Рассказал историю летный полковник. Когда он был еще капитаном, а холодная война - в разгаре, на границе Союза с норвегами воздушные войска НАТО забавлялись имитацией налетов.
Делалось это так: Крыло (по сухопутному - дивизия) бомбардировщиков (варианты: истребителей, штурмовиков, смешанные - чередовались) в полной боевой каждые три часа подлетали к границе территориальных вод, и, развернувшись, уходили на базу. Временами заходили небольшие группы.
Всех вояк это порядком достало (постоянная боеготовность П1 достанет кого угодно). Был дан приказ в случае нарушения сбивать к е..е матери без отдельного запроса. В один прекрасный день дежурный полковник отдает приказ на поражение. Подымают "сушки", работает ПВО. Отдельную спарку сбивают к той самой матери. Оба летчика катапультируются. Их подбирает один из кораблей СФ. Полковник летит туда вертолетом и устраивает иноземцам "момент истины" (ПО-БОГОМОЛОВСКИ), якобы такие же орлы убили в Корее его родного брата. Те мочат штаны и пишут бумагу, что грубо и сознательно нарушили границу.
Через час их отправляют на землю, а оттуда - в Москву. Приходит депеша: полковника - срочно в КГБ.
Он собирает теплые вещи, прощается с друзьями, те обещают вырастить детей и помнить его славное имя.
Через три недели полковник возвращается героем, поблескивая новеньким орденом Ленина.
Встречают его как воскресшего.
- Мужики, ...................... бумага ...................... ведь спасла, - резюмирует полковник.
- Слушай, - спрашивают его товарищи на праздновании второго дня рождения, - а заходили те двое за границу али нет?
- ПРО ОДНОГО НЕ ЗНАЮ, А ВТОРОЙ - НУ ТОЧНО КРЫЛОМ ЗАЦЕПИЛ.

Было это давно, ещё на Ил-14. Дальний перелёт на восток. Третий час полёта. Раннее утро. Солнце встаёт: Весь экипаж в полудрёме. А полёт вдоль границы с Китаем.
Вдруг по СПУ: "Командир, 5 градусов вправо".
Он подворачивает.
И тут опять: "Ещё 5 вправо".
Командир окончательно взбодрившись и вспомнив, что рядом граница:
- Штурман, какой курс?
В наушниках: "А, что?"
- Курс спрашиваю какой?
- Какой-какой, прежний!
- А что подворачивали?
- Я не говорил подворачивать!
- Ну как-же 5 потом ещё 5
- Да не говорил я!
- А кто сказал?
- Я
- Кто я?
- Радист
Командир оборачивается и смотрит на радиста, который в полной расслабухе расплылся по креслу.
- Ну и зачем?
- Да солнце прямо в глаза было. А сейчас нормально!..

Еврейский погром

На вертолетный полк обрушилось стихийное бедствие в виде учебного сбора студентов одного из московских ВУЗов. Специфика бедствия состояла в том, что студенты обучались по специальности 'Прикладная математика и кибернетика' и по национальности были... ну, в общем, понятно. Правда, было их немного, всего 12 человек:
Начальником сбора назначили майора Тарасенко, по национальности украинца. Впрочем, товарищи, нет. Хохла! Чистейшего, классического, самого наихохлейшего из хохлов. Понимаю, что звучит неполиткорректно, но - из песни слов не выбросить!
И вот, 'Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень'.
Первое построение. Студенты еще в гражданке. Тарасенко берет строевой расчет:
- Альтман!
- Я!
- Бронштейн!
- Я!
- Векслер!
- Я!
- Певзнер!
- Я!
-Цветков! Тут Тарасенко с надеждой поднимает взгляд.
- Я! - отвечает двухметровый Цветков и вежливо приподнимает над головой кипу:
- Блин! Разойдись на х#й!
Ну, и что мне с ними делать? - возмущенно спросил Тарасенко у майора с военной кафедры.
- Да как обычно! Для начала - строевая, уставы, огневая: начальное упражнение из АКМ, первое из ПМ:
- Да на что им АКМ?! - взвился Тарасенко, - все равно потом на 'Узи' переучиваться придется! Зря мы здесь горбатимся! Все равно ведь уедут все!
- Постой, постой, - вмешался я, - ты что это, антисемитизм здесь разводишь, а?! Ты коммунист или нет? Может, ты еще еврейский погром здесь устроишь?
- И устрою! - окрысился Тарасенко и вышел, грохнув дверью канцелярии.
Через пару дней он заявился в казарму перед отбоем. Студенты построились. Запинаясь от неловкости, московский майор объяснил цель прибытия начальника сбора.
- Всякая власть - от бога,- задумчиво сказал кажется Певзнер, - пусть смотрит, товарищ майор.
Тарасенко с ухватками профессионального вертухая полез по тумбочкам.
В первой, кроме разрешенных туалетных принадлежностей и конвертов, он обнаружил книги. Названия книг разбирались с явным трудом, некоторые были написаны на языке вероятного противника. Тарасенко надолго задумался над увесистым кирпичом 'C++ Builder', затем перешел к соседней тумбочке. Там было примерно тоже самое, только вместо 'Builderа' красовался справочник по непонятному 'Prolog`у. Пролог чего описывается в книге, начальник сбора выяснять явно побоялся. В четвертой тумбочке лежала православная Библия:
- Ну чего ты к ним привязался, - спросил я у Тарасенко, - нормальные парни, грамотные, спокойные. Может, тебе чего сделать надо или починить? Они могут:
- И тренажер могут? - задумался Тарасенко, - мне командир за него задницу разодрал уже по самые плечи. Там вроде компьютер какой-то: Не понимаю я в них ни пса: А второй месяц уж не работает.
На следующий день студенты отправились знакомиться с тренажером.
Когда в ангаре вспыхнул свет, кто-то из студентов, кажется, неугомонный Певзнер, не сдержал удивления:
- Ни хрена себе, у#бище, товарищ майор! Античная техника! Ладно, парни, взялись!
Несколько дней я был занят своими делами и на тренажер не заходил. Наконец, любопытство взяло верх.
В ярко освещенном ангаре мощно гудели вентиляторы, завывали сервоприводы, приборные щитки в кабинах Ми-24 весело светились. На полу были расстелены трактовые схемы. Два студента, направив в зенит задние мосты, затянутые в х/б образца 1943 года, ползли вдоль схемы. Периодически они теряли нужный провод и переругивались, используя родные для всей общности советских людей слова.
- Здорово, умы! Как дела?
- Нормально, - не разгибаясь ответил кажется Альтман, - уже взлетает: правда, пока хвостом вперед. Но это - ерунда. Поправим. Мы его тут поапгрейдили немного, - усмехнулся он, - летать будет, как 'Команч'
- А где Тарасенко? - спросил я,- где этот местечковый антисемит?
- Жарко, - невпопад ответил кажется Векслер и опять нагнулся над схемой.
- Так где он? - не понял я.
- Ну, я же сказал - жарко! - пояснил Векслер, - за пивом нам поехал. Два ящика он нам уже должен - за то, что включилось и взлетело, а третий он обещал, если все остальное заработает. Ну, я ему сказал, пусть сразу три берет, чего два раза ездить?

Служил я в войсках ПВО, в тех самых, которые, как известно, явльяются щитом Родины, в то время как остальные рода войск - лишь заклепки на нем.

Было у нас в части 3 по-настоящему хороших офицера: капитан Одинцов -нормальный мужик, прошедший Афган и знающий цену солдату. Капитан, не помню фамилии - он был финансист и ему эти строевые заморочки были по барабану. И еще был капитан Поталаха: бывший ВВС, ходил в форме с синими лампасами (ну или как там называют полоски в брюках) Человечный был мужик. Вот он-то и рассказал эту историю. Далее от первого лица:

В то время служил я техиком на аэродроме. Один раз прибывает какая-то комиссия, то ли из округа, то ли из Москвы. И в состав комиссии входят несколько Ветеранов Великой Отечественной. Приходят, осматривают, головой кивают. В составе, как я и сказал, несколько фронтовиков- бодрятся, но видно, что старенькие. Вот комиссия двинулась дальше, а один задержался и говорит: "Сынок, можно я полетаю?" ( не помню какой там самолет был, но сверхзвуковой истребитель)

Я на задницу чуть не сел. Говорю: "Разрешение нужно!" А он мне: "Не беда, устроим" И на вышку: генерала такого-то. "Але, Семеныч, я тут полетаю слегка, добро?"

Видимо, разрешили. Ну ладно. Кое-как забрался он в кабину - годы-то уже дают о себе знать! Взлетел и как пошел финты накручивать! Полетал. Приземлился. С таким же трудом вылез из купола. Приковылял назад. "Спасибо тебе, сынок, уважил старика!" Рад стараться, говорю.

Он уж совсем уходить собрался и вдруг поворачивается и говорит: "Сынок, там в кабине.... на полу... под сиденыем... ты уж убери там... хорошо?" и поковылял себе дальше.

Я думаю про себя: "Наблевал, собака! Пердуна смерть поссать отпустила - а он туда же - летать захотел!"

Матерясь, залезаю в кабину, а там на полу пустая бутылочка коняка, "мерзавчик" их еще называли.

Вот тогда-то я и понял:
1. Что такое пилот "от Бога" и
2. Почему мы выиграли воину

Всем, служившим в КОдВо - пламенныи привет!
Боец : 2002-05-29 08:06:36

<перевод с транслита и техническое редактирование модератора>

Случай на полетах
Эту историю мне рассказал коллега.
Дело было в группе советских войск в Германии, в одном авиационном полку. Полк был вооружен истребителями МИГ-23.
МИГ-23 вообще машина странная: сколько на нее ни смотри, не поймешь, как она летает? Фюзеляж толстый, широкий, крыло какое-то маленькое, нелепое, топорщится, да еще шасси расположено очень интересно, если смотреть сбоку, то создается впечатление, что самолет присел, как бы покакать: Да еще шумный запредельно. Когда стоишь рядом с газующим самолетом, то звука уже как бы не слышишь, а только уши чешутся и живот начинает трястись противной мелкой дрожью.
В довершение всего, у этого самолета была изменяемая геометрия крыла, то есть, взлетал он на минимальных углах стреловидности, а на большой высоте, когда нужно было разогнаться, угол стреловидности увеличивался специальным механизмом. Собственно, и шасси у него поэтому было такое чудное - не удалось его в крыло засунуть.
Взлетать истребителям полагалось парами, благо полоса позволяла. Впереди справа разбегался ведущий, а сзади слева - ведомый.
И был в полку летчик по фамилии Коптелов. Не летчик, а ходячая предпосылка. Летал-то он как раз неплохо, но был этаким Чкаловым, любил полихачить, попугать бюргеров, ну, уж и заодно, родимое командование и партийно-политический аппарат.
Как-то раз, на заседании парткомиссии Коптелова насаживали на конус за какую-то очередную провинность: то ли не заступил куда-то вовремя, то ли, наоборот, сменился откуда-то раньше времени, - не знаю, врать не буду. Но, в заключение аутодафе, замполит полка поднялся на трибуну и гнусным голосом заявил, что, дескать, если капитан такой-то не изменит своего отношения к службе, то придется решать вопрос об его отправке в Союз.
Капитан такой-то поднялся и в ватной тишине задал вопрос:
- Товарищ полковник, я что-то не пойму: Вы меня что, Родиной пугаете?!
От неожиданности замполит пал на задницу прямо в трибуне. Хитроумный капитан загнал его в положение цугцванга: ни 'да', ни 'нет' он, естественно, сказать не мог, поэтому промолчал, но злобу затаил. Впрочем, случай отомстить представился довольно скоро.
На очередных полетах Коптелов, будучи ведущим, проводил жалом и ведомый, не дождавшись его, начал разбег. Увидев такое дело, ведущий запустился и кинулся по ВПП вдогонку. Однако, обогнать ведомого он не мог: мешало крыло врастопырку. Тогда было принято гениальное решение: крыло на земле (!) было переведено в положение сверхзвука, взвыв движками самолет ведущего обогнал ведомого, опять изменил стреловидность и спокойно взлетел.
Привлеченный непривычным звуком, пожилой руководитель полетов обернулся и наблюдал акробатический этюд, держась за сердце. Скрюченными пальцами он ухватил микрофон командной радиостанции и прохрипел, грубейшим образом нарушая правила ведения радиообмена:
- Ноль шестнадцатый, ноль шестнадцатый, Коптелов, #б твою мать! Немедленно на посадку! С рубежа! Убью на х#й! Пи#да нестроевая!
Чем же это кончилось? - спросите вы. А вот чем. Во-первых, до отправки в Союз, которую с удовольствием организовал замполит, Коптелов был бессменным дежурным орнитологом, то есть во время полетов бегал по взлетке с ракетницей образца 1942 года и пугал нахальных ворон. К окончанию второй смены полетов от пороховой копоти он разительно напоминал югославского Чингачгука Гойко Митича. А, во-вторых, фамилия его очень быстро забылась, так как на смену ей пришла гораздо более емкая и выразительная кличка: 'Таксист'.