на спуск флага....когда-то. Но теперь этого нет - нашлись те, кто убил эту красоту - и продолжает методично добивать ее остатки, словно пытаясь вытравить из души Города даже саму память о его прошлом, о том, чем он гордился, о славе Российского - а потом и Советского флота. Кому-то это надо.....
Я сижу напротив - глаза в глаза, глаза, в которых усталая мудрость лет, и отражаются десятки тысяч детских глаз. Глаза в глаза, больше пятидесяти лет она смотрела на своих учеников. Заслуженный учитель СССР. Учитель учителей.
И рядом - ее ученица. Нет, не школьная - ученица, которая пришла к ней уже с дипломом - и тоже стала Учителем.
- Да нет, силы еще есть, - но - не могу больше научить русскому языку. Такая программа - не научишь. А чтоб потом говорили, что мол мои язык не знают - не могу. Ушла. На пенсии...да и дети немного помогают....
Жили выли у самого синего моря Иван да Марья....
Теперь она одна, нет Ивана.
И мы говорим - о детях. О внуках - и опять о школе - и снова о детях...
И диким и странным, не походящим ни на что кажется то, что в этом Городе, который всегда был городом Русской славы - уходят из школ учителя русского... Такие учителя.
И снова и снова, не торопясь, по бурлящему Приморскому - на площадь, чтобы попрощаться и разъехаться в разные концы Города.
- Приезжайте к нам, в Питер !
- Приеду....
.................
....... и закончить......
....Когда уже спала дневная жара, навалившаяся в этом году на Город в августе, будто отрабатывая за все лето, и уже не дает прилипнуть одежде к телу ласковый бриз, в начале вечера...
На ступеньках торгового комплекса долго настраивались два гитариста - мы успели «закупиться» на дорогу, и почти отойти....
«Welcome to the Hotel California»....
Добро пожаловать... возвращайся.....
Вдруг, вместо обычного «Эль кондо паса», преследующего все мои расставания уже который год - отдаваясь от стен домов, вползая как по следу за нами в дворы - добро пожаловать...возвращайся...
Я постараюсь, Город.....

«Наука.»

Военная наука, видимо - категория эфемерная, ведь порою послушаешь - ну каждый второй - Эйнштейн в этой самой военной науке... А порою, вроде и не существует ее, родимой, напрочь...
Ну да ладно. С военной наукой разберутся же когда-нибудь, хоть бы и на сайте «Биглер», и сделают окончательный и бесповоротный вердикт, таки есть это явление природы или нет.
Другой разговор - наука общегражданская, так сказать, эта-то уж точно существует. По общему мнению.
Все это я к тому, что с общим мнением не совсем согласен. То есть о наличии существования науки как таковой.
А получилось это стойкое предубеждение в «крейсерские» годы заработать.
Я как-то рассказывал, что стрельбу мы ракетную на приз Главкома очинно удачно отстреляли... Тогда-то Главком и приказал с пароходом нашим разобраться и доложить, чегой-то у нас ракеты, понимаешь, летают стаями неустановленных размеров, а мишень сбить ну никак не могут.
А надо сказать, авторитет у Сергея Георгиевича Горшкова - Главкома то есть, тогда такой был, что спорить с ним никто не брался, и решения его отменить вряд ли кто мог. Умел человек и на своем настоять и доказать что надо.
Проходит после той стрельбы времени малая толика, и получаем мы команду - принять на борт энное количество научных работников во главе с замом начальника УРАВ ВМФ, погрузить ракет серийных и идти стрелять, пока не разберутся ученые эти самые, что и почему.
А меня как раз в те времена черт засунул обязанности помощника командира исполнять. То есть назначить не назначили, но помощник штатный заболел серьезно, и меня - ВРИОм... Да и еще комдив второй - тоже в отпуске - так что и за него отдувался. Короче говоря, явный классический «карьерист», почти совсем по Соболеву, при своем же звании, должности и окладе.
Ну да ладно, офицер я тогда был с хорошей крейсерской закалкой, пятый год уже коридоры крейсерские топтал, так что не привыкать, прорвемся.
Прибывает наука. Мужчины в основном серьезные, «остепененные», немолодые.
Список как всегда в таких случаях заранее нам прислали, я - как ВРИО помощника - со старпомом размещение по каютам согласовал....
На минуточку отвлекусь. Крейсер наш проектировали люди от флота, вернее, от походов и быта флотского весьма удаленные. То есть как раз эта самая, не к ночи будь помянутая, наука. Ну и сделали пароход, на котором света белого люди порою неделями не видели, особенно в море: кубрик - вахта. Ведь иллюминаторы эти самые проектанты не запланировали. Вот и мучались мы. Даже и не матросы, а и офицеры тоже в полной мере... уж как выйдут холодмашины из строя, так столько проклятий ни один проектировщик, наверное, в свой адрес не получал...
Это я все к тому, что традиция у нас была: ежели уж и попадает на пароход какой сотрудник научный, так ему обязательно каюта такая выделялась, чтоб надолго запомнил, как пароходы строить надо.
Ну и эти тоже исключением не стали. Размещались они все примерно по одной схеме: «Т-а-а-к. Доктор наук такой-то. Кандидат наук такой-то. Каюта N такая-то».
И ровно через десять минут эти самые доктора с кандидатами снова нарисовывались... «А нельзя ли нас в другую каюту? А то там гальюн матросский рядом... пахнет... вентиляции нет... иллюминаторов нет...» - и получали всегда довольный ответ, что других кают ваши коллеги-ученые не предусмотрели, и что офицеры у нас вот так месяцами и годами живут, и что к запахам можно привыкнуть, а вентиляция заработает - так когда в море выйдем... может быть... А может и нет.
Но расселились кое-как, правда, пришлось дополнительные лампочки находить - им видите ли не видно нихрена при нашем освещении, научная работа стоит... Лучше бы у них всех что-нибудь в другом месте стояло. Бутылка, положим, на столе или еще какая беда.
Вышли, до полигона - сутки.
Собирает тут нас, офицеров-ракетчиков старший над всей этой ученой бандгруппой (конечно, бандгруппой, занимающейся отъемом у государства денег в особо крупных масштабах).
...Существовала, да и сейчас существует категория людей, которым «все можно». Как правило, такие ребята не на собственный опыт опираются, а на авторитет папы (мамы-дедушки - кто как)...
Вот как раз такой и прибыл к нам в режиме старшего над наукой и в чине зама начальника УРАВ. Папа у него был... Писатель...
Так вот, собирает он нас в кают-компании - как бы с чем эти сборы сравнить поярче - ну, наверное, холеный кобель с родословный - безродных сучек... при этом совершенно явно, что примерно с той же целью.
Еще бы: рубашечка на нем адмиральская, форма опять же из адмиральского сукна, туфельки лаковые. И живет он во флагманской каюте, в командирском салоне питаясь...
И мы - в синих застиранных ХБ-шных рабочих куртках, засаленных в лазании по технике до состояния стояния рабочих штанов, живущие на боевых постах - наука, блин, повыселили всех, - и питающиеся в кают-компании во вторую очередь младшие офицеры-ракетчики.
Оглядел он наше воинство, видно, понял все правильно, и речь тронную начал с того, что: «Мужики, не подведите». Ну, а дальше - надо, мол, науку эту нашу прокатить. То есть доказать, что напроектировали и понастроили они не комплекс ракетный, а хрен знает что, и вообще, если бы не массовое самопожертвование офицеров и мичманов, оно бы вообще не стреляло и попадало, и они во всем виноваты, ученые, чтоб их всех.
А особо отличившихся - это он излагает - я - голову на отсечение - выдвину. Причем хоть в Москву, хоть здесь по службе.
Перспектива... задумаешься... Тем более, в Москву всем хочется.
Суть да дело - стал он нас по «ученым» делить. Кому создателей пусковой бодать, кому - счетно-решающего прибора... Нас, слава богу, десять человек было. А мне - ну как на грех - радиовзрыватель достался. Ну не везет... как доказать, что ракета на пусковой обесточилась из-за радиовзрывателя... где он - а где...
Занятие, мягко говоря, неблагодарное. Он, видимо, этот факт тоже осознавал, и говорит: «А ты (я, то есть) докажи, что ракеты цель не сбили из-за этого самого радиовзрывателя».
Тоже не легче, но хоть как-то. Взял на ночь книжку умную, полазил по схеме, чтоб вспомнить хоть, что это за железяка - радиовзрыватель...
Утром собираемся после завтрака в кают-компании, ученых к нам приставили - началось. Ползаем по схемам. Доползли и мы с моими подопечными, а они, надо сказать, в превосходстве своем типа экзаменуют:
"Ну а как вы думаете?»... «Ну и что из этого следует?»... Обидно... но доползли мы до одного зловредного конденсатора, который в конце концов и давал команду на подрыв всей «головы» ракетной... И тут, говорю ж, как на экзамене, вспомнилось мне, что вода - тоже как отражающая поверхность действует... слава богу, радиоэлектронику у нас в системе хорошо давали - и уперся тут я. Вот, говорю, радиовзрыватель ваш от помех не защищен, а посему, мол, цель-то низколетящая была - от воды и бабахнул. Вот вы во всем и виноваты. Вы породили все неудачи ракетных стрельб за последние двадцать лет.
Те на дыбы. Да вы, да что, да элементарная физика. А вот это - не нашего, говорю, ума дело. Физика то есть. Я утверждаю, что так все и было. Можете опровергнуть - флаг в руки.
Ага... не получается. Они - к главному над комиссией, УРАВовцу - мол, что ты нам за придурка дал. Уперся, мол, на ерунде какой-то, а мы, да мы,... Тот меня подзывает: «Доложите, какие проблемы. Доложил. Тот - ученым: «Ну и что? Опровергайте. Может, действительно так и было».
Ребят ученых оторопь взяла. Пошли покурить. Возвращаются. Слушай, говорят, этого не может быть: не взорвется ракета от воды. А я им: да как не взорвется - взорвались же у нас. Да и другие стрельбы по низколетящим - тоже удачных мало. Так что вы во всем виноваты. Тогда они считать начали. Ну, а поскольку арифметику-то точно хорошо подзабыли - то в аккурат по-моему получается.
Смотрю, начинает их истерика слегка колотить... но на своем стою твердо.
То есть вся научная проблема свелась к тому: они - «Не может быть», - я - «Может» - «не может» - «Может»....
Наверное, мы бы так долго бились, да тут повезло им. То есть нашли причину, почему ракеты на пусковой обесточивались. Причина, как всегда, в работяге-монтажнике оказалась: не так фазы припаял... И (кто уж совсем интересуется) после пуска первой ракеты, «ввиду переходных процессов» перекидывалось автоматом питание на другой борт, и начинала вся умная наша техника голову в обратную сторону крутить. Приходила от этого в полное изумление, ну, и клинило ее, болезную.
Вот так примерно вся наука на невнимательном работяге и сошлась. И слава богу, а то (как потом оказалось) не только я, и другие наши крови у ученых попили - кто по ведру, а кто и поболее.
Ну, исправили, и постреляли и по низколетящим и по высоко и по морским... Все летает, все где нужно взрывается...
Свернули мы это дело с высочайшего благословения - и в базу.
Ученые, ясно дело, празднуют, мы служим.
Вызывает в конце концов УРАВовец меня к себе. Слушай, говорит. Понравилось мне, что ученых ты этих забодал. То, что все не так оказалось, ну, их счастье. Комдива вашего - что до причины докопался - уже решение есть пом флагарта дивизии назначить. А ты - слушай, мне такие нужны - хочешь в Москву? Ну, не совсем в Москву, но рядом совсем. Будешь науку двигать?
И тут так мне тоскливо вдруг стало... Неужели все, что у нас было, наукой называется. И деньги люди за это получают... и премии... и так же вот какой-нибудь потом начнет долбать - и будешь доказывать, что не от воды. Что все не так... Подумаю, говорю...
Только ведь так сказал, не обидеть чтоб. И наука такая не больно греет, да и папы-писателя у меня нету...
Так и отказался потом. Ну ее, науку эту.
Потом с ребятами поговорили, он всем предлагал, оказывается...
И никто не согласился.
Комдива помфлагартом назначили, а остальные так и служили. И никто, вроде, в науку не пошел.
Наверное - иммунитет.
Так вот я и не верю в науку. Нету ее.
И попробуйте мне обратное доказать - не сможете. Никакой науки нет. Есть только вода...
И отраженный от нее сигнал.

О любви.
Да-да, конечно о любви хочется говорить.
Как раз той высшей форме любви, о которой говорил лектор общества знание......
Так вот, была у меня такая любовь - что поделаешь - все мы не без греха - и, наверное, теперь, можно признаться...
Я любил сигнальную службу.
Конечно, любовь эта проявлялась по-разному, но почему-то сигнальщиков наказывать у меня и рука реже поднималась, и какие-то послабления получались, и еще что-то....
Наверное, это пошло с крейсеров, первых курсантских «практических» выходов в море, первых вахт «дублером» вахтенного сигнальщика..... -
Когда, по команде с мостика сигнальщики быстро «набирали» сигнал, и он, сигнал этот, пристопоривался к фалам, и, опять же по команде - поднимался до нока фок-мачты, в виде тугих, свернутых особым образом комочков, и вдруг, раздернутые умелой рукой комочки эти вспыхивали, разом расправляясь и пощелкивая на ветру..... - и летели - разом сворачиваясь, сбиваясь набегающим потоком со свистом вниз - прямо в руки творцам всей этой флотской красоты.....
И скажите, пожалуйста, ну как, став старпомом, а потом и командиром я мог не попытаться не внушить всего этого своим подчиненным?
Недаром среди матросов меня «Борей-крейсером» прозывали. Хотя, зная об этой матросской кличке я, честно говоря, ей гордился.
И вот представьте себе, что на такую-то вот любовь - и грязными сапогами.....
....тот день ВМФ мы в гражданском порту встречали. Полтора десятка гражданских пароходов - сейнера, риферы, всякая другая портовая мелочь - и мы одни.
А уж то, что в Городе нашем через одного - а то и каждый гражданский когда-то с ВМФ был связан - и к гадалке не ходи. То есть день ВМФ отмечался всегда истово - и практически без исключения всем населением.
Ну - праздник. Экипаж - в форме «раз» - в белом на подъем флага построен.
«Исполнительный» - это, для нефлотских - флаг такой, который говоря шпацким языком в данном контексте обозначает: «Я здесь старший. Выполнять мои команды» - до половины - сигнализируем что, мол, подъем флага через минуту - ....
Строй замер. Святая минута для любого флотского. «Исполнительный» - до места, до нока значит....
Дежурный командует - «На флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания - Смиррррна!!!!»
Тишина....
Вокруг гражданские - я краем глаза поглядываю, горжусь внутри себя своей организацией службы флотской - тоже в готовности к подъему флагов замерли. Ждут.
По трансляции - сигналы точного времени - «Исполнительный» - долой - красота, сложился, со свистом, с шиком - вниз...Дежурный -
- Товарищ командир, время вышло!
- (С паузой малой - знай наших!) - флаг поднять!
- Флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания - поднять!
Руку - рывком к козырьку, строй - струна, по трансляции верхней - Гимн СССР - поползли флаги расцвечивания по тросикам от флагштока и гюйсштока к мачте натянутым...
Душа поет.
И вот, посередине этой песни - вдруг.... Господи.... Как хорошо в этом мире жилось бы, ежели б не было этих самых «Вдруг»....
Рвется фал, на котором флаги все закреплены. И ползут они под торжествующие звуки Гимна назад по тросику, безвольными тряпочками цветными....
Гимн отыграл.
Но еще и сквозь его звуки хохот с соседних гражданских пароходов слышно было. Ржут, гады. По сторонам краем глаза смотреть и любоваться совсем почему-то уже не хочется.
- Вольно. Отпускайте экипаж.
Дежурный скомандовал - и как ветром народ с палубы сдуло. Понимали видно - попадись мне сейчас - расщеплю на молекулы - перекушу - не поперхнусь.
Морды на сигнальном - аж с палубы видно, что белые.
- Старшину сигнальной вахты, старшину команды - ко мне!
Прибыли.
Спел я им арию тоски. С маленькой буквы и ударением именно на «И».... Ругаться я на старых крейсерах обучался, и запросто, памятуя старпома «Славы» - а потом помощника командующего Мясоедова - мог провести вполне матерную параллель между отколотой эмалью на звездочке у матроса и завалом зачетной стрельбы главным калибром - помянув при этом всех родственников виновника торжества его дурную наследственность, а также пройдясь слегка по святым угодникам (прости Господи) и увязав все это в тугой комок вполне сформированного командирского рыка.
Среди всего указанного чуткое ухо старпома запросто выделило решение на проведение ежедневных тренировок по подъему флагов расцвечивания, отягощенное запрещением увольнения сигнальной команде, и недопущения схода старшине команды ранее двадцати двух.
Так что итогом испорченного апофеоза праздника были упорные тренировки сигнальцов, пока мы стояли в том гражданском порту....
Но в общем, постепенно отработались... -
И как бы всей «береговой» или «базовой» веревочке не виться - вышли на боевую службу.
Полсрока отходили, а то и больше... Осень в средиземке хотя и теплая - а все равно - день через день - балла два-три, ветерок.
Так вот, стоим в точке, пароход мой - старший, то есть по флотским опять же законам - подъем флага - по моим сигналам.
Утречко. Солнце, ветерок слегка от Туниса, море балла два, палуба под ногами слегка ходит.
Подъем флага.
«Исполнительный" - до половины - до места - долой!!
Рвет командир отделения сигнальцов фал, чтоб «Исполнительный» - как командир (я то есть) любит - камнем вниз - и.....
Все правильно.
Рвется фал.
«Исполнительный» на полпути застрял, ветерок обрывок фала дернул, на рею кинул, замотал - бьется красно-белая тряпочка......
позор на всю точку.
Хоть остальные корабли и не близко стояли, но - мне казалось - что издевательский хохот над всей точкой стоит. Хотя, наверное, я один этот самый хохот и слышал.
Ну да ладно - экипаж отпустил по плану, народ разбежался. Осталось на юте человека два - три офицеров. Закурили.
Стою спиной к сигнальному - глаза б мои на все это не смотрели.
Старпом напротив - тоже закуривает - и вдруг - сигарета у него из губ выпадает, и смотрит он остановившимися и белыми какими-то глазами - куда-то мне за спину и вверх.
Хочу повернуться - а он мне:
- Товарищ командир, только тихонько....
Поворачиваюсь потихонечку.
Ну да. Пока мы тут позор флота переживали - командир отделения исправить все это решил.
Ага. На всякий случай - мачта у моего парохода - двадцать метров от моря.
А этот сукин сын - лезет по рее без страховочного пояса... в режиме обезьяны.
Честное слово - страшно стало. Это ведь под ногами палуба слегка покачивается. А мачта - та вполне ощутимо ходит. И рея. Вверх-вниз. Очень даже ощутимо.
И ладно - доползет до конца, и - ежели сорвется - в воду. Хоть и двадцать метров высоты - а шанс есть. А не доползет? палуба всеж хоть и ближе - а - железная...
Стою, курю (ну точно Федор Чистяков, ё..). Этот гад - дополз. Фал разматывает. Молчим все.
Старшина - и фалом возится - и - черт его, то ли задница перевесила - то ли такт качки потерял - соскальзывает он с реи - и зависает на одной руке и одной ноге. Другая рука - за фал сигнальный, нога - в воздухе болтается.
И тут я заорал. Точно что орал - не помню, но в принципе - как в затертом анекдоте, что мол, держись, сука, ... ё..(упадешь) - убью.
Не сорвался. Вполз на рею кое-как, и, с фалом в руке - назад пополз. Спустился.
Я стою - трясет всего. Пытаюсь сказать - шиплю только, но дежурный понял - позвал героя.
Прибыл. Доложить что-то пытается, что мол прибыл по вашему приказанию - а рука у пилотки трясется, и ноги подрагивают....
Я ему шиплю, -
-Ты зачем без страховки?
А он:
- Тащ командир, обидно, припозорились....
Помолчали.
Ладно, говорю, иди.
Так все и закончилось
Не стал я его наказывать. Раз уж сам понимает, что плохо получилось, что неладно сделали - за что наказывать. Он и сам себя клеймит.
Но занятие дополнительно по мерам безопасности при работе на высоте - провели. С практическим одеванием страховочного пояса, пробежкой по «выстрелу» и прочими затеями.
А вот у сигнальщиков с тех пор проколов не было. Не подводили и не позорили.
Наверное все мы как-то чему-то постепенно учимся.
.....
А хорошая сигнальная служба - мне до сих пор нравится.
Только вот редко ее увидеть доводится...
И традиции забыты, и сигналы .....
Кто сейчас вспомнит - «ЗЩУ»....
«Флагман надеется, что каждый исполнит свой долг!»

«Четыре года рыскал в море наш корсар»....

Ну не четыре, конечно, нет, «всего-то» шесть месяцев... с одним заходом ...
И вот - телеграмма долгожданная: «Вам сняться, следовать, проливы пройти...»
Это значит - все. Окончательно.
Проливы заказаны - уже не продлят, срок определен - так по «Соглашению о статусе Черноморских проливов»... Хороший город Монтрё в Швейцарии, и год 1932 -тоже хороший. Как подписали - так и живем....
То есть - кончилась боевая.
... «В боях и штормах не поблекло наше знамя»....
Не поблекло.
А что?
Задачи - все порешали. И неплохо. Хоть порой и на голодном пайке сидели, и ракеты по погребам врукопашную таскали.... И за авианосцем следили... с нашим-то ходом и локацией. Нет. Не поблекло. Хорошо отслужили. И народ в общем-то не подвел...
«Мы научились штопать паруса, и закрывать пробоины телами»....
Ну конечно - не совсем - а ведь многому научились. Уж по крайней мере, экипаж - тот, что шесть месяцев назад - и тот, что сейчас - разница.
Ладно.
- Мостик - командир!
- Есть!
- Учебная тревога. Корабль экстренно к бою и походу приготовить!
- Есть!
Аж в трансляцию чувствуется, что улыбается. Улыбайся. Кончилась.
Все знают, все ждали.
Дзин... Дзин... Дз-з-з-з-з.....
- Учебная тревога! Корабль экстренно.....
«На нас глядят в бинокли, трубы сотни глаз»....
Что она прицепилась, песня эта....
Глядят...
А ведь и пусть поглядят!
- Мостик - командир! Трансляторщика ко мне!
- Есть
...
- Товарищ командир, матрос Постнов...
-Коля, у тебя Высоцкий есть? Песня про корсара?
- Есть
- Сейчас пойди, приготовь - и по моей команде - по верхней палубе врубишь.
- Есть.
Аж пыль из-под копыт. Улыбается. Ну и хорошо - вместе поулыбаемся.
Пора на мост.
- Смирно! Товарищ...
- Вольно! Давайте, давайте, по плану.
«И видят нас от дыма злых и серых....»
А вот уж фигушки.
Ну а пока - как там... Телеграф сдали. Проверить. Утвердить ход. Машина готова. Часы и курсоуказатели сверены. Локация.
- Штурман, нанеси-ка на планшет позицию в точке поточнее.
- Есть
Переглядываются. Не понимают пока. И хорошо.
Так. Якорь выберем - вперед - потом так... так... - и потом - сюда... Нда-а-а, за песню - не успеем, но...
- Корабль к бою и походу готов!
- Есть! Боевая готовность - два. Машине готовность к даче хода - немедленная, рулевому, радиометристам, боцкоманде от мест не отходить. Экипажу переодеться в первый комплект рабочего платья. Через десять минут - построить по большому сбору.
...
- Товарищ командир. Экипаж по большому сбору построен!
- Есть. Экипаж построить по правому борту, от юта. Интервал - полметра. Офицерам, мичманам - построиться на правом крыле ходового мостика.
- Есть!
- Пошел шпиль.
Построились. Ну -
«Но никогда им не увидеть нас - прикованными к веслам на галерах»....
- Якорь встал!
- Якорь чист!
- Обе вперед средний!
- Сигнал «Благодарю за пожелания» - до места!
- Сигнал до места.
Отреагировали. «Желаю счастливого плавания» на всех в точке...
Ну-ну... ну-ка...
- Рулевой - право десять. Держать на якорь-цепь танкера.
- Есть.
Сейчас, поближе, поравняемся....ну -
- Трансрубка!
- Есть
- Врубай!
И на всю точку, во всю мощь трансляции верхней палубы захрипел торжествующе Высоцкий -
«Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза,»....
-Проходим танкер.
Так, теперь - левее, вдоль сторожевика, и еще левее - к эсминцу -
А Семеныч все рвет душу:
«чтоб не достаться спрутам или крабам»...
А мы - дальше, мимо буксира, плавмастерской...
«Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах - мы покидали тонущий корабль...»
Все. Теперь - курс - норд. Нам - на север. Все время на север.
- Экипаж отпустить. Действовать согласно распорядка.
...
Тогда я не знал, что ухожу с флотилии в последний раз.
И больше не увижу синей воды Средиземного.
И вообще флотилии скоро не будет.
И много чего не будет.
«Мы покидали тонущий корабль....
Но нет, им не послать его на дно. Поможет океан, взвалив на плечи.
Ведь океан-то с нами заодно.
И прав был капитан - еще не вечер».

Не вызовут....
Нет.
Не так.
Сначала - как будто кто-то там, наверху, веселый и улыбающийся - конечно улыбающийся - макает кисточку в желтую краску и слегка проводит по ней пальцем.
А здесь -
Здесь - мелкие желтые брызги вдруг вспыхивают в ярко-зеленой еще листве.
И - будто кипятком по нервам - каждое новое желтое пятно... шорох первых опавших вдоль бордюра.... первые порывы ветра....
Ветер.
Он будет дуть теперь и дуть, раскачивая ветви и обрывая золото...
И с каждым его порывом, с каждой метнувшейся за окном изломанной тенью ветки, снова и снова в сердце будет нарастать мутная глухая тоска.
Но -
Не вызовут...
А по ночам все труднее и труднее будет успокоить этот глупый комок слева в груди.
Он не понимает, что -
Не вызовут.
Он - там.
Он слышит в шорохах за окном городской квартиры - Посвистывание ветра в неплотно задраенном иллюминаторе.....
Стук - отдающийся вдруг дрожью в корпусе корабля - якорь-цепи по палубе...
Не ты.
Он,
Он не понимает, что -
Все кончилось
Десять лет назад кончилось.
Он все еще сомневается -
Не сорвет ли? Держит ли якорь?
Свист ветра - стук якорь-цепи -... нет.
Сегодня не сорвет.
Мостик.
Надо позвонить на мостик.
К телефону -
Нет.
Это не ты.
Это он.
А телефон - молчит.... Уже столько лет.
По главной базе не объявлена штормовая готовность.
Ветер.
Нет.
Не так.
Не вызовут. Не вызовут по штормовой.
А этот глупый.
Он привык за почти двадцать лет -
Если ветер - надо идти.
Там, где-то там рвет с якоря корабли. Надо штормовать
Где-то - бьет с размаху об стенку и рвет швартовы.
Он привык - надо штормовать.
Это не страшно, если рвется сорокамиллиметровый стальной, он не убьет...
Хуже, когда рвется капрон - он как резина - и если не уйти - как резинка может смять, сбить, порвать и железо - и человека.
Это страшно.. Людей надо убрать......
Нет.
Не вызовут.
Просто -
Опять, хоть раз в году, но -
Опять - нет сна.
Чай, сигарета.
И -
Мечущиеся за окном ветви...
И -
Свист и завывание ветра...
И -
Нет сна.
Хотя бы раз в году. Хоть и прошло десять лет.
Потом - все же сон.
Все равно придет, заставит забыться...
Но - и там, во сне - надо штормовать когда - ветер.
Шторм.
И ползущий якорь.
И ветер.
Ветер.
Штормовать....
Нет.
Не вызовут....