Сила любви.

Суббота! Счастливый день - можно на время забыть о хождении строем, отдании чести, сапогах и прочих милых прелестях сборов.
Те, кому повезло "не залететь" за неделю, браво промаршировали триста метров, отделяющих нашу казарму от проходной.
Этот воздух гражданской жизни, восемь часов прогулок по городу, пива и солнца.

Но что это? Что за воздушное видение стоит перед нами? Кажется, будто эта девушка воплощает в себе всех наших подруг, оставшихся в далекой Москве целых две недели назад. Эти сияющие глаза, это ожидание во взгяде, это нетерпение в позе ...кто это?

- Ира-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!! - раздается истошный вопль у меня из-за спины.

Я разворачиваюсь, но меня просто сметает вихрь устремившегося вперед тела.
Это невеста нашего друга Коли приехала к нему в Питер.

Они бегут, бегут навстречу друг другу. Две недели разлуки, когда тебе чуть больше двадцати лет, кажутся вечностью. Они бегут друг к другу, раскрыв руки для объятий. В глазах счастье и радость - они сейчас будут вместе!

Я с завистью вздыхаю - моя девушка приезжала ко мне на присягу, но это было неделю назад - так давно - целая неделя прошла. Что чувствуют другие, к кому вообще никто не приезжал, я даже не могу представить!

Жаль, не умею я рисовать - это же картина - "Встреча любви". Как они бегут, кажется, что даже не касаются ногами земли, силы притяжения не существует. Нет - они не бегут, они летят.
Они все ближе, семь шагов, шесть, пять ...

Ира спотыкается и с суммарной скоростью движения обоих тел влетает лбом Коле в переносицу!

Нокаут.

Прошло полчаса. Колю привели в чувство, кровь с рубашки отмыли, успокоили Иру, сидим - курим! Руки у Коли трясутся, ноги тоже! Ира стоит в стороне и испуганно смотрит на нас.
Коля докуривает сигарету, долго и вдумчиво втаптывает окурок в песок, встает, опираясь на наши плечи и говорит:
- Мужики, помогите мне дойти до нее ..... только медленно!!!

Домой-2.

Вот тут и начался праздник. Недопившие до посадки стремительно бросились наверстывать упущенное. У тех, кто уже успел принять свою норму, неожиданно открылось второе дыхание и они составили компанию первым. В трезвенников была практически насильственно влита первая доза, после чего они немедленно изменили своим принципам, язвенники все-таки отправились спать.
Меня единогласно назначили тамадой и заставили выпить эмалированную кружку женшеневой настойки и запить ее такой же кружкой черного пива "Монарх", после чего тосты из меня лились безостановочно.

В четвертый раз объяснив, что говоря "за присутствующих здесь дам", я не имел в виду никого из собутыльников, заметил, что наступила неестественная тишина.
За моей спиной стояла бригада поездной милиции - молодой лейтенант в милицейской форме и два амбала в хаки и черных беретах.
- Поговорите с этим, - ткнул в меня пальцем лейтенант. - А я пока с остальными разберусь!

Один из амбалов поднял меня за шкирку и просто вынес в тамбур. Каким-то чудом я умудрился сцапать со столика бутылку настойки.
- Ты чё, бль, тут выступаешь? - спросил "носильщик".
- Да вот, мужики, со сборов возвращаемся - празднуем!
- С каких, бль, сборов?
- Ну, от военной кафедры института!
- А-а-а-а-а, студенты, бль! - разочарованно протянул второй.

- Мужики, может выпьем? - робко предложил я.
- Лейтенант настучит!
Я заглянул в вагон:
- Уже не настучит - уже можно!

Лейтенант работал тамадой вместо меня. Оказалось, что "мирные граждане", в количестве шести мужиков, активно участвовавших в нашем празнике, уболтали лейтенанта, да тот особо и не возражал!
Когда минут через двадцать я с амбалами вернулся из тамбура, лейтенант уже сильно прихорошел, зачем-то разбудил нашего подполковника и уговаривал его не мешать празднику.
Подполковник щурился, спросонок, и никак не мог понять, почему его просят не делать того, что он и так не собирался делать. В конце концов он скомандовал:
- Назначаю тебя ответственным! - и опять рухнул на подушку!

Воодушевленный лейтенант развил бурную деятельность - реквизировал весь наличный алкоголь, расставил его в понятном только ему порядке и заявил, что пить будем "по системе". Система была: пиво, водка, настойки и снова пиво.

Амбалам были вручены две желтые карточки женшеневой и приказано продолжать разборки со мной в тамбуре, что они с радостью пошли выполнять.

Я пытался было повторить свою питерскую экскурсию, для поддержания разговора, но мне было приказано заткнуться и пить молча - после чего они начали рассказывать о службе и женщинах.

Как рассказали друзья - где-то через час меня в четыре руки внесли обратно в вагон, уложили на мою полку и заботливо подложили вместо подушки мой же сдутый футбольный мяч. А общая гулянка утихла только к утру.

Я проснулся с чудесным отпечатком ниппеля на правой щеке и вообще выглядел так, будто только что собственным лицом отразил пенальти, проведенный арбузом из гаубицы.
"Утро китайского пчеловода" - вынес я диагноз своему отражению в туалетном зеркале - глаза узкие и в голове жужжит!
По полю ночной битвы ходил довольный проводник - с ним поделились остатками празничного стола - и работал медсестрой - наливал страждущим пива из наших же баллонов "Монарха".
Подполковник пересчитал нас на перроне, поразился совпадению количества тел со списком, поздравил нас с успешным окончанием сборов, вручил какой-то пакет и дематериализовался.
В пакете оказалось "денежное довольствие", которое с чего-то нам полагалось.

В десятом часу утра возле ларьков Ярославского вокзала стояла толпа усталых, нетрезвых, но очень довольных молодых людей, хлебающих пиво и празднующих благополучное прибытие.
Сборы закончились!

Домой!

От военной кафедры Бауманки на сборы нас возил подполковник Козлов (какое словосочетание). Выяснилось, что в это же время в это же училище поступал его сын, так что подполковнику было сильно не до нас. К концу сборов, то ли не выдержав экзаменационного напряжения сына, то ли просто повредившись рассудком, подполковник выдал нам распорядок последнего дня и план отбытия в Москву. По его идее выходило, что после завтрака мы должны были сдать форму и самостоятельно выдвинуться в Питер, где проводили целый день, предоставленные сами себе.
Услышав эту потрясающую новость народ хищно задвигал кадыками и выработал рекордное количество слюны в единицу времени.

- Поезд отходит в 0.35. Всем прибыть на вокзал в 23.00. Опоздавшие получат наряд вне очереди!

Подполковник задумался над только что сказанной глупостью и поправился:
- Опоздавшие получат ... просто получат - лично в морду дам! Если кто ужрется и попадет в милицию - пусть кончает жизнь самоубийством! Украденные или купленые детали военной формы не надевать, честь проходящим мимо офицерам не отдавать - в общем - ведите себя естественно. Естественно, я сказал, а не нажираться до состояния кладбищенского сторожа на Пасху! В общем - вы все поняли?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Не верю, ох не верю я вам, сволочи! Медведев - лично отвечаешь за Камышева - чтобы хоть на руках, но до вокзала доставил! Ждан, пожалуйста, я тебя по-человечески прошу, не пей слишком много - тебя даже Медведев не поднимет! Хоть кто-нибудь из вас раньше бывал в Питере? Знает какие-нибудь достопримечательности?
- Курсант Бобров!
- Бобров, может ты какую прогулочную экскурсию организуешь?
- Слушаюсь, товарищ подполковник!
- А-а-а! (безнадежный взмах рукой) Наверняка устроишь ты им экскурсию по кабакам.
- Никак нет, как можно, товарищ подполковник!
- Давайте доедем до Москвы спокойно! На Ленинградском вокзале можете делать уже что угодно, но сначала - давайте доедем!

Ларек возле железнодорожной станции, откуда мы отправлялись в Питер, был взят штурмом. Было скуплено все, что можно было употребить вовнутрь. Никого не испугали гипертрофированные цены и отсутствие выбора.

Я думал было прикупить чего-то поприличнее и подешевле в самом Питере, но народ начал так мощно праздновать свободу, что пришлось за компанию принять пару глотков местного "сучка". Передернувшись всем телом и заработав на целый день стойкое отвращение к водке, решил, что буду пить только пиво!

В Питере выяснилось, что все-таки нашлось четверо сумасшедших, решивших действительно устроить пешую экскурсию по городу под моим руководством. К чему мы немедленно приступили, посетив пельменную, в которой торговали в розлив.

Должен сказать, что экскурсию я действительно провел, только сопровождалась она систематическим злоупотреблением, вкупе с фотографированием на фоне достопримечательностей.

Бессовестно обозвав "Медного всадника" "работой Растрелли", а Исакиевский собор назвав в честь великого русского архитектора Исакиевского, я некоторое время дожидался возмущенных воплей, но увидел в глазах коллег полное согласие с моей версией новейшей архитектурной истории России. После чего последние нити, связывавшие меня с объективной реальностью, были решительно оборваны. Моя версия истории Эрмитажа и его коллекции произведений искусств довела бы господина Пиотровского до вялотекущей шизофрении. Александровский столп оказался посвященным Пушкину. Васильевский остров получил свое название в часть святого Василия, а Петропавловская крепость получила имя в честь Петра I и Павла III.

Углядев у стен последней загоравших девушек мои подопечные пришли в состояние сильной эйфории и изъявили желание немедленно искупаться. Пришлось надавить авторитетом, пригрозить прервать экскурсию и не показать любимый кабачок Екатерины II.
Кабачок я найти так и не сумел, пришлось купить арбуз, но к тому времени коллеги требовали только две вещи - свободную лавочку невдалеке от туалета и пива - я добросовестно мотал их по питерским улицам где-то четыре часа подряд.

Время было только четыре часа дня. Я с ужасом пытался придумать в честь кого бы назвать Казанский собор и Мариинский театр, но друзья выразили бурный протест и двигаться еще куда-то отказались!

Закупились пивом в количестве, достаточном чтобы упоить вусмерть сборную Японии по сумо, мы забрели в симпатичный сквер, кажется возле Инженерного замка и продолжили экскурсию уже на словах.
Не помню уже каким образом я увязал Марсово поле с планетой Марс, а Пассаж с футболом, но остаток дня пролетел незаметно и лица моих собутыльников светились какой-то тихой умиротворенностью. Подполковник Козлов, увидев нашу компанию на вокзале ровно в 23.00, тихих, практически трезвых и говорящих об искусстве без единого матерного слова, долго пытался сморгнуть слезу умиления и пожал мне руку.

Через некоторое время начали подтягиваться остатки армии варваров, захвативших Рим и подвергшихся моральному разложению. Одни несли на себе поющие пьяные песни тела павших товарищей, другие скорбно волочили за собой по полу рюкзаки, которые невозможно было поднять из-за огромного количества булькающего содержимого.
Ждан строевым шагом подошел к подполковнику, четко доложился, после чего сделал книксен и упал. Вставать он не пожелал. Мужественный Медведев принес Камышева за шкирку, как нашкодившего котенка.

Подполковник лично закидывал в вагон неподвижные тела, двигавшиеся слишком медленно сопровождал отеческим пинком, после чего громогласно посочувствовал мирным пассажирам, имевшим несчастье оказаться в одном вагоне с нами, пожелал всем спокойной ночи в нецензурных выражениях и уснул мертвым сном.

Но о самой поездке в поезде - в другой раз!

Пророк.

Впервые я его увидел на "посвящении в студенты". Мы долго кучковались на площади перед мощным портиком Бауманки, дожидаясь поздравительной речи ректора.

- Коля, - сказал он, протягивая мне руку.
- Саша, - ответил я.
- ИУ-1 здесь?
- О! Да ты наш? Знакомься - это Наташа, наша будущая староста!
- Интересно, какая хреновина сегодня приключится? - оригинально представился девушке Коля и начал беспокойно озираться.
Мы с Наташей переглянулись, синхронно пожали плечами и продолжили наш разговор.

Все это время перед микрофоном крутился какой-то патлатый панк с гитарой, представившийся то ли Петей, то ли Сережей из МЭИ, который, немузыкально подвывая, пытался петь свои несмешные студенческие песни.

- А я, как берусь что-нибудь петь на людях, вечно какая-то хреновина приключается! - грустно пожаловался Коля, - Хотя голос у меня хороший!
- Ой, да не вечер, да не ве-ечер, - неожиданно заблажил он, - Мне-е малым-мало-о-ой и-ик!

Наташа прыснула в ладошку, Коля мучительно покраснел и замолчал.

Вечером на дискотеке Коля доверительно сообщил мне:
- А я танцевать не умею, вечно какая-то ...
- Хреновина приключается, - хором закончили за него мы с Наташей и еще три наших новых друга по будущей группе, уже оповещенные нами!

Коля мужественно выпрямился, сделал несколько движений, запутался в собственных ногах и упал!

После того, как он в первую же сессию снайперски предсказал себе три незачета и один несданный экзамен, кличка "Пострадамус" появилась сама собой!
Коля безошибочно предсказывал несчастья, которые должны были произойти с ним в ближайшем будущем, причем, знание никоим образом не помогало ему уйти от проблем, казалось, будто он покорно следует строго предписанной судьбе. В то же время он был нормальным парнем - ничего особенного, кроме этого странного дара за ним замечено не было! Предсказать судьбу кого-то другого он не мог - не получалось!
Коля мужественно шел на очередной экзамен, заранее зная результат, что, впрочем, позволяло ему не зацикливаться на переживаниях и спокойно идти на пересдачу.
Вечером, после окончания лекций, он прощался с нами, говорил:
- Что сегодня приключится?
- Опять хреновина какая-нибудь, Коль! - слышал он бодрый ответ и на следующее утро мы узнавали, что Коля либо провалился в какую-то яму с водой и заболел, либо потерял по дороге чертежи, которые на следующий день необходимо было сдать или просто проспал рубежный контроль.

Сборы после пятого курса не стали для Коли исключением - он систематически предсказывал себе "какую-нибудь хреновину", пунктуально эту хреновину выполнял, получал начальственный втык, иногда с нарядами и двигался дальше по жизни строевым шагом.
И вдруг его заклинило:
- Мужики, - патетическим шепотом сказал он, хватая нас за руки и делая глаза как у героев японских мультиков, - Я гос по войне не сдам!!!

Стало не до смеха. Это была судьба!

Три дня на Колю было страшно смотреть. Он перестал есть, взгляд его ни на чем не фокусировался, начинал маршировать всегда с правой ноги, уверенно пиная мыском сапога Лоншакова под локтевой сгиб ноги и спокойно проходя сквозь Лоншакова, как сквозь призрак. Закуривал сигарету обязательно с фильтра, сломал все наши зажигалки, порвал в паху галифе и разбил нос о штангу ворот, смотря как мы играем в футбол.

Мы стояли в курилке возле казармы, дожидаясь капитана, который должен отвести нас на экзамен. Вдруг Коля начал хвататься за сердце и хрипеть:
- Я сейчас упаду!!!
- Держи его, братва, - среагировали мы и вцепились в Колю десятью руками сразу.

Лоншаков отечески похлопывал Колю по щекам, приговаривая:
- Ну видишь, ну не упал же!

Коля пытался что-то сказать, но не успевал вставить слова между пощечинами.
Когда капитан скомандовал построение Коля был совершенно здоров, неестественно румян и попыток упасть больше не делал.
Последнюю свое пророчество он попытался сделать перед входом в аудиторию, но увидев как Лоншаков разминает застоявшиеся без дела ладошки, судорожно сглотнул и двинулся вперед.

Как оказалось - никакого экзамена не было и в помине - всем автоматически выставили среднеарифметическое от полученных ранее оценок на экзаменах по военной кафедре.
Несовпадение мрачного прогноза с реально полученной четверкой полностью вышибло Колю из равновесия. Он летал, не касаясь сапогами асфальта, он ходил не падая, он отдавал воинское приветствие старшим по званию правой рукой, а не той, что была дальше от командира.
И что самое замечательное - он больше не пророчествовал - никогда. Да и странных "хреновин" с ним после этого стало случаться гораздо меньше!

Однажды нас возили в ЦУП, в подмосковный Королев. Слушаем сеанс связи с "Миром". А как раз незадолго до этого, в День Советской Армии, на станции был пожар. Потом одного из космонавтов, бывшего в тот момент на станции, уже спустили на землю, и он умудрился при обычном пожаре в каком-то доме отличиться!

Оператор сеанса говорит:
- Ребята, вашему другу вручили знак "Почетный пожарный", так вас за компанию с ним решили наградить! Вернетесь - получите!

В эфире негромкое:
- Отметились, бля!